***
Паша вышел из бара и медленно пошёл в сторону дома, держа в руках бутылку виски. После возвращения Гореловых он сам не свой. Он совершенно забыл про ужин у родителей. Он думал только о том, как теперь жить дальше. С одной стороны Кристина, которая ни в чём не виновата, с другой Лёша. Человек, которого он считал своим лучшим другом. Человек, который бросил его в тот момент, когда кроме него никто не мог вытащить его из полиции. Первое время он не мог поверить в то, что они уехали. Столько лет дружбы не могли так закончится. Подходя к своему дому, Паша заметил дорогую машину неподалёку, она была ему не знакома, хотя что-то напоминала. Отвернувшись, он пошёл дальше в сторону подъезда. Дойдя до двери, он снова остановился и задумался. Пошатываясь, блондин повернулся назад и увидел в нескольких метрах от себя Кристину. Она боязливо смотрела, теребя рукав кофты. Сначала он пытался понять, это правда она или у него галлюцинации от большого количества выпитого? — Что ты тут делаешь? Брат тоже пришёл? — Паша, ты много не знаешь. — Чего я не знаю? Того, что лучшие друзья свалили из страны, когда у меня начались проблемы? — как бы он не хотел передать свою злость, алкоголь заглушал её. — Связи вашего отца могли бы мне пригодиться, но вместо этого, вы просто взяли и свалили в Германию, не сказав ни слова. — Я тоже свалила, ты и на меня тоже злишься? — Кристина трусливо сделала шаг навстречу. — Я не узнавала ни себя, ни его. Не знала, что произошло. Только после лечения там, я начала вспоминать всё. Кусками. — Ты права. Тебя винить не в чем, — он развернулся и хотел было пойти домой. — Паша. Я не знаю, что происходило с тобой всё это время, но мне жаль, что меня не было рядом. Поговори со мной. — О чём? — Я ведь даже не знаю, что именно с тобой произошло. Вернее не помню. Как Настя? — Нормально. Если не считать того, что она заново училась ходить, да и вообще жить. — Я тоже, хоть вам и трудно в это поверить. Я хотела сразу вернуться в Москву, но отец не пускал. Он после того, что случилось, не разрешал нам вернуться. Боялся, что всё повториться. — Поверь, мы тоже этого боимся. Я не хочу, чтобы Катя опять всё это переживала. Я говорил, твоему брату, что если она будет из-за него плакать, я за себя не отвечаю. — Он оставил её не по своей воле. — Это его не оправдывает. Язык и руки ему никто не вырывал, мог хотя бы объясниться. — Мы ещё можем это сделать. Нам просто нужно, чтобы вы нас выслушали, — Паша сделал глоток из бутылки и снова направился в сторону дома. — Подожди. Помоги мне окончательно всё вспомнить. — Каким образом? — Я хочу увидеть то видео. Лёша сказал, что у кого-то из вас оно осталось. Запись самой аварии и фотки того, что осталось от машины. — Они не у меня. Но я знаю, у кого их можно взять. В квартире был полнейший разгром. Верхняя одежда валялась на полу, кое-где были осколки тарелок и ваз, клочки порванной одежды свисали с люстры. Первая мысль была о том, кто квартиру ограбили или пытались это сделать. Только сейчас Паша, наконец, вспомнил, что сегодня был семейный ужин у родителей. Поставив бутылку на пол, он аккуратно пошёл обследовать квартиру, надеясь на то, что с Катей всё в порядке. Зайдя в гостинную, он обнаружил её сидящую на полу с потёкшей тушью на глазах и детским фотоальбомом. Почувствовав облегчение, он подошёл к ней и присел рядом. — Что произошло? — Он был здесь. Горелов. Хотел поговорить, но я не стала его слушать. Я завтра всё уберу, — девушка уже не плакала. Ни в душе, ни на лице не было ни одной эмоции. Эта встреча окончательно лишила её сил. — Я только что разговаривал с Крис. Она хочет увидеть видео с места аварии. Мне показалось, что это не она со мной разговаривала. А её тень. — Надеюсь, им тоже было не сладко.Я тебя любила сильно, Но теперь уже бессильна. В голове бардак, ты был там. Видели глаза, как с ней ты. Ты красивая? Как мило. Это не моя тут вина. Постскриптум: «Прости…» Постскриптум: «Пошел ты!» Я собираю боль от твоих же осколков. Последнее слово сегодня за мной. Постскриптум: «Любила… Д*била его!»
©Женя Mad, Katya Tu — Постскриптум