***
— Настя, — она почувствовала, будто сквозь неё прошёл ледяной ветер, хотя на улице было довольно тепло. — Да, — коротко ответила она и повернулась лицом к Горелову. — Не опоздал, как видишь. — Уговори её остаться. Я знаю, что Катя из-за тебя хочет уехать. Паша сказал, что «единственный вариант, это ехать вместе с ней». — Насть, блин. Ну что я могу сделать? — Лёша сел на скамейку и опустил голову. — Раньше надо было думать. Сначала в постель к ней лезет, а потом бросает. — Во-первых, мне пришлось уехать, во-вторых, с чего ты взяла, что я с ней спал? — Ты за дуру меня не держи, по вам и так всё понятно! И что значит пришлось? — Тебе Вершинины не рассказали? — Рассказали, — злость ушла, оставив место грусти и девушка села рядом на скамейку. — Она уже всё решила, что я могу сделать? — Придумай что-нибудь. Поговори с ней. Если кто и может её остановить, так это ты.***
Лёша весь вечер ездил по городу. Его всё злило и он не знал, что делать. Через час скитаний он приехал на то самое место, куда когда-то привозил Вершинину посмотреть закат. Он сел на капот машины и наблюдал за тем, как солнце медленно скрывается за горизонтом.— Мне нужна девушка.
— Я не поняла сейчас. Ты мне предлагаешь стать твоей девушкой?
— На один вечер.
— Да я в курсе, что на один. Ты дольше не умеешь.
***
— Спасибо тебе.
— За что?
— За этот вечер. Я не ожидала, что ты поведёшь меня в театр.
— Ты только помни, что если что, ты всегда можешь мне позвонить.
***
— Так нормально? Я в этом платье на выпускной ходила. Кажется, не особо выросла из него за два года.
— Я готов тебя убить за то, что ты это не носишь. ***
— Спасибо, конечно, но, кажется, в последнее время ты начинаешь меня задаривать цветами.
— Была б у меня такая девушка, я бы дарил их каждый день.
— Сука, — пнув камень как можно дальше, он снова сел за руль. Развернувшись так, что машину слегка занесло, он поехал на квартиру к другу.***
Катя стояла с родителями возле вокзала и ждала, пока водитель достанет из багажника их чемоданы. Сама она оглядывала город, стараясь запомнить как можно больше деталей. Хоть между городами несколько часов езды, но всё равно была тяжёлая грусть на душе. Двадцать один год прожить здесь, а сейчас всё бросить и уехать. Оставить брата, друзей, всю свою жизнь и начать с чистого листа. Но помимо грусти была и тихая радость, предвкушение чего-то крутого и масштабного. С Пашей они попрощались ещё у родителей. Оба решили, что так лучше. Есть ощущение того, что она не переезжает, а всего лишь уехала на дачу или в отпуск. Лучше отрывать сразу, так быстрее отпускает боль. Катя должна была уехать через два дня, но в деканате сказали, что если она уедет с родителями ничего страшного не произойдёт. Все необходимые документы она может получить по почте. Завтра, когда Паша приедет в универ один, все узнают, что её больше нет в этом городе. Когда чемоданы наконец-то были на асфальте, Катя выдвинула ручку и пошла в сторону входа, вслед за родителями. Оглянувшись последний раз назад, она проводила взглядом такси, на место которого уже встала другая машина. — Мам, идите, я догоню, — с улыбкой сказала Катя и продолжила смотреть на только что подъехавшую машину. Мама, молча, развернулась и вошла в здание жд вокзала. Наконец он нашёл её глазами, подошёл и долгое время просто молча смотрел. — Решила в тихую уехать? А как же попрощаться? — Я думала мы попрощались в машине, — она продолжала улыбаться и смотреть в его грустные глаза. Наконец-то она почувствовала себя свободной и даже счастливой. — Подарок примешь? На память. — Если он дорогой, то нет, — Лёша сунул руку в карман и достал оттуда свою красную бандану, которую он так часто носил на руке. — Дорогой моему сердцу. Но я надеюсь, что ты будешь хорошо к ней относиться, — улыбнувшись, он протянул её Кате. Девушка приняла подарок и обняла друга на прощание. — Пока, малая. — Пока, Горелов, — хлопнув его по плечу, Катя взяла чемодан и пошла вперёд. — Ну, ты не забывай, пиши хоть иногда. — Тебя невозможно забыть.Током по рукам, нервы, лучше бы ты ушел — первым Лучше б я свалила, сразу и не повторяла бы фразу Боже, а я уехала и не с тобой
© Мари Краймбрери