Колыбель на Хребтах Безумия

      Сокка гадал, возможно ли построить воздушный шар из подручных материалов. Точнее… из оставшихся подручных материалов. Довольно много оболочки дирижабля ушло на обшивку саней, потому риск не справиться и застрять в хребтах навсегда был велик.       Он хотел спросить у Азулы, имелись ли на борту дополнительные запасы оболочки на экстренный случай, но отказался от этой идеи. Последние пару часов она заваливала его пустяковыми делами, словно хотела задержать подле себя подольше. А времени и так не было. Сначала она попросила отнести ее ближе ко входу в пещеру. Потом, наоборот, как можно дальше от него. Затем ей осточертел рой светлячков и нужно было обустроиться так, чтобы она их не видела. После — следовало придать пещере более пригодный для жизни вид и расставить вещи по-новому. Ну а дальше еще лучше! Вернуть их на прежние места.       Даже несмотря на то, что она успела изрядно подействовать ему на нервы, Сокке было жаль оставлять ее одну. Но потом он вспомнил о ране Аанга от молнии, и чувство жалости как ветром сдуло.       В этот раз путь по снегу давался ему легче. Он шел и фантазировал о том, как было б здорово выйти из пещеры и не возвращаться в нее никогда. Но Сокка знал, что не прихватил с собой достаточно еды так же, как и знал, что совесть не позволит ему бросить Азулу. От нечего делать он поднимал голову к серому небу и выискивал глазами силуэт Аппы.       И лишь спустя несколько часов, кружа вокруг обломков дирижабля, он смог подобрать все, что пригодилось бы в сооружении корзины. Сгрузив детали на сани, Сокка принялся искать уцелевшую оболочку для шара. Светящиеся грибы, что попались в пещере наряду с другими несъедобными и вполне грибами, угасали от холода Южного Полюса. Он запихнул их в лампу и держал ближе к телу, стараясь сберечь свет: обыскивать отсеки корабля так было лучше, чем с масляными факелами.       Да и в целом дело пошло бодрее и проще. Теперь в нем было больше энергии — он отсыпался вдоволь и ел, — и мог выламывать двери и устранять преграды на пути к каютам почти без труда. Он даже не сдержал победного клича, когда ему наконец-то подвернулись ящики с оболочкой.       — Неужели я сдвинулся с мертвой точки!       Трех запасных ящиков будет достаточно для маленького воздушного шара. Сокка перенес их в коридор, в котором раньше выживал с Азулой, и огляделся в поисках чего-нибудь полезного. Добираться до пещеры обратно будет то еще испытание, но он надеялся, что ему хватит выдержки и сил.       Но не раньше, чем утихнет разбушевавшаяся метель.       — Да чтоб тебя… — прошипел Сокка, выйдя наружу и застав на месте саней непомерно огромный сугроб. Он смахнул снег, как мог, и оттащил сани ближе к слому дирижабля, под раскуроченные стены и обломки. К счастью, запасов еды было на два дня — к тому времени, возможно, уже распогодится. Он побрел в ближайшую каюту и постарался не думать о том, как Азула продержится в одиночку.       Через день метель действительно улеглась, и он смог продолжить путь к хребтам. Когда Сокка упал на колени, закрепляя веревки саней к камням, еще долго не мог разогнуться и заставить себя встать. Воздух врывался в легкие подобно острым сосулькам, глаза слезились от ветра, а руки онемели. Сокка пополз к пещере, думая о ее бесконечно щедром тепле и сытных грибах…       Первое, что насторожило его под уже такими родными сводами — ощутимый запах горелого. Затем взгляд зацепился за разбросанные грибы, что померкли без влаги в своих иловых ямках. Хмурясь и оглядываясь по сторонам, Сокка спустился со склона и двинулся туда, где видел Азулу в последний раз.       Яркая вспышка пламени пронеслась перед его лицом, и он едва успел уклониться. Огонь налетел на стену пещеры и погас, оставляя за собой шипящий звук. Еще одна вспышка, не такая мощная и цельная, тронула руку принцессы, высвечивая ее бледное, осунувшееся лицо с почерневшими глазами.       — Ты, — воскликнула она с облегчением, и ненадолго ее окаменелая гримаса ярости и испуга смягчилась. Но в следующую секунду Азулу охватил гнев. — Какого черта тебя не было так долго?       — Метель, — вздохнул он устало и осмотрел пещеру позади себя. На камнях и стенах виднелись странные следы, как будто от огня. — Что тут происходит? Сходишь с ума?       — Я не схожу с ума! — рявкнула Азула и бегло обвела взглядом пространство вокруг себя, словно выискивая кого-то еще. — Он был здесь. Он пришел к краю грота и таращился на меня, но я его подожгла.       Сокка потер ладонью лицо, мысленно готовясь к тому, сколько обугленных вещей и запасов ему предстоит выкинуть.       — Тебе приснился кошмар. Надеюсь, мне не придется связывать тебя, чтобы в следующий раз ты не подожгла меня случайно.       — Дурак, это был не кошмар, — отрезала она голосом холодным, как воздух снаружи. — Ну, посмотри сам. Взгляни на вход.       Он поднял лампу и двинулся в сторону ручья, разглядывая стены, меченные такими же обожженными следами. Чем дальше шел Сокка, тем сильнее разливался в воздухе запах чего-то паленого.       — Здесь ничего нет.       — Но было! Ты чувствуешь этот запах? Обожженные камни так не воняют.       Да, не воняют, признал мысленно Сокка, но это могли быть грибы, коих здесь немерено.       — Значит, ты преподала ему урок, — проворчал он, возвращаясь обратно. Азула сонливо потерла глаза и подавила зевок. Похоже, она совсем не спала, ожидая возвращения того, кого навоображала себе.       — Ты мне не веришь, да? — хмыкнула она. Никогда еще голос прославленной принцессы не звучал так подавлено и измождено. Сокка уселся поблизости, только сейчас замечая парящих над ними светлячков, что обычно не покидали грота, держась у водоема.       — Я собрал все, что нужно для воздушного шара, — сказал он, пропустив вопрос мимо ушей. — Теперь нам остается только попасть на другую сторону горы и можем взлетать.       Услышав это, Азула изумленно округлила глаза.       — Я не пойду туда с тобой. Из нас двоих ты явно не дружишь с головой!       Сокка прочистил горло, но ничего не сказал, хотя его настроение уже приблизилось к отметке «критически скверное». Он бы даже назвал Азулу сумасшедшей, но помнил о записях Хопло и странной, посторонней вони в гроте.       — Я следил за метелью и порывами ветра. Мои соображения о невозможности полета с этой стороны горы по-прежнему верны, — ответил он, стараясь не выдавать в голосе растущего негодования. Азула была взвинчена до предела, и неизвестно, что еще могла выкинуть в таком состоянии. — Я найду расселину в леднике сам. Сам построю воздушный шар. Но, когда мне потребуется огонь, чтобы взлететь, я потащу тебя с собой, хочешь ты того или нет.       Она засмеялась, и пламя, которое до сих пор трепетало в ее ладонях, окончательно погасло. Азула отодвинулась в тень, туда, где не мерцали в воздухе светлячки, и посмотрела на него с горечью.       — Делай, как хочешь. В конце концов, ты поймешь, что я была права, но будет поздно.