Четыре дня назад.
13 октября 2004 года.
С глухим гудением шасси коснулось посадочной полосы, и самолет Британских Авиалиний тряхнуло, знаменуя посадку в аэропорту Фьюмичино. Девушка в темном капюшоне с интересом припала к слегка запотевшему иллюминатору и, несмотря на тряску в салоне, сощурилась в попытке рассмотреть окрестности, покрытые легким туманом из-за моросящего в это время года дождя.
«Просим вас оставаться на своих местах до выключения табло…», вещал женский голос из динамика, а еще один голос, пописклявее и повреднее, жаловался на долгий перелет и отсутствие внимания к своей персоне. Мол, как же это так, какое же это безобразие, и вообще, он не любит тряску, и вообще, никто его не ценит, а ведь он едва ли не самая важная тут персона! Послушав эти причитания еще минуты две, девушка хмуро надвинула капюшон на глаза и запустила руку куда-то под тяжелую черную накидку, откуда и доносился второй голос.
- Перестань, перестань!
- Тише, Адд.
Существо кубической формы, названное Аддом, недовольно забурчало в небольшой клетке, прикрепленной к поясу девушки, и та спустя пару мгновений смогла вернуться к созерцанию аэропорта. В просторном отделении первого класса, забронированного специально, кроме нее находился еще один человек. Он мирно спал, прислонившись виском к борту самолета. Неприлично длинные волосы пребывали в беспорядке, а лицо выглядело уставшим и хмурым, с ясно выделяющейся морщиной между бровями.
- Выглядит как идиот, хе-хе, правда, Грей?
Адд снова подал голос, и Грей пришлось стукнуть по его клетке кулаком, чтобы несносный куб угомонился, и тот недовольно заворчал какую-то бессмыслицу. Заметив мигающие огни стыковщиков, она вздохнула и, наконец, решилась подойти к спящему. Неслышно ступая, Грей на секунду помедлила, прежде, чем осторожно тронуть мужчину за плечо.
Весь полет он безмятежно спал, предоставив ее самой себе. За все то время, что она провела в родной деревне, ей еще ни разу не приходилось летать на самолете, и все время до полета она провела в непонятном волнении. Было что-то противоестественное в том, что люди поднимались так близко к Богу, но, как не уставал повторять учитель, все эти страхи – не более чем плод ее собственной недалекости. Поэтому он дождался взлета, пока Грей жмурилась и мялась, чтобы выдать что-то вроде «вот видишь, ничего страшного» и устроиться спать на противоположном сидении.
Пять часов перелета Лондон-Рим оказались гораздо менее долгим путешествием, чем она думала. Приветливые, но немного нервные стюардессы с радостью приносили в первый класс еду и напитки, и в какой-то момент Грей даже позволила себе расслабиться и снять капюшон, закрывавший лицо. К середине полета волнение прошло, и она всецело занялась созерцанием облаков. По-хорошему ей стоило прочитать хотя бы один из тех конспектов, которые любезно приготовил учитель в качестве домашнего задания на время полета, но море белой пелены под брюхом самолета казалось куда более привлекательным.
Конечно, знать, каким образом она провела это время, учителю совершенно необязательно, ведь сегодня их ждал только ужин и встреча с поверенным, ради которой учитель и согласился в первую очередь вылететь в такую даль – в иной раз его невозможно было вытащить из собственной квартиры.
- Учитель, - осторожно позвала она, еще раз положив руку на плечо мужчины и встряхнув уже посильнее. Тот застонал, поежившись, и с трудом разлепил заспанные глаза, которые он тут же прикрыл ладонями, издав звук, похожий на завывание.
Видимо, лорд Эль Меллой II не выспался.
Трогательную сцену пробуждения прервала стюардесса, заглянувшая в первый класс проверить, все ли хорошо, и коротко сообщила, что самолет уже пристал к карману, и господа могут собираться на выход. Кинув еще один озабоченный взгляд на Грей, стюардесса поспешила удалиться, а самой Грей ничего не оставалось, кроме как помочь своему учителю одеться в длинное алое пальто и наспех попытаться причесать безнадежно спутанные волосы, не выдрав половину из них в спешке.
Обычно она уделяла этой процедуре достаточно внимания, как минимум потому что волосы учителя действительно могли служить предметом гордости, в отличие от всего остального. Но сейчас следовало, наверное, больше беспокоиться о времени. Собравшись, учитель с кислым выражением лица потер живот, простился со стюардессами и широким шагом направился вглубь аэропорта.
И не оставалось ничего, кроме как поспешить следом.
Чудеса современной техники и льготы цивилизации лишь наполовину пользовались уважением магического сообщества, и Грей поневоле задумалась, как полет бы перенес кто-то… Кто-то не столь похожий на ее учителя. Тот, конечно, тоже оказался не в восторге от долгого сна в неудобной позе, и то и дело порывался зевнуть на ходу, но как минимум полет для него не в новинку. В отличие от Грей, которая в обилии железа и постоянно мигавших указателей путалась и пыталась слиться со своей накидкой, ее учитель чувствовал себя более чем спокойно, и то и дело посматривал на экран небольшого мобильного телефона, то ли сверяясь со временем, то ли ожидая звонка.
Подобного рода устройства у большинства магов Часовой башни в лучшем случае вызывали недоумение, в худшем – могли навлечь и гнев сильных мира сего. Технология и основы магии [Таинства], шли, казалось бы, совершенно разными путями. Технология служила настоящему, материальному. Технология - удел всего мира; Таинства же выходили за рамки разумного и осязаемого, являясь смыслом жизни небольшой группы людей. Тем, пожалуй, неприятнее оказывался тот факт, что пользоваться плодами современных умов все же приходилось. Они просачивались даже в неприступную Часовую Башню, и хотя многие еще предпочитали сотовым телефонам приспособления собственного изобретения и всячески противились большинству нововведений, но само существование факультета Современной Магии подтверждало неминуемое их поражение в этой области. Через год или через столетие, это, как говорил учитель, являлось лишь вопросом времени и упрямства.
Их упрямства.
Да и, если поразмыслить, как бы многим не хотелось избежать простых земных формальностей, мгновенная телепортация на другой край Земли для магов настоящего пока оставалась такой же невозможной, как и достижение Корня Истока.
На лекции общих основ им доходчиво объясняли, хоть сама Грей помнила лишь смутно, что со времен Эпохи Богов магия, колдовство, да как угодно, претерпело ряд фундаментальных изменений. Некоторые связывали это с исчезновением единого языка, некоторые – с уходом богов и утратой Таинств, третьи – с умножением человеческой популяции. Неизменным результатом являлось лишь то, что современные маги оказались способны лишь на малую толику того, что некогда умели.
В каком-то смысле они вовсе не были магами.
А чем тогда?
Но эта мысль оборвалась, стоило Эль Меллою II осторожно подтолкнуть свою ученицу вперед, к получению багажа.
Некоторые формальности еще предстояло соблюсти.
После череды долгого ожидания то в одной, то в другой очереди, Грей чувствовала себя порядком нервно от огромного обилия людей вокруг. Они давили, смешиваясь в протяжный вой голосов, мешавший думать, из-за чего хотелось скорее спрятаться и закрыть уши руками. Ее учитель, не имевший возможности покурить больше пяти часов подряд, страдальчески молчал, и только его желудок издавал какие-то жалобные звуки, знаменовавшие крайнюю степень расстройства.
Именно поэтому когда к ним кто-то подошел, учитель так круто развернулся вокруг своей оси, что ударил не успевшего заговорить молодого человека своими длинными волосами.
Что-то звякнуло, и у ног Грей оказались крупные очки в роговой оправе. Она в замешательстве осмотрела их, прежде чем присесть и поднять их с пола.
- Простите, простите ради Бога, - отплевавшись, наконец, от длинных темных волос, которыми он схлопотал по лицу, молодой человек, видом едва моложе учителя, неловко всплеснул руками и подслеповато моргнул, - Лорд Эль Меллой…
- Второй, - машинально отозвался учитель, разглядывая собеседника, - и ты опоздал.
- Quodcumque retro est, в конце концов, всем нам приходится соблюдать законы этого мира, - молодой человек развел руками немного более жизнерадостно, чем нужно, чем-то напомнив Грей манеру Флатта махать руками при разговоре, - в том числе законы пробок в предпразничное время.
Он говорил так непринужденно, словно давно уже знаком и с не абы кем, а лордом Эль Меллоем II, и с самой Грей, которая, замешкавшись, все же протянула ему очки, сделав шаг вперед. Тот, заметив движение, повернулся к ней и просиял, поспешно водрузив очки обратно на нос. Теперь он стал выглядеть еще более добродушно чем до этого, и в этом загорелом мужчине маг угадывался с трудом. Да уж, он, пожалуй, ничем не отличался от обычного человека.
- А эта молодая особа, стало быть… - с интересом протянул он, обращаясь к Эль Меллою.
- Грей. Моя ученица, - прозвучал короткий ответ прежде, чем учитель, будто вспомнив, удосужился представить их друг другу.
- Моя дорогая, - в своей обычной манере протянул он, сделав короткий страдальческий вздох, - позволь представить тебе нашего поверенного, Йован Флорос, преподаватель факультета Археологии. Его лекции ты ведь не посещала?
Помешкав, Грей покачала головой.
- Йован Астэр Флорос, - с легкой иронией поправил Йован, отчего учитель удивленно нахмурился, а будь у него сигара, так и вовсе отложил бы ее в сторону. Но в аэропорту курить запрещалось, поэтому он ограничился замысловатым выражением лица. Тем временем Йован уже ухватил Грей за руку и с чувством крепко пожал: - Очень приятно.
Ладони у него оказались сухими и теплыми.
Грей запоздало припомнила, что такую фамилию, кажется, носил кто-то из Лордов, которых Райнес безуспешно пыталась заставить ее выучить.
- Давно? – голос учителя звучал довольно прохладно по сравнению с той радостью, что сквозила в голосе Йована.
- Несколько месяцев назад, - легко ответил он, поправляя очки, - но официальное заявление будет уже после того, как мы закончим здесь.
- Надо полагать, то, зачем мы здесь, даст тебе хороший старт вверх.
Йован лишь снисходительно рассмеялся.
- Если учесть положение нашего факультета, звучит почти как фарс. Впрочем, ради такого я готов и потерпеть. И дом Эль Меллоев, как я вижу, тоже.
При упоминании благородного дома семьи Эль Меллой, лорд ощутимо напрягся и нахмурился, словно вспоминая все те прения, с которыми Райнес два дня назад уговорила его срочно вылететь в Рим. Грей знала, что это как-то связано с «долгом» семье, но большего пока добиться не смогла. В отличие от их других совместных поездок, эта, по его словам, должна быть короткой и плодотворной. Правда, кажется, он сам себе не верил, и оттого снова вздохнул.
Йован тем временем подхватил один из их чемоданов, и удовлетворенно хлопнул учителя по плечу.
- С прибытием в Италию!
- Может, обойдемся без этого? – учитель выразительно взглянул на покоившуюся на его плече руку, отчего Йован, помедлив, все же ее убрал и неопределенно повел плечом, улыбнувшись Грей, словно понимал, какого это, постоянно слушать ворчание учителя.
Перехватив чемодан поудобнее, он поправил очки с выражением искреннего серьезного энтузиазма, свойственного ученым и сумасшедшим. Кем был Йован Астэр Флорос, Грей пока сказать не могла.
- Будь по-вашему. Вперед, у нас много дел.
С этими словами он бодро развернулся и энергично зашагал вперед. Ничего не оставалось, как вслепую следовать за ним. Эль Меллою II это давалось с видимым трудом, и он поспешил поравняться с Йованом, и начал о чем-то тихо с ним переговариваться. Возможно, это позволяло ему держать ситуацию под контролем, а может быть, он просто осведомлялся о том, где ему уже, черт побери, можно покурить – Грей все пропустила мимо ушей, погрузившись целиком в гомон и шум толпы. Ее природная чувствительность играла с ней злую шутку, хоть она и могла ее немного обуздать. Теперь. Но в таких местах ей все равно становилось дурно, в местах похожих на… Врата.
Места соединения и разъединения, места отправки, перехода, каким по сути были вокзалы, порты, аэропорты, все они были вратами. Как говорил учитель, соединение пункта А с пунктом Б на самом деле несет в себе гораздо более глубокую и сложную энергетику, энергетику древнюю и сильную, так что неудивительно, что она так легко на нее откликается. Люди словно «намагничивали» такие места своими мыслями, переживаниями и историями, усиливали пролегающие под ними лей линии, отчего Грей могла поклясться, она слышала какой-то приглушенный металлический гул, словно…
- Ну вот, пришли!
Грей ткнулась носом прямо в спину учителя, абсолютно выпав из собственных размышлений, и слабо ойкнула, поспешив извиниться. Они остановились у небольшого старого автомобиля, который когда-то, наверное, был белым или серебристым, но сейчас производил впечатление смешного раритета. У него оказался довольно вместительный багажник, в который Йован быстро погрузил их поклажу, и мягкие сидения, на которых они с учителем и расположились. Тот не выдержал и тут же достал сигару, которую не преминул закурить без каких–либо предисловий. Словно это само собой разумелось.
Йован не возражал, без труда заведя машину, и автомобиль тронулся к выезду.
Повисла немного неловкая тишина, прерываемая только шумом мотора и сиплыми выдохами учителя, с каким-то неясным остервенением затянувшегося.
- А, кстати, - Йован рассеяно хлопнул себя по лбу и поудобнее перехватил руль, - я слышал, что ты написал рекомендательное письмо наследнице Эдельфельтов?
Лорд Эль Меллой II чуть не поперхнулся от такого прямого и наглого вопроса. А может еще от обращения на «ты». Самой Грей было непривычно, что кто-то разговаривает с учителем настолько фамильярно, словно они двое еще вчера сидели за одной партой. Хотя, подумав, она пришла к выводу, что может и сидели.
- Что если так? – тут же собравшись, ответил он, пытаясь придать голосу обыденное скучающее выражение, словно он каждый день писал по десятку таких писем.
Йован отбил вопрос теплым смехом и покачал кудрявой головой.
- Все, конечно, хорошо, только госпоже Альберо так не скажи.
- Они не ладят с Эдельфельтами?
- Как кошки с собаками. Хотя кто вообще ладит с Эдельфельтами? – Йован снова рассмеялся. Для людей вроде него, разбиравшихся хотя бы немного в сложном политическом устройстве магического сообщества, такие вещи подразумевались сами собой. Учитель, и без того всегда не в самом лучшем расположении духа, стал, казалось, совсем кислым.
- Строго говоря, Италия – не их зона влияния, - кинув взгляд на заднее сидение, где расположилась Грей, Йован поспешил объяснить: - Альберо хоть и не шибко голубой крови, сидят в Италии еще со времен Нерона, если не раньше, и, между прочим, они и претендовали на среднюю книгу. Но изменили решение год назад, передав это в ведомость Археологического факультета. У нас, конечно, ходило много слухов, но в итоге я взялся за раскопки. Так вот.
Йован поправил очки.
- Италия после Второй Мировой изрядно обеднела на талантливых магов, да и ошиваются они, в основном, на юге, или вообще уехали на острова, мало кто остается на севере, сами понимаете, почему. Никому не охота сидеть в одной песочнице с Ватиканом. Никому кроме них, конечно.
- Глупости какие, - пробормотал Эль Меллой II, на секунду словно задумавшись, и даже забыл поднести ко рту сигару.
- Не то слово, но они, сами знаете, те еще уникумы. Ни протектората не берут, ни в конфликты не лезут. Ну кроме того раза, с Эдельфельтами. Впрочем, у каждого психа своя программа.
- Позволь угадать, не поделили какой-нибудь артефакт?
- Хуже, - Йован шкодливо хмыкнул, явно довольный, что разбирается в предмете разговора. - В семнадцатом веке Эдельфельты попытались расширить свою зону влияния, подобравшись слишком близко к чужой кормушке. Там, насколько я знаю, была целая маленькая война, теперь последние в Италию ни ногой. Хотят, но не суются. Ну а Альберо сами предпочитают про это не говорить, такая у них политика. Так что уж, пожалуйста, не надо об этом за ужином.
И, помедлив, кинул озабоченный взгляд на Грей.
- И надо что-нибудь сделать с этим балахоном и капюшоном, дресс-код, все таки.
На это заявление Грей тихо чихнула и постаралась слиться с сиденьем.
Поездка обещала быть короткой и плодотворной, но на такие жертвы ради ужина идти было совершенно не обязательно.
***
Тысячи людей на полукруглой площади Святого Петра казались не более чем колышущимися расплывчатыми светлыми точками в полумраке осенних сумерек. В этой части света все еще стояла приятная теплая свежесть, и люди вокруг ходили, переговаривались, смеялись, фотографировали, словом, вели обычный образ жизни. Как их предки до них и предки их предков, как повторялось из поколения в поколение и, без сомнения, повторится вновь еще много раз. В этом содержалась какая-то дешевая, бульварная, тоскливая романтика, уходившая корнями глубоко в слепое бессознательное. Она говорила о строгом и неумолимом течении времени, о незначительности человека в огромной бесконечной вселенной, и в тот же момент о его неоценимой роли в своей вселенной, небольшой, но значимой.
«Как конь рожден для бега, бык для пахоты, а собака для поисков, так и человек рожден для двух вещей – для умопостижения и действия, как некий смертный бог».
Правда подобный «лирический» ход мыслей вызывал у мага, стоявшего напротив базилики Святого Петра, лишь хронический насморк. От этого он неизящно чихнул, доставая из кармана сюртука заранее припасенный для этого платок. Осторожно протерев нос, он оперся на длинную узкую трость, устремив свой взгляд вперед, туда, где величественно возвышалась базилика, словно древний истукан или идол, одновременно внушая благоговейный трепет и страх, ощущавшийся где-то в животе.
Но у стоящего мага к этому примешивалось кое-что еще.
Раздражение.
Оплот заклятого врага. Его логово, его чрево, ставшее столь обыденно ненавистным, что стало вызывать лишь раздражение, смешанное с усталостью. Церковь никому не приносила ничего хорошего: ни простым людям, этим тараканам, которые сейчас с глупыми лицами фотографировали площадь и щебетали на всех языках мира, ни тем, кто называл себя магами и стоял ближе всего к тому, что назвали «сутью мира». И если в первом случае ему было откровенно наплевать, интервенция братьев церкви в гораздо более важные дела вызывала у него головную боль, со временем превратившуюся в мигрень. Маг презрительно фыркнул, следя за своими невеселыми и успевшими поднадоеть умозаключениями. Не этого просил сейчас этот мир, не этого просило его существо и те, кто изволил положиться на него.
Действие. Действие. Действие.
«Действуй!»
Темная фигура мага колыхнулась, отбрасывая острую тень на старые камни площади, и, лавируя между людьми, неторопливо двинулась вперед, к собору. К этой старой язве на лице этого мира, на лице его «мира», к тому, что скоро станет отправной точкой, ключевым местом и главной сценой чего-то совершенно прекрасного.
Каждый шаг - выверен, растянут, ровен, словно маг репетировал это множество раз.
Скоро, совсем скоро, все, наконец, придет в движение.
И от этой простой мысли маг хищно улыбнулся.
***
- Obiettivo è in vista.[1]
В небольшой трубке мобильного телефона раздался треск, и наниматель осведомился, чем занимается их цель. Замершая в тени купола базилики фигура кинула быстрый взгляд, усиленный магией, вниз, а потом поудобнее перехватила телефон.
- Sorride come un idiota, ma non lo sto dando la colpa. Egli è probabilmente assaporando tutto il fottuto caos che sta per creare qui.[2]
На том конце провода воцарилось недолгое, собранное молчание. Вздох. Приказ.
Ничего нового.
Конечно же, продолжать слежку. Конечно же, если что, устранить цель. Даже скучновато как-то, словно она ожидала чего-то большего. Как давно она не была в Риме? Семь лет? Пять? Три года? Когда-то этот город казался неразрывно связанным с ее будущим. Она грезила поездками в Италию каждый раз, когда матушка заговаривала о них, она мечтала об этом воздухе, об этих крышах, об этом ветре, и он никогда не казался ей постылым.
Забавно как время все расставляет по местам.
Все те же задания, все те же реплики, все тот же свистящий ветер. Да и за пять, десять лет город почти и не изменился, базилика Святого Петра так точно. Город, несмотря ни на что, словно застыл, закостенел во времени, подобно скелету древнего исполина. И теперь люди просто ютились на его костях.
Обронив короткое «да» в трубку, фигура едва высунулась из тени, оказавшись молодой девушкой. Словно желая разглядеть площадь получше, она вытянула шею, отчего ее развеваемые порывами ветра короткие рыжие волосы угрожающе заколыхались, рождая зловещие красноватые отблески на лице. Но долго рассматривать людей, мельтешивших, словно муравьи, ей не удалось: где-то вверху знакомо и пронзительно закричал ворон.
- Ti chiamerò più tardi.[3]
Быстро выключив мобильник, девушка сунула его во внутренний карман плотной кожаной куртки, и, немного размявшись, как ни в чем не бывало легко оттолкнулась от парапета и спрыгнула вниз на пару ярусов. Птица, кричавшая в небе пару минут назад, спикировала следом. Стоило девушке аккуратно приземлиться на ровную поверхность крыши базилики, птица по-хозяйски уселась ей на плечо, сжав его когтями и взмахнув пару раз крыльями. Девушка привычным ласковым жестом почесала ворона под клювом, и чуть наклонила голову.
- Salut. Quoi de neuf?[4] – осведомилась девушка, беспечно охлопывая карманы джинс в поисках сигареты.
Ворон громко закаркал, вытягивая шею и щелкая клювом, словно с жаром рассказывал о чем-то важном, и бил крыльями ей по уху, отчего девушка двумя пальцами правой руки коснулась лба птицы, попутно все же нашарив сигарету. Ворон мгновенно умолк с открытым клювом, словно впав в ступор, пока свободной рукой девушка нашаривала зажигалку и прикуривала. Убрав руку наконец, она глубоко затянулась, выпустив струйку сизого дыма, а ворон снова ожил и укоризненно клюнул девушку в щеку. Та хохотнула.
- Parfait. Parfait.[5] Не дуйся. Ты только что принесла мне просто замечательные новости.
