Always a Pleasure

      Ох, как же просто всё звучало в устах Искательницы. Хоук пришла бы на Конклав, потрясла ручки магам и храмовникам, пококетничала с Верховной Жрицей, и, вуаля, вот вам ваш мир на золотом блюдечке, и всё прекрасно, вокруг летают галлы, радуги и цветочки — прямо как в снах Маргаритки, про которые та иногда рассказывала. Не верилось, что девчонка, использующая магию крови, могла видеть такие сны.       Нет.       Конклав сам по себе был не слишком хорошей идеей, а уж со взрывом…       Ему сложно было представить, чтобы Хоук могла его пережить. Ему невозможно было представить, чтобы Хоук могла оказаться на месте Сони, выйдя из Тени под ручку с Андрасте со светящейся хренью, которая тут же попыталась еë убить.       Демонов эгоист, но он радовался, что Хоук не оказалась там.       Варрик жалел их обеих, и Соню тоже, но Хоук… Она и так прошла через слишком много дерьма.       Особенно, если говорить про охоту на виверна.       Варрик усмехнулся — впервые после разговора с Искательницей. Вспомнил замок Эн.       И почему со всякими злодеями боролись непременно хорошие парни, за которых переживаешь как за родных? Это, конечно, был закон жанра и здравого смысла — вряд ли конченый ублюдок пошевелил бы и пальцем, чтобы спасти мир.       И он… она не решила бы биться на дуэли ради своей подруги, которая почти предала её.       И не вернулась бы на Глубинные Тропы, где едва не потеряла брата, за идиотами гномьего рода, которым жадность застила глаза и чувство самосохранения.       И не осталась бы защищать магов башни от полного уничтожения в безнадёжной битве против закона, который был на стороне храмовников.       И не пошла бы одна в пасть архидемону, чтобы дать возможность уйти всем остальным.       Дерьмо.       И почему всем этим хорошим девчонкам приходилось делать работу, с которой не каждый главный герой бы справился?!       Это, конечно, был закон жанра.       Но как же этот жанр был демонски несправедлив…       — Ты чего такой надутый? — спросила Хоук, обнимая его со спины и укладываясь щекой Варрику на макушку.       — Уже проснулась? — хмыкнул он, отпивая горькое, но крепкое пойло. Что-то специальное от Кабо. Вкус его сейчас не волновал, а вот напиться хотелось.       Морово живое воображение. Зачем тебе было представлять Хоук в одном из тех мешков, которые люди стаскивали в кучу после Конклава? Тут никакого алкоголя не хватит, чтоб выкинуть это из головы.       — Пожалуй, Соней мне стоило назвать тебя.       — Мне казалось, ты остановился на Хохотушке.       — Извини, Хоук, я встретил эльфа, которому это прозвище подошло куда лучше. Просто бесконечный источник веселья, ты же знаешь этих эльфов. Подозреваю, он потерянный брат нашего. Надо будет их познакомить.       — Как он посмел оказаться смешнее меня! — ужаснулась Хоук, крепко стискивая руки вокруг его шеи. — Я должна вызвать его на дуэль! Разве могу я позволить кому-то отобрать прозвище, которое дал мне ты?!       — Как дал, так взял, — проворчал Варрик, но голос у него потеплел, и Хоук это явно почувствовала, довольно усмехаясь ему в затылок.       — Дай-ка мне попробовать, — потребовала она, отбирая кружку и отпивая широким глотком. Чудом не закашлялась, но крякнула, резко выдыхая. — Ну, ничего себе. Не проще сразу пить виверновы слёзы?       — Сорок крон за бутылку, Хоук. Я сейчас на мели.       — И это ты говоришь после того, как ободрал нашего милого эльфа как липку, оставив его без штанов.       — Да с него кроме тех штанов и взять нечего!       — У меня мурашки по коже, когда ты зовёшь меня милым, Хоук, — проворчал Фенрис, появляясь с кружкой за её спиной. В отличие от Сони, они с Хоук давно привыкли к тому, как бесшумно он ходит и как неожиданно возникает буквально из воздуха. Поэтому и пугаться не стали. Хоук только покосилась на эльфа, ехидно ухмыльнулась и наклонилась к уху Варрика.       — Милый, милый, милый, милый… — протянула она напевно.       — Прекрати. Это жутко.       — А мне нравится, — хмыкнул Варрик. — Можешь продолжать, только меняй уши время от времени, не то я оглохну.       — Это же будет просто прекрасно, Варрик! Считай потерю слуха первым вложением в нашу счастливую семейную старость. Будем вместе сидеть на балкончике моего дома в Киркволле и орать друг другу в слуховые трубки, на всю улицу обсуждая нынешнюю молодëжь!       — Если мы доживём до этого, — вздохнул он мрачно.       — Конечно, доживём! Разве я когда-нибудь у тебя умирала?!       — Надеюсь, ты не заведёшь теперь этой милой привычки.              — Варрик, я… — начала было Рени, но осеклась на полуслове. — Ка-ажется, я не вовремя. Я, пожалуй, пойду.       — Соня, ты заставляешь меня думать, что мы занимаемся чем-то неприличным.       — Нет, просто… Не хотела мешать… дружеской беседе, — пробормотала Рени, покосившись на Фенриса. Тот сидел с отрешённым видом и куда больше был увлечён содержимым кружки, чем обнимающей Варрика Хоук. Та, конечно, и раньше его обнимала, но грызть при этом уши…       — Этот гном пожалел мне закуски, — пожаловалась Хоук. — Поэтому я закусываю им. Честная сделка, по-моему!       — Я просто хотела сказать, что поговорила с Кассандрой, и она больше не злится, так что можешь не переживать, что она вызовет тебя на дуэль.       — Ого-го! — округлила глаза Хоук, наклоняясь над головой Варрика, чтобы заглянуть ему в глаза. — Что же это тут случилось в моё отсутствие?! Приехала Изабела и тебя покусала? Варрик и дуэли, надо же! Если ещё и за сердце прекрасной дамы, то мне нужно признать, что я ни нага драного о тебе не знаю, мой друг.       — Ничего особенного, — фыркнул Варрик и предупредительно зыркнул в сторону Рени, чтобы она его не выдала.       А ей казалось, Хоук было бы интересно узнать, как он её защищал… Но, представляя реакцию на это, Рени могла понять Варрика. Ужасно смутительно.       Правда, на его месте она хотела бы, чтобы важные люди знали, насколько они действительно важны…       Жаль, в жизни чаще бывало иначе.       — А, это они из-за книжки, — брякнула Рени первое, что пришло ей в голову. — Но портить впечатление не буду, пусть Варрик говорит. А у вас свободно? Я ещё не обедала…       — Садись, — щедро махнула Хоук, кивая на четвёртый стул и падая рядом с Варриком. — Значит, дуэль. Из-за книги. Что же ты такого о ней написал, а, мастер Тетрас? Боюсь предположить, помня, что Авелин как-то пережила и «мечи со щитами», и творчество Изабелы.       — Не могу испортить девушке репутацию, — развёл руками Варрик. — Очень чувствительная особа. Из Неварры. Закопает меня в склеп живьём, и поминай как звали.       — Я буду тебя навещать и приносить цветочки, честное слово, ну расскажи, что там было! — умоляюще попросила Хоук, складывая руки на груди.       — Ох, Хоук. Ладно, слушай…       Краем уха Рени тоже слушала — то, что могла разобрать через шум таверны. Про магов, жриц и коварных храмовников, задумавших развести драконов-оборотней с помощью направленной селекции. Ну и мастак же был Варрик придумывать подобную чушь!       Слушала, пока не поймала на себе взгляд Фенриса, от которого пюре встало поперёк горла.       — Что-то не так? — спросила Рени, прокашлявшись.       — Нет, — мотнул головой эльф и отвернулся.       И чего, спрашивается, смотрел?..              После обеда она решила поискать Соласа — они с Коулом уезжали проверить, как обстоят дела во Внутренних Землях. Конечно, люди Инквизиции регулярно присылали отчёты, но ни у кого из них не было достаточно опыта, чтобы оценить «самочувствие» местной Тени, особенно, в месте того странного разрыва под Редклифом.       Солас занимал себя расписыванием стен, которые постепенно покрывались вязью причудливых эльфийских рисунков. Рени могла понять, почему Дориан не одобрил их для портрета — для привычной живописи им не хватало деталей. Но, пожалуй, ей картины нравились и такими. Они отчаянно напоминали иллюстрации к старым книгам сказок — тем, что она читала ещë до Круга. Красивые и немного пугающие, мрачные и величественные, полные какого-то непостижимого символизма.       Даже став взрослой, ей так и не удалось понять, зачем было такими картинами украшать детскую книжку.       — С возвращением, — не поворачиваясь, сказал Солас, продолжая водить кисточкой по чьему-то будущему плащу. — Мне казалось, у людей всё ещë принято приветствовать друг друга при встрече.       — Прошу прощения, — Рени смутилась. — Мне неловко было вас отвлекать. С возвращением.       Солас кивнул.       — Мы разминулись.       — Да, мне сказали, вы с Коулом приехали вскоре после нашего отбытия в Крествуд. Как там?       — В Крествуде? — Рени поняла, что он улыбается. — Возможно, вы расскажете о том куда как лучше.       Она надулась и, потрогав стену, чтобы убедиться, что ничего не испортит и ни к чему не прилипнет, прислонилась к ней.       — Почему всем так нравится надо мной подшучивать?! — измождëнно спросила Рени в никуда, тяжко вздыхая.       — Потому что на это интересно смотреть, — спокойно отозвался Солас и, прежде, чем она успела кинуть на него обиженный взгляд, продолжил: — Вы притягиваете духов, Инквизитор, но из-за метки они не решаются приблизиться, довольствуясь лишь отражениями отражений в чужих умах… Не стоит лишать их пищи для обсуждений.       — Обо мне теперь сплетничают и в Тени. Прекрасно, — она закатила глаза.       — Почему бы и нет? В отличие от людей, они запомнят эти истории до самого конца света.       — Я предпочла бы, чтобы некоторые истории до того момента не сохранились, — вздохнула Рени, вспоминая, что случай в таверне, что утреннее происшествие. И сколько впереди ещё таких… пока Сэра остаётся в Инквизиции.       Выгнать её, что ли, пока она окончательно не уничтожила Вестнице Андрасте репутацию…       Солас усмехнулся.       — Не мы выбираем, какие истории они захотят сохранить и рассказать тем, кто захочет услышать.       — А жаль… — заметила, вздохнув, Рени.       Солас окунул кисточку в банку с краской.       — Вас опять донимали кошмары? — проницательно спросил он.       Рени кивнула.       — Крествуд. Я ещё никогда не видела такого большого разрыва… Во время Мора там погибли столь многие… Мне тяжело было переживать потерю, даже не зная никого из них. Это… Эти чувства… Солас, как с этим справляетесь вы?       — Боюсь, мой опыт мало вам поможет, Инквизитор. Я видел многое — и даже слишком. Для вас же всë здесь внове, и впечатления побед и поражений в вас оставляют слишком яркий след. Но это ваши первые шаги. Они всегда болезненны и сложны. Однако, время помогает притерпеться. Вы ведь уже не задумываетесь, куда ставить ногу во время ходьбы и что при этом испытывать?       — Возможно. Но иногда мне не хватает хотя бы костылей, — заметила она невесело.       А лучше — чтобы её вместе со всем эмоциональным багажом взяли на ручки, а не заставляли тащить ещё и чужие сундуки, полные боли и горя.       — Не думаю, что это возможно.       — Это не мешает мне мечтать…       Они замолчали, и Рени рассеянно завозила носком сапога по каменному полу.       — И… как там Редклиф? — поинтересовалась она, изображая непринуждëнность.       — Разрыв исчез, и время восстановлено. Вам удалось стабилизировать Тень. Не думаю, что жителям здесь что-то угрожает, особенно теперь, когда мятежники покинули их земли.       — О, это радует.       Голос её радости при этом не выражал.       — Если вы хотите спросить о своей подруге, то, к сожалению, я не принëс вам утешительных вестей.       Рени тяжело вздохнула, наваливаясь на стену в поисках опоры. Растëрла ладонями лицо.       — Я понимаю, — кивнула она. — Спасибо, что попытались. И простите, что попросила об этом. У вас и без того было достаточно дел…       — Мне всё ещё кажется, что с подобной проблемой стоило обратиться к вашему Тайному Канцлеру. Еë поле деятельности открывает для поисков куда больше возможностей.       — Я обращалась. Но после восстания в Оствике… Взрыв уничтожил и башню, и подвалы. Количество жертв так и не удалось точно установить. Но кто-то из них выжил, я видела своими глазами!..       — Почему Линнея? Почему Клеменс? Почему кто угодно, но — не — она?       Рени вздрогнула, поднимая взгляд на Коула. Он сочувственно смотрел на неё из-под шляпы.       — Ты очень громко кричала там, — он ткнул ей в грудь. — Я услышал даже оттуда.       Судя по жесту, сюда Коул пришел от ворон. Или Лелианы. В принципе, это было одно и то же.       Рени вытерла заслезившиеся глаза.       — Ты говорила, нельзя сдаваться до последней минуты, — напомнил Коул.       Конечно, говорила! Тогда-то дело не касалось еë…       — Я не сдаюсь! — запротестовала вынужденно Рени. Потом плаксиво добавила: — Просто сражаться очень уж сложно…       Почти не веря в успех, держась только на упрямстве и старых детских воспоминаниях, которые всë больше блëкли под напором новых, наполненных событиями дней…       — Мне жаль, я не могу её услышать, — повинился Коул. — Сердце как солнце, жгучее, яркое, больно смотреть. Лучи не ухватишь пальцами, они ускользают, укрываются в тени света… Мне не дотянуться.       — Я помню, — она вздохнула. — Может быть, потом. Должна же эта метка когда-нибудь исчезнуть…       — До тех пор, пока этого не случилось, почему бы вам не попытаться найти свою подругу самостоятельно, Инквизитор? — Солас повернулся к ней, указывая взглядом на левую руку. — Возможно, Якорь причиняет вам немало неудобств, но он же существенно увеличивает ваши возможности в Тени.       — Я пробовала, — Рени невесело покачала головой. — Не выходит… Я и раньше… после этого не могла найти её, а сейчас, когда она неизвестно где…       — Надеюсь, у вас всё же получится, — сочувственно сказал Солас.       Она блëкло улыбнулась.       — А теперь, если вы не хотите поговорить ни о чём другом…       — …На самом деле хочу, — вовсе уж неохотно призналась Рени, вспомнив Страуда и его опасения.       Солас говорил, что не занимался магией крови, что она мешала бы ему видеть сны, но, возможно, как раз во сне он мог заметить что-нибудь интересное? Не то, чтобы магию крови недавно изобрели, ведь так?       — Я не могу вспомнить ничего, что могло бы помочь, Инквизитор, — покачал головой эльф, выслушав последние новости. — Я не эксперт в том, что касается этой магии, и вряд ли кто-то во всей истории находил подобное, иначе проблема Мора давно перестала бы существовать. Возможно, я смогу что-то понять, оказавшись там…       — Кровь на лезвии, кровь на руках, они все боятся и от этого вызывают лишь больше страха… Мир, сломавшийся в отражении, ломается наяву, — Коул покачал головой. — Варрик считает, это плохая магия. Дориан тоже. Я её не хочу.       — А придётся, — печально признала Рени. — Хотим мы или нет, но, боюсь, если что-то пойдëт не так, последствия ритуала, который должен остановить все грядущие Моры, разгребать мы будем как бы не всем миром. И у меня серьëзные подозрения, что «не так» здесь пойдёт всё… Ладно. Пожалуй, мне пора всё-таки увидеться с советниками, послушать, что скажут на это они…       — Магия крови — всего лишь инструмент, Инквизитор. Но история человечества показывает, что правильно им пользоваться люди так и не научились, — заметил Солас с некоторым презрением.       Рени закатила глаза, но сказать в ответ ничего не смогла.       Кто знал, как использовали магию крови древние эльфы, но люди действительно не сделали с еë помощью ничего хорошего…       — Ты хотела поговорить, — напомнил Коул, следуя за ней по пятам в ставку командования.       — Прости, не думаю, что у меня на это есть силы, — вздохнула она. — Давай завтра?       — Тогда поговорю я, — сказал он, забегая вперёд и останавливаясь прямо перед носом Рени, так что она с ним едва не столкнулась. — Тебе больно, но я не вижу… Невидимому я не могу помочь. Но ты можешь рассказать мне, дать нить, чтобы поймать луч, может быть тогда…       — Давай попробуем, — согласилась она, кивая. — Но не сегодня. Мне… сложно об этом даже думать.       — Поэтому я говорю за вас.       — Кстати, об этом! Фенрис просил тебя его проблемы не трогать. И Мариан, я так понимаю, тоже бы этого не хотела.       — Но я хочу помочь!       — Коул, нельзя помочь насильно, это так не работает.       — Почему?       — Потому что жертва в таком положении начинает сопротивляться чему угодно, даже помощи.       — Но я хочу сделать лучше, сделать не больно…       Рени обессилено застонала и закрыла ладонями лицо.       — Ладно, Коул, — сдавшись, отступила она, обходя его боком. — Мы потом обсудим всё это. Обещаю. Пока, пожалуйста, просто прислушайся к моей просьбе.       Его ответа Рени не услышала, но вряд ли он бы особенно отличался от остальных.       И почему в Тени не преподавали основы социализации? Коулу они очень бы пригодились!              Ей пришлось подождать, пока все не соберутся за столом, получив приглашение от Жозефины.       Рени как раз рассеянно крутила в руках один из флажков, которыми советники отмечали места и сведения, требующие внимания, когда за её спиной возникла Лелиана.       — Мы думали, что первый день после возвращения вы, как обычно, уделите отдыху, — заметила она.       Рени сморщилась — она терпеть не могла, когда ей указывали на собственную лень. Но, эй, разве она не имела права отдохнуть немного после длинного и утомительного путешествия? Не то, чтобы она была там одна! Можно подумать, никто больше не мог рассказать всем последние новости!       Впрочем, в этот раз, пожалуй, выбор герольда действительно был невелик: Фенрис и Хоук в стенах Скайхолда пробыли меньше недели и вряд ли вызывали всеобщее доверие, Варрика убивала Кассандра, а Дориан…       Она завистливо вздохнула.       А Дориан наверняка воплощал в жизнь все её мечты о тёплой ванне, нормальной еде и хорошем отдыхе.       — Я бы с удовольствием, если бы меня не дёргали весь день, — проворчала она.       Лелиана засмеялась.       — О, я наслышана об эскападах вашей… подруги.       Рени покраснела.       Спасибо Сэре, теперь в Скайхолде каждая ворона знала про то, что кое-кто выбежал из комнаты Вестницы, оставив её в одном одеяле. Страшно было подумать, во что этот дурацкий розыгрыш превратили слухи.       Да что там, она бы сама теперь не поверила, что между ними ничего нет!       А вспоминая, как она потом на Сэру орала, это и за размолвку влюблённых могли принять…       — И что же вы слышали?.. — осторожно спросила Рени.       — Конечно, Сэра — не лучший вариант для вашей репутации, но одно это не способно её разрушить. Вы — самая интересная персона в крепости, Инквизитор, не думаете же вы, что никого не интересует ваша личная жизнь?       Вспоминая обсуждения в таверне, возникшие ещë после шлепка… Нет, настолько наивной Рени себя не считала.       — Так что лучше кинуть сплетникам жирную кость, пока они не выдумали её сами. Возможно, в их устах эта кость способна будет превратиться в настоящего дракона…       — Можно подумать, она ещё не превратилась, — проворчала Рени, имея в виду, что изначально никакой кости между ними с Сэрой не было.       — О, вы про те слухи, чем мы занимаемся в ставке командования?       Все присутствующие, кроме Лелианы, поперхнулись.       Каллен, с удовлетворением отметила Рени, покраснел. Ну хоть не ей одной здесь страдать приходилось!       — Дыхание Создателя! — закашлялся он. — Что, все вместе?.. Нет, подожди. Я вряд ли хочу это знать.       Лелиана рассмеялась.       Жозефина нервно поправила на подставке лист.       — Возможно, нам стоит вернуться к повестке дня, — заметила она, виляя взглядом. — Что вы узнали от Стража, миледи?       — Ничего хорошего, — теперь вздыхала Рени — и выходило это у неё совсем нерадостно. — Мы можем поздравить себя с тем, что к списку проблем у нас прибавились безумные Серые Стражи, питающие нежные чувства к магии крови.       — Для этого им не обязательно сходить с ума, — проворчал Каллен, заслужив недовольный взгляд Лелианы.       — К сожалению, это неизбежно. Сложно сохранить здравый рассудок, постоянно слыша Последнюю Песнь.       Госпожа Тайный Канцлер спала с лица — врождённая бледность не позволила ей стать ещё белее, но от таких новостей лицо у неë начало отливать синевой.       — Они все слышат Зов?! — хрипло спросила она, прижав руку к горлу, словно пытаясь удержать этим рвущийся из груди крик.       Рени молча кивнула. О прошлом Лелианы она знала немногое, но то, что сестра Соловей была спутницей и подругой Героини Ферелдена являлось общеизвестным фактом. Если бы это её, Рени, друг сейчас считал, что пришло его время уйти, как бы поступила она?       Единственное, в чем она была уверена: у неё точно не вышло бы взять себя в руки так быстро.       — Страуд сообщил, что Стражи собираются в Западном Пределе. Думаю, не стоит откладывать дружеский визит в долгий ящик.       — Я пошлю наших людей разведать маршруты, — кивнула Лелиана, уже собранная и серьёзная. — У вас будет несколько дней, чтобы подготовиться, Инквизитор. Не тратьте их зря.       Рени кисло сморщилась и печально кивнула: перед подобным путешествием предстояло сделать многое. Вряд ли ей стоило надеяться по-настоящему успеть отдохнуть.              В таверну она приползла уже к вечеру: после ставки командования её перехватила Кассандра, вручив — о чудо! — неповреждённую «Историю о Защитнице» (видимо, подруга хранила несколько копий на случай, если одну из них вдруг понадобится проткнуть), и Рени несколько часов провалялась в постели, уткнувшись носом в книжку и позабыв обо всех намерениях относительно грядущих приготовлений.       История была столь хороша, что заставляла жалеть об их слишком позднем знакомстве. Пожалуй, если бы не голод, Рени читала бы до самой ночи, но ноющий желудок и мысль о том, что скоро опять придётся перейти на походную кухню, которая до зубовного скрежета надоела ей своей однообразностью, заставила подняться с кровати и перекатиться в зал.       Она пыталась продолжить читать и там, но, видимо, это был такой день, когда никто не мог оставить её в одиночестве.       — Ты много прочитала, — заметила Кассандра, присаживаясь рядом. И тут же, явно скрывая любопытство, которое, тем не менее, проглядывало сквозь напускное безразличие, спросила: — И как тебе?       — Пока не дошла даже до Глубинных Троп, — призналась Рени, закладывая книгу кожаным шнурком, — но это так интересно! Всё-таки, Варрик прекрасный писатель.       — Он просто слишком складный лгун, — скривилась Кассандра.       — Поэтому у тебя две копии его лучшей книги?       Искательница покраснела.       — Просто первая была испорчена! — возразила она. — И… Ты считаешь, это его лучшая книга?       Рени пожала плечами.       — Не знаю, я ведь ещё не дочитала. Но, насколько мне известно, эта — точно самая знаменитая. «Трудная жизнь в Верхнем городе», конечно, тоже хороша, но она… ммм… всё-таки несколько специфична, мне кажется. В смысле, не всем интересно погружаться в грязную работу стражника, несущего справедливость, а кое-кто из аристократов и вовсе посчитает такое чтение для себя унизительным. «Защитница» в этом плане ближе, к тому же, все мечтают узнать, что имеет сказать по поводу случившегося один из виновников тех событий.       — О… — протянула Кассандра и задумчиво отвела взгляд. — То есть… то есть, других его книг ты не читала?       — Каких? — удивилась Рени, но после вспомнила. — О, ты про ту романтическую серию?       — Да-да! — Кассандра оживилась. — Я про неё!       Интерес в её голосе теперь ничто не скрывало, а глаза затянула мечтательная поволока.       — Она такая… чувственная. Ужасная, но… прекрасная. Рыцарь-капитан, она…       Кассандра покосилась на Рени и осеклась, быстро отворачиваясь и возвращая себе прежний строгий вид:       — Впрочем, тебе это вряд ли интересно…       Рени не нашла в себе сил признаться, что они над этой книжкой смеялись всем Кругом.       — Ну, что ты! — слабо запротестовала она. — Просто я удивилась! Мне казалось, ты не очень-то любишь Варрика…       — Это другое!       — Да-да, конечно. Автор после издания мëртв и всë такое.       — Он её ещё не закончил, — проворчала Кассандра. — Пусть только попробует умереть до того!       — Пусть только попробует! — согласилась Рени. — Он обещал вписать меня в эпиграф новой книги! Что я иначе буду внукам показывать? Не зелëную же ладонь.       — Новой книги?.. — Она, кажется, была неприятно этим поражена. — То есть… Он не работает над продолжением?..       Рени пожала плечами.       — Не могу знать. Но это же Варрик. Мне кажется, он вполне может писать несколько книг одновременно. В конце концов, с нами столько всего происходит, что материала не на одну историю хватит.       — Ты… Ты могла бы узнать у него, — решила Кассандра, хватая Рени за плечо. — Спросить. Приказать!.. Он не может бросить её на таком месте!       — Ну, я могу поинтересоваться… Но приказывать точно не буду.       — Почему?!       — Ты будто не знаешь, какие творческие люди чувствительные! Вдруг он из-за давления возьмёт и всë бросит.       — Да, да… — Кассандра отодвинулась. — Ты права. Хорошо, что я попросила именно тебя. Ты ведь… не против?       — Ну, что ты! Я думаю, Варрику было бы приятно узнать, что восхищённые фанаты ждут продолжения его книги.       — Только не говори, что это попросила я! — быстро добавила Кассандра. — Иначе он никогда ничего не напишет!       — Да, это вероятно, — вздохнула Рени, вспоминая, что общаются эти двое хуже кошки с собакой.       — Ты никому не должна говорить, — угрожающе повторила Кассандра, хмурясь. И, кинув взгляд на «Историю», попросила: — И… ты не могла бы дать её Защитнице? Подписать?       Но прежде, чем Рени успела ответить, Кассандра вдруг сорвалась с места и стремительно ушла, несколько раз оглянувшись то с просящим, то с грозным видом.       От такого напора Рени, признаться, немало растерялась.       Кто бы мог подумать! Кассандра и книги Варрика!       — О чём задремала, Соня? — поинтересовались у неë над головой, тут же хватая за щëки. Рени, наконец, сообразила из-за чьего появления сбежала Кассандра. — О-о? Что я вижу? Неужели ты решила прочитать лучшую книгу Варрика?       — Просто самую известную, — поправил гном, присаживаясь напротив. — Лучшую я, как и любой автор, ещё не написал.       — А заливал-то… — протянула Хоук насмешливо.       — Это моя работа.       — Кстати, о работе… — за возможность Рени тут же ухватилась. — Что у тебя в планах?       — В первую очередь? Поймать этого бумагомарателя, который присосался к моей истории, и повесить его за язык на главной площади. Если уж берёшься за плагиат, так хоть руки вначале в плечи нужным концом вставь! Мой позор должен быть смыт кровью.       — Ну, а чего-нибудь более… литературное?       — Так, пока одни заметки. Тебя что-то конкретное интересует? — Варрик покосился на книгу. — К этой тебе вряд ли стоит ждать второй части. Хоук ещё не успела на неё наворотить. Возможно, лет через десять…       — Варрик, ты меня недооцениваешь! — возмутилась Хоук, падая по соседству с Рени и пиная гнома под столешницей. — Какие десять?! Дай мне парочку, и материала будет — пальчики оближешь!       — Ладно-ладно, Хоук, не горячись. Я не могу писать их так же быстро, как ты сюжет делаешь.       — А что насчет «Мечей и Щитов»? К ним продолжение ждать стоит? — влезла Рени.       Варрик скривился.       — Я вообще не планировал её дописывать, — признался он. — Последняя едва окупила чернила. А мне, если ты не заметила, для жизни нужно ещё кое-что кроме них.       — У-у… — расстроено протянула Рени. — Ты совсем-совсем не планируешь?.. Даже самую чуточку? Может быть, не прямо сейчас. Я понимаю, сложно писать, когда демоны лезут порвать рукопись, но…       — Ну, если ты меня сильно попросишь… — задумчиво протянул Варрик, щурясь.       — О, конечно, попрошу!       — Можешь начинать, — царственно разрешил он.       Рени набрала в грудь воздуха и напомнила себе, что она старается для Кассандры.       — О, самый великий, скромный и талантливый гном в мире, — льстиво начала она, складывая ручки на груди. — Повелитель слов, вершитель судеб, великан мысли! Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, разве ты можешь отказать этим преданным восторженным глазам твоей скромной поклонницы?       Она наклонилась над столом и захлопала ресницами, умоляюще глядя на Варрика.       — Кажется, я не вовремя? — заметил сбоку голос Фенриса, заставив Рени подскочить и сбиться с мысли. Хоук она как-то уже перестала стесняться, а вот Фенриса ещё нет, и предстать перед ним в таком виде было ужасно неприятно.       Варрик на своей половине стола закашлялся в кулак, пряча смех.       — Учись, Хоук, — заметил он и подвинулся, освобождая эльфу место, — вот как надо из солидных гномов верëвки вить!       — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — повторила, ничуть не смутившись, Хоук, копируя тон и жесты Рени.       Смотреть на это со стороны оказалось до смерти стыдно.       У неё правда было настолько глупое лицо?!       — Ну, ладно, ладно. Вы меня уломали, бессовестные пиявки, — благодушно отмахнулся Варрик, лукаво косясь на свекольную Рени. — Будет вам продолжение. Но вначале угостите меня ужином. На голодный желудок эти пальчики не могут держать ничего, кроме ножа и вилки.              Она ушла к себе поздно: засиделась под рассказы Варрика, забыв, что никого не хотела сегодня видеть. Вечер выдался неплохим, но хотя бы ночью ей было необходимо остаться в одиночестве! Только с охранником, стоявшим по другую сторону двери, Рени, так и быть, могла примириться.       Правда, учитывая, как легко влезла в окно Сэра, не очень-то этот охранник ей помогал. Но как-то спокойнее становилось от уверенности, что никто не вломится в её комнату ночью.       По крайней мере, через дверь.       Рени приветливо улыбнулась мужчине, украдкой выжимая кончик мокрой косы — под конец дня у неё всë-таки хватило мужества доползти до источников, и теперь она чувствовала просто-таки ужасную усталость.       И почему у них не организовали какой-нибудь спа для гостей из Орлея? Чтобы не самой стирать с себя грязь и промывать пыльные волосы в кусочках коры и листьев?! Стоило подать эту идею Жозефине при следующей встрече.       Рени подумала так и усмехнулась.       Да ладно, она бы в любом случае туда не пошла. В Круге похожих ухищрений никогда не бывало, если не считать за спа то, что они с Исси помогали натирать друг дружке спины, до которых толком не дотягивались. Бани в Круге стояли общие, в них только мылись все по расписанию.       Но то Исси, к тому же, Рени сама ей помогала. А позволить незнакомым людям вертеть себя как угодно…       По меньшей мере странно.       По честной — до смерти стыдно.       Хорошо, что Жозефина ещё не устроила у них спа.       На ночь Рени всегда затыкала уши. По привычке — слух у неё был слишком чувствительным не то что для чужого храпа, но даже простого дыхания. Здесь, конечно, никто не сопел и не кричал от кошмаров на соседней койке, но гул крепости не затихал — шум таверны, далёкое ржание из конюшен… И как только Блэкволлу нравилось жить над ними? Да, в амбаре было просторно, этого не отнимешь, но ведь совершенно никакой звукоизоляции! Рени пришлось бы насквозь пробить себе голову, чтобы там жить.       Комнату затопила прохладная свежесть. Она перевернула подушку другой стороной и забралась в постель, обнимая одеяло и вдыхая приятный цветочный запах. Хорошо бы как-нибудь уснуть на настоящем горном лугу… Только без мышей. И кротов. И насекомых.       Может быть, стоило поработать над заклинанием левитации, чтобы парить над травкой, вдыхая нежный аромат и не беспокоясь, что в волосы, нос и уши во сне наползут жуки?.. Но ведь эти жуки там обычно ещё и летали…       Она заснула с этими мыслями, лениво думая, как бы половчее изменить заклинание, чтобы не упасть во сне на землю и отогнать от себя комаров, а проснулась от резкого толчка и грохота, который услышала даже сквозь восковые затычки.       Первая мысль была панической — Корифей напал!       Рени подскочила, обнимая одеяло, и огляделась по сторонам, пытаясь понять, куда ей нужно бежать. Но, наткнувшись взглядом на Фенриса, уже не могла смотреть ни на что другое.       Он стоял рядом с кроватью и светился.       Ей и до этого приходилось видеть его таким, но никогда — так близко.       И в те моменты на ней обычно было больше одежды, чем одно-единственное одеяло.       Придëтся, видно, заново привыкать к пижамам и сорочкам… А она так радовалась, что в Убежище и Скайхолде может делать в своей комнате что угодно…       Но до чего же ей надоело попадать в подобные нелепые ситуации!       К счастью, до того, как рот у неё открылся для резкой отповеди — если конец света отменялся, то Рени не видела ни одной причины, чтобы не спать до утра, а, ещë лучше, до обеда, — она увидела, почему Фенрис стоит рядом с её кроватью.       Его рука уходила в грудь смутно знакомого Рени мужчины.       Ладно, это уже было жутко.       — Что здесь происходит?! — вздрогнув, резко спросила Рени, вытягивая беруши.       — Попытка убийства, — мрачно ответил Фенрис, поворачивая голову в её сторону. — Не слишком удачная, как видно.       От этого ответа она почти проснулась.       Попытка убийства — её?!       Как-то было неловко спрашивать — чья это была попытка. Потому что в мужчине у стены Рени узнала сегодняшнего поддверного стражника.       — Как вы здесь оказались? — Рени подняла руку и зажгла святлячка, чтобы убедиться, что она не ошиблась. Да, Фенрис действительно прижимал к стене стражника, и его рука действительно скрывалась у мужчины в груди.       Рени посмотрела на пол.       Удивительно, но лужи крови там не было.       Как он это делал?!       — Я знаю этот взгляд, — процедил Фенрис, глядя стражнику в лицо. — Тот самый, который появляется у них на лице, когда они решаются кого-то убить. Он весь вечер смотрел так в вашу спину. Удивительно, что вы не заметили.       «Ну, извините, что я не читаю чужие мысли!» — возмутилась Рени про себя. Она никакой злости на лице стражника не нашла, даже когда столкнулась с ним нос к носу у двери.       — Тогда почему вы не сказали мне? — спросила она недовольно.       — И вы поверили бы? — хмыкнул Фенрис.       — Разве у меня есть причины не делать этого?       — Я прошу прощения, — помолчав, сказал Фенрис, отпуская руку и позволяя бессознательному телу упасть на пол, чтобы нагнуться за ним и крепко, без жалости стянуть руки неудачливого убийцы верёвкой. — Я не привык, чтобы мне доверялись вскоре после знакомства.       — Вы помогли мне в Крествуде, — тихо напомнила Рени. — Хотя сами были ранены. И я благодарна за это. К тому же… если бы вы хотели меня убить, это можно было сделать намного раньше. Шансов я давала хоть отбавляй.       — Разумно, — хмыкнул Фенрис, отряхивая руки. — Я приведу стражу. А вам бы стоило пока одеться.       — Да, обязательно, — пробормотала Рени, неловко смеясь и покрепче стискивая одеяло. Мог и не напоминать — будто сама она не догадалась бы! — Извините. Спасибо.       — Это в наших общих интересах, — пожал плечами он и вдруг усмехнулся. — Как вы говорили? Пока рука не может спасти мир самостоятельно, приходится мириться со всем остальным.       Рени обиженно надулась — прямо-таки устал, бедняжка, с ней, ужасной, мириться! Да они поговорили-то за всë это время хорошо, если пару раз!       Правда, один из этих раз она основательно присела ему со своей магией на уши…       Но ведь всего однажды! И он сам спросил!       — И лучше не оставайтесь в одиночестве, — заметил Фенрис уже у двери. — Но я бы не советовал просить себе почëтный караул.       Здесь она не могла с ним не согласиться…       Мало того, что при карауле она сидела бы как на иголках, так теперь пришлось бы переживать, чтобы туда не попал убийца.       Тяжела доля символа мирной военной организации…       Ох, тяжела.