Always a Pleasure

      Остаток ночи прошëл неспокойно.       Одеться Рени успела, но и только — вместе со стражей, забравшей связанного убийцу, за каким-то нагом пришëл и Каллен, долго выспрашивавший, что именно здесь случилось, не встречала ли она нападавшего, точно ли она его не встречала, а если ещë раз подумать, а абсолютно ли она в этом уверена, всë ясно, прошу прощения, спокойной ночи, Инквизитор.       Он, наверное, шутил.       Как будто Рени могла заснуть после этой встряски! Да и разбуженная грохотом таверна очень хотела знать, чему она обязана таким пробуждением.       «Ничего особенного, знаете, просто меня пытались убить. Опять. Я уже почти привыкла. Прямо как дома. Ах, ностальгия!»       Фенрис предусмотрительно пропал со сцены, и на вопросы любопытствующих ей пришлось отвечать самой. По правде говоря, Рени не знала, что им и сказать. Она сама ни нага драного понять не успела, так сумбурно всë было. Вот она легла спать, вот проснулась, а вот Фенрис, и его рука в чужой груди, и грудь эта — стражника, который должен был защищать еë покой, но вместо этого, кажется, решил обеспечить покой вечный…       Голова от этого всего шла кругом.       Но, несмотря на то, что она не могла ничего толком объяснить, толпа никак не расходилась, а самой Рени было слишком страшно оставаться одной, чтобы проявить инициативу и выставить всех за дверь.       Это топтание на месте продолжалось пока не пришла Хоук — удивительно бодрая для раннего утра, — которая, узнав, что Рени пытались убить, сказала, что в таком случае стоит выспаться пока не прибежали новые убийцы, и выпнула из комнаты всех остальных, вернув долгожданную тишину.       Ещë бы сон так же легко вернулся.       — Что, покараулить тебя? — спросила Хоук, зевая в кулак. Видимо, прежнюю бодрость она лишь изображала.       — А вас это не затруднит? — отозвалась Рени с надеждой, задавив в себе совесть, которая требовала не пользоваться чужой добротой.       — А, ничего страшного. Подвинься только.       Хоук упала на кровать, выхватывая от стенки вторую подушку, которую Рени обычно обнимала во сне.       — Собаку тебе надо, вот что, — убеждëнно сказала она. — Мой однажды грабителя в шкаф загнал. Плохонького грабителя, правда… но зато потом довëл его до Авелин через весь Верхний Город. Авелин в страже работала. Ну и работает, в общем-то, до сих пор… Значок ему выдала на ошейник и косточку как лучшему стражнику округа, так-то. Мабари — лучший друг человека, я считаю. Наравне с Варриком.       Рени хихикнула в подушку, представив Варрика на месте мабари — с ушами и хвостом.       — Я больше кошек люблю… — призналась она, вздохнув. — У нас в Круге всегда бегало несколько мышеловов. Некоторые были такие ласковые… всегда разрешали себя погладить и иногда даже лежали в ногах.       — Так вот почему ты хочешь вернуть Круги! По кошкам скучаешь!       — О Создатель! Как вы догадались?! — подыграла она, изображая испуг от ехидного громкого хохота. — Но мой план был так тайн и коварен…       — Эх, ты, планирователь коварный… — Хоук по-доброму улыбнулась, протягивая руку и ероша ей волосы. — Андерсу бы у вас понравилось. Вот уж кто от кошек был без ума! Да и вообще без ума, как оказалось…       Она осеклась и тяжело вздохнула, опуская взгляд.       — Может, будь у него кошка в Клоаке, он бы церковь не взорвал… Это я шучу, конечно, — Хоук неловко посмеялась, тут же, впрочем, помрачнев. — Кошка бы там не помогла. Одна, по крайней мере…       Это явно было чем-то личным, чем-то, что нельзя было трогать чужим, но, глядя на мир вокруг, Рени не могла промолчать.       — Почему он сделал это?.. — тихо спросила она.       — Мор его знает… Он думал, магам это поможет. Что они в едином порыве восстанут и сбросят кандалы угнетения… что-то в этом роде. Я не очень-то вчитывалась в его манифесты… Зря, наверное. Может, тогда я бы раньше всë поняла. Конечно, в Киркволле с этим была полная задница, но в итоге всë, что он сделал, помогает магам только носиться по лесам и полям без крыши над головой в попытке сохранить себе жизнь и убить побольше храмовников. Может, с его точки зрения, это лучше, чем Круг. Не знаю.       — Не лучше… — печально отозвалась Рени, вспоминая Оствик. — Не для меня.       — А как у вас в Круге всë было? — поинтересовалась Хоук, поворачиваясь на бок. — Мы ведь в тот раз так и не смогли об этом толком поговорить…              — Мне так жаль, миледи, — Жозефина прикрыла глаза и стиснула перо в руке. Лицо у неë было несчастное и виноватое. — Если бы только я сразу смогла обустроить ваши покои, этого бы не случилось!       — Не дрожи, Жози, это всë равно произошло бы, — покачала головой Лелиана. — Предатель был среди наших людей.       — Говори уж прямо — моих, — вздохнул Каллен. — Я сам назначал караул к покоям Инквизитора, и Литтон был в нëм.       — Принести вам плëтку, чтобы удобнее было заниматься самобичеванием? — с усталой иронией поинтересовалась Рени. — Я никого не виню в случившемся. Предателя не всегда можно узнать заранее.       Хотя у Фенриса это каким-то чудом вышло.       — Что он, кстати, говорит? Его уже допросили?       — Он… мëртв, Инквизитор, — отозвался, помолчав, Каллен, стискивая ладонь на рукояти меча, с которым не расставался. — Когда его бросили в камеру, он ещë дышал, но…       — Но вопрос, помог ему кто-то, или он убил себя сам… Ясно. Можно организовать вскрытие? Нужно понять, каким образом он умер.       — Мои специалисты уже работают над этим, — согласилась Лелиана.       — Спасибо, — благодарно кивнула Рени. — Если он не убил себя самостоятельно, и это сделал не Фенрис, значит, у него остались друзья среди нас. И мне стоит быть осторожнее… Не думала, что это будет необходимо, но, кажется, телохранитель мне понадобится и в Скайхолде.       — Я подберу несколько кандидатур… Если вы ещë доверяете моим суждениям, — негромко сказал Каллен.       Рени вздохнула.       — Сэр Резерфорд, — строго спросила она, хмурясь, — это вы ночью стояли над моей кроватью с мечом в руке? Это вы попросили убийцу меня прикончить?       — Нет, но…       — Каллен… — Еë голос стал мягче. — Я доверяю вам. Вам лично. И, если уж на то пошло, я столкнулась с парнем нос к носу и ничего не заметила. Мне теперь и своим суждениям не доверять? Никто из нас не всевидящ. Никто не может знать, что у другого в голове. Ну, кроме, пожалуй, Коула, но вряд ли его способности могли оказаться полезными в этом деле. Не вините себя, ладно?       Он неловко улыбнулся и выпрямился.       — Простите, что заставил вас утешать меня. Этого больше не повторится, — серьëзно отозвался он.       — Да утешать-то я как раз не против… Лишь бы меня не пытались при этом убить. Так что давайте все вместе постраемся второго раза не допустить.       — Так насчëт телохранителя…       Рени смущëнно почесала кончик носа:       — На самом деле я думала обратиться к Фенрису, — помолчав, призналась она. — Он говорил, у него есть опыт, да и нынешнего убийцу именно он раскрыл… Но на всякий случай поищите кого-нибудь из доверенных людей, если он откажется, ладно? Скорее всего, так и будет. Мне показалось, ему не очень-то нравятся маги.       — Я видел его в деле в Киркволле. Способности у него впечатляющие, — задумчиво кивнул Каллен и, покосившись на свой меч, невесело усмехнулся: — Но, пожалуй, вам лучше поговорить с ним самостоятельно. Не думаю, что наше общее прошлое облегчит переговоры.       — Да уж, я поняла по вашей первой встрече, — фыркнула Рени, вспоминая, как они чуть не схватились за оружие при виде друг друга.       — Что насчëт Железного Быка? Мне казалось, он занимается вашей охраной, — заметила Жозефина.       — Только за пределами Скайхолда. Думаю, он согласится, но… Мне кажется, он не влезет в мою комнату?..       Жозефина смущëнно закашлялась.       — Я займусь новыми покоями при первой возможности, — пообещала она. — Лелиана уже нашла подходящее место при осмотре замка.       — Спасибо, но с этим, думаю, можно не спешить, я всë равно скоро уезжаю, а путь в Западный Предел неблизкий… Времени у вас будет достаточно.       — Ах, да, — вдруг вспомнила Лелиана. — Варрик говорил вчера что-то насчëт этого. У него есть способ добраться туда побыстрее.       — Какой? — спросила Рени подозрительно. Не то, чтобы она не доверяла Варрику, но хотелось надеяться, что он говорил не про Глубинные Тропы.       — Стоит ли мне портить его сюрприз?       — Это приятный сюрприз?       — Зависит от вас, Инквизитор.       — Терпеть не могу сюрпризы, — проворчала Рени.       — Тогда вам стоит поговорить об этом с Варриком.       — И ни одного намека? Сестра Лелиана, мне казалось, доктрина Церкви запрещает послушникам излишнюю жестокость.       — Некоторые законы можно трактовать по-разному в виду их туманности, Инквизитор, — засмеялась Лелиана. — И, пока вы будете в Западном Пределе, навестите группу в Запретном Оазисе. Мы изучили осколки. Следы ведут туда.              Принять решение было не сложно, но вот что было делать с этим решением дальше… Насколько плохо будет то, что Инквизитор боится своего телохранителя? То есть, не то, чтобы совсем боится…       Рени тяжело вздохнула.       С Фенрисом она всë время чувствовала себя ужасно неловко. То он появлялся в самый неожиданный момент, то возникал бесшумно из ниоткуда, то заставал еë в глупом положении… Но она видела его в бою, и он единственный узнал в охраннике убийцу… Если тот, конечно, был убийцей — теперь сказать об этом наверняка было невозможно.       Очень удобно, если подумать. И очень подозрительно.       Далеко идущая партия, чтобы занять место рядом с ней и…       И что?       Сдать еë с рук на руки Корифею? Шпионить для него? Склонить Рени на его сторону? Влиять на политику Инквизиции из-за кулис?       Глупо.       Корифею живой она не нужна, а чтобы Рени в очередной раз послушала, какая она букашка, и головы должно быть достаточно. Вряд ли для восставшего из мëртвых магистра будет иметь значение, способна она отвечать или нет. Если только ему не доставляют удовольствие чужие мучения, но и тогда похитить еë для этих целей можно куда проще, подождав, пока она не выедет из тщательно охраняемого Скайхолда. В дороге для этого возможностей хватало.       Для шпионажа подобная позиция была не слишком выгодна — всë время на виду. Нет, она бы, как Сэра, нашла для этих целей кого-нибудь незаметного. Шпионская сеть Рыжей Дженни работала как часы, несмотря на отсутствие в ней профессионалов.       Кунари? Ее личный Бен-Хазрат, надо полагать, писал им достаточно много, чтобы не создавать поводов для сомнений в его лояльности.       Третий вариант даже рассматривать было смешно — Рени и представить не могла, что могло бы заставить еë помогать Корифею. Да он бы и не захотел этого. Кто она? Воровка, случайно завладевшая его силой — по крайней мере, по его словам. Такую проще убить, чем водить вокруг хороводы.       А вот последнее…       Так же маловероятно.       Для того, чтобы влиять на неë, с ней надо дружить. А Фенрис… С ним дружить было бы сложно.       Угрожать ей? Для этого не обязательно становиться телохранителем.       Использовать еë чувства для политики? Для этого надо влюбить еë в себя. Но она думала головой, а не сердцем, под лупой рассматривая свои чувства и их недостатки.       «Я параноик», — призналась себе Рени, глядя на сад Скайхолда с балкона, куда она ушла из ставки командования. — «И мне страшно говорить с ним, вот я и придумываю себе оправдания, почему бы мне этого не делать. Уже до любовных манипуляций дошла, позорище. Хорошо, что Коул не читает все мои мысли… И всë-таки…»       И всë-таки, ей ужасно не хотелось признаваться, но при всех своих панических думах, Фенрису она доверяла куда больше, чем случайному солдату Каллена.       Если бы Каллен решил охранять еë сам, она бы не спорила, но у него для этого было слишком много работы. Кто-то должен командовать армией, пока Инквизитор предаëтся меланхолии, нюхая цветочки. А Фенрис был другом Хоук. И Варрика. А Варрик был другом уже ей самой, и пусть Рени не говорила об этом вслух, про себя она уже давно признала гнома членом ближнего круга.       Вот здорово было бы, если бы это он мог еë охранять! Или Хоук!       Не Фенрис, который иногда в моменты злости чем-то походил на отца.       Может, в этом было всë дело? Поэтому она боялась его? Но ведь они даже не были похожи!       Были, сказала себе Рени. Тем, как сохраняли дистанцию, приближаясь на мгновение и снова замирая в стороне. Как говорили низким голосом, который было слышно не то, что из другой комнаты, а на другом конце дома.       Она любила этот голос в детстве, и как папино ворчание отзывалось в груди, когда он ласково звал её «Рени» и катал на коленках, хотя на столе горами возвышались бумаги, которые ему необходимо было изучить. Как поправлял ей бант на праздничном платье, смеясь, что в их доме растëт настоящая «маленькая госпожа» — еë шестой день рождения отмечали в семейном поместье, где тогда ещë царствовала бабушка. Как катал на лошади, рассказывая о зверях, птицах и деревьях, мимо которых они проезжали. Об их владениях и капиталах, в которых Рени, разумеется, ничего не понимала, но старательно делала заинтересованный вид, потому что хотела, чтобы он ей гордился.       Чтобы он любил еë.       Но папа никогда не говорил ей этого.       А потом не стал говорить с ней вообще, когда вскоре после шестого дня рождения Рени забрали в Круг.       Но даже там она ждала, надеялась на что-то. Не допускала и мысли, что родители бросили еë, что она им теперь не нужна. Они ведь писали ей. И мама, навещая еë, говорила, что письма Рени они оба читают по несколько раз и передавала ответы папы, который был слишком занят делами семьи, пошатнувшимися как бабушка слегла. Они любили еë. Верили, что она сможет выучиться, что когда-нибудь она вернëтся — магов, ставших полноправными членами Круга, выпускали из его стен. Не навсегда, но и этого было бы достаточно. Увидеть их, обнять, снова почувствовать себя дома, маленькой госпожой Тревельян, вокруг которой вращалась их семья и весь мир. Которую любили и носили на руках, и называли ласково — Рени.       Смешно, что после всего этого, когда ей наконец позволили навестить их — совсем ненадолго, ещë до Истязаний — первым, что сказал отец, было:       — Рената. Тебе не стоило приезжать.       Рени медленно выдохнула и вытерла невольные слëзы, поднимая взгляд к небу и часто моргая, чтобы перестать плакать.       Может Варрик был прав.       Может ей стоило бы раз в жизни напиться вусмерть и забыть обо всëм хоть на несколько часов.       Проблема была в том, что она бы столько не выпила…       Надо же, а Рени казалось, эта еë память давно перестала болеть.              Разговор с Фенрисом Рени малодушно хотела отложить до вечера, чтобы наверняка поймать его в «Приюте Вестницы», а заодно морально подготовиться к диалогу. У неë всегда были проблемы с тем, чтобы просить о личной услуге. Хотя сейчас еë жизнь и здоровье волновали не только еë саму, и это несколько успокаивало совесть… Всë же призывать людей работать на благо всей Инквизиции целиком было куда проще, чем на благо своë собственное.       Судьба, однако, решила иначе — Фенрис нашëлся там, где она не ожидала его встретить.       Эльф легко переступал босыми ногами по площадке для тренировок, скрестив мечи с Кассандрой и, судя по всему, доставлял ей немало проблем своим двуручником.       Рени любила поглазеть на тренировки воинов. Особенно интересно было следить за Быком, не обременявшим себя рубашками. Можно было видеть не только как двигался его топор, но и как мышцы перекатывались под кожей, когда мужчина менял стойку. Красота тела в движении завораживала. В доспехах это, впрочем, тоже выглядело эффектно, особенно, когда у Рени получалось уследить за чужими движениями. В бою такое случалось редко, но спарринги были куда размереннее.       Иногда.       Не в этот раз, потому что оба противника ускорялись с каждым ударом, и до момента, когда щит вылетел из рук Кассандры, а еë меч оказался у горла Фенриса, Рени ни за что не смогла бы сказать, кто из них побеждал.       — Назовем это ничьей, — хмыкнула Кассандра одобрительно, отступая назад.       — Не думал, что клинок у горла теперь может называться ничьей.       — Ты сдерживался.       — Ты не можешь знать наверняка.       — На самом деле могу. Это не первый раз, когда я вижу воина с двуручным оружием. Ты мог разрубить меня до того, как я приблизилась бы на достаточное расстояние для атаки.       — Но я не сделал этого.       — Поэтому это ничья, — усмехнулась Кассандра, возвращая меч в ножны, и, наконец, заметила Рени. — Рената! Ты здесь! Я слышала о том, что случилось ночью. Ты в порядке?       Ох, как приятно было еë волнение! Рени не смогла удержать довольной улыбки.       — Удивительно, но да, — кивнула она, отталкиваясь от стенки. — Спасибо за это Фенрису. Я всë ещë с головой на месте и без лишних дырок. И… Я как раз об этом хотела поговорить.       — О лишних?.. — удивлëнно поднял брови Фенрис.       — О случившемся! — уточнила быстро Рени, мысленно вопя и краснея. Ну почему она всегда вначале говорила, а потом думала?! Создатель…       — Оставлю вас наедине, — пробормотала Кассандра, отворачиваясь от них.       — Вообще-то, тебе, наверное, тоже стоит знать, Кассандра, — покачала головой Рени, возвращая голосу спокойствие. Получалось это не слишком успешно. — Мужчина, который пытался убить меня, умер ночью в камере.       — Позвольте угадать, я в числе подозреваемых, леди Инквизитор? — хмыкнул Фенрис.       — Отчасти. Я хотела узнать, не могло ли это произойти случайно?       — Если бы я случайно убил его у вашей постели, полагаю, стража заметила бы это раньше.       — Да, здесь вы правы… И всë же, вы… эм… если мне не показалось, вы держали руку внутри его грудной клетки. Сложно поверить, что это проходит безвредно для организма.       — Безвредно? — переспросил Фенрис и угрожающе улыбнулся. — Ни в коем случае. Но обычно кроме агонизирующей боли с жертвами моей близости ничего не случалось.       У Рени аж мурашки по всему телу пробежали. Прозвучало это очень… Кхм.       Ей внезапно совершенно расхотелось заводить телохранителя. Не безопаснее ли ей будет одной?..       — То есть, случайное внутреннее кровотечение вряд ли могло стать причиной внезапной смерти? — кашлянув в кулак, спросила она.       — Не могло.       — Подожди, — помрачнев, вмешалась Кассандра. — Ты говоришь, мужчина, который пытался убить тебя, мëртв, и это случилось до того, как стало известно о его мотивах?       — И возможных сообщниках, — вздохнув, кивнула Рени. — И, если только он не овладел искусством самоубийства силой воли и не спрятал яд, где стражники не смогли его найти, скорее всего, ещë кому-то в Скайхолде не нравится Моë Инквизиторство.       — Поэтому вы разгуливаете по замку в одиночестве? — нахмурился Фенрис. — Играете роль приманки?       — Поэтому я ищу вас, чтобы… э-э… — Рени смущëнно почесала кончик носа. — Я хотела попросить вас занять место моего телохранителя.       Фенрис удивлëнно вскинул брови: такого поворота он явно не ожидал.       Ту сторону Рени, которая недавно стояла на балконе и продумывала три тысячи и одну причину, по которой он мог бы использовать этот случай, чтобы сблизиться с ней и ударить в спину, это успокоило. Все остальные стороны от последовавшей за еë ответом неловкой паузы немедленно заволновались: что он теперь скажет? Откажется? Но ведь он сам говорил, что когда-то занимался этим! Зачем он вообще тогда это упоминал?       — Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз пытался сохранить чью-то жизнь, — заметил эльф, скрестив руки на груди. По его тону невозможно было понять, как он относится к этому предложению. — Сейчас мне чаще приходится отнимать еë.       — Так вы…       Не нужно было спрашивать. Лучше бы она сразу согласилась на кого-нибудь из солдатов Каллена. Ох, как же неловко ей было!       — Если вас устраивает моя кандидатура… — помолчав, отозвался Фенрис, убирая меч за спину. — Я подумаю.              — Я так тобой горжусь, Фенрис, — Хоук смахнула слезу умиления и положила руку ему на плечо, второй нежно поглаживая броню на его груди. — Варрик. Наш мальчик так вырос. Так возмужал. Я чувствую себя такой одинокой.       — Так себя чувствуют все родители, Хоук, — вторил ей гном печально. — Но этот момент должен был настать рано или поздно…       — И вот он здесь! Спустя столько лет без постоянного места трудоустройства и груды трупов на пути к нему!       — Даже не верится!       — Не понимаю вашего веселья. Я ещë не согласился, — проворчал Фенрис.       — Но ты хотя бы рассматриваешь эту возможность, — заметил Варрик, отпивая из кружки. — В Киркволле, помнится, ты о работе и думать не хотел, вне зависимости от того, что тебе предлагали. Солдат тренировать — отстаньте, на Хартию работать — прекратите…       — Не хочу работать, хочу быть свободным, и пусть мои волосы развеваются на ветру, когда я бегу по берегу, грозя мечом в закатное солнце, — передразнила Хоук противным голосом и ткнула Фенриса пальцем в нос.       — Я вас обоих ненавижу, вы это знаете? — буркнул он, устало глядя на веселящуюся парочку.       — Ох, не стесняйся. Ты нас любишь. Мы твои лучшие друзья, Фенрис! — оскалилась Хоук, захватывая его шею рукой и ероша ему волосы.       — Только не сейчас, — проворчал он, отодвигая еë от себя.       — Жестокий! Ты разбиваешь мне сердце! — ахнула она, прижимая руку к груди и картинно падая на плечо Варрику. Спина еë дрожала.       От смеха.       — О-ой, всë! Не могу! — не выдержав, захохотала она, сгибаясь пополам и обнимая живот.       Фенрис поднял взгляд к потолку, приглаживая растрëпанные волосы.       — Ты только что лишила себя последнего бокала «Агриджио Павали» на смертном одре.       — Что-о?!       — Теперь можешь рассчитывать только на стакан воды.       — Варрик! Фенрис меня обижает! — ахнула Хоук, обнимая гнома и нарочито обиженно смотря на него.       — Хоук, ты меня убьешь когда-нибудь, — вздохнул Варрик, одной рукой потирая челюсть, второй — похлопывая Хоук по спине. — Здесь в Инквизиции невесело с зубной страховкой. Я бы хотел остаться при своих… при тех, которые ты ещë не выбила нагрудником.       — Ты должен был поддержать меня! — поджала губы Хоук, наклоняясь пониже, чтобы нагрудник не мешал, и укладывая подбородок Варрику на плечо. — Тебе что, жаль какой-то парочки зубов ради моего душевного спокойствия?       — Для тебя мне не жалко и целой челюсти, но я предпочëл бы, чтобы челюсть была не моя.       — Ох, жадина.       — Я гном, Хоук. Бережливость что-то вроде нашего семейного кредо.       — Я думала, семейное кредо у вас — борода, — протянула Хоук, задумчиво обхватывая пальцами подбородок Варрика.       — А где ты еë у меня увидела? Вот и приходится компенсировать.       Фенрис смотрел за ними, улыбаясь краем рта. Он до сих пор не мог привыкнуть, что они снова вместе спустя эти годы — так, будто и не расставались ни на минуту. Оказывается, он по этим балбесам после отъезда из Киркволла успел немало соскучиться…       Хоть они и надоедали иногда хуже мух летом.       После такой сцены он не хотел и думать, что они устроят, если он всë-таки согласится.       Телохранитель…       Фенрис кинул взгляд на притихшую Ренату, которая старательно игнорировала товарищей, развлекающихся за его счëт.       Того, что она серьëзно отнесëтся к его словам, сказанным в первую встречу, Фенрис не ожидал. Он вообще тогда вспомнил про это лишь потому, что девушка явно испугалась длинного списка его прошлых жертв. И вовсе не для того, чтобы она действительно попросила его о защите.       Ему сложно было снова представить себя за чьей-то спиной, с мечом, который должен уберечь, а не убить. Послушную псину на поводке, которая отдаст жизнь за хозяина…       От этой мысли он поморщился и мотнул головой.       Нет, этого с ним больше не повторится.       Никогда.       Любой ценой.       Стоило отказаться сразу, но…       Он видел еë метку в деле. Ни у кого другого такой силы не было. Если Инквизитор погибнет, что станет с бесчисленными разрывами, которые раздирают мир на клочки?       В чëм-то Рената была права: еë рука не могла спасти мир самостоятельно. К сожалению.       Он не испытывал ненависти к ней, но она была магом. И Фенрис хорошо знал, на что иные маги способны… Особенно когда они обладают чем-то недоступным другим, чем-то, от чего зависят многие люди… и многие жизни.       Но, возможно, именно поэтому и стоило проследить за этим лично?..              Рени молча отпила чай, стараясь не смотреть на Варрика с Хоук.       Она не могла злиться на него за то, что он скрывал свою подругу, что бы ни говорила Кассандра. На его месте Рени поступила бы так же.       Варрик усмехался уголком губ, пряча улыбку за кружкой, и прикрывал глаза, неспешно отвечая Хоук. Он был дома сейчас. Здесь, с ней. Рени никогда не видела его таким в Убежище.       Хотелось бы ей чувствовать себя так рядом хоть с кем-то.       — Я за добавкой, — сказала она, поднимаясь. — Вам что-то принести?       — Пиво!       — Давай сюда, — вздохнул Фенрис, вытягивая пустую кружку из рук Хоук.       — А говорил, что я могу рассчитывать только на стакан воды!       — Ты умираешь?       — Вот ещë!       — Значит, пиво тебе сейчас не повредит, — спокойно отозвался он, первым уходя к стойке.              — Не могу поверить, что он не отказался сразу же, — негромко сказала Мариан, когда Соня тоже ушла. — Когда ты предлагал ему устроится в Киркволле, он никогда не соглашался.       — Времена меняются, Хоук, — пожал плечами Варрик, вороша солëные орехи в миске. — Он теперь свободный эльф.       — Да ещë и телохранитель, — она покачала головой, откидываясь на спинку стула и раскрывая пошире рот. — Ну-ка, кинь мне!       Варрик щелчком подбросил орех, и она подалась вперëд, клацнув зубами.       — Хорошо, если он сможет найти себе место, — вздохнула она, перекатывая орех во рту. — Убивать работорговцев — это, конечно, полезно для душевного здоровья, но…       — И вот теперь ты действительно говоришь как его мамочка, — усмехнулся Варрик.       — Я слишком долго общалась с Авелин, — Мариан развела руками. — Она испортила меня.       — Не переживай так. Наш мрачный эльф — взрослый мальчик. Уверен, он сам разберëтся, что ему нужно.       — Ничего не могу поделать. Вы все — моя семья. Я не способна просто взять и махнуть на вас рукой.       — Признайся, ты рассчитываешь заставить меня расплакаться?       — И как? — с интересом спросила она, наклоняясь к столу. — У меня получается?       — Даже не проси. У меня есть репутация, которую нужно поддерживать, — хмыкнул Варрик, прикрывая глаза.              — Грязный нажий выродок! — крикнул кто-то на другом конце таверны, и Рени, вздрогнув, обернулась. — А ну, покажи свои рукава! Ты этого рыцаря из задницы вынул? Все четыре уже были в отбое!       — Поучить тебя считать на тех серебряных, что ты мне должен?!       — Я тебе ни медяка не должен, моров ты кретин!       — Мы вели счëт, если ты забыл, ублюдок. Плати долг или!..       — Бык! — возмущëнно крикнула Рени, указывая в сторону парочки боевых петухов.       — Ну, бо-осс! Наконец-то хоть что-то интересное этим вечером!       — Серьëзно?!       — Ох, дерьмо. Ладно, парни, хотите подраться, делайте это в другом месте. Босс не любит ужинать в крови и кишках.       Бык поднял за шкирки обоих мужчин словно нашкодивших щенков и потащил на выход.       — Так лучше, босс?       — Да, спасибо, — несчастно вздохнула Рени, ловя на себе взгляды всей таверны. Раньше она бы и высунуться в такой ситуации не решилась, но с огромным кунари за спиной намного проще было поддерживать порядок.       — Идëм, — буркнул Фенрис, перехватывая кружку у неë из-под носа.       Она удивлëнно задрала брови, не ожидая такой заботы, но спорить не стала и пошла следом за ним, предварительно поблагодарив Кабо.       Фенрис продолжал удивлять.       Отдав кружку с пивом Хоук, он выдвинул для Рени стул и взглядом велел садиться. Брови у неë поползли ещë выше, но едва она открыла рот, Фенрис прикрыл глаза и едва заметно покачал головой.       Это уже становилось странно.       Всë, однако, нашло своë объяснение, когда Рени опустилась на место, и Фенрис наклонился, пододвигая ей чай.       — Не пейте, кружку подменили, — сказал он на ухо, и Рени почувствовала, как по спине у неë пробежал холодок.       Она благодарно кивнула, улыбаясь Фенрису, и опëрлась локтем на стол, чтобы иметь возможность прикрыть рот ладонью. Контролировать выражение лица у неë получалось не очень хорошо, и лучше было не вызывать подозрений.       Протянув руку к кружке, она повернула еë, делая вид, что увлечена рассказом Варрика, и, потянувшись, чтобы задрать рукав, окунула примотанный к запястью медальон в чай. В пути Рени носила его на шее, но в Скайхолде ей удобнее был браслет.       — Там яд, — прошептала она, пряча засветившийся медальон в кулаке и косясь на Фенриса, чтобы понять, услышал ли он. Тот даже не повернулся в еë сторону, но кивнул.       И что ей теперь было делать?       Это ведь была не простая шутка, вроде подмешанного в чай бурбона, чтобы посмотреть на пьяную Вестницу. Сэра несколько раз пыталась провернуть с ней этот фокус, но Рени узнавала вкус и не пила больше глотка, на что эльфийка неизменно обижалась.       — О чëм это вы тут шепчетесь? — негромко поинтересовалась Хоук, заметив их переглядки. — Я тоже хочу в компанию.       — Кружки подменили, — глухо ответил Фенрис.       — И что?       — Ночью еë пытались убить, — напомнил он, указывая взглядом на Рени.       Теперь вверх поползли брови Хоук, но ситуацию она оценила довольно быстро, со смехом вешаясь на плечо Варрику и что-то говоря ему на ухо.       — Соня! Тебе ведь уже не нужны орешки? — спросил гном, поднимаясь и протягивая руку за миской с солëными фисташками. — Ох, что-то проголодался я. Может, заказать второй ужин?       — Обязательно закажи, — радостно согласилась Хоук, хлопая его по спине. — Я обожаю пухленьких гномов. Такие милашки!       — Когда об этом говоришь ты, Хоук, мне просто необходимо уточнить — ты говоришь про завтрак, обед или ужин?       — Брось! Я у тебя ничего кроме уха не жевала, а ты уже готов записать меня в клуб гномоедов.       — В шоколаде. Я помню, как ты жаловалась на мясную подливку.       — Дай-ка это мне, — Фенрис вытянул руку, перехватывая кружку Хоук.       — Эй! Это моë пиво! Если тебе так хочется выпить, закажи себе сам.       — Я принëс его сюда.       — Ох, ну ладно, но только глоток, а то мне не хватит!       И как у них выходило вести себя так естественно? Рени старалась держать лицо, но не была уверена, что это вышло бы с голосом.       — Стекло, — проговорил Фенрис негромко, сделав глубокий глоток.       Рени уставилась на него в ужасе, медленно переводя взгляд на свою кружку. У чая такой пены не было… Когда они успели поменять их?! И Фенрис выпил это?! С ядом и стеклом?!       — Успокойтесь, — велел ей эльф, с невозмутимым видом передвигая кружку Хоук, которая как ни в чëм не бывало подхватила еë, начиная ворчать, что Фенрис слишком много выпил. — Возьмите кружку и сделайте большой глоток. Схватитесь за горло. Кашляйте.       Она кивнула, но не сразу смогла выполнить инструкции. Всë ждала, когда Фенрис сам схватится за горло, но тот почему-то не спешил умирать. Наоборот, глянул на Рени хмуро, глазами указывая на кружку, и она очнулась, хватая еë и щедро отпивая пиво. Которое из-за торопливости попало не в то горло, поэтому закашлялась Рени весьма натурально, только вместо шеи прижала руку к груди.       — Соня! — ахнул Варрик, кидаясь к ней вместе с Фенрисом, чтобы оттащить еë стул и помочь Рени наклониться.       Помогали мужчины с такой силой, что у Рени едва поясница не хрустнула. Они еë пополам пытались согнуть?!       — Смотрите! — заявил кто-то, перекрикивая гул таверны. — Фальшивая Вестница повержена рукой…       Голос говорившего вдруг прервался, и в наступившей тишине, которой мешал только кашель Рени, уже скорее нервный, голос Быка разнëсся по этажу с эхом:       — Эй, босс, мы повязали этого и ещë троих! Ты в порядке?       На еë спину, наконец, перестали давить, и Рени с трудом разогнулась, покашливая, уже тише, в кулак, чтобы кивнуть Железному Быку.       «Надеюсь, на этот раз хоть кто-то из них доживет до допроса», — мрачно подумала она.       Против того, чтобы они умерли после дознания, Рени ничего не имела.       Ничто не помогало расставить приоритеты лучше стекла с привкусом яда в чае.