Always a Pleasure

      Тяжело вздохнув, Рени подняла голову и устало растёрла лицо.       — Фальшивая Вестница с проклятой рукой, если уничтожить которую, разрывы закроются… Что же. Странно, что я раньше не слышала этой версии. А что насчёт этого «настоящего» Вестника? Не мага?       — Это и есть самое интересное, — задумчиво сказала Лелиана, поглядывая на отчёт, который сейчас листал Каллен. — Они даже имени его не знают. Словно он в один момент появился из-под земли, объявил себя Избранным Андрасте, и ему поверили без всяких доказательств.       — Магия крови?       — Возможно. Но… так же возможно и то, что он оказался в нужном месте в нужное время, — вздохнула Лелиана, с жалостью поглядывая на Рени. — Есть люди, которые до сих пор винят вас в случившемся на Конклаве.       — И что они говорят насчёт Корифея? Что я его выдумала?       — Что вы — его марионетка.       — По крайней мере, не сумасшедшая, — горько усмехнулась Рени. — Ладно. Пожалуйста, выясните про этого «Настоящего Вестника». Ещё что-нибудь интересное? Уже известно, какой это был яд?       По тому как все трое советников одновременно переглянулись, замявшись с ответом, Рени поняла, что не услышит сейчас ничего хорошего.       О, как же она оказалась права!       — Пол… Что?! — в ужасе переспросила она, схватившись за горло.       — Ползучая лоза, — повторила Лелиана сочувственно.       Рени слепо нашарила за собой стул и тяжело на него опустилась.       — Это ж насколько они должны хотеть от меня избавиться… — неуютно поёжилась она.       Лоза ей разумеется, встречалась, и не раз: её использовали для создания многих защитных мазей, которые делали ученики в башне. Рени тоже пришлось пройти через это, и она хорошо помнила как строго зачитывал им технику безопасности сам Первый Чародей, отлучившийся ради этого от всех остальных занятий.       Обычно лоза не была настолько уж опасна, и полученные при работе с ней ожоги было несложно вылечить… если не запускать их. Но страшно было представить, что могло случиться, соприкоснись сделанный из неё яд с нежной кожей слизистой.       Рени невольно потёрла горло.       Как бы оно от такой штуки вовсе не расплавилось… Если бы не Фенрис…       Фенрис!       Она подскочила с места и кинулась к двери.       — Фенрис, вы в порядке?! — взволнованно спросила она, выбежав из ставки командования. Эльф к обсуждению проблемы не присоединился, предпочтя остаться снаружи. Всё же от собственных советников Рени защищать было не нужно… пока.       Он с таким удивлением посмотрел на неё, что Рени смутилась собственной паники. Ну, разумеется, он должен быть в порядке, иначе она давно поняла бы, что с ним что-то не так! Яд из ползучей лозы никак не мог оказаться медленным.       — Почему вы спрашиваете?       — Ну… В таверне… Вы ведь выпили из той кружки… — промямлила она, чувствуя себя довольно глупо. Потрясённая случившимся и злая как тысяча демонов, она забыла спросить его сразу. Понятно, почему Фенрис был удивлён её запоздалым страхом.       Но чего Рени не ожидала, так это что он в ответ рассмеётся.       — Я не делал этого, — ответил он, кашлянув в кулак, чтобы вернуть лицу прежнее невозмутимое выражение.       — Выглядело очень убедительно, — протянула она с нарочитым недоверием.       — Хорошо. Оно и должно было выглядеть так.       Рени обиженно поджала губы — и чего было сразу об этом ей не сказать, чтобы она не волновалась? Но даже так всё равно испытала огромное облегчение. Это было бы ужасно, пострадай Фенрис из-за неё. Хотя, конечно, в этом и был смысл работы телохранителем…       — Ладно, я… я пойду, — пробормотала она, кинув на него последний взгляд, и закрыла дверь обратно.       Когда она повернулась, Лелиана и Жозефина обе спрятали улыбки, но Рени успела заметить их краем глаза. Ладно, ладно. Пусть смеются, она заслужила.       Один Каллен не понял, что именно сейчас заставило её выбежать вдруг из зала.       — Инквизитор?       — Не важно, — отмахнулась со вздохом Рени. — Всё в порядке. Просто в таверне Фенрис сделал вид, что пьёт из моей кружки, вот я и…       — Если бы он отравился ползучей лозой, уверяю, это заметили бы даже вы, — улыбнулась Лелиана.       — Даже я? Такого вы, значит, мнения о моих способностях?!       — Я читаю все отчёты о ваших выездах, Инквизитор. Какого ещё мнения я могу о них быть?       Рени мрачно надулась: нет, она, конечно, любила саму себя попинать в самооценку, но слышать это от других ей вовсе не нравилось!       Лелиана покачала головой.       — Будьте осторожнее и внимательнее, Рената. Особенно сейчас. Пожалуй, будет лучше, если вы уедете как можно быстрее. Мы всё ещё ищем тех, кто устроил свару в таверне. Железный Бык запомнил их лица, но в Скайхолде достаточно мест, где можно скрыться.       — Кого-то ещё из своих они сдали?       — Пока нет, — улыбнулась Лелиана. — Не беспокойтесь об этом.       — Ладно, — сдавленно отозвалась Рени. Способность Лелианы говорить подобные вещи с совершенно спокойным лицом всегда её поражала. Пожалуй, тоже стоило этому поучиться… особенно сейчас. Для Инквизитора такое умение не могло оказаться лишним. — Тогда на сегодня всë?       В этот раз она знала, что Фенрис ждёт её, поэтому когда он отделился от густой тени, молча следуя за ней, Рени даже не испугалась. Может, когда-нибудь она даже научится замечать его раньше, чем он будет выдавать своë присутствие…       Нескоро, правда.       Она покосилась на него и, подумав, всё-таки спросила о том, что не давало ей покоя:       — А как вы тогда поняли, что внутри стекло?       — Я уже сталкивался с этим, — спокойно отозвался Фенрис. — Моего бывшего хозяина пытались убить таким способом.       — Но у них не вышло?..       — Он заставил убийцу выпить чашу со стеклом самого.       — Ого, — тихо удивилась Рени, задирая брови. У неё были проблемы с тем, чтобы представить себе подобную сцену. Разве что, если убийцу заставили силой?..       Хотя, надо признать, после того, как она сегодня могла умереть в страшных мучениях, подобная идея находила в ней отклик.       — Магия крови. Он пил и наслаждался букетом до последнего, — мрачно хмыкнул эльф.       — Отличная история на ночь, — пробормотала Рени. — Совсем не жуткая.       — У меня есть другие.       — Я… Э-э… Я после них смогу уснуть?..       — Демоны и разбойники вам с этим не помешали.       — Они очень старались, — вздохнула Рени, отводя взгляд.       И стараются до сих пор.       — А как вы заметили, что кружки подменили?       — Часто ли в вашем присутствии устраивают подобные представления?       — Бывает. Обычно мне достаточно надеть перчатки, чтобы меня перестали узнавать. Я не особенно выделяюсь из толпы.       — Вот как, — медленно проговорил Фенрис. — Я предположил обратное.       — И оказались правы… Спасибо, Фенрис, — искренне сказала Рени. — Я совсем забыла сказать это. Чувствую, без работы вы в ближайшее время не останетесь…       — А я только надеялся хорошо отдохнуть, — усмехнулся он. — Может, покрасить стены в доме в Киркволле и выкинуть оттуда тела убийц.       — Это… определённо интересное решение в оформлении, — признала она неуверенно, задирая брови.       — Что же, буду знать, чем заняться, если с этой работой у меня не заладится.       — Я надеюсь, этого не случится. Я вполне комфортно чувствую себя живой.       — И насколько комфортно вам доверять свою спину тому, о ком вы ничего не знаете? — спросил вдруг Фенрис уже серьёзно, наклоняясь в её сторону.       — Вы хороший воин, — начала перечислять Рени, загибая пальцы. — Вы друг Варрика. Вы были в Киркволле во время восстания. Вы спасли мне жизнь. Уже дважды…       Она покрутила кулаком и покачала головой.       — Это больше, чем я знаю о многих здесь.       — Человек, который взорвал Церковь, тоже был другом Варрика, — хмыкнул Фенрис. — Возможно, вам не стоит так высоко поднимать планку для его знакомств.       — И, внезапно, мне вдруг стало ужасно некомфортно с вами за моей спиной, — протянула Рени, отступая в сторону.       — Это хорошо, — согласился он, делая широкий шаг, чтобы встать за её плечом. — Вам стоит быть осторожнее, леди Инквизитор.       — Да, два покушения подряд звучат как весомый повод, чтобы смотреть в оба, нужно это признать…              — Мне жаль насчёт кровати. В эту комнату не влезла бы ещё одна. Если хотите, мы можем поменяться. Спать на жёстком полезно для здоровья, как я слышала.       Если бы неловкость могла давить на плечи физически, Рени сейчас была бы на другом конце земли, где люди ходят вверх ногами.       — Я воспользуюсь этим преимуществом, — хмыкнул Фенрис.       — А, может, вам будет удобнее вернуться к себе?.. Не думаю, что третья попытка будет предпринята сразу после провала двух первых.       Это она выдавила, покривив душой. На самом деле, думала Рени совсем наоборот, и, хотя логика подсказывала, что она, скорее всего, не права в своей панике, ей было намного спокойнее не одной.       — Да, это распространённое заблуждение.       — Всё же…       — Я просто добавлю это в счёт. Спите.       — Хорошо, — согласилась с облегчением она. На самом деле ей, конечно, вовсе не хотелось переезжать на пол со своей удобной кровати, даже если стопка матрасов, которые собрали по крепости, была в два раза выше её собственной. — Жозефина сказала, что к возвращению из Западного Предела покои будут готовы.       — Как же вам, должно быть, не хочется платить мне надбавку за отсутствие кровати, — усмехнулся Фенрис, расстегëвая ремешки железных перчаток.       — Если Инквизитор не будет беспокоиться о финансах организации, её члены скоро останутся без штанов, — развела руками Рени. — Сэру это, несомненно, позабавит. Остальных, боюсь, не так сильно.       — Мне стоит обращаться к вам леди Казначей в таком случае? — поинтересовался он иронично.       — Леди Инквизитор-Казначей «Тот самый человек в компании, который просто не может оставить при себе своё бесценное мнение» Вестница Андрасте, благодарю вас, — шутливо раскланялась она.       — За этот титул вам придется выдержать дуэль с Хоук. Обычно она в нашей компании пытается заткнуть каждую бочку.       — Варрик, полагаю, этому не рад? Он предпочитает бочки открытыми. И со спиртным, насколько мне известно.       — Да, ему приходится каждую ночь топить в слезах свое горе. Мы обычно делаем вид, что не замечаем его красных глаз поутру.       — А точно ли в слезах он в таком случае его топит?.. — с сомнением прищурилась Рени и рассмеялась. К счастью, вместе с матрасами в её комнату принесли и ширму — наверняка, спасибо за это стоило сказать Жозефине, — так что неловкого разговора о том, что она предпочла бы переодеться в одиночестве удалось избежать.       Спальни на двадцать человек в Круге быстро учили избавляться от смущения, но ей никогда не нравилось оставаться незащищенной в чужом присутствии. Одежда, по крайней мере, оставляла иллюзию безопасности.       Правда, ночная рубашка вряд ли защитила бы её от кинжала в груди.       Рени поймала себя на том, что мурлыкает под нос, переплетая косу на ночь, и тут же замолчала, смутившись. Свой собственный голос её устраивал, но пение… Она должна была учиться ему, как и многому другому, у той тысячи домашних учителей, которые приходили в дома знатных юных леди, но вместо этого угодила в Круг. Там умение петь чуть лучше вороны никого не волновало.       Жаль. Ей хотелось бы иногда.       Сейчас — особенно, когда в комнате можно было услышать далёкий голос Мариден.       Но кто-то должен был петь, а кто-то — спать перед очередным длинным походом. Рени уже заранее чувствовала себя уставшей.       — Доброй ночи, Фенрис, — сказала она тихо, завязывая кончик косы лентой.       — И вам, леди Инквизитор. Казначей. Вестница Андрасте, — хмыкнул Фенрис со своей стороны комнаты.       — Если быть честной, звук моего имени мне нравится куда больше моих титулов. По крайней мере, на ночь. Меньше давит ответственностью перед сном, знаете ли.       — Я запомню… Рената. Спите.              В этот раз Блэкволл был на месте, строгал своего грифона. Рени прислонилась плечом к балке, наблюдая за ним.       Бесконечно можно смотреть на три вещи: воду, огонь и то, как другие работают. Но из всех них последняя доставляла ей особенное удовольствие.       — Кому-то стоит попрактиковаться в бесшумном передвижении, — хмыкнул Блэкволл, не поворачиваясь. — Вас было слышно даже сквозь лошадиное ржание.       — Не хотела испугать, — протянула с улыбкой Рени. — Вопреки расхожему мнению, меч перед носом с утра — вовсе не лучший способ начать день.       — Всё ещё лучше меча в горло в любое время суток.       — С этим трудно поспорить.       — Слышал, вы встречались с другими Стражами? — поинтересовался он, покосившись на Рени, но не спеша отрываться от своего занятия.       — Да, можно сказать и так… Блэкволл. Как вы… чувствуете себя? Всё в порядке? — обеспокоенно спросила она, качаясь на носках и переплетая пальцы.       — И почему вы об этом спрашиваете? — удивлённо спросил мужчина, убирая, наконец, инструмент и поднимая взгляд на Рени.       И на Фенриса, который стоял неподалëку и, в отличие от неё, действительно умел передвигаться бесшумно.       — Что за… — начал было Блэкволл, хватаясь за нож, и Фенрис подался вперёд, задвинув Рени к себе за спину.       — Стойте-стойте! — закричала она, махая руками, чтобы удержаться на ногах. — Блэкволл, не надо! Фенрис мой телохранитель!       — Нужно было сказать сразу, — проворчал тот, убирая нож. — Что вас пытались убить, я знал, но про охранника слышу впервые.       — Да как-то к слову не пришлось, — неловко сказала Рени, снова подходя ближе. — Я сама ещё не привыкла, что меня теперь нужно охранять. Спасибо, Фенрис.       Эльф молча кивнул и отошёл в сторону. Рени было ужасно неловко — она понятия не имела, как вести себя в подобной ситуации. Наверное, стоило бы поговорить об этом потом.       — Я спрашиваю вас о самочувствии, потому что Страж, которого я встретила, сказал, что все Стражи в Орлее сейчас слышат Зов, — объяснила Рени. — Вы на тот момент были в Ферелдене, как я понимаю, но Скайхолд куда ближе к границе.       — А… Зов… — задумчиво протянул Блэкволл, отводя взгляд. Он с безразличным видом передëрнул плечами. — Я не испытываю страха перед ним. Да и волнение только усугубит ситуацию.       — Почему вы не сказал раньше?! — охнула Рени. — Если вы всё это время…       — Наша главная задача — победить Корифея, и никакой Зов не может мне в этом помешать, — твёрдо сказал он.       — Но почему вы ничего не говорили об этом?!       — Я не знал, что его слышат все остальные Стражи, — мужчина пожал плечами. — И пока проблема касается меня одного, я предпочитаю справляться с ней в одиночестве. Или, возможно, пока я молчал, учёные умы успели изобрести лекарство от скверны?       — Нет, но…       — Тогда чем можно было бы мне помочь? Я не нахожу утешения в том, чтобы плакаться в чужое плечо о бедах.       — То есть, Скверна сводит вас с ума — и никто не должен знать об этом?! — разозлилась Рени, стискивая кулаки. — Может, я сама ничем не смогла бы помочь, но уж точно не сидела бы сложа руки! Если бы вы сказали мне об этом раньше, Инквизиция давно занялась бы целенаправленным поиском Стражей! Мы могли бы найти их до того, как они решились исправить проблемы с помощью магии крови!       — Но вы их не нашли, — отрезал Блэкволл. — Чем бы здесь помогли мои жалобы? Инквизиция бы забыла о Корифее и кинула все силы на то, чтобы найти лекарство для меня? Поэтому я и молчал. У нас есть общее дело — главное дело. А что будет после, не имеет значения. Возможно, я так долго и не проживу.       — Инквизиция, может быть, и нет, но я — точно. Я доверяю вам свою спину, Блэкволл! В бою! Вы помогаете мне в моих битвах, почему же вы не даёте и возможности помочь вам самому?!       — Мор существует больше девяти веков. И лекарства от скверны пока не нашли. Я предпочитаю жить свою жизнь без ложных надежд, миледи. Неважно, насколько они безумны, лишаться их всё равно… неприятно.       — Ну и живите её как хотите! — рявкнула, не выдержав, Рени и резко развернулась к выходу.       Блэкволл не попытался остановить её — пожалуй, к лучшему, потому что за отсутствием в ангаре двери, которой можно было бы хлопнуть, Рени вполне могла бы хлопнуть и им самим.       Уже в таверне, злобно искромсав кусок стейка и истыкав вилкой жареную картошку, её ярость пошла на спад, и настало время подвести итоги.       Она пришла, чтобы поговорить с Блэкволлом и, возможно, поддержать его. Вместо этого она поссорилась с ним и наорала на мужчину, который находился в состоянии медленной смерти — или думал, что находится в состоянии медленной смерти.       Отлично, Рената, так держать! Замечательный способ решать проблемы и укреплять отношения!       Мало того — она сделала это в том месте, где все привлечëнные шумом окружающие могли за ней наблюдать.       И почему в тот момент это казалось ей хорошей идеей?.. Она ведь даже не злилась по-настоящему. Была возмущена, обижена…       Или всё-таки злилась настолько, чтобы обо всëм забыть?       — Здравствуй, Соня, — ухмыльнулся Варрик, хлопая её по плечу и садясь рядом. — Слыхал, не всё так радужно с тобой и Героем?       — Он слышал Зов, — сказала Рени мрачно, поднимая взгляд на гнома. — Всё это время. И ничего об этом не сказал. Мне его расцеловать за стойкость, наверное, стоило?       — Это наш Герой. Терпелив как жертвенная овечка.       — М-м? Овечка? Я люблю овечек, — протянула Хоук, нависая над плечом Рени. Она стянула кусочек мяса, не обращая на ревнивый взгляд хозяйки тарелки, которая совсем не любила делиться едой, и села рядом с Варриком, облизывая перемазанные жиром пальцы. — Обманщики. Это корова была.       — Наш баран, Хоук, бородат да жилист, тебе не придётся по вкусу.       — Когда ты так говоришь, мне из вредности хочется его попробовать. А что, действительно так бородат? Надо посмотреть, узнать его секреты. Карвер всё никак не может отрастить себе что-то больше плешивой щетинки. Ах, бедняжка! Кому кроме старшей сестрёнки заботиться о его бороде?       — Жене, например. Ах, да, забыл — у Серых Стражей такое не в почёте. Придётся тогда тебе до старости терпеть его плешивую щетинку.       — Ты мог бы поделиться с ним своими волосами. На груди у тебя в них недостатка нет.       — Что ты, что ты! Знаешь, как в Скайхолде холодно по ночам? Я замёрзну.       — Я знаю, что может тебя согреть.       — И что же это?       — Борода!       — Нет уж, спасибо, — фыркнул Варрик, потирая подбородок. — Ты вообще можешь представить меня с бородой? Да я же отражения начну пугаться, копия Бартранда! К тому же, я наслаждаюсь неповторимой жизнью гнома с лысым подбородком. Мало кто может похвастаться тем же.       — Ну, не такой уж он и лысый, — протянула Хоук, ткнув пальцем в щёку Варрика. — Очень даже колючий.       — Тогда ты понимаешь, сколько усилий мне приходится прилагать, чтобы это так и оставалось.       — А ты представь, сколько можно сэкономить на одеялах, если укрываться бородой!..       Варрик погрозил ей кулаком.       — Не соблазняй меня.       — Эх, а ведь почти вышло!       — Так что там с Героем, Соня? — спросил он, наклоняясь к Рени. — Что мы теперь, махнём на него рукой, пусть терпит дальше?       — Не знаю, — вздохнула она. — Если это действительно вина Корифея, попытки избавиться от Зова могут и ухудшить ситуацию. Надо попросить Дориана посмотреть его. Он единственный имел дело со скверной так близко.       — В таком случае, стоит поспешить и надрать Корифею задницу. Пусть он заботится о своей израненной гордости вместо того, чтоб дурить Стражам головы, — предложила воинственно Хоук, хрустнув пальцами.       — Мы выезжаем завтра утром, — напомнила Рени. — Пожалуйста, будьте готовы.       — Не переживай. Буду. Не могу же я отправить моих милых друзей аж в Западный Предел совершенно одних! Как они там без меня выживут, бедняжки!       — Умрут со скуки, — хмыкнул Фенрис.       — Точно, Хоук. Не будет нам без тебя ни демонов, ни одержимых, ни гигантских пауков… Отдохнём, загорим… Слушай, а, может, тебе лучше остаться?       — Предатель, так вот ты как заговорил, — ахнула она, прикладывая ладонь к груди и пихая Варрика в бок. — Можно подумать, все наши неприятности из-за одной меня!       — Большая часть — определённо. Но в этом и есть твоя прелесть.       — Я пойду, поговорю с Дорианом, — вздохнула Рени, вылезая из-за стола с ужасающим скрипом, который заставил её несчастно скривиться. — Приятного аппетита.              — Пожалуй, я смогу помочь, — задумчиво отозвался Дориан, выслушав неловкие объяснения Рени. — Если, конечно, наш доблестный лесоруб не решит, что кровь я у него собираюсь сцедить для чёрной-пречёрной магии. Вполне в его духе.       — Я поговорю с ним… Спасибо, Дориан. Значит, по анализу крови можно понять, есть ли в ней скверна?       — По анализу крови можно понять куда больше этого, Рената. Но, к сожалению, наука не зашла так далеко, чтобы по крови определить, сколько раз злые тевинтерские магистры забирались в спальни маленьких детей и роняли их на голову. Хотя это определённо было бы очень полезно при общении с некоторыми… друзьями.       — Как же вы друг друга не любите.       — Если помнишь, не я это начал.       — И, несмотря на это, ты всё равно собираешься ему помочь. Ты, Дориан, просто сокровище.       — Если Корифей — Порождение Тьмы, нам понадобится Серый Страж, чтобы на этот раз убить его окончательно. Будет довольно неудобно, если этот Страж погибнет от скверны до этого момента, — фыркнул он, отворачиваясь.       Рени посмеялась в кулак, глядя на него.       — Спасибо и на этом, ужасный магистр, — улыбнулась она, шутливо кланяясь. — Я отправляюсь в путь за кровавой жертвой для тебя.       — Тебе стоит поспешить, пока я не передумал, дитя моё.       — Стоит ли мне сократить путь, спрыгнув на стол Соласа?       — Я не отказался бы посмотреть на его лицо при этом, но нет. Так и быть, в этот раз можешь воспользоваться лестницей.       — Спасибо за разрешение.       Как же легко было с Дорианом, и как же ей не хотелось уходить от него к Блэкволлу. Рени не боялась извиняться, но чувствовать себя виноватой ей совсем не нравилось. Поэтому, когда Стража в конюшне не нашлось, вместе со злостью и виной она ощутила ещё и облегчение, что ей не придётся объясняться с ним сейчас, и вместо этого можно будет просто оставить записку.       Подложив сложенный листок под грифонью лапу, Рени погладила игрушку и ойкнула, отдёргивая руку и пытаясь выдавить из пальца занозу. Надо надеяться, Блэкволл ошкурит качалку до того, как дарить её кому-то или что он там собирался с ней делать.       — Помочь? — поинтересовался Фенрис за её спиной.       — Фа нех, йа хама шмагла, — отозвалась Рени, прикусывая палец. — Спасифа.       Он не сказал ни слова о её скандале с Блэкволлом, но Рени казалось, Фенрис её осуждает. Правда, спросить об этом в лоб она не решилась бы.       К счастью, существовали другие вещи, обсудить которые было куда важней.       — Фенрис, — позвала она, поворачиваясь. — Я хотела у вас спросить… У меня не так уж много опыта в жизни охраняемой особы. Что мне делать, чтобы не мешать вам делать вашу работу?       Эльф хмыкнул, скрещивая руки на груди.       — Полагаю, просить вас не повышать голоса на людей с острыми предметами в руках бесполезно?       Рени неловко улыбнулась, чувствуя, как горят щёки.       Надо было Блэкволла затащить в тёмный уголок и там наорать с глазу на глаз. Хотя тогда, пожалуй, о них по замку ходили бы совсем другие слухи…       — Я постараюсь, — вздохнула она. — А что-то кроме этого? В башне нас охраняли только храмовники, и мы обычно делали вид, что не замечаем друг друга, чтобы не мешать.       — Можете и сейчас делать так же.       — Это не будет невежливо?       Фенрис закатил глаза и рассмеялся в кулак, качая головой.       — Хорошо, — сказал он. — Что бы вы сами предложили в таком случае?       — Не знаю. Поэтому я и спрашиваю вас.       — У меня нет ответа на ваш вопрос. Мой собственный опыт вряд ли можно назвать обычным.       — Насколько же необычном он был? — удивилась Рени.       — Я был рабом. Телохранителем. Сбежал от своего хозяина на Юг и, спустя годы его попыток вернуть свою собственность, убил его, когда он явился за мной лично, — Фенрис зло усмехнулся, ловя взгляд Рени, и она замерла, растерянная, не зная, что лучше сказать, и совершенно не уверенная, что правильно поняла его.       — Я прошу прощения, — кашлянув, сказала она, наклоняя голову. — Мне не стоило спрашивать.       — Я не стыжусь своего прошлого. Нет смысла жалеть о нём. И вам стоит знать, кому вы доверяете свою спину — не только в бою. Если вас устраивает такой телохранитель.       — Я… Мне… — Рени захлопнула рот и помотала головой. — Меня всё устраивает.       — Хорошо.       Фенрису, кажется, её ответ не требовался, поэтому Рени пошла вперёд, раздумывая над тем, почему она обычно предпочитает ждать, пока люди сами не расскажут о своей жизни. Потому что у неё просто талант задавать исключительно неловкие вопросы — вот почему.       Удивительно, что он вовсе согласился её охранять. Она ведь тоже была магом. Как и его бывший хозяин.       Рени поёжилась от этой мысли.       Но ведь она не была такой же… Правда?..       Кинув ещё один взгляд на Фенриса, она неловко вздохнула. Нет, пожалуй, она не готова была узнать, что он о ней думает. Особенно, вспоминая их разговор в пути… Она не удивилась бы, считай он её теперь инфантильной дурочкой, летающей в облаках, со всеми этими разговорами про всеобщую дружбу и сотрудничество магов и людей. Тому, кто в Тевинтере жил под пятой магистров, такое не могло показаться близким.       Создатель, а она ещё дулась, что он её прекрасный волшебный чай не оценил и бытовую магию обозвал бессмысленной! Рени мысленно пнула себя-из-прошлого. Даже наголопы были не такие толстошкурые!       Понятно теперь, почему он так недобро высказывался, что о Дориане, что о магах в целом. И чем ему так смешно было её излишне вежливое обращение. А уж вспоминая, как он вскинулся, когда Страуд упомянул магию крови… Да. Теперь, в перспективе, многое вставало на свои места. Рени хотелось немедленно извиниться за все свои неосторожные высказывания, но ей казалось, Фенрис такого не оценит. Лучше было просто следить за своим языком в будущем. И, пожалуй, не тыкать так ему в нос своей магией. Вот только у неё все эти мелкие заклинания были вдолблены в привычку как у иных леди танцевальные па…       — Фенрис, я сейчас собираюсь к Каллену. Если у вас есть дела, думаю, вы можете оставить меня на него, — предложила Рени неуверенно. Бесстрастное лицо эльфа не выдавало никаких внутренних мучений — может, их у него и не было, и она зря так панически бегала кругами внутри собственной головы? Ох, но что, если он подумает, будто она сказала это из-за случившегося? Её вовсе не смущало его прошлое, но со стороны это могло выглядеть…       — Вас нужно оставить наедине?       — Вообще, мне кажется, ваши советы там тоже пригодились бы, — быстро переменив мнение, заметила она. И, когда Фенрис кашлянул в кулак, с удивлением обернулась на него.       Вид у эльфа был озадаченный.       — Я полагал, что у храмовников бывают проблемы с… близкими отношениями, однако, почему вы считаете, что мои советы могут ему помочь?       — Что?.. — непонимающе переспросила Рени и тут же покраснела. За своими терзаниями она двусмысленности его вопроса и не заметила, хотя та и была довольно очевидна. — Нет! Нет! Я хотела обсудить взятие Каэр Бронака!       — Тогда прошу извинить меня.       В этом извинении Рени почудился сарказм. Надо же было придумать такое! Хотя сцена, где Фенрис выдает Каллену советы, в непосредственно процессе создания «близких отношений» — с серьёзным лицом и вдумчивым тоном — была ужасно смешной.       — Просто я подумала, довольно сложно целыми сутками находиться рядом с кем-то, и если есть возможность, вам стоит от меня отдохнуть…       — А не наоборот? — усмехнулся Фенрис.       То ли он был слишком проницательным, то ли у неё всё было написано на лбу.       Рени тяжело вздохнула, отводя взгляд. Она, конечно, уже не раз пожалела, что в прошлом не слушала Жозефину с должным вниманием, когда та давала советы, и что сбегала с переговоров под любым предлогом, лишь бы не тратить силы ещё и на это. Но сегодня она об этом жалела особенно. Глядишь, не попала бы тогда в это дурацкое положение, в которое она себя, надо заметить, исключительно собственными силами загнала.       Может, это день был такой неудачный?       — Сомневаюсь, что размазывание самооценки по нижним уровням Глубинных Троп можно назвать отдыхом, — Рени перехватила кончик косы, расчёсывая его пальцами. Механические действия немного отвлекали от кавардака в голове.       — Можно. Если это чужая самооценка.       — В таком случае, я просто обязана поспешить, чтобы не оставить Каллена без такого замечательного развлечения, — неуверенно улыбнулась она.              Рени преувеличивала, говоря о разговоре с Калленом. Тот был всегда вежлив с ней, не повышал голоса и старался объяснять понятно. Хотя всё это не меняло того факта, как болезненно она переживала критику, даже ту, которую осознавала полностью заслуженной.       С другой стороны, благодаря этому у неё, наконец, вышло переключиться.       — Как было бы хорошо, если бы вы могли путешествовать с нами, — Рени откинулась на спинку стула, перебирая листки с вариантами построений для захвата Каэр Бронака, которые Каллен нарисовал для наглядности. Ей было тяжеловато представлять битву на одних словах.       — Теперь я могу путешествовать только в составе армии, — улыбнулся Каллен виновато. — Сомневаюсь, что Вашей Милости пришлась бы по душе такая компания.       — Ну, почему. Моей Милости пришлась бы очень по вкусу безопасность, которую ей смогла бы обеспечить такая компания. Да и гонять медведей во Внутренних Землях с помощью армии было бы куда веселей… Каллен. Я зря не послала за подкреплением, да?       — Подкрепление пришлось бы к месту при взятии крепости. Но как долго бы вы его ждали? Сколько людей потеряли бы из-за этого жизни, я не могу сказать.       — Люди и так потеряли жизни…       — Вы хотите вести войну без жертв, Инквизитор. Это невозможно. Единственное, что способен сделать главнокомандующий — это приложить все усилия, чтобы сократить их количество. Вы сделали что могли.              «Вы сделали что могли», — простые слова, если говорить их кому-то другому, не себе. Потому что сам ты знаешь, что всегда мог бы лучше, больше.       Не захотел, не сделал. И пожинаешь плоды собственной глупости, которые возвращаются кошмарами по ночам.       Кошмаром, где он убивает всех магов башни до того, как они сходят с ума от слов Ульдреда.       Её он убивает тоже.       Пытается убить, но меч дрожит, и капли крови падают с острия, прожигая еë платье вместе с плотью. Он должен ударить, и она помогает ему, поднимает руку, направляя клинок в своё сердце.       — Это твой единственный шанс завладеть им, Каллен, — улыбается она, насмешливо смотря на него — даже сейчас насмешливо, как будто смерть её ничуть не пугает. — Будь осторожнее, иначе от него ничего не останется на память.       Иначе от тебя ничего не останется.       Он падает на колени, роняя меч.       Он должен.       Он обязан.       И рука тянется к оружию, но пальцы дрожат.       Она — уже не она, а демон, принявший её обличье, — обнимает ласково, нежно.       — Правильный выбор, Каллен. Теперь мы всегда будем вместе. Ты, я — и мир твоих фантазий, которые никогда не станут реальностью.       Кошмаром, где он своими руками держит меч Мередит, демоном смерти шагая по Казематам, и маги Круга падают к его ногам. Частями. С пробитой грудью или выпотрошенными внутренностями, ещё живые, отчаянно цепляющиеся за жизнь. Дети и женщины, мужчины, пытающиеся прикрыть их собственными телами, что им довольно сложно сделать без головы.       Кровавые реки собираются в озеро, и он идёт по колено в нём, наблюдая за тем, как гора тел перед глазами растет. Они собираются вместе, стягиваются в один организм — не живой и не мертвый, неправильный до отвращения. Его выворачивает наизнанку от одного его вида, и вдруг он понимает, что сам теперь часть этого чудовища.       И Мередит с сумасшедшим смехом заносит меч, чтобы отрубить ему голову.       — Каллен? Каллен! Дыхание Создателя, что с вами?       Рената отодвинулась, отнимая руку от его плеча, и Каллен зажмурился, растирая ладонями лицо.       — Все в порядке, Инквизитор, — хрипло отозвался он, помотав головой. Из-за двух попыток покушения подряд и поднятого на уши Скайхолда, где он, мучимый чувством вины, пытался прочесать каждый уголок, выспаться не выходило. Но неужели всё было настолько плохо, чтобы он засыпал на ходу?..       Обеспокоенный взгляд Ренаты говорил о том, что врать убедительно он так и не научился.       — Каллен… Вы опять не спите ночами? — спросила она тихо.       — У меня много работы. Кто-то должен её выполнять, — отозвался он быстро, подхватывая со стола бумаги. Немного зная её характер, ему не хотелось говорить, что ночами он не спит отчасти из-за неё… Рената наверняка почувствовала бы себя виноватой, хотя единственным виноватым здесь был он.       Не предусмотрел. Пропустил. Подставил.       Она тяжело вздохнула, вытягивая листы из его рук и переворачивая их — похоже, он собирался читать отчёты вверх ногами.       — Ещё немного, и я попрошу Быка привязать вас троих к кроватям — кунари в этом хороши, насколько мне известно, — и сама волью столько сонного зелья, что и Корифей не добудится, — проворчала она, но несмотря на хмурое лицо, это совсем не казалось угрозой.       — Спасибо, — улыбнулся Каллен невесело, откладывая отчëты в сторону. — Постараюсь не доводить вас до этого.       — Да уж, пожалуйста. Мне тяжело будет управляться с Инквизицией в одиночку, — фыркнула Рената, упирая руки в бока, но тут же вздохнула, сменив выражение лица. — Пожалуйста, берегите себя. Не зарабатывайтесь, ладно? Я знаю, что вам столько приходится делать из-за меня, и что эгоистично с моей стороны говорить такое, но… Пожалуйста. Я… Я пойду.       — Хорошего дня, Инквизитор, — кивнул Каллен, провожая взглядом её и Фенриса, закрывшего за ними дверь.       Было бы хорошо, если бы сонные зелья помогли ему.       Но хуже нет, чем блуждать в кошмарах без возможности проснуться.       Он знал способ закончить это, но…       Каллен выдвинул ящик, рассматривая коробку из полированного дерева. Лекарство было так близко…       Он нужен был Инквизиции.       Он должен был принимать его.       Не сейчас.              В этом Рени была хороша: говорить много приятных слов и не делать ничего, чтобы помочь иначе, чем этими словами. Со времён Круга ничего не изменилось, она была всё та же. Хотя, странно было бы стать другим человеком, когда и года с Конклава не прошло.       Часть её чувствовала облегчение от того, что Каллен не хотел её помощи. У Рени едва хватало сил на саму себя. Хотя бы в Скайхолде ей хотелось быть эгоисткой и не чувствовать бесконечной вины за то, что она не способна помочь всем и сразу.       И всё же, Каллен был одним из тех, кто поддерживал еë едва ли не с того момента, когда она вышла из Тени.       Разве не нужно было быть добрее к нему?       «Опять не высплюсь», — тоскливо подумала Рени, открывая дверь в башню. Такие ночи никогда не оставляли её отдохнувшей.       Но, что же.       Если Каллену это поможет, оно того стоило.       А у неё было седло со спинкой и телохранитель, чтобы не позволить ей нечаянно в этом седле умереть.