В одно окно смотрели двое… Один увидел — дождь и грязь, Другой — листвы зелёной вязь, Весну и небо голубое… В одно окно смотрели двое… Один не разберёт, чем пахнут розы. Другой из горьких трав добудет мёд. Кому-то мелочь дашь, навек запомнит. Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймёт.
— Я тоже хочу послушать, — к ним подъехал ещё один охранник, и погонщику пришлось вновь успокаивать лошадь. Братья по гильдии кивнули друг другу, и охотник вновь обратился к менестрелю: — Ты редко поёшь. Девушка задела струну гитары, быстро провела пальцами по грифу, отчего звук резко понизился, и вопросительно изогнула бровь. — О чём вы хотите послушать, сир Вилло, какие мысли вас терзают? Давид фыркнул. Менестрель, который не знает, о чём петь, не менестрель, так он считал. Бард поудобнее схватила музыкальный инструмент, зазвучали первые аккорды. Плавно полилась песнь. Голос девушки совершенно преобразился, стал более живым. Охотник стал прислушиваться… Это не было шутовской песней, но и балладой не являлось. Спокойный, но чувственный ритм вызывал некую задумчивость, заставляя вдумываться в слова. Незнакомая песнь пленила, и было чувство, будто сам лес стал слушать девушку. Когда звуки гитары стихли, наёмник будто очнулся от некого колдовства и, усмехнувшись, обратился к менестрелю: — Значит, дуб, терновник и ясень? Друидам бы понравилось. — Ему тоже нравится. — Кому? — не понял Давид. — Лесу, — на вопросительный взгляд попутчиков бард лишь пожала плечами, — он всё слышит. Каждое наше слово. И доброе, и злое. Не стоит здесь шуметь, худо будет. — Она права, — ведьмак коротко кивнул, — слова здесь далеко разносятся, многие их могут услышать. — И вы туда же, сир Морт, это же просто чёртов лес с дикими тварями. — Не стоит так говорить, — покачал головой Вилло. Похоже он уловил мысль девушки, — если бы кто-то оскорблял мой родной город, будучи в нём, мне было бы неприятно. А лесные жители очень… — Да-да, обидчивы, — махнул рукой Давид, но менестрель неодобрительно покачала головой. — Чувствительны, мой друг, чувствительны. Так что давайте соблюдать их правила, пока мы находимся в их доме. Вскоре они доехали до прогалины, и было решено сделать привал. Давид спрыгнул с козлов и отправился проверять остальные повозки. Охотники пришпорили химер и умчались вперёд разведывать дорогу. Менестрель осталась сама по себе. Когда все разошлись по своим делам, девушка огляделась по сторонам и спешным шагом направилась в лес. Подойдя к высокому кусту с колючими листьями и мелкими острыми шипами, она начала обрывать красные круглые ягоды и аккуратно складывать их в набедренную сумку. — Что ты делаешь? — Мне нужно чем-то занять руки во время разговора, вдруг кто-то увидит нас? — Главное, чтобы это были не ведьмаки. Мне осточертело сидеть внутри. Девушка обронила пару ягод на землю, и они бесследно исчезли в её тени. — Терпение, Леирас, до Истгарда недолго осталось.***
За те полгода, что они путешествовали, они существенно продвинулись на юго-восток континента и уже через пару дней должны были оказаться у Фаманского моря. Для Кристин это время не прошло даром — Леирас с остервенением взялся выполнять просьбу девушки, и та в скором времени начала жалеть об этом. У неё не осталось ни одной свободной минуты, всё уходило на учёбу. Осознание того, что Крис в этом мире чужая, а непонимание каких-либо совершенно очевидных для местных мелочей могло выдать её с головой. Законы, география, политика, культура, флора и фауна, слог — требовалось изучить все аспекты, дабы влиться в этот мир. А ещё нужно было уметь постоять за себя. На Силу Слова она всецело не надеялась; магия для неё была явлением новым и малоизученным, тем более, многое зависело от желания и силы воли, а в критической ситуации действовать нужно в мгновение ока. Если дело дойдёт до боя, то стрела или пуля прилетит к ней быстрее, чем она успеет сказать слово «щит». А кастовать что-то заранее… Кристин не знала, как долго держатся её слова, а обновлять огроменный комплекс защитных чар чуть ли не ежедневно, проговаривая каждый аспект — девушка боялась что-то упустить, несмотря на ставшую идеальной память: от ошибки никто не застрахован. Против этого выступал и Леирас: во-первых, Сила Слова использовала внутренние ресурсы Кристин, а пока она не научилась черпать силу извне, энергоёмкий «бронежилет от всех бед» чреват истощением девушки. Во-вторых, такая защита будет отражаться на энергетическом поле Кристин, и лишь привлечёт ненужное внимание: чем сильней защита, тем выше ценность объекта. Более того, не стоит светить этой Силой вообще, а уметь постоять за себя всё же надо. Так что, когда Кристин попросила заняться её обучением ака воспитанием, Леирас согласился, правда, сперва немного картинно поломавшись. И ад разверзся: демон не давал Крис ни мгновения на расслабление, аргументируя тем, что его воспитывали ещё строже и суровее, а так как век человека короток, то нельзя тратить его впустую. Этикет, политика, фехтование, манеры — лишь малая часть того, что нужно было изучить Кристин. Леирас не давал никаких поблажек, был жесток и суров, стараясь вылепить из человеческой девчонки нечто, приближенное к его идеалам аристократии. Уговоры не действовали на него, а попытки истерить и бунтовать он пресекал ещё в зародыше. — Если решилась стремиться к совершенству, то не смей отступать! Только тогда, когда Кристин вежливо попросила Леираса снизить темп нагрузки, используя только Высокий слог, демон смиловался, но неудовольствие в его голосе всё равно чувствовалось. — Если ты надеялась, что превратишься в благородную леди за месяц, то не мечтай, это тебе не «Звёздная пыль», где пират делает из крестьянина джентльмена за одну поездку. Кристин, ты опять выплеснула эмоций, нужно уметь держать лицо, ещё пару занятий, — демон на секунду замер, а затем хмыкнул, — и держать свою ауру в узде, твоя жажда убийства чувствуется за милю. Обучение шло со скрипом. И проблема была не в том, что Крис не желала поддаваться перевоспитанию, и не в том, что это требовало колоссальных усилий. Леирас заметил, что девушка со временем просто стала терять свою страсть. Она так же выполняла все указания Леираса, некоторые вещи даже стала делать на автомате, но искорки в глазах уже не было. Когда демон спросил, в чём дело, Кристин пыталась сначала отнекиваться, но Леирас чувствовал, что она чего-то не договаривает. В итоге девушка сдалась и призналась: — Я не считаю, что моё обучение плохое, отнюдь. Но я опасаюсь потерять свою индивидуальность. Леирас, твои манеры изначально принадлежат твоей личности, так как ты постоянно находился в подобном обществе. Может, мои манеры, мой стиль общения кажутся тебе варварскими, но это влияние моей среды, моего века и мира. Ты пытаешься искоренить эти привычки, стараешься сделать из меня настоящую леди, но то, что ты пытаешься уничтожить, как раз и составляет мою личность. Я не хочу быть холодной аристократкой… —… что пуста внутри, — закончил демон и, увидев, как на миг дрогнули веки девушки, понял, что угадал. — Я не имею в виду, что ты пустой, но во мне нет этого духа аристократии, я не умею плести интриги, не умею из них выпутываться, не умею ни управлять, ни править, шпионить или быстро реагировать при изменении политической обстановки. Боже, что я несу, — девушка закрыла лицо руками. — Может, внешне я и стану благородной, но внутри… — девушка покачала головой. — Я изучала Кодекс аристократа духа, и чётко знаю, что не такая: я боюсь брать на себя ответственность за других, мне важнее личные, а не государственные дела. У меня нет внутренней свободы, я часто полагалась на других: родителей, друзей, — а сейчас полагаюсь на тебя. Я боюсь остаться одна, так боюсь, что не смогу справиться со своими проблемами сама, не смогу и спросить совета. Я злопамятна, мне трудно прощать. Я не считаю, что моя цель — служение государству, и я не знаю, чего желаю в будущем. — А если это служение своей семье? Кристин задумалась. Леирас не стал торопить её с ответом, ей нужно было подумать. Девушка ошибалась: она была достаточно талантлива, чтобы из неё получился кто угодно, но это всё перечёркивал один существенный недостаток, с которым Леирас безуспешно боролся. Неуверенность в себе. Девушка и сама понимала это, но не могла ничего сделать, боясь, что уверенность в себе перерастёт в наглость, дерзость и вседозволенность. — Я хочу служить только себе, но при этом поддерживать семью. — Мы недавно перечитывали твоих классиков, помнишь, «Горе от ума»… — Помню: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». — Никогда не забывай разницу. И мой тебе совет: никогда не занимайся самокопанием — похоронишь себя. Леирас привычно послал слабый электрический импульс в спину Крис, заставляя ту расправить лопатки. — Если боишься потерять себя, то воспринимай подобное обучение, как актриса. Ты должна во что бы то ни стало понять новую роль и выполнить её идеально, — демон плавно взял девушку за подбородок и заглянул ей в глаза. — Леди станет частью твоей личности, но не заменит её. Взгляд девушки стал на миг стеклянным, в таком ключе она ещё не размышляла. Её лицо озарила небольшая улыбка, и она коротко поклонилась Леирасу. Однако демон не только обучал Крис манерам, но и тренировал её как и в физическом, так и магическом плане. Мастером клинка или лука девушка, конечно, не стала, но шанс, что она не помрёт в первые минуты заварушки, всё же появился. Девушка теперь сносно управлялась с различными ножами, но предпочитала пользоваться либо стилетом, либо вороньими когтями — стилетом с мощными лезвиями. Стрельба из лука быстро разочаровала Кристин, так как натягивание тетивы было делом утомительным. Демон жаловался, что иномирка совсем разбаловалась со своими видами оружия, но девушка была упряма, как осёл. — Лук — оружие дальнего боя, а в таком случае пистолет лучше подойдёт, с ним легче управиться, и рука меньше устаёт. — Твой пистолет очень громкий, он выдаст твоё местоположение. — Глушитель или чары тишины, и проблема решена. — Зачем тебе вообще владеть оружием, если тебе достаточно просто сказать слово, и все твои враги умрут. — Я всегда должна иметь запасной план действий. Тем более, моя Сила выдаст меня с головой, а Церковь до сих пор ведёт за мной охоту. Служители Солнца оказались на редкость упрямы. Несмотря на события, что произошли в Столице, когда освобождённый дракон дотла спалил центральный храм, церковь не утратила своей прыти и продолжила охоту на Кристин. Именно её они винили во всех бедах, обвиняя в том, что именно ведьма Кристин натравила на них дракона. Видимо, мысль о том, что дракон мог действовать самостоятельно, была быстро отринута, ведь поймать дракона гораздо труднее, чем какую-то девчонку. Кристин чудом удавалось уходить от агентов церкви, но молва по народу уже пошла, так что девушка ни капли не удивилась, когда в очередном поселении услышала о тёмной магике, носящей её имя. Девушке было очень неприятно, что Церковь смешивает её имя с грязью, а народ с её подачи приписывает ей все беды. «Никаким Оверлордом быть не надо, чтобы стать мировым злом, достаточно просто насолить кому-то влиятельному!» — едко заметила Кристин, срывая со стены очередное объявление о её поимке. — Как они вообще собираются тебя ловить, если знают только имя? Внешность ты всегда можешь изменить, а знак скрипичного ключа давно пропал. Девушка лишь пожимала плечами. Нужно было что-то делать…***
— Куда отправимся дальше? — Вариантов много: можно сесть на корабль до Вегенера, либо на дирижабль до Когвила. Можно отправиться в Заррак — Церковь Солнца там терпеть не могут. Решать тебе. — Предлагаю Заррак, это страна славится своим кланом душ, а нам как раз нужен мастер в этой области. — Согласна, проблема разделения стоит на первом месте, мне хочется вернуть своё личное пространство. — Взаимно, хорошо, когда эгоисты понимают друг друга. И будь осторожна, к нам идёт ведьмак. Будто в подтверждение его слов сзади раздался голос Вилло. — Гулять в лесу одной может быть опасно, мисс, — Крис повернула голову и махнула рукой. — Как прошла разведка, сир Вилло? — Дорога чиста, обоз проедет без проблем. — Ведьмак встал рядом, наблюдая за движениями девушки, помолчав немного, он спросил: — Откуда вы, Кристин? — Издалека, — девушка пожала плечами, легенду она продумала уже давно и не раз её использовала, — я всё время путешествую, поэтому не могу сказать, какому месту принадлежу, такова доля странника. — Но разве вам некуда вернуться? — А зачем? В мире столько всего неисследованного, я столько мест не видела. Вот вы, например, за свою жизнь много путешествовали? — Да уж немало, — усмехнулся ведьмак, — мы с Мортом всю страну вдоль и поперёк изъездили. Наше путешествие не было мирным. Вилло указал на шрам, что бледным росчерком прорезал короткую светлую бородку. — Как ты думаешь, откуда у меня это? — Боролся с какой-то опасной тварью? — С ассассином. Один клиент не хотел платить и решил от нас избавиться. — Значит, я была права, — на вопросительный взгляд ведьмака девушка грустно улыбнулась, — самый страшный зверь в лесу — это человек, ведь только люди могут убивать не из чувства голода, а по прихоти. — Спорное утверждение, некоторые твари тоже убивают ради удовольствия. — Ну, у каждого своя правда. Я не ведьмак, за свой короткий век монстров повстречала мало, а люди… они повсюду. Собеседники вернулись на прогалину, где остановился караван. Они подошли к Морту, что кормил варгхастов кусочками сушёного мяса. Кристин спросила, может ли она их покормить, на что ведьмак криво усмехнулся. — А не боишься? — Чего бояться? Руки лишиться? Так я аккуратно. Надеюсь, он не увидит во мне агрессора, — ответила Крис, медленно протягивая руку к химере. Варгхаст сначала недовольно фыркнул, затем, принюхавшись, высунул длинный язык, и, ещё раз фыркнув, потянулся к ведьмаку, что держал в руках мясо. — Говорят, варгхасты очень агрессивны, поэтому только мы, ведьмаки, можем на них ездить, и кормим мы их человечиной. Кристин непередаваемым взглядом посмотрела на Морта, как бы говоря: «Так я и поверила!» — Ну так можно или нет? Вы прямо скажите. Ведьмак махнул рукой и, кинув Кристин пару кусочков, стал внимательно следить за кормёжкой. Всё прошло мирно: девушка аккуратно кидала мясо химере, не пытаясь её погладить или особо шуметь. Она стояла так, чтобы находиться в поле зрения варгхаста, дабы тот мог следить за её руками, чем заслужила немое одобрение Вилло. Когда они отошли подальше, Морт спросил, почему она не боялась. — Ну, варгхасты не дикие звери, да и я вела себя аккуратно, я бы не сунулась, не будь уверена. Хотя нельзя быть до конца в чём-то уверенной. Это как в анекдоте: маленький мальчик в цирке пролез в клетку со львом и протянул ему печеньку. Ну что тут сказать, мальчик хотел покормить льва — мальчик покормил льва. Секунду мужчины молчали, а потом раздался оглушительный смех Вилло. Даже Морт, который был вечно угрюм, широко улыбался, так что уголки губ уходили в густые чёрные усы. — Нет, ты чудная, но ты мне нравишься, — усмехнулся ведьмак. Вечером, собравшись большой компанией у костра, странники травили различные байки. Все смеялись, пили и пели. Весело трещали поленья, поднимая ввысь искры. Кристин наблюдала, как они, будто стая светлячков, поднимаются в чёрные небеса и исчезают. Девушка смотрела, как золотые огни тускнеют, обращаясь в пепел, так и не достигая серебряных холодных звёзд. Искры, горячие, живые, так быстро исчезающие, словно человеческие жизни, были ничем по сравнению с небесными объектами, но они были ближе и дороже душе Кристин. Чужие созвездия, а огонь костра всё тот же, завораживающий, манящий, дикий, но такой родной. В душе стали пробуждаться обжигающие сердце воспоминания… Их было пятеро: друзья детства сидели так же, как и сейчас, вокруг костра. Летняя ночь темна, даже Луны не было, но они всё равно видели друг друга — высоченный столб пламени освещал их лица, отражаясь в глубине глаз. Чей-то телефон, хрипя колонками, играл песню «Мельницы», и ребята нестройным хором пели «Гори, Москва!», заворожённо глядя в пламя. Было радостно и одновременно невыносимо грустно. Спешно приближался последний день лета, и в ближайшие девять, а то и больше месяцев они вряд ли увидят друг друга. Последняя ночь вместе, последние часы перед расставанием. Пора уж расходиться, но так не хочется. Завтра Крис сядет в электричку и вернётся в большой город, обещая найти время для встречи, но так и не найдя. Горько… — Что грустим? — рядом приземлился Марти, вечно улыбающийся торговец тканями, и закурил трубку. Прищурив глаза от едкого табака, девушка тряхнула головой. — Да так, огонь навевает воспоминания. — Пламя коварно, кто-то видит в нём своё прошлое, кто-то желает узреть будущее, но свет его не отпускает, заставляя любоваться его танцем, — выпустив сизую струю дыма, проговорил торговец. — Но именно огонь дарит тепло для тела, а люди вокруг — тепло для души. — Ну, а бард души людей разжигает, чтоб они горели ярче… Кристин подкрутила колки гитары и усмехнулась. — Любой каприз за ваши деньги. Послышались короткие смешки. Звякнула в воздухе монета, и девушка ловко схватила её. Пробежав тонкими пальцами по струнам, Кристин подняла голову вверх. Улыбка озарила её лицо — она знала, о чём будет петь. Все разговоры стихли, и только треск костра да её песнь прорезали ночную тишину. Спокойные ненавязчивые слова дарили умиротворение душе. Кто-то внимательно вслушивался в песню и кивал головой в такт, другой будто погружался в свои мысли, думая о чём-то высоком. Все уже и забыли, что находятся в Лихолесье, да и деревья перестали шуметь, будто тоже слушая человеческую песнь. Это была самая тихая ночь перед тем, как грянул гром.