Громоподобный рёв заставил Вилло буквально подпрыгнуть на месте. Пробудившись в мгновение ока, он выхватил клинок и заозирался по сторонам. Солнце ещё не встало, поэтому мужчина подключил волчье зрение, дабы понять, что случилось. Гневный рык, крики, полные ужаса, и Вилло опрометью бросился к краю поляны.
Люди испуганно выглядывали из кибиток, озираясь по сторонам, не понимая, что происходит, с тревогой во взгляде провожая пробежавшего мимо них мужчину.
Когда повозки перестали мешать обзору, ведьмак выругался сквозь зубы. Подбежал к Морту, что уже встал в боевую позицию, направив кончик меча на монстра. Огромное, покрытое рыжей, цвета ржавчины, шерстью чудовище с длинными острыми когтями взвыло, ударило лапами по земле. Вилло уже приготовился к увороту, но монстр тряхнул головой, будто на что-то наткнувшись. Ведьмак сделал шаг вперёд, но напарник удержал его. Рогатое существо встало на задние лапы, открыв взору охотников топорообразный горб на груди. Жутко взревев, отчего испуганно заржали лошади, оно заметалось, но ни на шаг не приблизилось к людям.
— Ну и морда! — хмыкнул Морт, покручивая клинком в руке, — неужели сам Очокочи к нам пожаловал.
— Что с ним? Может, огнём его шугнуть?
Ведьмак нервно дёрнул головой. Сражаться со злым лесным божеством являлось опасным делом, ведь нужно было оценивать каждый шаг. Это гадкое создание имело пренеприятнейшую способность оживать после повторного выстрела или удара меча, так что между атаками должна была быть значительная пауза, дабы понять — был ли удар смертельный или нет.
— Не стоит. Его что-то удерживает…
Морт не спеша двинулся навстечу чудовищу, остановился напротив него, присел на землю. Подав Вилло знак сторожить, ведьмак пошёл вдоль периметра каравана, постоянно глядя себе под ноги. Через некоторое время Морт пришёл с другой сторону и, чему-то кивнув, подозвал к себе напарника. Склонившись над землёй, Вилло напряг глаза и увидел в высокой траве бледные, ничем не примечательные грибы, что плотно прижались друг к другу.
— Вот что его удерживает, — сказал старший ведьмак, — это растёт вдоль всей границы прогалины, не прерываясь.
— Никогда раньше не видел. Ты когда-нибудь такие встречал? — Морт мотнул головой. — А ведь он стоит, не уходит, — Вилло мотнул в сторону Очокочи. — Что будем делать?
— Пока ждать. Если не уйдёт, то…
Вступать в бой никто не желал, поэтому решено было повременить. Авось получеловек-полукозёл перебесится и уйдёт. Вскоре к ним подошла заспанная Кристин и хмуро уставилась на чудовище.
— Это кто?
— Очокочи, лесное божество.
— И чего он тут ждёт, мирным людям спать не даёт! Шёл бы к Ткаше-мапа, а нам не мешал…
— К кому, к кому? — переспросил Вилло.
— К Ткаше-мапа, лесной богине. Повелительница лесов и диких животных, живущая на удалённых скалах, дарующая удачу в охоте. По народным поверьям, представляется весёлой красивой женщиной с длинными белыми, золотыми или чёрными волосами, загорающая обнажённой.
Ведьмаки задумались, пытаясь представить Ткаше-мапа, а тем временем Крис продолжила:
— Я слышала, Очокочи стремился завоевать любовь лесной царицы, но тщетно. Хотя и неудивительно.
— Это почему? — удивился Вилло.
— Ну это же очевидно, — всплеснула руками бард, — вы посмотрите на него. Да-да, я про вас говорю, — девушка кивнула лесному божеству. — Давайте не будем смотреть на его форму, красота — понятие относительное, но общий вид… Свалявшееся шерсть, грязь, запах, брр. Ещё ревёт постоянно. Конечно, ему красивая и утончённая богиня даст от ворот поворот! И тем более если есть выбор между поджарым привлекательным охотником и этим неотёсанным грубияном.
Мужчины, включая Очокочи, на секунду подвисли, а менестрель всё не унималась:
— Внешний вид, безусловно, имеет большое значение, но и внимание, оказываемое девушке, тоже. Если не можешь поразить внешностью, бери харизмой. Нет этого, завали дарами. Подарки там всякие, сюрпризы. Хотя… может, он поэтому и пытался напасть на нас, потому что в караване много чего есть: и украшения, и ткани, и всякие другие безделицы, которые будут приятны любой даме.
Орокочи, задумчиво, как показалось ведьмаку, почесал козлиную морду и что-то негромко проревел. Менестрель вопросительно наклонила голову:
— Господин Очокочи, если мы вам дадим подарок для вашей девушки, вы от нас отстанете? — божество опять что-то проревело.
— Я расцениваю это как «да». Тогда ждите!
Всколыхнув полами плаща, девушка развернулась и удалилась в сторону повозок, провожаемая вопросительными взглядами охотников на чудовищ. Морт с Вилло переглянулись, старший пожал плечами. Вернулась Крис через час, таща за собой тяжёлую корзину. Ведьмак ради интереса заглянул в неё и увидел, что та наполнена различными тканями и украшениями. Здесь были и гребни для волос, и ленты, и даже пара-тройка бутылок вина. По краю красивым венком лежали прекрасные цветы, что Вилло видел разве что в садах богачей.
— А Давид не возражал? — удивился Вилло, глядя на размеры подношения, и Крис слегка наступила ему на сапог.
— Я ему объяснила ситуацию и сказала, что эта корзина, — малая кровь. Пусть он воспринимает данную ситуацию, будто это откупные для лесной таможни, — прошептала бард и залилась соловьём перед Очокочи. — Я не знаю, что понравится вашей возлюбленной, так что набрала на свой вкус ассорти, но так даже лучше. Она будет долго радоваться такому подарку, и вы произведёте на неё неизгладимое впечатление.
Аккуратно выставив корзину за невидимую линию, девушка слегка поклонилась. За ручку подцепив острым когтем подношение, лесное божество довольно загудело и стремительно удалилось в лес.
— И не забывайте следить за собой, — помахала ему на прощание Крис и, широко зевнув, взглянула на ведьмаков. — Вот и мирненько решили, ладно, ребят, я пошла досыпать, до завтра, тьфу, то есть до сегодня!
Менестрель махнула рукой и отправилась в свою кибитку. Ведьмаки молча проводили её взглядом, а потом Морт изрёк:
— Ты понял, что сейчас произошло? — Вилло мотнул головой. — Я вот ни черта не понял.
Старший ведьмак махнул рукой в сторону удаляющейся девушки, а затем в сторону леса, и вопросительно уставился на напарника с немым вопросом в глазах: «Как?»
Когда пришла пора, все двинулись в дорогу как ни в чём не бывало. Всем было любопытно, что же произошло прошлой ночью, но ведьмаки отмалчивались, да и Давид, что был в курсе дел, решил не особо распространяться на эту тему. Чудовище было? Было. Ушло? Ушло. Всё. А к Кристин и не приставали.
Варгхаст громко всхрапнул, и ведьмак слегка потрепал его за ухом, успокаивая животинку. Морт, одной рукой держа поводья, второй удерживал на ладони гриб, что так и не пустил Очокочи к каравану, и с любопытством его рассматривал.
— Странное растение… Нужно отвезти их к Йотанну, если доживут, пусть изучит. И Коршу — он много чего знает.
Убрав гриб в небольшой, но до жути дорогой мешочек с чарами стазиса, ведьмак вздохнул. Если бы он их не взял с собой, старый учитель его бы не простил. Йотанн, ведьмак, которому минула уже вторая сотня лет, безвылазно сидел в их Обители, что, однако, не мешало ему изучать мир, дабы постоянно пополнять библиотеку охотников на чудовищ. Если гриб действительно отпугивал чудовищ и всякую погань, то учитель может изучить это растение, вырастить его, и ежели он не потеряет своих свойств и в ином виде, то это существенно поможет новичкам в первое время, да и бывалым ведьмакам не повредит.
— О чём задумался, — Вилло неслышно подъехал к напарнику, но Морт всё равно заметил его боковым зрением.
— Да как-то чудно всё это произошло, с рогатым. А девчонка ничего такая, шустрая и невозмутимая.
— Даже слишком, нужно с ней переговорить.
Бард лежала в одной из самых последних повозок, закутавшись в свой тёплый плащ, прикрыв лицо широкополой шляпой, и, по всей видимости, дремала. Вилло попытался снять с неё шляпу, давая солнечным лучам коснуться её глаз, но девушка сползла ещё ниже, уворачиваясь от загребущих пальцев. Приподняв поля, менестрель кивком головы поприветствовала своего знакомого. В кибитке ехали ещё люди, так что ведьмаку нужно было найти повод, чтобы начать приватный разговор. Взгляд девушки был уныл.
— Скучно? — Лёгкий кивок. — Прокатиться не хочешь?
Схватив протянутую руку, Вилло быстро усадил девушку впереди себя и рысцой направился к голове каравана.
— Он хороший, — Крис погладила серую жёсткую гриву животного, — совсем не похож на лошадь.
— Да, варгхаст плавнее идёт и тише. В бою так вообще верный помощник.
— Он не пугается монстров? — Вилло коротко усмехнулся.
— Нет, наоборот, сам их иногда рвёт на части.
— Верный друг и товарищ. Я не видела, чтобы таких продавали.
Вилло пожал плечами.
— А их и не продают. Выращивают под стать ездоку. Их ведь только ведьмаки да рисковые искатели любят. Хотя тебе бы варгхаст подошёл по характеру, был бы защитником.
— Я не люблю рисковать.
— Тогда что это вчера было? С Очокочи, мм? — приблизив голову к её уху, прошептал ведьмак. — Любой бы другой на твоём месте даже побоялся бы приблизиться к нему на расстояние взгляда, а ты — нет. Инстикт самосохранения — это базовый инстинкт, присущий любому существу! Как же ты его отключить-то умудрилась, когда вчера к монстру полезла?
Девушка что-то недовольно пробурчала, но Вилло всё равно услышал её.
— И ничего я не лезла, в чём проблема-то?
— А если бы он на тебя бросился?
— А на вас?
— Мы ведьмаки.
— Но тоже не бессмертны. И вообще, всё уже позади, зачем сейчас это обсуждать. Дело кончилось мирно, я же не ведьмак, чтобы мечом размахивать и вольты с синистрами вокруг монстра крутить.
— Но на рожон лезть любишь…
Кристин гневно обернулась на ведьмака.
— К чему вообще весь этот разговор?
— Ты многое знаешь: и про Очокочи, и про… Ткаше-мапа, хотя остальные бы их просто обозвали лешими, — девушка передёрнула плечами.
— Как можно его перепутать с лешим, это же вообще разные существа, вот дриады тоже в лесу живут, но ведь от этого они не становятся лешими.
Возмущение в голосе барда так было схоже с возмущением Йотанна, когда он толковал бестиарий молодым ученикам, что Вилло даже улыбнулся, но тут же вернул себе строгий вид.
— Может ты и про грибочки что-то знаешь?
— Какие грибочки? — подозрительно спросила бард. — Грибочки разные бывают. Я только нормальные знаю, а всякие там галлюциногены и стимуляторы не по моей части.
— А с чего ты о таких заговорила?
— Ну, я знаю, что берсерки любят баловаться мухоморчиками, да и вообще для боя разные травки-отварчики-порошочки существуют. И вообще, не рвите мне шаблон, ведьмак, что не разбирается во всём этом, — это нонсенс, как мне кажется.
— А ты много ведьмаков встречала? — Бард махнула головой.
— Вживую — нет, вы первые. И наяву вы мне больше нравитесь.
— Что значит «наяву»?
— Ну, слухи, рукописи, иногда настолько приукрашеные в плохом смысле этого слова, что даже не верится. Хотя люди всегда преувеличивают то, что их пугает.
— А вот с этого места поподробней, — к ним присоединился Морт. Ему всегда было интересно послушать байки про людей своей гильдии, а затем смеяться над ними.
Кристин обречённо вздохнула и начала свой рассказ. Ведьмаки внимательно слушали, то смеясь, то ворча над словами девушки.
— Ну, это только в совсем уж древние времена было. Чтобы только мужчины, да среброволосые.
— Так это не всё. Просто, как мне кажется, история не нова, и у каждого народа есть свой ведьмак, например, есть и его женский аналог — клеймор. Это странствующие женщины, полулюди-полуйома, серебряноглазые ведьмы, белокурые воительницы, с огромным мечом наперевес, живущие лишь убийствами этих йома и подчиняющиеся таинственной организации. Их боятся и уважают как люди, так и нечисть, однако сами они холодны и безэмоциональны. Но это же шаблон, ну не может высший разумный полностью лишиться эмоций. Быть собранным, иметь холодную голову в бою — это да, а остальное… Может, это просто с тупыми людьми эти якобы «чудовища» ведут себя холодно, а со своими, ну, или с адекватными — так это совершенно другие личности, весёлые и живые.
— Сказки все эти твои клейморы.
Кристин вздохнула и устремила взор в небо.
— Я тоже до недавнего времени думала, что всякие Очокочи, драконы — это всё небыль, а магия сводилась к фокусам на улице. Но всё переменилось. И не раз изменится.
Кристин начала насвистывать под нос неизвестную мелодию, а затем полились слова:
Кружит Земля, как в детстве карусель,
А над Землёй кружат ветра потерь.
Ветра потерь, разлук, обид и зла,
Им нет числа.
Даже без гитары бард оставалась бардом, и её негромкий, но невообразимо гипнотизирующий голос, проникал в сердца слушателей.
Но есть на свете ветер перемен,
Он прилетит, прогнав ветра измен,
Развеет он, когда придёт пора
Ветра разлук, обид ветра.
Когда ветер унёс её последние слова, в воздухе ещё долго висела тишина. Торговец тканями, что до этого абсолютно молча курил трубку, стал медленно хлопать в ладоши. К нему, будто очнувшись ото сна, присоединились и остальные. Давид мотнул головой: нет, всё же менестрель — это не работа, это состояние души. В любой жизненной ситуации такие, как она, найдут песнь, отыщут нужные слова. Они — украшение жизни.
Подул холодный порывистый осенний ветер, и небо заволокло серыми, будто пыль, облаками. Деревья тревожно загудели. Заморосил мелкий противный дождь, и все разговоры сами собой утихли. Давид тяжело вздохнул: «Интересно, как в этом году будет проходить фестиваль трёх Лун — Праксифеи-то теперь нет. Да и будет ли он вообще. В этом году погода испортилась рано. Слишком рано. М-да, если и наступил ветер перемен, то не сулит он ничего хорошего…»
