«У природы нет плохой погоды, Каждая погода благодать, Дождь ли, снег в любое время года Надо благодарно принимать!»
Дождь навевал ностальгию… Капли, будто пули, бьют по лобовому стеклу. Она сидит на переднем сидении, сонная, почти спящая, укачиваемая в мягком кресле. Рядом с ней отец устремил взгляд на дорогу, но нет-нет да посмотрит на неё, потреплет по голове и с улыбкой скажет: «Не спи, солдат, скоро будем!» Она тихо угукает и снова засыпает, но мозг улавливает знакомую песнь на радио, и Крис просит отца сделать погромче, вслушиваясь в привычные ноты. Отец всегда слушал одну и ту же станцию, всё время, что она помнила. И дома, и в дороге… Песни 70-х, 80-х, 90-х — Кристин никогда не испытывала к ним особой любви, но знала их все наизусть. Может, из-за того, что слушала их вместе с отцом с самого детства, может, потому что уважала его вкус, а может, так уже привыкла к ним, что без них в автомобиле было как-то непривычно. И, если б у неё была собственная машина, девушка точно бы знала, какую станцию стала бы слушать. К этим песням хотелось возвращаться снова и снова. Конечно, это музыка не соответствовала вкусам Кристин — она не скачивала знакомые треки в телефон, — но если она их слышала, то обязательно слушала до конца, не переключая, ведь эти песни стали неотъемлемой частью её жизни и воспринимались как родные. В каждой песне заключается целая история, и имеющий уши да услышит её… Таверна «Без ног» была самым дорогим заведением в городе, но, несмотря на это, оно было одно из самых популярных мест в Истгарде. Кристин нравилось это место — здесь было полно слушателей, коим иногда требовалась помощь барда, дабы легче излить душу, да и алкоголь здесь был хороший. Клиенты платили щедро, и, хоть многие и были пьяны вдрызг, с ласками не лезли — для этого здесь работали другие дамы. Хозяин заведения, полувеликан с моржовыми усами, сначала был иронично настроен к хрупкой девушке, что исполняла кабацкие песни, но, когда на второй вечер она сломала нос хаму, что посмел распустить руки, его отношение к странному менестрелю изменилось. Песни неизвестного доселе барда пришлись народу по душе, и по вечерам её часто просили исполнить «Стаканы»*, «Волчицу»* и другие. Слова западали в горячую от алкоголя душу, врезались в память, и уже спустя пару дней по городу то тут, то там раздавалось:«Пей-гуляй, пока есть время, Завтра может и не быть. Эй, заткнитесь, волчье племя, Эй, подруга, хватит ныть. Подвигайся, не стесняйся Брось сомнения — не беда! Что вчера было не можно, То сегодня — ерунда!»*
После очередного наплыва посетителей, Хойт в шутку предложил девушке стать постоянным бардом таверны, но они оба понимали, что такие как она — птицы перелётные, на месте долго не сидят. Однако Кира — так её называли в тавернах, потому что настоящее имя девушки клиенты считали слишком длинным, и их пьяный язык просто не мог выговорить его, — согласилась остаться в городе до конца ярмарки, а это практически целый месяц. Правда, в отличие от завсегдатаев Хойта, девушка пила, как птичка. За вечер она едва выпивала пол кружки пива, что никак не влияло на её способность петь. Хозяин подшучивал над ней и предлагал наливать алкоголь в напёрсток. Девушка смеялась: «Может, я и пью мало, но закуску к пиву люблю!» — и ловко подтаскивала к себе очередную тарелку сыра или хлеба с чесноком. Мясные галеты из бобра вообще были любимым блюдом девушки. Некоторые торговцы, что тоже останавливались в «Без ног», приглашали Киру посетить их город, заглянуть на огонёк… — Хозяин, налей-ка мне ещё! — Господин Чаррон, вам уже хватит. — Молчать, — молодой человек сидел за столом, слегка раскачиваясь и с грустью глядя на пустой кувшин. Гарольд был эсквайером*. Весёлый малый и душа компании, он любил алкоголь и дам, но из-за своего положения не мог часто появляться в высшем свете. Ему было обидно, но молодой дух требовал веселья. Поэтому он вместе со своими товарищами по несчастью часто зависал в этой таверне. — Кира, душа моя, присядь с нами! — закричал молодой парень, когда девушка прошла мимо их стола. Бард отмахнулась и направилась дальше к стойке, Гарольд крепко схватил её за руку, но, не рассчитав расстояния, стал заваливаться на землю. Девушка пискнула, ноги её подкосились, и если бы собутыльники Чаррона его не удержали, то на заплёванном полу таверны они бы валялись оба. — Вы мне чуть руку не оторвали. Хулиган, — беззлобно произнесла Кира, но всё же присоединилась к их компании. Всё же сидеть в кругу дворян было комфортнее, да и истории этих молодых людей были забавными. Чаррон с товарищами были благодарными слушателями и щедро платили за её песни, но у Кристин было подозрение, что это плата не только за её голос, но и уши. — И она мне заявляет, что Истгард — не для неё, и она уезжает в Столицу. А у самой на пальце новое кольцо, — менестрель сочувственно кивала и молча подливала вино в подставленный стакан. Кристин никогда не думала, что будет психологом, но талант слушать людей у неё был. — Через пару дней должен брат вернуться. Отец по этому случаю устроит приём, и я обязан там присутствовать. Опять слушать, какой Гринд прекрасный и расчудесный, надежда и опора, тьфу. Небось с очередной наградой от короля. Слава богу, он уедет после фестиваля Трёх Лун. День, когда прославлялись небесные сферы, был чем-то похож на праздник урожая. Солнце, что весь год давало тепло земле и энергию волшебным существам, уменьшало своё сияние. Наступало время Лун: час иллюзий и туманов, теней и сумерек. Время, когда магия замирала, будто покрытая тонкой корочкой льда, гладь озера. Время в этом мире текло иначе: один год здесь равнялся двум земным годам. Кристин попала сюда в середине солнечного полугодья. Фестиваль Трёх Лун как раз и был временем смены циклов, когда большая небесная сфера заменялась тремя малыми. Природа отдыхала после насыщенного и плодородного лета, позволяя дождю умыть себя и накрыть снежным пуховым одеялом. В лунное полугодье магические расы не могли тянуть энергию извне и задействовали внутренние ресурсы. Хотя немногие из них, кому покровительствовала Луна, наоборот, чувствовали приток невиданных сил. Это было на руку Леирасу, чьим небесным покровителем являлась Галатея, крупнейшая из двух оставшихся сфер. Кристин, хоть и была иномиркой, попадала под влияние небесных сфер ночи. Демон мысленно радовался: будь они противоположны по магии, им пришлось бы несладко всё это время. Наконец холодный фронт прошёл над Истгардом, и в небе ярко загорелся диск солнца, освещая крыши города, будто кристаллы. Люди повылезали из своих домов, подставляя уставшие лица засиявшей звезде, нежась в её лучах, словно коты. В воздухе запахло праздником. Средневековая ярмарка произвела на Кристин неизгладимое впечатление. Везде были ряженые люди, что гуляли и веселились денно и нощно. Уличные артисты развлекали простой люд незамысловатыми фокусами. Горели яркие огни фонарей, переливаясь всеми цветами радуги. То тут, то там раздавались песни менестрелей, что заливались, будто соловьи. Крис пела, танцевала, веселилась. Впервые она чувствовала себя здесь не чужой, не иномиркой, а простой девушкой. Праздник жизни пылал, и она не чувствовала себя одинокой в толпе, но могла разделить их радость и счастье. Звон карнавала оглушал, танцы и музыка пьянили похлеще хмеля. В последнюю ночь праздника, когда Солнце отдаст корону власти Лунам и полярность магии изменится, люди надевают маски и пляшут в них до рассвета, становясь хоть на короткое время кем-то другим. Это час иллюзий и обманов, когда даже нищий на дороге может оказаться не тем, кем кажется. Это единственная ночь, когда простолюдин мог беспрепятственно попасть в замок лорда Чаррона, хозяина Истгарда. Единственным условием было наличие достойного образа. Каждая девушка в этом городе хоть раз мечтала попасть туда. Кристин их понимала: сказка про Золушку бессмертна во все времена и во всех мирах. Иномирка хоть и не думала выходить замуж за человека благородной крови, но кто же откажется потанцевать на балу в красивом платье. Хотя условие, на первый взгляд, было достаточно простым, немногие могли его выполнить. Наличие яркого костюма и маски не были стопроцентной гарантией, ведь манеры также могли многое сказать о человеке. Разумные, что обладали неплохим воспитанием и имели хоть малейшее понятие о Высоком слоге, имели больше шансов посетить вечер в замке Чаррона, нежели остальные. Леирас прекрасно выдрессировал Кристин в плане поведения, поэтому девушке не составило особого труда сменить маску простого менестреля на утончённую леди. Бальный зал сверкал. Двухъярусное помещение с мраморными колоннами было залито светом. Огромные канделябры горели ярким огнём, их свет отражался от зеркальных стен, и, казалось, даже в воздухе можно было увидеть частички белого золота. Ненавязчиво играла виолончель. Нежно звучала скрипка. Кристин плавно шла между гостями, наслаждаясь здешней атмосферой и незаметно разглядывая гостей. Перья и кружева, ленты и цветы, каменья и бусы — глаза слезились от этой пестроты. Каждая дама стремилась вложить в свой наряд как можно больше, стремясь привлечь именно к себе как можно больше внимания, но среди этого разнообразия образ терялся, и всё скатывалось к пестрой толпе. Крис, наоборот, предпочла яркости элегантность и удобство: её платье цвета морской волны во время шторма, с длинными узкими рукавами, лишь слегка вышитое чешуйками на груди и спине, было очень спокойным. Тонкая кружевная коломбина в тон платью прикрывала верхнюю половину лица, едва заметными жгутиками вплетаясь в локоны волос. Когда по залу побежали шепотки и все начали разбиваться на пары, девушка поспешила отойти в сторону, но на её пути выросла фигура одного из гостей. — Могу ли я пригласить очаровательную незнакомку на танец? Человек в маске-гатто* вопросительно протянул руку, и Кристин вложила в неё свою ладонь, сделав лёгкий поклон. Музыка зазвучала чуть громче, и все стали кружиться по залу. — Сегодня ночью небесные сферы вновь слились в танце, — обратился к ней высоким слогом неизвестный. — Небо и космос едины, мессир, — ответила, как подобает, девушка. — Печально только знать, что лишь две сестры будут следить за покоем отца. — Заветы Косм недоступны нашему разуму, пока разумный не соединит глаза и разум. — Разумное заявление, — сделав виск после полного обратного поворота, незнакомец пропустил Кристин под рукой и плавно положил руку на талию. — Вы здесь по приглашению кого-то из Чарронов, или вам выпал счастливый шанс попасть сюда иначе? — Я в этом городе проездом и не имела представления о традиционном бале лорда-наместника, однако его сын был очень любезен рассказать одинокой путешественнице об этом замечательном событии. — Кхм-м, значит, вы прибыли вместе с сиром Гриндом. — Вы заблуждаетесь, мессир. Однако, могу заверить, что ваш отец организовал чудесный приём. Молодой человек на мгновение сбился с шага, но быстро выправился. Кристин заметила, как глаза дворянина прищурились под маской. Девушка прямо чувствовала — в его голове активно вращались шестерёнки. — Где же мы с вами встречались, миледи? — будто про себя произнёс он. — Прошу вас дать мне маленькую подсказку, хоть намёк! — Когда мы первый раз встретились, ваша речь была не так изыскана, но что с человеком не сделает «дурная кровь»… — Кри… — молодой человек изумлённо распахнул глаза, но девушка быстро прижала палец к губам. — Вы правы, мессир, но, хоть мы знаем имена друг друга, пусть маски сохранят завесу тайны. — Не ожидал здесь вас увидеть. Я полагал, что в сей чудесный вечер вы будете заниматься своим промыслом! Кристин изогнула губы в улыбке, позволяя Гарольду вовлечь себя в очередной танец. — Мессир, мгновения жизни в стократ дороже золотого дождя, ведь монеты рано или поздно утекут сквозь пальцы, тогда как драгоценные воспоминания останутся в моей душе навеки. — Ваши уста глаголят истину, миледи. Но вы бы по-настоящему осчастливили меня и моих друзей, если бы согласились спеть на сегодняшнем вечере. — Вы льстите мне. Однако желание хозяина — закон! — Тогда позвольте, — молодой человек подставил руку, и девушка аккуратно взяла его за локоть. Гарольд ловко проскользнул между гостями и, выведя Кристин из зала, стал подниматься по широкой лестнице, где был расположен зал поменьше. Он был не так богато обставлен, как бальный, но атмосфера в нём была много уютней. Свет был приглушён, но его было достаточно, чтобы рассмотреть окружающих: здесь собралось человек двадцать, двадцать пять, не больше, все они о чём-то весело переговаривались, кто-то тихо играл на гитаре. — Господа, у меня радостная новость. Сегодняшней скуке пришёл конец. — Гарольд, если вы привели шута, то у вас дурной вкус, — томно заявила дама в белых павлиньих перьях, но молодой человек продолжил: — У нас сегодня неожиданная гостья, чьему визиту я несказанно рад. Многие из вас уже имели честь с ней познакомиться, — гости стали вопросительно оборачивать головы. — Алистер, передайте гитару даме, не вгоняйте народ в тоску. Миледи, прошу! Кристин под любопытствующие взгляды присела на табурет и, расправив платье, приняла инструмент из рук хозяина. Чувствуя, как её щеки заливаются румянцем, она обрадовалась тому, что свет камина создает причудливые тени на её лице. Медленно перебрав пальцами по струнам, проверив их звучание, девушка задумчиво оглядела зрителей. Перед ней встал извечный вопрос: с чего начать своё выступление. Это тебе не зеваки на улице, которые будут слушать всё, лишь бы развлечься. Первая песнь должна задать тон всему выступлению, и именно от неё будет зависеть, как её примет данное общество. «Спеть про любовь или про воинов. А может, рискнуть и исполнить нечто дерзкое». Кристин беглым взглядом заглянула в мысли людей, скрытых под маской. — Ну и кого на этот раз привёл? Она хоть петь умеет. — Хмм, опять про любовь слушать, как же утомительно. — Милый наряд, но на вид — типичная наивная барышня. Сейчас будет очередная слезливая баллада. Девушка хищно улыбнулась. «Ну, что ж, будет вам баллада!» Быстро ударив рукой по струнам, Кристин начала петь. Сначала голос её шёл ровно и обманчиво спокойно, но злая радость разгоралась всё сильнее, будто фейерверк. Страсть кипела в её крови, вливаясь в острые слова куплета, усиливая своё торжество. И вновь лживо умиротворённым голосом, будто дьявол-искуситель, ведёт невидимый спор с собеседником, но снова срывается, выплескивая необузданные эмоции, заражая ими тех, кто завороженно слушал. В её голосе чувствуется насмешка, и многие её понимали. Любой может ответить дерзко, когда его права нарушены. Проиграв последние аккорды, Кристин тряхнула гривой волос и с победной ухмылкой посмотрела на присутствующих. Она прекрасно видела, как некоторые на неё уставились, широко раскрыв глаза, и только нормы приличия не позволяли их челюстям приземлиться на пол. Вдруг от дверей раздался взвыв хохота. Человек в львиной маски стоял в проходе, и, видимо, его визит для многих был сюрпризом. — Никогда подобного не слышал! Ах, как вы правы, некоторых так и хочется щёлкнуть по их длинному носу, что торчит из наших дел. — Не ожидал увидеть вас здесь, в нашем скромном обществе, — едко произнёс Гарольд. — Бросьте, милый друг, я искал вас. Я не намерен был задерживаться в вашей компании, но трудно противостоять такому голосу. — Леди закончила петь! — Но она же не откажется исполнить ещё одну песню! — Леди не будет петь! Она уже уходит. — Господа, меня ранит то, что вы говорите обо мне в третьем лице! — возмутилась Кристин. — Гарольд, — кто-то из присутствующих молодых людей подал голос, — бросьте, вы её только привели. Миледи, не обращайте на этих упрямцев внимания. Мы не желаем вашего ухода, ведь мы даже не узнали вас, как должно. В зале поднялся шум. Все о чём-то спорили, каждый хотел выразить своё мнение. Кристин мысленно закатила глаза: ну почему, почему вокруг неё всегда возникают такие ситуации. Даже притом, что девушка понимала, — она не является яблоком раздора, — но её присутствие стало катализатором, той спичкой, что бросили на сухие поленья старых обид и недомолвок. Девушка вздохнула: нужно было брать ситуацию под контроль. Всё началось с песни, пусть и закончится песней, мирной, спокойной, будто вода, пусть она погасит огонь ссоры. Главное, чтобы это был не бензин!«Я был не прав, но ты меня простил, Оставив боль, обиды за дверями. Скажи мне брат — ты где ж так долго был, А впрочем, что там — ты сегодня с нами…
Медленный темп песни, вопросительный взгляд на кота со львом, что стояли, готовые уже растерзать друг друга, но стоило только пролиться словам, разговоры умолкли.Брат ты мне или не брат, Рад ты мне или не рад. Сядь со мной за стол, налей себе вина, И если ты мне брат, то пей со мной до дна…»*
Кристин вкладывала в песню все свои эмоции: любовь, тоску и радость. Пропускала все слова сквозь сердце, и они бежали по венам, будто ток. Она отдавала частичку себя, и от этого в груди становилось больно, девушка с трудом держала голос, не допуская даже мысли пролить слезу. Последние звуки гитары упали в звенящую тишину. Все молчали, задумавшись каждый о своём. Девушка отложила гитару в сторону и уже собиралась встать, как протестующий оклик от неожиданности заставил её сесть обратно: — Миледи, ладно вы меня узнали, но его? — Миледи, но как вы… — Догадалась, что вы братья, — печальная улыбка, — человек, что своим орудием избрал слово, должен смотреть не на оболочку, а в душу. В вас есть нечто схожее, вы можете из-за этого злиться, но… именно это и помогает вам понять друг друга. Столько преданий и легенд про братьев знает мир — не сосчитать. Но всех их объединяет одно: как бы далеко родные не находились друг от друга, они всегда чувствуют друг друга и придут на помощь в трудную минуту. И как же мучительно, жутко и больно слушать сказания, где брат идёт на брата. Гарольд и Гринд отвели глаза. Девушка, так или иначе, была права. — Что ж, не будем о грустном. Вечер в самом разгаре, и до рассвета далеко, не стоить надевать вуаль печали. Хотите развеяться и послушать о мечте каждого мальчишки? Братья синхронно кивнули, да и остальные гостьи согласно загомонили. Кристин пробежала пальцами по струнам. «М-да, сегодня мне покоя не дадут…»***
Кристин устало брела по безлюдной улице. Празднование шло до самого рассвета, и все отсыпались после бурной ночи. Редкие прохожие проходили мимо, но в основном все, кого встречала девушка, находились в лежачем состоянии. Брусчатки не было видно под ковром из увядших цветов и изорванных лоскутов, залитых вином и пивом, то тут, то там сиротливо висели флаги и ленты. Праздник кончился, и город был похож на потасканную куртизанку. Все её знакомые в замке под конец вечера были так пьяны, что едва могли ворочать языками, Кристин была единственная, кто твёрдо стояла на ногах. Из-за ускоренного метаболизма, алкоголь мало влиял на девушку, так что перепить её могли разве что демоны или эльфы, что всегда славились своей устойчивостью к спиртным напиткам. Но хоть Кристин не могла ощутить пьяный угар, это не мешало ей дегустировать лучшие вина Дельфинии, на которые расщедрился граф Чаррон. «Кровь» для красных вин, «Слёзы» — для белых. Иномирка сразу же влюбилась в «Слёзы Невесты»: десертное ликёрное вино, что хранилось в дубовой таре не менее двух лет, обладало неповторимым букетом, утончённый, насыщенный ароматом мускатных ягод с медовыми оттенками цветов, персика и апельсиновой корочки. Оно так было похоже на вино из её родного мира, Мускат Белый Красного Камня, что Кристин не удержалась и выменяла драгоценный перстень на небольшой бочонок. «Это сделка неравноценна», — возмутился демон в голове, но Крис от него отмахнулась. Создать кольцо с драгоценным камнем не составило ей особого труда, расхода энергии почти не было: уголёк, взятый с замковой кухни, легко был превращён в бриллиант, а переплавить серебряную монету в кольцо — дело пустяковое. Может, кольцо и было дороже бочонка, но приятные ощущения и воспоминания, что дарило вино, были для Кристин намного дороже. Вообще, девушка заметила за собой, что когда она не создавала предметы с нуля, а использовала схожие материалы, то расход энергии уменьшался. И чем заготовка была ближе по свойствам к конечному продукту, тем меньше сил тратила девушка. Единственным исключением в этом правиле стали артефакты. Однажды, когда она хотела зачаровать дешёвенький меч-артефакт, предмет выжрал столько маны, что Кристин чуть не упала в обморок. Однако Леирас быстро выявил причину: — Твоя магия отличается от той, что изначально была вложена в оружие. Вплетать одну магию в другую — дело тонкое и кропотливое, тебе этому ещё предстоит научиться. Сейчас же твоя Сила полностью стёрла магию мастера-артефактора и зачаровала клинок с нуля. То есть ты, по сути, проделала двойную работу. Убрав бочонок в пространственное хранилище, где уже лежала новенькая гитара, подаренная на радостях братьями-аристократами, Кристин покинула замок. Девушка ловко лавировала между храпящими горожанами, мечтая о том, как сейчас вернётся в гостиную и завалится в постель, когда дорогу ей перегородили двое рыцарей с гербом Солнца. — Вы мисс Кристин? — Нет, — будничным тоном ответила девушка. Ответ так озадачил мужчин, что они замерли на месте, и девушке пришлось протискиваться между ними, чтобы продолжить путь. Один из рыцарей всё же пришёл в себя и быстро встал перед ней. — Нет, вы — мисс Кристин. — Да нет же. Пока, нет! — Не понял. В смысле «пока, нет». Девушка тяжело вздохнула и уставилась хмурым взглядом на храмовиков. — Сколько сейчас времени, мм, — Кристин указала пальцем на городскую башню, где из двенадцати сфер светилось лишь пять, — а теперь посмотрите на меня, видите на мне маску! — Эммм, и что? — рыцарь явно ничего не понимал. — А то, что Фестиваль Лун ещё не кончился, и правило масок действует до следующего дня. Поэтому сейчас я… я… — девушка задумчиво покачнулась на носках. Как же её называли на бале? Кристин вопросительно посмотрела на свой наряд. — Ага, я леди Оушен, и не имею никакого отношения к той, что вы ищете. — Но… ведь… Маскарад прекращается на следующий день, а он уже наступил. Иномирка сочувственно посмотрела на рыцарей. Ну как, как объяснить этим трезвым людишкам логику счастливого весёлого гуляки. — Ох, как же мне вас жаль, — рыцари вопросительно переглянулись, — сразу видно, что выходных и праздников у вас мало, правил вечеринок не знаете. Хотите, расскажу, какое главное правило о времени празднества, — робкий кивок, — главное правило праздника: «Следующий день наступает только тогда, когда человек ложится спать!» А я ещё не ложилась! Так что, прошу, — Крис сделала движение руками, будто прогоняет крабов, — пшш, пшш, не стойте у леди на пути. Рыцари недоуменно заморгали глазами, а затем, тряхнув головой, будто сгоняя морок, стали доставать мечи из ножен. — Стоп-стоп, — девушка примирительно подняла руки, — последний вопрос: вы меня в Истгарде долго искали? На ярмарке хоть отгуляли? Нет? Сочувствую, парни, нелегка ваша служба. Слушайте, может, вы меня арестуете, ну, не сразу, я понимаю, что вы старались, работали и, наконец, поймали, но… будет ведь обидно, если Фестиваль Лун пройдёт целиком мимо вас. И я знаю прекрасное заведение, что работает круглые сутки, и там подают отличное вино, я же знаю, вам можно. Давайте туда сходим и отпразднуем? Клянусь — никакого обмана! Кристин торжественно подняла руку, на которой на мгновение вспыхнула печать. Рыцари переглянусь. — Мы должны её немедленно обезвредить! — Успокойся, — старший рыцарь похлопал напарника по плечу, — она не сможет переступить магическое обещание. — Но блокиратор магии надеть стоит. Бережёного Бог бережёт. Кристин недовольно фыркнула и, будто нехотя, протянула руку, но внутри она ликовала. «Зелёные, какие же вы ещё зелёные!» Металлический браслет плотно прижался к коже, но не сдавливая её. Девушка покрутила запястьем, любуясь специфичным украшением, и взглянула на рыцарей. «Ну, что, господа, а сейчас я вам проведу мастер-класс, как не надо вестись на женские уловки!»