Вечное попечительство

Интересно, а это больно? Я помню… Помню, когда к нам приходил кто-то, он никогда не здоровался, да оно и не нужно было. Ведь приходил этот «кто-то» только ночью, всегда был в темном и всегда приносил яблоки. Яблоки были всегда зелеными, мать всегда ему улыбалась и всегда говорила, что не стоило было… Всегда… Они сидели на кухне, пока брат спал, а я наблюдала за ними через небольшую щель в двери. Я была уверена, что заметить меня было невозможно, но он всегда смотрел мне в глаза. Мама спрашивала что случилось у него, он пожимал головой, и губами шептал в мою сторону фразу. Думаете я не помню? Нет, это фразу я никогда не забуду. После этой фразы я всегда уходила, в он всегда улыбался.       Интересно, мама боялась умирать? Если, да, то она очень хорошо делала вид, что все идет как надо. Я бы так не смогла, и сейчас не смогу, никогда не смогу. По ногам бил ветер и ветки. Колени были разбиты о камни, по которым я взбиралась на склон, а склон, если смотреть сверху, не казался таким высоким. Я даже уже стала сомневаться в том, что смогу все провернуть тихо и навсегда. Именно в этот момент я поняла, что никогда ни в чем уверена не была. Даже в том, те ли я травы давала матери, при готовке зелья? А что уж говорить про такой сложный глагол «жить». Да черт с ним… Камни под ногами. Мама, я взрослею. В ушах звенит ветер. Юбка метается по ногам. Обрыв не кажется… Шаг. Два. Три. В ушах все еще звенел ветер, но теперь я уже могла разглядеть небо. Серое небо где-то в глубине было совсем светлым. Я вдруг вспомнила, что очень редко смотрела на небо. Все потому… « — Даша, знаешь почему птицы любят летать высоко? — мама улыбалась и смотрена наверх.  — Нет, — мне было всего семь.  — Небо — это надежда, а птицы всегда несут надежду, неважно какую, а люди очень редко смотрят на небо, потому чт…  — Потому что им не нужна надежна?  — Ну, — мама улыбнулась, почему-то грустно, — Потому что они уже не на что не надеются.  — А ты?  — А я тебя люблю…» Не помню, что у меня была надежда когда-то. Оказывается падать это не так быстро, так много мыслей. Почему-то перед глазами появился взгляд Кирилла, который на что-то всегда надеялся. Затем, по ушам что-то ударило. И я не сразу поняла, что это вода. Под водой небо стало каким-то размазанным, но красивым. Тело и механические движения пытались включить режим самосохранения, но не вышло. Видимо статус утопленника мне обеспечен… Интересно, а это было больно?

***

Я не помню сколько прошло времени с того момента, как я опустилась под воду. Но глаза открыть я уже не могла. В какие-то моменты даже всплывало сожаление и чувство вины перед братом. Всплывали и оставались на поверхности, никуда и не деваясь. Совесть грызла, а я медленно разлагалась. Как же жаль, что никто уже никогда не скажет, что я была ему дорога… Спустя какое-то время, я ощутила какое-то прикосновение к руке. Органы осязания уже не функционировали как надо, так что я подумала, что показалось. Затем, ещё. На этот раз я почувствовала нечто слизкое и чешуйчатое… В голову сразу пришло какое-то невероятное существо из самых глубин. Я не могла отверждать, что нахожусь на поверхности, ведь или я не могла открыть глаза, или вокруг было чертовски темно. Прикосновения были гладкими, и всегда в разных местах, в какой-то момент всё напряжение ушло и я даже расслабилась. И кажется, даже заснула. В глазах вспыхнули ярко-зеленые глаза.