***
— Здравствуйте, мистер Холмс. — Шерлок, пожалуйста, — детектив приветствующе кивнул головой, не сводя с хозяйки дома пристального взгляда. Джон легонько толкнул его в бок, напомнив другу о необходимости хотя бы вежливой улыбки.— Несмотря на то, что она наверняка привыкла общаться с «трудными» людьми, не стоит сразу демонстрировать во всей красе свой сногсшибательный характер, договорились? — О чём ты?!
— Не ожидала снова встретить вас… так скоро, — психотерапевт жестом пригласила друзей войти. — Джон, доброе утро. Очень хорошо, что вы пришли вдвоем. В коридоре друзья незаметно переглянулись. «Пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь», — прочитал в синих глазах детектив. — Джон, пожалуйста, проходите. А вас я попрошу принести еще один стул. Детектив прошел мимо вазы, из которой в прошлый раз выпил предназначенную цветам воду, и толкнул указанную дверь. Спина в безупречном костюме надежно укрывала от психотерапевта пристальный взгляд, перепрыгивающий с одного предмета интерьера на другой в стремлении запомнить как можно больше деталей. Еще в свое первое появление Шерлок отметил, что изнутри жильё скорее похоже на музей или фотографию с сайта агентства недвижимости — вещей очень мало и все они уж слишком подозрительно лежат на своих местах. Из кухни до детектива не доносился аромат приготовленного с утра завтрака. На столике возле стены не было ничего, кроме сложенной утренней газеты — не были оставлены ключи, не лежала забытая записная книжка. Дом представлял собой резкий контраст с родной гостиной на Бейкер-Стрит, где с легкой руки Шерлока всегда царствовала атмосфера временно стихшего урагана, сдерживаемая только стенами и душевными порывами миссис Хадсон. В прошлый раз детектив направил всё своё внимание не на психотерапевта и её отношение к порядку, а на своего друга и его состояние. Позже, прокручивая в голове события после драматического появления из багажника, он заметил и застывшие декорации. Тогда он решил, что его восприятие, возможно, было искажено наркотиками, а новый врач Джона — просто очень аккуратная и чистоплотная женщина. Но сейчас, войдя в небольшую светлую спальню, он замер на пороге, не решаясь нарушить её стерильную чистоту. Перед глазами детектива возникла собственная спальня на втором этаже. Он тоже предпочитал держать в своем «углу» минимум вещей, сосредоточив свою жизнедеятельность за пределами комнаты, в которую приходил только спать и переодеваться. Но и это было лишь вынужденной соседством мерой — Джону никогда не нравилось, когда детектив засыпал на неудобном диване, а для хранения костюмов необходим был большой шкаф… Сейчас, когда почти все свои вечера и ночи Шерлок мог бы описать словом «одинокие», он иногда по несколько дней не открывал свою дверь. Если бы рядом с Шерлоком сейчас появился благодарный слушатель, он был бы слегка озадачен безапелляционным заявлением — новая владелица, очевидно, переехала сюда недавно и из очень скромных условий. Возможно, она откладывала деньги, во всём себя ограничивая. Возможно, она тянула на себе сломленного страшной болезнью члена семьи, но вот теперь решила пожить для себя и купить большой и красивый дом, в котором, привыкшая к лишениям, теперь никак не научится жить. На прикроватном столике вместо небрежно оставленной книги с загнутым уголком последней прочитанной страницы стоял только будильник, в котором даже не потрудились поменять батарейки — секундная стрелка, указав однажды на десять часов, больше не двигалась с места. Шерлок проследил за её направлением и вздохнул, сравнив между собой едва заметные складки на покрывале. Девушка спала только на одной, ближайшей ко входу половине кровати, как будто та была слишком большой для неё. «Ох, мисс, неужели вы настолько одиноки? Нужно будет проверить объявления трех... нет, двухмесячной давности о продаже домов в этом районе...» Взгляд его остановился на встроенном в стену шкафу — классическом клише, запомнившемся ему из глупых фильмов ужасов, которые так любил смотреть когда-то молодой Джон, и которые вместе с ним вынужден был краем глаза смотреть еще более молодой Шерлок. По всем канонам, через узкую щель на детектива должен сейчас смотреть внимательный глаз затаившего дыхание человека. Шерлок, наклонив голову и прищурившись, словно хищник, высматривающий жертву, сделал шаг, оставив на кристально чистом полу невидимый глазу след от уличной пыли, повторяющий причудливый узор подошвы его ботинка. — Всё в порядке? Голос психотерапевта разогнал кружащие в голове образы и вернул детектива к реальности. Шерлок повернулся и напоролся, словно на нож, на пытливый взгляд спрятанных за стеклами карих глаз, оттененных легкой улыбкой. Он попытался ухватить и упорядочить ускользающие буквы, которые растворялись в воздухе прямо у него на глазах. Слова — обрывки наблюдений, которые он, оставаясь парализованным, не в силах был обработать — беспорядочно заменялись на антонимы и обратно, а некоторые так и остались скрытыми за безликими знаками вопроса… «Сирота»? — Шерлок… — казалось, она пробует его имя на вкус. Нож провернулся в его груди. Собственное имя прозвучало иначе, словно… В нос на мгновение ударил запах сырости — так пахнет на берегу озера, когда стоишь по колено в воде и водишь палкой по расходящимся по ней кругам, а макушку печёт зависшее в чистом небе солнце. Где-то позади залаяла собака. Шерлок повернулся к окну, за которым не было ничего, кроме утренней тишины. Женщина, лишь слегка разочарованная разорванным контактом, усмехнулась. Реакция оказалась более, чем предсказуемой, и даже сильнее, чем она ожидала. Когда нахмурившийся детектив отвернулся от окна, она указала ему на стоящий возле входа стул. — … мы вас заждались. Сегодня будет просто замечательный день.***