Сталкер

jaurim — it is

      — Наён, умоляю, не упрямься! — Ри догнала подругу по пути в класс. Она позволила себе расхныкаться перед ней, так как Доён был так близко к тому, чтобы попасться на их крючок, а Наён вновь убежала, как глупый щенок от хозяина.       — Я… Я не могу! Как я буду смотреть ему в глаза? Не могу, не могу… Меня всю трясёт! — Пак заворчала, обмахивая своё лицо ладонями, лишь бы румянец сошёл окончательно. — Как ты только додумалась до такого? Ты сумасшедшая, Ри! — воскликнула подруга без капли упрёка или намерения обидеть.       Квон знала, что Пак так подумает о ней — Ри и вправду слегка свихнулась, когда вообще согласилась помогать в том, в чём у неё ни капли опыта. У неё никогда не было отношений, а влюбиться в кого-то казалось для девушки невозможным. Её голова всегда была забита другими заботами, и думать о своём сердце совершенно не было времени. Когда уговоры Наён согласиться вновь встретиться с Доёном окончилась провалом, Квон обиженно выдохнула и ушла к своей парте. Они с Пак так вновь о старшекласснике не заговорили и старались находить другие темы — однако их разговор всё равно приходил к парням, потому что Наён из-за одного из них страдала, а Ри внезапно испугалась. Ведь её ожидает встреча с Джехёном вновь.       Так как Наён забирает сегодня со школы старший брат, школьнице придётся столкнуться с парнем один на один — как и утром. Только если в начале дня это не казалось чем-то кошмарным, сейчас это предстаёт по крайней мере волнующим событием. Ри догадывается, что их маленькая прогулка так и закончится молчанием Джехёна, бесполезными рассказами о природе со стороны Квон и в итоге — они разойдутся каждый своей дорогой.       — Ну будь, как будет! Чего я боюсь? Не маньяк ведь он, верно? — боязливо шептала Ри, когда подруга уже уехала, а она направлялась к автобусной остановке.       Она запнулась в своих беспорядочных мыслях, когда увидела, что Чон пропустил подъехавший автобус и остался стоять дальше — Ри быстро взглянула на свои часы и поняла, что опоздала на несколько минут. Автобус будет только через пятнадцать — значит, у Квон будет время расспросить Джехёна об его друге и узнать того лучше, чем раньше.       Довольствоваться только влюблёнными, но обречёнными вздохами Наён подруга больше не намеревалась. Она, признаться честно, хочет уже быстрее найти решение этому, потому что сердце Пак бедное страдает — оно ещё полно юношеской наивности, которая жаждет искренней любви.       Ри быстро подбегает к Джехёну и дружественно хлопнула того по плечу, из-за чего парень вздрогнул в испуге. Заметив Квон, он облегченно выдохнул. Девушке даже показалось, что он улыбнулся краешками губ — так, чтобы было незаметно.       — Наён отчитывала меня за то, что я сделала… Я не хотела опаздывать, извини… — Квон виновато опустила голову и инстинктивно зажмурилась, когда Чон сделал шаг к ней ближе.       Джехён, заметив это, резко остановился и остался стоять на месте, с этого момента боясь сделать хоть одно лишнее движение. Он мгновенно догадывается о связи между её подсознательным рефлексом и синяками на теле — парень шумно выдыхает, но продолжает молчать, пока Ри вновь не заговорила.       — Вы же не считаете нас глупыми? — спросила Ри без единой надежды на то, что парень ответит честно, и всё же она хотела узнать правду на этот, казалось бы, лёгкий вопрос.       — Это было смело с твоей стороны. Доён уже сам думал, когда же подобрать момент, чтобы застать вас обеих врасплох, — серьёзно, но не растеряв шуточной интонации, ответил Чон.       Его забавляла эта ситуация и даже нисколько не оскорбил тот факт, что Ри, эта маленькая бабочка, порхающая в лучах солнца, сблизилась с ним ради своей подруги — ради выгоды, которую несёт в себе Чон. Они оба хоть и были равнодушны к девушкам, о чём Ким ни раз упоминал, но узнать, что же такого они придумают в очередной раз — настоящее развлечение. Наблюдать за подарками Доёну и признаниям в любви уже немного наскучило — ведь всегда попадалось одно и тоже. Шоколад и тихие слова: «Ты мне нравишься». Доён на это всегда вежливо улыбался и старался отказывать девушкам, как можно мягче, в то время как Джехён просто старался избегать.       Поклонниц, может, у него и было много, но вот страх перед его холодным взглядом и резким отказом отрубали у девушек всякое желание говорить о своей влюблённости вслух. Ри же влюблена в Джехёна не была — она увлечена Доёном и своей подругой, точно как сваха. Бегает вокруг них, мечется и одного угла в другой, пытаясь подобрать правильный подход к обоим.       — Сам… Сам думал подойти к ней? — Ри отвернулась от экрана, на котором время ожидания автобуса медленно сокращалось. На её лице выражалось удивление, которое она и не пыталась скрыть.       Джехён на это молча кивает, устремляя свой взгляд на дорогу — в ту сторону, откуда должен был появиться автобус, однако он вовремя опомнился. Пошарив по карманам школьных брюк и заглянув в рюкзак, он вспоминает, что денег даже на дорогу не было — ему стоило бы заглянуть в кафе на работу, чтобы забрать свой аванс, о котором он попросил утром начальника. Тот согласился выдать деньги, если Чон заменит своего коллегу на сегодняшнюю смену — парень, конечно же, согласился. Он был только рад, что начальство всегда шло ему на встречу.       Вот только до дома идти далековато, а до кафе в другую сторону, но оно было в два раза ближе к школе. Чон задумался, огляделся — никого больше нет, потому что все всегда пытаются успеть на первые автобусы. Рядом только Ри, что-то увлечённо разглядывая на экране. Наверное, следила за тем, как передвигается автобус — он был все ближе к ним.       — Слушай, Джехён, верно? К тебе так обращаться? — уверенно спросила Квон, развернувшись к парню лицом. Чон незамедлительно кивнул. — Может, прогуляемся? Нам ведь в одну сторону, — девушка вздыхает и расстёгивает свою спортивную кофту.       — Не хочешь пойти со мной в кафе? — выпалил Чон, нервно сжимая в руках лямку рюкзака.       На это Ри могла только в удивлении уставиться на него и наивно улыбнуться — от её улыбки исходило такое тепло и почти домашний уют. Девушка могла легко согласиться на его предложение, ведь это такой шанс — она сблизится с Джехёном, и подобраться к Доёну будет ещё легче! Квон почти запрыгала от радости, пока не вспомнила, что мать определённо ждёт её дома. Можно было придумать убедительную отговорку, однако тело девушки схватила фантомная боль тех синяков, оставшихся с прошедших выходных.       — Извини, давай в следующий раз.       — Как знаешь. Но запиши мой номер. На работе мне иногда бывает скучно, — Джехён пожал плечами и протянул руку, тем самым ясно дав понять, что просит у Ри её телефон. Она замялась, что Чон всё-таки заранее подозревал — не вырасти он в плохой семье, вряд ли бы догадался, почему девушка не соглашалась на его предложение, но и не отказывала. У детей, чьи телефоны тщательно проверяют, очень хорошая память. — Я продиктую тогда, а ты запомни. Звони, когда захочешь.       Ри послушно кивнула, и сердце её преисполнилось к нему благодарностью. Ответить Джехёну было крайне тяжело, ведь никто не поймёт её позицию — все будут, как и Наён, убеждать её сбежать от родителей. И совершенно не важно куда, главное — подальше от них, а Ри так не могла. Она любила своих родителей, пусть даже они так и относились к ней — это всё меры воспитания.       Телефон Квон был под полным контролем матери, и если там она увидит незнакомый ей номер — будет скандал. Чон угадал — у девушки была идеальная память на цифры. Она могла записать их завтра в тетрадь и оставить в школьном шкафчике, чтобы на весь учебный год сохранить номер Джехёна — он обязательно понадобится ей, чтобы узнать, где Доён.       Ри видит в этом телефоне осуществление своего плана, а Джехён — её спасательный жилет. Вдруг однажды их разговор не будет касаться Доёна, а Чон будет только рад помочь, потому что, как сказал ему однажды Хэчан, собственную душу нужно лечить самостоятельно, исцеляя других, а не калеча их чувства. Всего лишь подросток, а такие слова твердил без устали, что Чон до сих пор возвращается к ним. «Как это сделал ты. Ты ведь спас меня, а я взамен — тебя. И наши души исцелены» — говорил Хэчан, когда они засыпали вместе в особенно холодные, зимние ночи.       На автобусной остановке они и разошлись — Ри направилась домой, а Чон с тяжёлой головой ушёл на работу. Его никогда, признаться честно, не волновало то, что о нём говорили — особенно сейчас, когда несколько месяцев, и он закончит школу. Вот только иногда эти слухи его выручали — люди боялись его резкости, поэтому лишний раз не доставали глупыми вопросами; боялись его вспыльчивости, поэтому сделать из него изгоя не получилось — Джехён был сам в состоянии постоять за себя, да так, что обидчики потом и взгляда на него не поднимут; боялись его холода в глазах — вдруг заразятся этим и их сердце заледенеет; боялись слухов о прошлом и его семье, потому что Чон с лёгкостью подтвердить их правдивость.       Это помогало Джехёну в том, что никто не позволял себе лезть в его личную жизнь — он и с Доёном не поделился всем, что произошло незадолго до его перевода в эту старшую школу. Никому не хотелось открывать эти тайны, потому что Чон считал их слишком личными. Они были его единственной собственностью, которой он мог спокойно распоряжаться.       Может, именно поэтому Джехён решился на то, чтобы так спокойно общаться с Ри — она подошла к нему первая, и ни разу в её взгляде на него не промелькнул страх или презрение, хотя Чон ожидал от богатых детей только этого. Ри была одной из немногих, кого деньги не могли испортить — они знали им цену, но оставались неподвластны.       Джехён чисто по-человечески не мог оставаться в стороне, когда Ри сама подходила к нему, говорила без устали и улыбалась — свою улыбку она дарила всем, кого встречала, потому что такой уж Квон была. Ей не было жалко своих чувств, она их не стыдилась и не прятала — за исключением семьи. Хотя и это Чон в своей голове оправдал — Ри просто не понимает, что такое отношение к ней ненормально, поэтому терпит.       Вновь вспомнив про те синяки Квон, Чон бьёт себя по лбу, чем вызывает недоумение у начальника.       — Всё нормально? — задал мужчина дежурный вопрос, на что Чон улыбается.       — Да, я просто вспомнил кое-что. Вам как всегда, да? — Джехён моет руки и принимается за приготовление кофе для мужчины.       В это же время, пока Чон был занят на работе, Ри вернулась домой. К её удивлению, мать выбежала из столовой комнаты со счастливой улыбкой, которая могла девушку только поставить в ступор — женщина ей никогда не улыбалась искренне и честно. У Квон в груди что-то затрепетало, но стоило ей только проникнуться этим неизвестным ранее чувством, как мать грубо схватила её за руку.       — К нам в гости пришёл господин Ли с семьёй. Веди себя достойно, тебе ясно? — прошипела женщина на ухо дочери, и Ри оставалось только кивнуть, боязливо поджав губы.       Переодеться Квон не дали — мать сразу потащила её в столовую комнату, чтобы скорее представить гостям свою дочь. Там сидел господин Ли, рядом его жена и справа от него его сын — Ли Тэён. Он был ровесником девушки, учился в параллельном классе. Ри знает его заочно, однако предпочитала никогда с ним не разговаривать, впрочем, как и сам парень. Виделись они также нечасто — раз в несколько месяцев, когда девушке позволяли пойти на какое-нибудь мероприятие с ними или вот так, когда их семью приглашали в гости или гостями были они сами. Квон незамедлительно согнулась в поклоне и, по указке матери, села за своё место напротив Тэёна.       Родители принялись говорить о предстоящем благотворительном вечере, который устраивает господин Ли, а Ри в это время, стараясь отвлечься от разговора, прокручивала раз за разом в голове номер Джехёна. Ей бы успеть записать его куда-нибудь, но от мыслей её отвлёк голос отца.       — Их совершеннолетие не за горами, тогда мы и можем их обручить, — уверенно заявила мать Тэёна.       — Было бы отлично! Мы уже сейчас готовим сына к поступлению в Америку, — добавил его отец, господин Ли.       — Наша Ри тоже мечтает о поступлении в эту страну! Будет хорошо, если после помолвки наши дети будут учиться вместе. Это поможет им сблизиться, — мать Квон радостно воскликнула и от радости хлопнула в ладоши.       Квон застыла, и ей казалось, что она еле дышит. На её глаза навернулись слёзы, но она потупила взгляд в свою тарелку и незаметно смахнула их — взрослые не обратили на это внимания, так как были заняты обсуждением вопроса их помолвки с Ли. Девушке еда не лезла в рот, так ей стало страшно — её жизнь может вот так и закончится. Подняв медленно свой взгляд на Тэёна, она увидела такие же потерянные, расстроенные глаза, которые выдавали его — он сам не знал о факте помолвки. Они оба, простые наивные подростки, сидят за столом и не могут собрать мысли воедино, пока взрослые продолжают решать их судьбу.       Ри не знала, какой Тэён на самом деле, и ей никогда это не было интересно, потому что он чужой парень — человек, который никак не касался её. В жизни девушки появилось только два парня — Доён, которого любит подруга, и Джехён, который поможет ей в том, чтобы познакомить их. О других она и не могла думать, потому что эти чувства не интересовали. Квон не хотела в свои семнадцать думать о том, что вот он — жених, и когда придёт время, то их поженят, а к мнению подростков не станут прислушиваться.       Руки девушки задрожали, но Ри знала, что нельзя сделать ни одного лишнего движения, и если она расплачется, то матери это точно не понравится. Девушка продолжает легко улыбаться и делать вид, что её всё устраивает, вот только стоило гостям покинуть их дом, как она убежала в свою комнату. Её начало тошнить; стоило ей подумать о вынужденном замужестве с Тэёном, она тут же бежала в свою ванную, и желудок словно выворачивался наизнанку.       Когда Ри успокоилась, то села за свой стол, разложив на нём учебники и тетради, чтобы приняться за учёбу. Но листы оставались чисты, к учебникам девушка не притронулась, и перед глазами была только пелена слёз, скрывающая этот мир, предавший её. Квон вспомнила себя маленькой, когда она также сидела за столом и плакала, как ненормальная, сжимая рот ладонью, чтобы никто не услышал — иначе брат пожалуется отцу, и родитель вновь придёт к ней, одарив затрещиной. Девушка сегодняшним днём старалась вбить себе в голову, что это правильно — её слезы станут ценой светлого будущего, которое ей подарят старания родителей. Но прекратить плакать не удавалось.       Мать Ри приоткрыла дверь и увидела, что дочь склонилась над учебниками, поэтому не стала проверять её тетради и только сообщила о том, что они с отцом уходят на вечерний ужин с его бизнес-партнёрами — значит, вернутся поздно. Ри глубоко вдохнула и ответила короткое: «Хорошо» — так, что женщина и не догадалась о том, что она плакала. Мать закрыла дверь её комнаты, и они с отцом покинули дом, оставляя только Ри и брата, так как горничные ушли в свои комнаты для прислуги.       Квон пересилила себя и закончила уроки ближе к вечеру, её родители ушли около двух часов назад. Когда девушка спокойно легла на свою кровать и достала телефон, чтобы отправить Наён сообщение с номером телефона Джехёна, чтобы не забыть завтра в школе вписать его в тайный блокнот, включила музыку в наушниках. Долго она так в одиночестве не пролежала — к ней завалился пьяный брат, который вернулся после прогулки с другом. Родители много что ему позволяли, так как успели разочароваться в нём, да и любили они его, наверное — Ри думала, что они так заботятся о нём. Его давно засватали с дочерью господина Ким, но взрослые ждали, пока они оба закончат университет, чтобы сыграть свадьбу. Ри стоило ожидать, что её ждало тоже самое. Брату скоро исполнится двадцать два года, и ему осталось лишь два семестра до окончания университета.       — Моя сестрёнка ещё не спит? — Сухёк гадко усмехнулся и закрыл дверь её комнаты. Ри снимала наушники, и потому не услышала ни его слов, ни щелчка, который мог уведомить её, что брат запер дверь на замок.       Девушка садится на своей кровати и слегка улыбается уголками губ.       — Собиралась скоро, а ты когда? Выглядишь неважно, попроси кого-нибудь принести тебе в комнату стакан воды и лекарство от похмелья, — Ри слегка кивнула и отодвинулась от брата подальше, когда он бесцеремонно сел на её кровать. — Тебе совсем плохо?       Квон начала переживать и уже хотела пойти в комнату горничной, пока брат грубо не схватил её за руку, потянув обратно так, что девушка упала на кровать.       — Беспокоишься обо мне? — тихо спрашивает её старший брат. Это напомнило девушке о том, что она успела забыть к своим семнадцати годам — семь лет назад её брат также пришёл к ней в комнату. Ри думала, что он хотел её успокоить. Она плакала, а он аккуратно гладил её по голове и рукам. Она хныкала, а брат продолжал гладить девичье тело — и в итоге грубо поцеловал Ри, а она продолжала плакать. — Слышал, сегодня говорили о твоей помолвке с этим щеглом. Смазливое личико, да? Девчонки такое любят, — Ри вся сжалась, и на её глаза вновь навернулись слёзы.       Ей тогда было десять, а ему пятнадцать — в тот год он связался с одним парнем, который втянул его в плохую компанию. Уже в пятнадцать, будучи мелким подростком, он начал курить и пить, на что родители несколько месяцев закрывали глаза — думали, пусть веселится. В наказание они потом отправили его в лагерь для проблемных детей, куда родителей часто вызывали из-за его драк с другими детьми. Когда он закончил школу, то в первый же год в университете его оттуда отчислили. Родителям пришлось отправить его в Америку, чтобы избавить их семью от дальнейшего позора — там он не стал вести себя прилежнее, но учился с горем пополам, так как отец показал ему заявление о том, что ещё одна выходка — и он выпишет его из семейного регистра, а значит — Сухёк не получит и воны в будущем. Когда брат прилетал в Сеул, то вёл себя более менее тихо.       Ей было четырнадцать, когда старший брат её изнасиловал, а она думала, что сама виновата — и что в этом нет ничего страшного. Мозг отчаянно пытался блокировать эти воспоминания, а сегодняшним вечером Квон вновь заплакала, потому что память вновь и вновь воспроизводила эти картины в голове. Сухёк ненавидел Ри без причин, просто потому, что был отвратителен характером, а сестра всё ему прощала, потому что не могла иначе. Когда ей было десять, она не могла ничего сказать против, но пришедшие пораньше родители тогда помешали — и старший брат в страхе отпрыгнул от неё и убежал вниз, пожаловавшись на то, что Ри плачет. Тогда в комнату пришла её мать и ударила — Квон замолчала.       С того дня брат не предпринимал попыток вновь повторить то, что задумал. Но когда, после очередной пьянки, вернулся домой, то родители снова были на каком-то благотворительном вечере — это значило, что вернутся они поздно, а отец, вероятнее всего, будет также пьян. Им будет не до детей. Ему тогда было девятнадцать, он прогуливал пары в университете, и до его исключения было уже недалеко.       — Понравился тебе этот Тэён? — шепнул брат ей на ухо, нависнув над ней. — Видел я его… Разве такие парни не в твоём вкусе, а, сестрёнка?       — Что ты делаешь… Тебе нужно пойти спать… Мне завтра рано вставать, Сухёк, — невнятно мямлила Квон и толкала брата в грудь. Всё её тело начало трясти в страхе и осознании того, что он задумал — в его глазах плясали черти, а руки уже забрались под девичью футболку, больно сжимая её грудь.       — Если закричишь, то я всё расскажу отцу. И матери расскажу о том, что ты гуляла с какими-то парнями после школы, — Сухёк злобно усмехнулся и сжал в своей руке её запястья, чтобы она больше не била его. — Скажу, что ты курила на автобусной остановке, для правдоподобности даже сигареты подкину, — брат залился противным смехом, свободной рукой стягивая с сестры её спортивные штаны.       — Такого не было! — воскликнула Ри, больно зажмурив глаза. Её вновь начало тошнить, ноги словно парализовало — она не могла и двинуться, только беспомощно плакала. — Прошу, Сухёк… Не надо, пожалуйста!       — Заткнись! Ты же не хочешь, чтобы все узнали об этом, правда? Ведь тогда ты опозоришь родителей. Все будут говорить: «младшая дочь семьи Квон — маленькая развратница, которая соблазняла парней». Разве этого ты хочешь для блага своих родителей? — Ри зарыдала с новой силой, сжимая свои колени вместе. Тогда брат влепил ей пощёчину. — Хочешь предать своих родителей и причинить им боль? Ведь они возлагают столько надежд на тебя. А если они узнают о том, что ты делала… Ха, боюсь представить, что с ними станет!       — Я ничего не делала… Сухёк, пожалуйста, перестань! — отчаянно крикнула Квон, задыхаясь в своих рыданиях.       — Ты сама виновата, Ри… Посмотри только на себя — бесстыжая девчонка, виляющая задницей перед любым парнем, — брат усмехнулся и с силой сжал девичье бедро. — Тэён же тебе понравился! Наверняка ты уже подумала о том, как он будет делать это с тобой, а? Не поверю, что такая, как ты, ни разу не раздвигала ноги перед одноклассниками! — он залился истеричным смехом. А у Ри больше не осталось сил.       Брат раздвинул ноги сестры и сильнее сжал девичьи запястья, ударив её по лицу, когда она вновь закричала — в эту секунду в её голове вновь пронёсся номер телефона Джехёна. И она повторяла его в своей голове, цеплялась за каждую цифру и безмолвно шептала, пока боль раздирала её изнутри, а простыня пачкалась в крови.