Как приручить Альфу?

             Бачурин готов был потирать ручки от удовольствия видеть двух альф в ресторане. Хотя Новаковский и пришёл со своим новым секретарём, но Левшин явно не выказывал к Вадиму ничего, похожего на приязнь или дружелюбие. А значит — ставка Большого Босса набирала шансы. Сам Бачурин никогда не признался бы, что волновался, но потерять за просто так акции СКБ, по пьяни ввязавшись в дурацкий спор, начавшийся с того бреда, а кем является совесть — альфой или омегой... Скажем так, Бачурин бы сам сменил пол, если бы у него была такая возможность, если он проиграет в этом деле.       — Добрый день! — поприветствовал он их, с интересом посматривая на Левшина. Либо у Бачурина маниакальная шизофрения, либо Тимур и правда выглядел бледновато и под глазами у него залегли тени? Интересно, его зятёк уже умудрился затащить в постель секретаря? Почему-то ответ "нет" напрашивался сам собой.       Тимур и Вадим коротко поздоровались и принялись за обед, пересказывая разные новости. Тимур не влезал в дискуссию, как и новый секретарь Бачурина, Михаил Дергачев, предпочитая лишь периодически поддакивать, пока начальники не дошли до обсуждения прошедших праздников и выходных. Вот тогда Левшину пришлось отвечать на разные вопросы Бориса Николаевича, чрезвычайно заинтригованного этим делом. Левшин кидал подозрительные взгляды на Вадима, ожидая, что тот, нет-нет, да и сдаст его со всеми потрохами и омежьим полом, но Новаковский лишь развлекался, улыбаясь, когда замечал волнение Тимура. Бачурин тоже не оставил без внимания странное поведение своего секретаря. В голову полезли подозрения относительно того, чем могло все кончиться. Если бы Большой Босс знал, что же случилось... Но к счастью — или несчастью? — Он был лишён удовольствия знать все подробности событий, произошедших в отеле. Так что ему пришлось оставить свои догадки при себе, мысленно приняв решение обсудить с Вадимом на досуге в сауне или клубе, как продвигается у зятя соблазнение Тимура.       А Вадим развлекался, пока Левшин сидел тише воды ниже травы. За время обеда он галантно ухаживал за Тимуром, подкладывая и советуя самые вкусные блюда, часто прикасался к нему и один раз положил руку на бедро, отчего секретарь кинул такой возмущённый взгляд на начальника, что Вадим с трудом сдержался, чтобы не усмехнуться, как кот, играющий с мышкой. Мышь, в конце концов, не выдержала, подорвалась с извинениями и сбежала, что-то кинув на ходу про туалет и нужду. Правда, смыться ему надолго не удалось, потому что Новаковский, припоминая последний раз, когда застал Тимура с "колёсами", буквально через минуту последовал за ним.       — Ну, что ещё?! — устало возмутился Левшин, когда Новаковский подошёл к нему сзади и быстро выхватил пузырёк с таблетками.       Вадим не ответил, разглядывая этикетку и перечитывая особенности препарата.       — Это не наркотики, — прошептал Левшин, прислонившись к раковине. — Это таблетки, которые подавляют во мне... омегу.       — Да неужели? — насмешливо произнёс Новаковский. Судить о том, что это за таблетки, было трудно, если верить надписи. — Неужели "Аспирин" настолько эффективен?       Вряд ли Тимур станет ему врать в свете последних событий. Правда, возвращать пузырёк Вадим не торопился, подкидывая и тут же ловко перехватывая прямо в воздухе. Хотя он и изображал, что занят больше попытками не уронить стеклянную бутылочку на кафель, краем глаза он продолжал наблюдать за секретарём.       — Это "О-Стоп". — Левшин назвал одно из сильнодействующих средств, которое принимают омеги, чтобы подавить гормоны при особых болезнях и осложнениях. Обычно такие препараты прописывают доктора для омег на стационаре, а никак не для длительного применения в здоровом состоянии.       — И долго вы их принимаете?       — Какая вам разница? — Очень хотелось вернуть таблетки, но Левшин чувствовал, что это будет детской игрой и Вадим не отдаст просто так, не получив все ответы на свои вопросы. Это выводило из себя. — Не помню. Года три-четыре. Раньше я был на других таблетках, но их запретили, потому что учёные нашли у них побочные эффекты.       — Разве не у всех подавителей эти самые побочные эффекты? — задумчиво протянул Вадим. — Особенно если их принимать долгое время и постоянно. Говорят, вам будут обеспечены трудные роды и осложнения, а может и вовсе привести к бесплодию.       — Я в курсе, — процедил Тимур, отгоняя от себя грустные мысли, что его здоровье давным-давно оставляет желать лучшего. Если бы он не был с самого детства сильным и крепким, то давно бы не выдержал такой жизни. — Но я разве жажду рожать, по вашему мнению? Представьте себе лицо Бачурина, если бы я пришёл к нему с животом, требуя отправить меня в декретный отпуск с учётом, что он считает меня альфой! — Вадим не смог не ухмыльнуться, представив себе описанную ситуацию. — Да и вообще, мне хватает Дани! Больше мне никого не надо, да и возраст у меня не детский, чтобы мечтать о "принце на белом коне".       — Да ладно вам. — Вадим убрал руку повыше, с интересом наблюдая, как секретарь пытается забрать у него пузырёк, устав от ожидания, что ему вернут его таблетки. — Какие ваши годы, Тимур!       — В мои годы глупо надеяться на очередное чудо! — процедил Левшин, чувствуя себя дурачком или рыбкой на крючке. Достать до бутылочки было невозможно, а ещё страшнее было в прыжке тронуть или свалиться прямо в руки Вадима, который, вполне возможно, этого и ожидал. Решив, что не пряником, так кнутом, Тимур резко двинул локтем в солнечное сплетение. Новаковский, не ожидавший рукоприкладства со стороны Левшина, охнул и хмуро взглянул на секретаря.       — Что за?..       — Отдайте уже таблетки! — взорвался Тимур. — И не смейте ко мне приближаться! Ясно вам?! Я — альфа, альфа, слышите меня?!       Очень хотелось поспорить, но видя, в каком состоянии находится Левшин, Вадим решил не испытывать судьбу и отдал просимое.       — Спасибо! — выхватил пузырёк Тимур, с размаху вывалив на ладонь горсть таблеток. Он быстро проглотил пару штук, остальные скинул обратно. Пришлось запить водой прямо из-под крана, стараясь не обращать внимания на стоявшего рядом альфу, с невозмутимым видом наблюдающего за представлением. — И я очень вас прошу — не лезьте ко мне! Я не какой-то омежка, готовый бежать в вашу кровать по первому вашему зову. И все ваши ухаживания и поцелуи будут выглядеть нелепо, если вы не собираетесь раскрыть мою тайну...       — Я же сказал, что не собираюсь вас выдавать, — подтвердил Вадим.       — Тогда прекратите... это! — буркнул Тимур, вылетая из туалета.       Новаковский задумчиво уставился в зеркало, не замечая собственного отражения. Если Вадим считал, что теперь, когда Левшин оказался омегой, его будет легче завоевать, применяя свои старые фокусы и методы соблазнения, то сейчас возникали большие сомнения, что с Тимуром это прокатит. Секретарь огрызался так, словно его пытались в Ад затащить. Вряд ли цветы и комплименты тут помогут, но Новаковский найдёт подход к Тимуру. Иначе он не был бы самим собой...       Хотя с каких пор Вадим стал сволочью, готовой на любую гадость, чтобы получить желаемое? Он и сам не помнил.       — ...адим Степаныч?       Новаковский резко пришёл в себя, едва не чертыхнувшись. Опять он ушёл в себя, не заметив, как летит время. Михаил Дергачев стоял в дверях, глядя на Вадима из-за линз очков, похожий на сонную коалу.       — Иду, — бросил Вадим.       На выходе его уже ждала вся компания. Левшин не стал даже пытаться спорить, — хотя мог бы попроситься доехать с Бачуриным, — а спокойно сел на переднее сиденье машины Новаковского. Вадим оценил миролюбие и молча завёл мотор, следуя за автомобилем тестя.       — Тимур, — негромко позвал Вадим. Левшин вздрогнул, занятый размышлениями и разглядыванием тонированного стекла, за которым почти не видел пролетающих улиц. — Я хотел бы попросить у вас прощения...       — Просите, кто вам мешает, — фыркнул Левшин, не оборачиваясь. Кажется, секретарь приходил в себя, раз начинал язвить, как обычно.       — И ещё, Тимур, — удостоверившись, что тот внимательно слушает, хотя и продолжает смотреть в окно, Вадим продолжил: — Я хочу за вами ухаживать.       — Обратите внимание на Диму, — буркнул Левшин.       — Диму?..       — Да, Диму, помощника вашего менеджера по кадрам, — уточнил Тимур. — Милый омега, в расцвете сил, готов хоть завтра выйти замуж или что вы там можете ему предложить. Он будет бесконечно рад всему, что вы ему предложите! А я — альфа. Для всех и вас в том числе!       Это начинало злить.       — А вы не думаете, что я могу...       — Валяйте, обращайтесь в полицию, к Бачурину, куда хотите! — чуть громче произнёс Тимур, наконец поворачиваясь к начальнику с упрямым выражением лица. — Или вы просто лицемер? Говорите, что я вам нравлюсь и что не раскроете мою тайну, но будете шантажировать ею на каждом шагу?! Я не лягу к вам в постель, даже если буду последним омегой на земле, а вы — альфой! А если вы хотите дружбы, то довольствуйтесь тем, что я — альфа! Ясно?!       — Более чем! — раздражённо ответил Вадим, резко разворачивая машину на парковку. Левшин моментально выскочил и присоединился к Бачурину и Дергачеву, предоставляя Новаковскому возможность успокоиться, чтобы не задушить на людях одного упрямого осла. Большой Босс был несказанно рад выражению лица Тимура, судя по которому, Вадима только что послали далеко и надолго. Чего и следовало ожидать от его принципиального и ответственного секретаря.       Они подождали Новаковского, после чего зашли все вместе в лифт и поднялись в кабинет Большого Босса. Вадиму уже некогда было разговаривать на интимные темы с Тимуром, так что он занялся рассмотрением документов с тестем, которые они разгребли на пару с утра с Левшиным. Последний, кстати, вёл себя сдержанно-отстранено. Вряд ли Борис Николаевич оценит, если Тимур пошлёт его ото всей души, срывая злость за разговор в машине с его зятем.       Закончили они часа в четыре. Оба начальника были довольны, Левшин умирал от усталости, а Дергачев посапывал где-то в уголке с открытыми глазами, устроившись на стуле. Желание прибить нового секретаря нарастало с огромной скоростью, особенно после воспоминаний о бардаке на рабочем месте и документов. Кстати, последнее заставило Тимура отпроситься на минуту подышать свежим воздухом, чтобы спуститься на пару этажей ниже в отдел финансов. Нужных людей на месте, как всегда, не оказалось.       Левшин переждал несколько минут, но сегодня он явно не отличался терпением. Плюнув на все, он прикрыл за собой дверь и принялся рыться в компьютере, отыскивая нужное. К счастью, все папки и документы были упорядочены, так что нужное он нашёл сразу и скинул себе на флешку, то и дело оборачиваясь через плечо, чтобы удостовериться, что никто его не засёк. Сам он чувствовал отчасти какой-то наплыв адреналина, как давно в детстве, когда гулял с компанией "плохих альф". Но вот выяснить, кто в его отсутствие пытается обмануть Бачурина на несколько миллионов, было делом чести. К тому же, подозрения, что за всем стоит председатель совета директоров, не давали ему покоя, так как они уже давненько терпеть друг друга не могли. Да и, может быть, Большой Босс наконец решит его вернуть, если выяснится, что в банке проблемы. И тогда можно со спокойной душой сказать "прощай" Новаковскому и всем его приставаниям...       — Тимур Владимирович?       Левшин едва не подпрыгнул, когда на выходе из кабинета встретился с начальником финансистов. Руслан Печорин явно не ожидал такого неожиданного визита.       — А, добрый день! — поздоровался Тимур. Кажется, он немного покраснел под испытывающим взглядом финансиста. — Я хотел кое-что у вас попросить, но вас не оказалось на месте...       — Ясно, прошу прощения, у нас с ребятами было небольшое совещание, потому мы собрались в зале, — объяснил Печорин. — Хотя я оставлял своего помощника, но он, вероятно, пыхтит с сигаретой где-нибудь на курилке. Так что вы хотели?..       — Понимаете... — Левшин задумался, стоит ли говорить начальнику, что в его отделе происходят странные вещи. Всё-таки, подозрения остаются подозрениями, а кто за всем стоит — ещё нужно понять. — В общем, в кое-каких документах есть ошибки, потому я хотел бы уточнить с вами, но...       Трель мобильного напомнила, что Вадим его ищет, наверное, минут двадцать. Почему-то Левшин был ни капельки не удивлён, придерживая вызов и натягивая улыбку на лицо.       — Но сейчас меня ждут. Я заеду к вам как-нибудь после работы, чтобы пообщаться. Я вам перезвоню, — быстро закончил Тимур и пошёл к лифту, с раздражением бросив в трубку, что он уже идёт. Начальник таким же тоном объявил, что ждёт на парковке и, если тот не придёт через пять минут, то Новаковский сам его найдёт.       Чтобы не ввязываться в очередной спор, Тимур просто спустился вниз. Время уже близилось к пяти, до конца рабочего дня оставалось всего полтора часа, потому Вадим просто сказал, что отпускает его и отвезёт домой.       Хотелось убить Новаковского! Вот зачем было искать его, если он ему на сегодня больше не нужен?!       В дороге они молчали, а потом лишь коротко и чрезвычайно вежливо попрощались.       Вадим проводил взглядом секретаря, не зная, что тот первым делом поднимется в свою комнату и со злости будет пинать несколько минут ни в чём не повинную подушку, словно маленький ребёнок. Сам Новаковский терзался мрачными мыслями, что с такими темпами все его планы идут коту под хвост. Тимур не просто не поддавался, так ещё больше сопротивлялся. Так может дойти до откровенной ненависти, хотя, как говорится — от неё до любви всего несколько шагов.       Но причина молчания Вадима была другой. Духи ослабели, и в салоне машины повис сладкий, едва уловимый настоящий аромат Тимура, от которого хотелось бросить все и отвезти домой своего секретаря, чтобы несколько дней не выпускать из кровати. Вадим всегда гордился своим контролем, его даже самые прекрасные омеги не могли заставить потерять голову, и лишь благодаря этим годам, он не пошёл на поводу у инстинктов сейчас. И самое непонятное было, что такое поведение в нём вызывал обычный, почти ничем не примечательный Тимур Левшин.       Вечером пришёл отчёт от Вилевского, который сообщал новые кусочки биографии Левшина. В том числе и то, что отцом ребёнка оказался некий Кузьма Алеев, брат альфы, который жил вместе с ними. Причина сходства Дани и Стаса стала очевидна, но Вадим ощущал неясную тревогу, которую не мог понять.       Кажется, сам факт, что Тимур живёт с каким-то альфой, вызывал в нём злость. Даже и пусть тот приходился дядей его ребёнку, но с учётом, что Левшин не помечен, то отношения между ними могли быть любыми. Возможно, именно из-за этого Левшин отказывал ему? Потому что обещал что-то Стасу? Или тут кроется что-то другое? Потому что отбить Тимура будет не так трудно, чем справиться с чем-то более серьёзным, например, психологическим фактором. Сломать волю Левшина можно, всё равно, как и все омеги, он инстинктивно готов подчиниться альфе, пусть даже и не желает этого. Сама природа заложила это им в саму сущность. Остаётся только заставить принять его. А ещё нужно наконец затащить его в постель, чтобы исполнить уже давно мучившее желание. Ни один муж, даже Анри, не мог заставить забыть на долгое время Левшина, отчего даже запахи омег стали непривычно неинтересными.       Дома его ожидали супруги, зачитывая главы вышедшего из печати нового романа Кирилла. Анри пропадал неизвестно где, вместе с Петей, и без своего первого мужа Новаковский чувствовал себя слишком напряжённым. Мышцы лица тянуло от постоянных улыбок, язык буквально онемел от вежливости, хотелось наконец расслабиться, так что он быстро покинул семью, отправившись в крыло, предназначенное альфам. Петю он просил прислать, как только тот вернётся.       Оставшись наконец один, Вадим встал у окна. Пейзаж его не интересовал, просто так можно было отключить внешние органы чувств, полностью растворившись в себе. Так было легче сосредоточиться, прогоняя мысли в голове. Мысли о том, что же делать с этим непокорным омежкой, притворяющимся альфой...       На несколько дней повисла напряжённая атмосфера, которую не могли разбавить ни гора работы, ни периодические появления Димы, хоть немного приносящего лучи неясного счастья, хотя и несколько омрачённого нагоняями ото всех начальников и заодно системного администратора за обращение с техникой. Тимур не понимал, почему Диму терпят в офисе вместо того, чтобы отправить куда-нибудь в более пригодное для молодого омежки место. В какой-то мере он понимал дискриминацию полов, потому что парню самое то обзавестись мужем и рожать детишек, а не соблазнять или отвлекать от работы альф в огромной компании. По непонятным причинам Дима уже несколько месяцев держался в офисе, правда, с трудом верилось, что он не получал ни одного предложения руки, сердца и причитающегося к ним кошелька и серьги с каким-нибудь бриллиантом.       Через день даже и Дима перестал появляться, взяв недельный отпуск на время течки. Степан ходил весьма довольный отсутствием ходячего несчастья, которое умудрялось испортить программы не только себе, но и другим. Переставлять операционные системы после того, как там что-нибудь нахимичит Дима, было весьма проблематично, и уже давно достало многих. А вот Тимур понимал, что ему не хватает компании весёлого молодого человека, который хоть немного отвлекал от вредных мыслей.       Вадим к нему пока не лез, даже на обед Тимур был волен идти, с кем ему захочется. Первое время как раз Дима и Степа и составляли ему эту компанию, но когда омежка не появлялся на работе, с системным администратором стало весьма скучно, потому что каждого больше занимали его собственные проблемы и работа. А Тимур тайно обижался, что Новаковский перестал уделять ему внимание, хотя сам на этом настаивал. От этого противоречия он готов был убить самого себя.       Вот и сегодня, выходя на работу, Тимур пытался заставить себя забыть обо всём. И решительно хотел узнать, как долго ему ещё работать с Новаковским. Возможно, знание того, сколько ещё им предстоит терпеть общество друг друга, поможет ему продержаться и дальше.       Однако он не учёл одного маленького события, от которого все его планы пошли прахом.       Они с Вадимом явились на работу одновременно, так что Тимур быстро сварил традиционно утренний кофе для начальника, а потом пересмотрел корреспонденцию. Среди писем, адресованных прямо или посредственно Новаковскому, одно предназначалось ему, Левшину. Удивлённый таким поворотом событий, секретарь поставил горячую кружку на стол и, недолго думая, раскрыл конверт, быстро пройдясь по странному тексту, составленному из вырезанных из газет букв. Первоначально Тимур решил, что это некая первоапрельская шутка или розыгрыш. Однако, когда выпали снимки, один из которых явно был сделан с видеокамер в офисе СКБ, где он рылся в бумагах на чьём-то столе, а на втором был изображён ребёнок шести лет, играющий с длинноволосым альфой, Левшин смекнул, что все намного серьёзнее.       Руки задрожали, а по телу прошлась стайка мурашек, когда он снова перечитал прыгающие перед глазами строчки:        "Не лезьте не в своё дело, иначе пострадают близкие вам люди."       Кажется, его кто-то звал. Левшин запоздало обернулся, почти не замечая Новаковского, который обеспокоенно смотрел на побледневшего секретаря.       — ...имур! Я с вами говорю, Тимур! — Вадим попытался вырвать у секретаря письмо, в которое тот намертво вцепился. — Чёрт возьми!       Новаковский резко отвёл руку и отвесил короткую пощёчину Левшину. Это немного привело в себя секретаря, однако, чтобы тот не свалился с обмороком, Вадим быстро усадил его в кресло. Наконец странное послание оказалось в его руках. Быстро пробежавшись по тексту, он глянул на омегу.       Во что влип этот незадачливый трудоголик?..