Как приручить Альфу?

             Тимур успел только один раз ударить ногой Ксавьера-Кузьму под рёбра, прежде чем Вадим спохватился и оттащил разъярённого омегу, заломив руку за спину. Ларье с ужасом переводил взгляд с одного на другого, не в силах сообразить, что же происходит. Жан Биссон отошёл вбок, с изрядным любопытством наблюдая за данной картиной и убрав руку с бокалом подальше, дабы не расплескать содержимое.       — Тимур, успокойтесь, — прошептал Вадим на ухо секретарю, когда тот рванулся обратно к своему бывшему, явно намереваясь продолжить драку. — Вы в общественном месте...       — Да что вы знаете?! — сквозь зубы прошипел Левшин, но встретив испуганный взгляд Ларье и чуть восхищённый Биссона, всё-таки понял, что вёл себя хуже маленького ребёнка: того хоть оправдать можно было. Левшин отвернулся, чтобы не видеть, как Кузьма присаживается со стоном, ощупывая рассечённую губу. Воротник его белоснежной рубашки окрасился пятнами крови.       — Тимур?.. — словно удивлённо произнёс Кузьма, с лёгким акцентом, словно давно отвык говорить на русском языке. — Это ты?       — Ты ещё сомневаешься?! — прошипел злобно Тимур, снова рванувшись из рук Вадима, но тот держал крепко. Левшин бросил взгляд на Вадима, и тот перестал выворачивать ему руку, но не выпустил из объятий, обхватив выше талии. Чуть позже Тимур обязательно его убьёт за это, но сейчас омегу больше интересовал его бывший друг и любовник. — Не волнуйся, это я, Кузьма.       — Я — Ксавьер. Ксавьер Дюкасс, — поправил его альфа, с помощью Ларье поднимаясь на ноги и прислоняясь к перилам. Левшин задумался о том, что не прочь бы столкнуть его, жаль, что веранда находилась невысоко и максимум, что грозило Кузьме — это растяжение или перелом руки, если очень повезёт. Однако в следующий миг у Тимура из головы вылетело и это, когда он заметил две золотые серёжки в правом ухе. У Кузьмы есть мужья?..       Вадим тут же заметил, что тело Тимура стало более податливым, хотя он оставался все таким же напряжённым. Новаковский моментально вспомнил все отчёты Вилевского, в том числе и про незадачливого наркоторговца и отца Данилки. Значит, это и есть тот самый неуловимый любовник Тимура? И, вероятно, главный соперник Вадима?       По его мнению, Кузьма ничем особым не выделялся. Сам он был достаточно высоким, телосложение крепкое, плотное. Черты лица и волосы, как у сына Тимура. Что в нём нашёл его секретарь, из-за чего постоянно отказывается от близких отношений с ним?       — Это был замечательный удар*, — поднял бокал Биссон, с лёгкой полу-улыбкой наблюдая за Дюкассом. — Зятёк, тебя уложил омега.*       Тимур не понял ничего из того, что сказал Жан Биссон, но знал, что не хочет ни минутой больше находиться тут.       — Вадим, уведите меня отсюда.       — Постой, Тимур, нам нужно поговорить! — попытался помешать им Дюкасс, но Вадим просто не обратил на него внимания, уводя своего секретаря через наполненный людьми зал. Некоторые удивлённо оборачивались и пытались затормозить, но Новаковский не отвечал. По пятам за ними шёл вприпрыжку мсье Ларье, растерянно отдав распоряжения, чтобы кто-то занялся раненым на веранде.       Несколько минут они ждали своей машины, и за это время Вадим быстро объяснял что-то Ларье. Тимуру было наплевать, он всё ещё мысленно перебирал детали такой долгожданной встречи с Кузьмой. Они были не разлей вода лет восемь-десять, а потом альфа исчез, оставив его с ребёнком. И теперь почти семь лет спустя он встречает Кузьму-Ксавьера во Франции, на приёме, окружённого роскошью и богатством, явно преуспевающего бизнесмена. В то время, как Тимур вынужден был много лет бороться за место под солнцем, практически сутками пропадая на работе. Левшин отдавал себе отчёт, что с Даней в основном носился Стас, а не он. Что из него вышел плохой папа, ведь он так мало общался с собственным сыном, занятый зарабатыванием денег и продвижением карьеры.       А в это время Кузьма совершенно о нём не вспоминал.       Тимур иногда мечтал, что встретит Кузьму. Но это событие воображал по-другому. Его любимый будет рад его найти, он будет верен ему до конца, будет счастлив узнать, что у них сын. Левшин придумывал море оправданий его постыдному бегству и продаже наркотиков. Но сейчас все фантазии разрушились о суровую реальность. Кузьма просто жил своей жизнью, совершенно забыв о нём. Он обзавёлся своей семьёй. У него были деньги, но он даже не пытался отыскать его.       — Тимур, — голос Вадима не сразу дошёл до сознания Левшина. Наконец омега поднял голову, рассеянно смотря снизу вверх на Вадима. Он не заметил, как тот напрягся. Ещё ни разу Левшин не был так спокоен, находясь рядом с ним. Не боясь и не отталкивая, окутывая своим пьянящим ароматом. Новаковский облизал внезапно пересохшие губы и продолжил. — Дюкасс к вам больше не полезет. Я отвезу вас в отель, всё будет хорошо. Машина уже приехала, садитесь.       Только сейчас Тимур понял, что неосознанно цеплялся за Вадима, погружённый в свои мысли. Левшин чертыхнулся и отпрянул, а потом быстро устроился на заднем сидении. Вадим обошёл машину и сел на место водителя.       Всю дорогу они молчали. Лишь Новаковский изредка бросал внимательный взгляд в зеркало заднего вида, наблюдая, как Тимур смотрит в окно. Огни ночного города отсвечивали на его лице, сосредоточенном на своём внутреннем мире, куда Вадиму был доступ закрыт. Это бесило больше всего. Это рушило все планы Вадима. И даже больше. Новаковскому хотелось убить этого Кузьму, так не вовремя появившегося в жизни Тимура. Только многолетнее самообладание заставило его сохранять внешнее спокойствие.       Тимур сам вышел, едва машина затормозила у отеля. Передав ключи парковщику, Вадим бросился следом за секретарём, но, к его удивлению, Левшин не стал убегать от него. Не в этот раз. Он дожидался у дверей, с некой апатией и вызовом глядя на начальника.       — Не хотите составить мне компанию на вечер? — брови Новаковского удивлённо поднялись, и Тимур добавил с лёгкой усмешкой: — С вином, а не в постели.       — Как хотите, — согласился Вадим. Секретарь удивлял его все больше. — Решили напиться?       — Вы против? — поинтересовался Тимур, озираясь в вестибюле. — Где здесь бар?       — Направо.       Левшин тут же пошёл вперёд, следом за ним Вадим. У барной стойки сидело несколько человек: брутальные с виду альфы, омеги в откровенно обтягивающей одежде и пара бет. Они нашли два свободных места в уголке, и бармен обратился к ним на французском. Левшин недовольно поморщился и попросил Вадима заказать ему что-нибудь покрепче. Через минуту перед омегой вырос бокал наполненный зелёными листьями мяты, дольками лайма и кубиками льда.       — Это мохито. Попробуйте, — предложил Вадим.       Тимур решил последовать совету. Напиток оказался освежающим, как раз то, что нужно было в тёплую и такую насыщенную событиями ночь. Тимур вспомнил, что в России сейчас ещё прохладно, и погода тут его неожиданно удивила. Впрочем, на него свалилось столько событий, что следить за всем было невозможно.       Вадим наблюдал, как Тимур смакует новый для него напиток, и порадовался, что додумался заказать слабоалкогольный коктейль. Неизвестно, как бы развязало Левшина после чего-то более крепкого.       — Вадим, — Тимур нахмурился. Он только сейчас понял, что называл его просто по имени. Кинув косой взгляд на начальника, он понял, что тот тоже заметил, но не возражал. Вадим солгал бы, если бы сказал, что это его не радует. — У вас, наверное, возникло много вопросов. Я должен извиниться за своё поведение. Я не должен был бить вашего инвестора. Но... это было выше моих сил.       — Не хотите рассказать, почему? — поинтересовался Вадим, пристально наблюдая за Тимуром. — Вы же ради этого пригласили меня. Могли бы сами напиться в одиночку, но сейчас вам хочется выговориться. Можете рассчитывать на меня.       — Что бы я без вас делал? — горько усмехнулся Левшин. — Такой добрый начальник. Сохранили мою тайну, спасли моего сына, спасли меня, когда я вляпался в эту хрень с документами. Теперь ещё и во Франции помогли отыскать того ублюдка, который бросил меня одного!       — Тимур, я уже вам говорил, что вы мне нравитесь, — терпеливо напомнил ему Вадим.       — Ему тоже нравился. Но это не помешало ему предать меня! — невозмутимо заметил Тимур. Новаковский поморщился, вспомнив, что у него самого не самые честные намерения, но он предлагал больше — серьгу в ухе и свой дом.       После мохито Левшин потребовал чего-то покрепче. Вадим не хотел, но Тимур настаивал и требовал, так что тот подчинился. После второго бокала Левшин стал рассказывать свою историю, хотя Вадим уже немало знал о прошлом секретаря. Но одно дело читать данные и отчёты, а другое слушать все из уст самого человека. Тимур рассказывал предельно ровным голосом, не срываясь, не пьяно хихикая, за что Вадим уважительно на него глянул. Лишь за полночь омега сдался накатывающей сонливости и усталости, потихоньку устроившись спать прямо за барной стойкой.       Вадим попросил записать счёт на него и подхватил сонного Тимура на руки. Левшин податливо прижался, прислонившись щекой к его плечу. Было в этом что-то странное, словно один-единственный раз за всё время их знакомства Тимур доверился ему. Без сомнения, завтра его ждёт снова ершистый трудоголик-секретарь, не подпускающий его и на метр к себе, а сейчас можно было насладиться его обществом.       Вадим поднялся на лифте до номера Тимура. С удивительной сноровкой достал из брюк Левшина карточку и открыл дверь, внося спящего омегу. Он добрался до спальни и опустил туда Тимура. Тот не проснулся, лишь глубоко вздохнул. Он ни капли не походил на пьяного. Мужья Вадима пить не умели, и он не любил, когда они были в состоянии, в котором постоянно хихикали, жаловались на что-то или плакали. Тимур замечательно держал себя в руках, не срываясь со своей исповедью о трудной жизни на плаксивый ной.       Это было глупо — стоять и смотреть на спящего. И Вадим это прекрасно понимал, но лишь глубокий вздох Тимура и переворот набок заставили его отвлечься от созерцания. Он перевернул Тимура на спину и нагло уселся рядом, расстёгивая пуговицы рубашки. Он решил не снимать с него брюки, так как был уверен, что завтра получит от секретаря море упрёков за такое нахальство. Он вытащил из-под него одеяло и укрыл. Действовал он больше автоматически, ведь ему не раз приходилось уносить своих мужей, если они засыпали в гостиной.       Пьянящий аромат волновал как никогда. Этот запах преследовал его весь день. Он с трудом сдерживал себя всё время, ощущая чуть болезненное возбуждение рядом с Левшиным. Это раздражало. Но сейчас очень хотелось поддаться порыву.       Вадим осторожно обвёл мягкие губы Левшина, потом опустил голову, накрывая своими. Кожу опалило дыханием, рот приоткрылся, впуская дальше. Жаркий и влажный, Тимур был со свежестью мяты, лайма и вкусом спирта. Именно такой — освежающий, горячий и пьянящий одновременно. Тимур легонько выдохнул ему в рот, чуть подавшись вперёд, позволяя хозяйничать Вадиму, но неохотно вовлекаясь в игру языков. Он скорее послушно отдавал себя во власть Вадима, в сонном состоянии забыв про свою антипатию.       Новаковский с трудом оторвался от Тимура, едва сдерживая раздражение и желание. Возбуждение, испытываемое им, было просто неприятно. Так действовали на него омеги в период течки, но ведь у Левшина ничего подобного не намечалось. И именно это раздражало. Казалось, что только Вадима соблазняет этот запах омеги, в то время как Тимур успешно противился собственным инстинктам. Вадим без бахвальства знал, как воздействует на бет и омег. Тимур практически не поддавался на феромоны, оставляя между ними дистанцию. Иногда он отвечал на поцелуи, но в пределах нормы, не переходя границы, словно всегда мог остановиться.       Ответ на этот вопрос попался ему на глаза буквально тут же. На табуретке лежала баночка с таблетками. Всем знакомый "О-стоп". Вот в чём секрет небывалого спокойствия секретаря. Вадим взял пузырёк, задумчиво посмотрел на него, потом открыл и достал таблетку. Покрутил в руках и перевёл взгляд на безмятежное сонное лицо Тимура.       Поменять таблетки оказалось делом нескольких минут.       Петя гулял по парку, с удовольствием вдыхая свежий воздух.       Вадим находился сейчас во Франции. Увы, он так спешил, что не смог взять с собой его и Анри. Последний был несколько расстроен: отказом мужа взять его с собой и раскрытием его тайных свиданий. Так что сейчас Анри сидел дома, не особо желая общаться с кем-то. В особенности с Петей, потому что из-за того случая отношения между ними охладели и натянулись, хотя старший омега ничем не напоминал про его недопустимое поведение. Но Анри все ещё мучился то ли совестью, то ли обидой.       В последнее время Петя не понимал, почему его тянет в парк. Едва течка закончилась, как он каждый день стал сюда ходить. Но к его тайному разочарованию, ни Дани, ни его дяди нигде не было видно. Петя бессмысленно бродил по тропинкам, потихоньку подходя к тому дереву, у которого чаще всего находил новых знакомых. У озера все так же играли какие-то дети, но, присмотревшись внимательнее, Петя никого не узнал. Глубоко вздохнув, он присел на траву, не пощадив своих новеньких светлых брюк и прислонился к стволу дерева, наблюдая за играми ребят. Отсюда открывался хороший вид на озеро и рядом с ним, так что он понимал, почему Стас полюбил это место.       Петя неожиданно улыбнулся, на минутку представив, с каким удовольствием гулял бы с ребёнком и Вадимом по парку. Интересно, муж согласится на это? Или предпочтёт практически не видеться со своим ребёнком и наследником? Петя очень надеялся, что первое. Он любил Вадима и надеялся, что сын заставит измениться его. Глупые мечты двадцатипятилетнего омеги.       — Отдыхаете?       Петя вздрогнул, полностью погрузившись в свои размышления. Он поднял голову и встретился с зелёными глазами Стаса. Альфа прислонился небрежно к стволу и с интересом наблюдал за омегой.       — Вы меня напугали, — прошептал Петя, сдерживаясь, чтобы не вскочить с места.       — Извините. Просто вы так были погружены в свои мысли, что ничего вокруг не замечали, — добродушно произнёс Стас, все так же возвышаясь над ним.       — Задумался, — Петя поднялся с травы, отряхивая брюки. — И... давно вы тут?       Стас демонстративно посмотрел на часы.       — Минут десять.       — Могли бы и раньше сказать, — Петя вспыхнул до корней волос. Было неловко, что его разглядывал кто-то посторонний, а он не замечал ничего вокруг.       — Зачем? — пожал плечами Стас с искорками в глазах. — Вы были так милы, просто картинка. Думали о своём любимом муже?       Казалось, покраснеть ещё сильнее было невозможно. И вроде бы Петя ничего плохого не думал, но вопрос звучал, как обвинение, чтобы ему было стыдно.       — Да, думал, — вызывающе посмотрел на него Петя. — А вам что?       — Ничего, — Стас снова пожал плечами. — Просто вы моё любимое место заняли.       — Извините, пожалуйста. Тут не подписано, что оно ваше, — пробормотал Петя, поглядывая за спину Стаса. — А где Даня?       — Он дома, плохо себя чувствует. Потому мы раньше вернулись домой. А Тимура увёз ваш муж во Францию, — последние слова были произнесены с плохо сдерживаемым раздражением.       — Это просто командировка, — заметил Петя. Было обидно, что сегодня он не увидит ребёнка. Но уходить сразу же было невежливо. — Если бы не знал, что Тимур — альфа, то подумал бы, что вы ревнуете!       — Я? Ревную? — Стас с интересом приподнял бровь. — Тимур мне как брат. Просто я за него сильно переживаю. Он многое может выдержать, но он всё-таки оме... обычный человек, — альфа вовремя поправился, так что Петя почти не заметил заминки. — Просто я не люблю Францию. Там он может... кое с кем встретиться. И это может на него сильно повлиять.       — С кем, интересно? — больше для поддержания разговора, чем из интереса спросил Петя.       — Неважно, — отмахнулся Стас. — Не хотите прогуляться? Или без Дани я для вас совершенно неинтересен?       Петя чувствовал, что будет постоянно краснеть с такими темпами. Ему только что прямым текстом сказали, что он невоспитанный омега, игнорирующий знакомого.       — Конечно, интересно! — Петя любезно улыбнулся, показав милые ямочки на щеках. — Я как раз хотел это предложить.       — Врёте.       — Докажите.       Они оба рассмеялись этой перепалке. Петя принял руку Стаса, и они неторопливо пошли вдоль озера. Альфа стал увлечённо рассказывать о последнем походе с Даней, потом перешёл на другие приключения, в которые они вляпывались. От истории о том, как Стас едва не уничтожил их ванную, увлёкшись химией, Петя долго смеялся, держась за живот. Потом они стали вспоминать подробности похождений в террариуме и то, как Петя боялся погладить удава. Даня и Стас не боялись, а вот омега ни в какую не хотел. Но всё-таки его уговорили, но после этого он зарёкся хоть раз в жизни приближаться к змеям ближе чем на километр.       Петя почти не заметил, как летело время. Только звонок Кирилла напомнил ему, что пора бы домой, ведь он первый муж и должен следить за порядком.       — Знаете, а вы чуть-чуть изменились, — заметил Стас. — И запах. Словно что-то произошло. Вы просто светитесь изнутри.       Петя удивлённо посмотрел на Стаса. Он никак не ожидал такого комплимента. Да и слова напомнили о том, что грело его сердце — мысль, что он скоро будет носить ребёнка. Если уже не носит.       — И самое обидное, что это, скорее всего, из-за вашего мужа, — Стас остановился рядом со своим любимым деревом. Петя прислонился к стволу, а альфа стоял рядом, разглядывая его. — Я чувствую на вас его запах. Это не метка, но очень раздражает.       — Почему вам не нравится Вадим?       Стас не ответил.       Его взгляд скользил по лицу Пети, отчего тот слегка покраснел и нервно прикусил губу.       Казалось, что происходит что-то странное.       Возвращение домой для Стаса было не самым весёлым. Даня подхватил лёгкую простуду, и он решил вернуться, к тому же, Тимур уехал, и дом пустовал. Он не смог ничем помешать отъезду, это очень злило, ведь всё что угодно могло случиться во Франции.       Да и сам он непонятно зачем пришёл в парк. Словно знал, что тут его будут ждать. Так и оказалось. Под деревом с мечтательной улыбкой сидел Петя, не замечая ничего вокруг. Не замечая его. А Стас наблюдал за ним, не сдержав искушение, глядя, как тонкие губы омеги что-то беззвучно шепчут, а глаза наполнены странным светом. Знакомым светом. Таким же был Тимур шесть лет назад, когда с ним впервые познакомился Стас.       — Может, потому что он — ваш муж?       Стас не заметил, как склонился к Пете, руками упираясь в ствол дерева, тем самым заключив в подобие клетки. Глаза омеги удивлённо расширились, когда он понял намерения Стаса, но помешать не успел. Альфа накрыл его губы поцелуем, мягко и ненавязчиво требуя ответа. Петя вцепился в плечи мужчины, испуганно дёрнувшись. Но Стас не прекращал, пока Петя не открыл покорно рот, впуская внутрь. Тот воспользовался приглашением и скользнул языком, рука его легла на затылок, не позволяя отодвинуть голову.       Мысли из головы Пети испарились. Он никак не предполагал, что его будет кто-то когда-либо целовать, кроме Вадима. Тем более этот человек. И когда Стас наконец оторвался от него, он тяжело дышал, словно после долгого бега. Его испуганные глаза смотрели на Стаса, тоже встревоженного теми ощущениями, что вспыхнули от поцелуя.       Едва Петя пришёл в себя, как рука сама ударила по щеке наглого альфу. Вторым делом, он проскользнул под локтем Стаса, и через минуту уже шёл, поспешно, почти переходя на бег, по дорожке к выходу и подальше от озера и застывшего мужчины.       Петя был в ужасе от того, что произошло. И больше всего от того, что это ему понравилось.