Как приручить Альфу?

             И да! Большое спасибо всем тем, кто отмечает мои многочисленные ошибки и опечатки! Премного вам благодарна!       — Тимур, тебе нужно выпить и поесть.       Вадим поставил на тумбочку поднос-столик с едой, придерживая одной рукой полотенце на бёдрах. Он только вышел из душа и забрал заказанный им завтрак у служащего отеля. Три дня назад, когда только началась течка, Вадим в редкий момент самоконтроля договорился с администрацией отеля, чтобы их не трогали и оставили в их номере, хотя те настаивали на переводе в специальное крыло для случаев течки у омег-постояльцев. Конечно, сумма, которую пришлось отдать, не особо радовала, но он не собирался прыгать по всему отелю, предпочтя снять весь этаж. Он считал, что затраты вполне того стоили.       Тимур лежал спиной к нему и никак не отреагировал, хотя Вадим знал, что он проснулся. Сегодня течка пошла на убыль, но ещё не кончилась. Однако Новаковский наконец набрался сил, чтобы привести себя в порядок и потребовать нормальную еду вместо тех коротких перекусов, которые, в основном, устраивал он себе, так как у Тимура аппетита в отношении еды не было. Лишь иногда тот позволял себе уснуть на час-два в редких перерывах.       Эти три дня выбили полностью его из реальности. За всю свою сознательную жизнь и бурную молодость он ни разу столько не занимался сексом с одним и тем же омегой.       Вадим кинул короткий взгляд на секретаря. Часть спины Тимура, не скрытой одеялом, была усеяна отметками укусов и засосов. В особенности пострадала шея омеги, которую его так и тянуло укусить в том месте, где стояла метка. Ни с кем из мужей или любовников Вадим не терял настолько контроль, и сейчас, рассматривая свою работу, он понимал, что вёл себя грубо. Словно животное.       И лежащий спиной к нему секретарь имел полное право злиться и обижаться за то, что тот не устоял перед искушением. Но в первую очередь Вадим собирался его накормить, потому что он сам был выжат, как лимон, про Тимура же говорить нечего было. Новаковский его буквально затрахал за прошедшие три дня. И если брать к тому же предыдущую ночь до течки, то все четыре.       — Тимур...       — Не хочу, — буркнул секретарь, вжимаясь в подушку. Вадим стиснул зубы и присел на край кровати, потом подтянул к себе омегу, переворачивая на спину. Тимур негромко выругался, но тут же затих, отводя взгляд и алевшее лицо. Течка ещё не кончилась, и находиться поблизости от альфы было слишком возбуждающе. Вадим, сам чувствуя, что ещё немного и завтрак отложится до обеда, отодвинулся и устроил секретаря на взбитых подушках, стараясь как можно меньше касаться его. Потом поставил на кровать столик-поднос.       — Не хочу ничего слушать. Ешь и постарайся выпить побольше воды, — приказал Вадим, отходя от кровати подальше.       Тимур не стал спорить и, не поднимая на него глаз, потянулся к стакану, чтобы жадно, в несколько глотков, опустошить его. Вадим, внимательно наблюдающий за ним, едва не зарычал, смотря, как дёргается кадык омеги, а по подбородку бежит пара капель воды. Выглядел Тимур неважно, как и месяц назад, с теми же кругами под глазами и с заострившимися скулами, хотя последнее придавало ему какой-то утончённости. Впрочем, отсутствие аппетита во время течки было естественной реакцией организма, чтобы не нагружать омегу лишними проблемами.       Вадим отвернулся. Он хотел поставить мобильный на подзарядку, так как рассчитывал через несколько часов заняться работой. Они с Тимуром были так заняты друг другом, что оказались отрезаны от окружающего мира, а Новаковский не собирался забывать, что у него семья, бизнес и другие важные дела. Думается, Петя будет волноваться из-за недоступности мужа, а рассказывать ему, что он был занят, трахая собственного секретаря, было не лучшей идеей. К тому же оставались Ларье, Биссон и Бачурин, с которыми нужно постоянно находиться на связи, как и с его заместителем в России, руководящим "ХайСтроем" в его отсутствие.       Вадим разобрался с мобильным и посмотрел на Тимура. Тот медленно, без особого аппетита жевал еду, уставившись в одну точку.       — Я тебя убью, — словно почувствовав его взгляд, хриплым голосом произнёс Тимур. — Как только течка кончится.       — Как приятно, что у меня в запасе ещё несколько часов, — произнёс Вадим, подходя ближе. Он чувствовал, что снова приближается новая волна течки, возможно, последняя, потому что не такая сильная. Он вполне мог бы уйти, но просто не хотел. — Скажи, Тимур, ты, наверное, не пил противозачаточные?       Левшин кинул на него злобный взгляд, словно желая испепелить на месте.       — Конечно, нет! — прошипел он. — Я притворяюсь альфой, а альф обычно не трахают! Но зная, с кем собираюсь лететь во Францию, мне следовало бы принимать таблетки, а лучше бы вообще дома остаться!       — То есть, теоретически, ты можешь забеременеть?       — Не только теоретически, но и практически! — прошипел Тимур и отвернулся от него, с силой втыкая вилку в кусок жаренного мяса. — Доволен?!       Теперь уже Левшин перешёл на "ты". Вадим не был уверен, стоит ли радоваться, что для этого понадобилось трахнуть Тимура столько раз, чтобы он отбросил свою чёртову субординацию.       — Не очень.       Вадим и правда не считал это выходом из положения, хотя такой вариант и крутился в голове, но только на самый крайний случай, чтобы выиграть пари. Во-первых, Бачурин может придраться к условиям, во-вторых, Вадим не хотел этого. Хотя не сомневался, что заставит Тимура родить ему ребёнка, когда тот выйдет за него замуж. Но не так быстро. Хотя есть ещё вероятность, что Левшин не залетит, но это было сомнительно после того, сколько спермы он залил в него за последние три дня.       — Но я не хочу, чтобы ты делал аборт, — добавил Вадим. Резко вставшая перед глазами картина Тимура с округлым животом неожиданно вызвала сильные чувства. Преобладали удовлетворение и нежность, так не свойственные ему, поэтому Вадим присел на край кровати. Тимур недовольно взглянул на него, но в глазах у него уже светилось желание, а запах соблазняюще витал вокруг, заставляя твердеть член и пылать все тело.       — Только не снова, — простонал Тимур, пряча лицо в ладонях, пока Вадим убирал поднос с опустевшими тарелками. Секретарь, сам не заметив того, ухитрился скушать все подчистую, пока ругался с начальником. — Ты же можешь уйти! Я сам справлюсь!       — Я не хочу уходить, — промурлыкал Вадим, стягивая с Тимура одеяло. — Ты обещал меня убить после течки, а я хочу, чтобы мои последние минуты стоили того. Я хочу провести их с тобой, Тимур.       Вадим склонился к Тимуру и мягко накрыл его опухшие, истерзанные губы, стараясь не причинить боли. Левшин со злости стукнул его кулаком в плечо, потом обречённо вздохнул и уступил. Он всё ещё злился из-за того, что не смог противиться своему желанию и сам открыл дверь Новаковскому. В любом случае Вадим бы нашёл способ оказаться в номере, пусть бы он и не пустил его. Обиднее было то, что Тимур только рад был оказаться снова в объятьях начальника, хотя до этого был готов убить за метку. Теперь причин для убийства становилось больше.       Приподнявшись, Вадим присел и упёрся коленями в матрац, потом притянул к себе Тимура и усадил на бёдра, придерживая снизу ладонями. Левшин неловко покраснел, закидывая ноги за спину Новаковского и обхватывая покрепче. Их лица были совсем рядом, но чувствуя дикое смущение от подвешенного состояния прямо над мужским достоинством альфы, он уткнулся ему в плечо. В нос тут же ударил запах Новаковского, его альфы, пометившего его, запах, смешанный с ароматом геля для душа. Тимур обнял за шею Вадима, большие горячие ладони крепко обхватили под ягодицы омегу. Левшин было отвернул лицо, но тот нашёл его губы и увлёк поцелуем. Тимур жадно ответил, вцепившись в его тёмные волосы, словно собирался вырвать с корнем.       Вадим, не прерывая поцелуя, стал медленно опускать его на свой член, разводя в стороны упругие ягодицы. Подготавливать Тимура не было нужды, он наполовину вошёл в разработанный проход, ни на миг не прерывая поцелуя. Внутри было горячо, и мышцы тут же жадно сжали его со всех сторон. Тимур жалобно всхлипнул и нетерпеливо дёрнулся.       — Тише, Тимур, тише, — успокаивающе прошептал Вадим, разорвав поцелуй. Он не спешил, растягивая момент и желая в этот раз быть нежным.       С глубоким вздохом Левшин уткнулся взмокшим лбом ему в плечо, мелко подрагивая всем телом. Подождав несколько секунд, Вадим опустил Тимура до конца, входя глубже, полностью заполняя его изнутри. От этого ощущения перед глазами всё поплыло и, не дожидаясь, пока омега придёт в себя, он стал вбиваться снизу, придерживая руками ягодицы. Тимур выгнулся, простонал и, вцепившись в волосы, с силой оттянул голову Вадима назад, слепо ища его губы. Новаковский поморщился от боли, подозревая, что секретарь из мести решил снять с него скальп. Но вскоре боль ушла на второй план, пока он скользил внутри горячего Тимура, ощущая небывалое удовольствие от того, как омега его жадно обхватывает и стонет, оторвавшись от его губ, развратно обтираясь членом об его живот.       — Ещё, сильнее... — простонал секретарь, впившись зубами ему в плечо. — Вадим!..       Вадим вздрогнул, потом вышел полностью из Тимура и уложил его спиной на кровать. Затем резко толкнулся внутрь, заставив омегу выгнуться и хрипло простонать. С каким-то удовлетворением он смотрел, как сжимают его покрасневшие мышцы, влажно блестевшие от смазки. Он медленно вышел, потом так же неторопливо, растягивая момент, вошёл обратно. Раскрасневшийся Тимур дёрнулся и закрыл глаза, прикусывая ребро ладони, чтобы не стонать и умолять в голос.       Мягко обхватив плоть омеги, Вадим стал надрачивать и в том же неторопливом темпе вбиваться в анус. Левшин чуть успокоился, лишь тяжело вздымающаяся грудная клетка и редкие стоны выдавали нетерпение в нём. Вадим чувствительно сжал член Тимура и стал увеличивать темп, все так же щадя тело и беспощадно терзая желание секретаря побыстрее получить разрядку. Когда он почувствовал, что сам скоро кончит, он быстро перевернул Тимура и, войдя сзади, сцепился с ним узлом, изливаясь внутрь. Левшин лишь вяло прошипел что-то нецензурное в его честь, устраиваясь поудобнее в его объятьях, чтобы немного поспать. Вадим приподнял ногу Тимура и просунул свою, обхватив его талию.       — Выходи за меня, — Вадим завёл тёмные влажные волосы за ухо секретарю и легонько поцеловал в висок.       Тимур ощутимо напрягся и попытался отстраниться, забыв о сцепке. Вымученно простонал, ощущая в себе вспухший узел альфы, и уткнулся лицом в подушку, отвернувшись от Вадима.       — Я уже говорил свой ответ.       — Это было до течки. На тебе моя метка, а внутри, возможно, уже растёт наш ребёнок...       — Ты этого и добивался?! — свирепо прошипел Тимур, на секунду оглянувшись через плечо на Вадима. — Потому и потащил меня во Францию?!       — Тимур, я не знал, что у тебя будет течка. Я не знал, что твой багаж потеряется. Я не знал, что мы... ис... — Вадим чуть было не сказал "истинная пара", но в последний момент удержался, предпочтя держать свои догадки при себе. Он ещё не был полностью уверен и не собирался сознаваться кому-либо в этой бредовой мысли, пока не получит серьёзные доказательства, — ...будем настолько желать друг друга.       — Ты помнишь условия, на которых я согласился ехать во Францию? — напряжённо спросил Левшин. Вадим нахмурился. — Когда мы прилетим обратно, я вернусь в СКБ, а ты больше не подойдёшь ко мне.       — Тимур!       — Альфы всегда держат своё слово, правильно? А ты, Вадим, обещал.       — Да, Тимур, обещал. И я не нарушаю своих обещаний. Надеюсь, ты сам передумаешь.       Левшин ничего не ответил, а через несколько минут расслабился, и Вадим, чуть повернув его к себе, посмотрел на измученное сонное лицо.       Вернуться в СКБ Тимур вряд ли сможет. Новаковский не представлял себе духи, которые помогут сбить его метку на запахе Тимура. Значит, он придумал что-то другое. Сбежать, как после того случая с Кузьмой? Вполне вероятно. Но тогда Вадим потеряет и Тимура, и возможность выиграть пари. Ни первого, ни второго он не собирался допустить. Значит, нужно будет перекрыть все возможности к побегу Левшина. Первым делом нужно будет позвонить Вилевcкому и сказать, чтобы тот не спускал глаз с Тимура и его... семьи. А если он попробует скрыться — перекрыл все возможные пути и не дал даже на метр выйти за пределы города.       Вадим не даст ему исчезнуть. Не после того, как почти выиграл.       Домой Тимур вернулся через неделю после тех событий.       Первые два-три дня он отходил от течки, чтобы элементарно собрать силы встать с кровати. Вадим ухаживал за ним, не обращая внимания на все завуалированные и прямые посылы куда подальше, однако они почти не разговаривали. После того раза он не предлагал ему выйти замуж, даже об их предполагаемом ребёнке не говорил, впрочем, Тимур его слышать и слушать не хотел.       Если он беременный сыном Новаковского, то Левшин снова оказывается в ловушке и у разбитого корыта, как почти семь лет назад. Даже если не ждёт ребёнка, то на нём метка Вадима, а это всё равно ставит его в тупик. К Бачурину он не сможет вернуться, только если его спасёт Стас, но в этом он сомневался. Как бы ни хотелось согласиться на предложение Новаковского, Тимур просто не может выйти за него замуж. Он не мог поверить его словам о том, что тот его любит, хотя... Вадим такого не говорил ни разу.       Нравился. Он ему всего лишь нравился. Или всё-таки "он ему аж нравился"? С какой стороны не подойди, всё равно выглядит не лучшим образом. Да и в каком времени произносить этот глагол: он ему всё ещё нравится или уже нравился? То, чего он добивался, он получил. Альфу-омегу в свою постель. Может, из-за ребёнка он и решил поиграть в благородного джентльмена, но Левшину не хотелось становиться восьмым мужем лишь из жалости или долга.       На третий день Тимур получил букет тюльпанов от Новаковского и приглашение проведать Биссонов и Ларье. Не желая оставаться наедине с Вадимом, он согласился. После чего они снова поцапались с Новаковским, который считал, что Тимуру рано гулять по Каннам.       Вадим при этом утверждал, что пока они не вернулись в Россию, он командует парадом. Тимур настаивал на том, что это его личное дело, куда и в каком виде ходить. К консенсусу они не пришли, но через два часа в его номере оказался заботливый Люсьен, мило щебечущий о том, какая они с Новаковским прекрасная, почти "истинная пара". Тимур предпочёл проигнорировать это выражение, но был очень рад компании омеги. Тот напоил его каким-то гадким, бодрящим чаем, после чего Левшин почувствовал небывалый прилив сил. Весь вечер они проболтали с Люсьеном, тот рассказывал ему про своих сыновей: младшего, только-только заканчивающего художественное училище, и старшего, вышедшего шесть лет назад за не самого подходящего ему альфу, — Тимур моментально понял о ком речь и тут же согласился, — и родившего ему внука. Левшин, занятый в этот момент мыслями о Дюкассе и Дане, лишь через пять минут понял смысл того, что ему сказал Люсьен.       — Внука?! — ошарашенно посмотрел на нового друга Тимур, быстро подсчитав, сколько лет должно быть тогда Люсьену. Он явно не выглядел на сорок лет.       — Да, внука, — Люсьен улыбнулся, лукаво посмотрев на омегу. — Но спрашивать о возрасте несколько неприлично, да и я ни за что не скажу! Это секрет!       Левшин не знал, радоваться ли ему или нет, что его новый друг — дедушка сводному брату его сына. Не говоря уже о такой разнице в их собственном возрасте. А ведь если бы Тимур согласился бы стать третьим мужем Дюкасса, то они бы даже породнились.       Впрочем, с Люсьеном было довольно интересно пообщаться на почти любые темы, а иногда он просто говорил, даже не обращая внимания на то, что Тимур замолкал и погружался в свои мысли, думая совсем о другом.       После этого Люсьен старался почаще его вытаскивать из отеля. Почему-то Тимур был уверен, что без Новаковского тут не обошлось, но в некотором роде был ему благодарен, так как он бы просто задохнулся в четырёх стенах. К тому же Вадим перестал брать его на деловые встречи, не давал работы, и Тимур скучал по отчётам и цифрам. Пару раз он звонил домой, долго общался с Даней и обещал ему привезти сувениры из Франции, но со Стасом не говорил, опасаясь высказать ему в лицо всё, что думает о его обмане, или раньше времени сказать, что переспал с Новаковским и с возможными последствиями.       В конце концов, устав от времяпровождения цветка, нежно оберегаемого начальником, Тимур потребовал возвращения в Россию, и Вадим не стал ему отказывать. Их всё ещё мучило взаимное влечение, не такое сильное, как раньше, но от того не менее тяжёлое. Возможно, свою роль в этом сыграла метка, как бы говорящая им и без того, что Тимур принадлежит Вадиму, хотя тот ни в какую не соглашался примиряться с этим фактом, пусть Люсьен и бурно восторгался и интересовался, когда будет свадьба и пригласят ли его на такое событие. Левшину приходилось резко менять тему, чтобы не сболтнуть лишнего.       Один раз он снова повстречал Кузьму. Тот был с обоими мужьями и находился в гостях у Биссонов. Ксавьер хотел было поговорить с ним, но едва подошёл ближе чем на два метра, как отшатнулся, не веря своему обонянию. Буквально через секунду рядом оказался Вадим, и Кузьма быстро ретировался, опасаясь за свои жизнь и здоровье. Правда, сам Новаковский за это получил удар по голени от Левшина.       И вот, спустя две недели отсутствия, он перед дверью родного дома, в раздумьях. Вся его решительность пропала после того, как Вадим заказал ему такси. Было тяжело осознавать, что теперь всё будет иначе.       — Даня, Стас, я дома! — Тимур решительно вошёл в дом, вталкивая чемоданы.       — Папа! — из кухни раздался громкий вопль и через секунду по коридору уже мчался мальчик, радостно крича. — Папа вернулся! Папа!       Тимур успел бросить чемоданы и подхватил сына, с разбега запрыгнувшего ему на руки. Даня обвил его шею и прижался.       — Я так соскучился! — прошептал Тимур, взлохмачивая тёмные волосы сына.       — Папа, я тоже! — Даня откинул голову и удивлённо сморщился. — Папа, а почему ты так странно пахнешь?..       Тимур прикусил губу, а потом посмотрел на объявившегося в коридоре Стаса. Мимолётная улыбка на лице альфы тут же исчезла, едва он почувствовал метку на своём друге.       — Я тебе потом объясню, Даня! — произнёс Тимур, проходя мимо Стаса и кивнув на чемоданы. — Отнеси ко мне в комнату.       Стас молча принялся выполнять поручение, но взгляд его говорил о том, что Тимуру не уйти от серьёзного разговора. Левшин поморщился, подумав, что он ведёт себя как отец или брат. При мысли о брате настроение снова испортилось.       Остаток вечера оба взрослых развлекали ребёнка, чтобы тот не заподозрил, что что-то не так. Тимур рассказывал о Франции, Стас рассказывал о том, почему они вернулись, что Данька подхватил лёгкую простуду, но встал буквально на второй день. Чем дальше, тем напряжённее становилась атмосфера между ними, так что мальчика Левшин отвёл спать пораньше. Он почитал сыну новую сказку, поцеловал его в лоб и подоткнув одеяло, ушёл на кухню, стараясь не шуметь. Там уже сидел, поджидая его, Стас и помешивал ложкой в своей кружке с кофе. Вторая стояла рядом и предназначалась Тимуру.       — Новаковский, — уверенно произнёс Стас, оторвавшись от чёрной жидкости и глядя на друга, усаживающегося напротив него. Тимур невольно потёр метку на шее, уже зажившую. Шрама не останется, но вот железы всё равно будут вырабатывать запах Вадима наряду с его собственным. — Он тебя пометил.       — Я в курсе, знаешь ли, — устало вздохнул Тимур.       — Ты с ним переспал.       — Да неужели? — язвительно удивился Левшин, холодно взглянув на друга. — Знаешь ли, метку можно поставить только во время секса!       — Тимур! — альфа резко подскочил и отошёл к окну, словно ему было противно находиться рядом с помеченным омегой или чувствовать запах Новаковского. — Какого чёрта?!       — Это ещё не все, — Тимур прищурился и пристально посмотрел на друга, следя за его реакцией. — Ещё я встретил нашего старого знакомого. Не знаешь такого? Ксавьера Дюкасса?       — Кузьма, — Стас изрядно побледнел, но при этом не опускал глаз.       — Ты всё это время знал, что он был во Франции! Даже рассказывал о нашей жизни! — обвинил его Тимур.       — Я хотел, чтобы у тебя и Дани было всё хорошо! — решительно заявил Стас в своё оправдание, в глазах появился огонёк вины и обиды. — Ты нашёл своё призвание, ни в чём не нуждался! Да и сам же не хотел его видеть!       Левшин устало закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Он так устал после перелёта, после прощания с Ларье и Биссонами, после молчаливого давления Вадима, одним своим присутствием лишающего его собственного мнения и воли...       — Знаешь, лучше бы я его так и не видел, — прошептал Тимур.       — Что там, во Франции, случилось? — Стас присел обратно.       Тимур открыл глаза и уставился в потолок.       — Мы с Новаковским переспали.       — Это я уже понял!       — Мы переспали с Новаковским, и я был течным.       — Я по... Что?! — выдохнул Стас, ошарашенно смотря на него.       — Вполне возможно, что я беременный, — Тимур посмотрел на лучшего друга. — Как ты знаешь, я не пил противозачаточные. А Вадим не предохранялся. Я не знаю, залетел ли я или нет, но то что... Мы с ним... — каким бы ни был Стас лучшим другом, но он был альфой, а говорить с ним на такие интимные темы Тимур просто не мог. Так что он решил опустить подробности, и без того тот дёрнулся, когда Левшин назвал Вадима по имени. — Я не знаю, что мне делать теперь.       — Я его убью! — пообещал Стас.       — Занимай очередь, — усмехнулся Тимур, потом задумался и протянул. — Хотя нет, я знаю, что я сделаю первым делом.       — И что же?       — Я уволюсь.