Как приручить Альфу?

             — Эм-м... Борис Николаевич?       Большой Босс неохотно оторвался от монитора ноутбука, перечитывая свою электронную почту. В дверях его кабинета стоял светловолосый бета, неловко переминаясь с ноги на ногу. Бачурин уже десятый раз жалел, что отказался от услуг Левшина. После Печорина, недавно убитого в своей собственной квартире, и этого робкого, хотя и обладающего двумя высшими образованиями, паренька, он успел оценить удобство под рукой работящего и уверенного в себе секретаря.       А с учётом свалившихся проблем, он готов был рвать глотку любому, совершившему даже маленькую ошибку. Ведь Шорохов исчез и, хотя ему предъявили официальные обвинения, найти его не удавалось ни полиции, ни людям Бачурина. А Большой Босс жаждал мести предателю и собирался провести радикальную чистку среди трудовых кадров. Проблемы доставляло то, что остальные акционеры мешали ему действовать своими методами. Авторитет Бачурина пошатнулся, и чтобы его восстановить, требовались жертвы.       — Что? — буркнул Бачурин, возвращаясь к созерцанию экрана ноутбука.       — Тут возникла проблема... — тянул кота за хвост новый секретарь, стискивая руками файлы с какими-то бумагами. — Из отдела кадров просили разобраться насчёт увольнения...       — Что?! — Бачурин свёл кустистые брови, раздражённо сверля глазами бету. — Отдел кадров уже не в состоянии сам справиться и ждёт, чтобы я решал его проблемы?! Передай, что я их самих уволю к чёрту на Кулички, если они меня будут отрывать по мелочам!       — Виноват, Борис Николаевич, передам! — секретарь закивал головой, как болванчик, изрядно обрадовавшись, что дело так быстро улажено, и что-то забормотал себе под нос. Бачурин, вернувшись к прерванному занятию, вдруг вскинул голову и затормозил бету у самого порога командным голосом, достойным генерала:       — Стоять!       Секретарь резко замер, не осмеливаясь даже дышать.       — Что ты там сказал? — Бачурин поманил к себе бету, и тот, прикусив губу, мелкими шагами подошёл ближе. Большой Босс в очередной раз подумал, что альфы на работе намного надёжнее бет, которым следовало бы выходить замуж или работать в сфере обслуживания, а не занимать место у него в офисе. Как только Тимур вернётся, он тут же нагрузит его работой, которая так долго его дожидается. Вадим сам пообещал в одном из телефонных разговоров вернуть Левшина, как только они прилетят в Россию. Но сейчас фамилию Тимура произнёс его новый секретарь, и Бачурин само собой моментально заподозрил неладное. — Кого уволить?!       — Левшина Тимура... Владимировича, — бета бегло посмотрел в документы, сверяясь с фамилией в заголовке. — Менеджер по кадрам несколько удивлён и хотел уточнить у вас, следует ли...       — А ну-ка, дай мне это заявление! — Бачурин перегнулся через стол и выхватил из рук секретаря пару листков бумаги. — А теперь свободен!       Бета моментально воспользовался предоставленной возможностью и поспешно исчез из поля видимости. Бегло просмотрев заявление, Бачурин изменился в лице, побагровев от раздражения и злости, и быстро схватил трубку телефона, требуя его соединить с кадровиком.       — Василий Николаевич? ... Да, это я, кто же ещё?! Тимур ещё не ушёл? ... В смысле, он и не приходил?! А заявление откуда?! ... Какой ещё друг?! ... Какой нахер Алеев?! Скажи, что я не отпускаю Левшина, у меня на его место никого нет! — рявкнул Борис Николаевич, швырнув трубку на место. Несколько секунд он задумчиво покрутился в кресле, жалобно заскрипевшем от тяжести начальника и главного акционера СКБ. Под нос Большой Босс что-то недовольно бурчал, рассматривая заявление, потом потянулся к мобильному, набирая выученный наизусть номер Новаковского. — Алло, Вадим?       — Борис Николаевич, добрый день! — как всегда вежливо отозвался зять. — Чем обязан?       — Ха, да ты мне всем обязан! — Бачурин встал со стула и подошёл к окну, рассматривая мелких людишек с высоты семнадцатого этажа. — Почему Тимурка увольняется?!       — Что? — в голосе Новаковского послышались напряжённые нотки. — В смысле?       — Ба, да ты, оказывается, и не в курсе! Мне буквально несколько минут назад притащили его заявление об увольнении! Я так полагаю, мне стоит поздравить тебя с победой?       — Нет, пока ещё, — Вадим на том конце явно не ожидал такой темы для разговора. — Он принёс заявление? Сам?       — Нет! — Бачурин не понял того подтекста, который вкладывал в слова Новаковский. — Принёс его друг. Я отказался его подписывать! Какого чёрта?! Что ты там сделал с ним, что он хочет уволиться?! Он знает о пари?!       — Нет, не знает, — уверенно ответил Вадим, быстро соображая. Он знал, что Тимур вряд ли отважится продолжать работать на Бачурина, но не придумал объяснения ухода секретаря. Нужно было срочно успокоить Большого Босса, пока он не докопался до истины, что Тимур — омега.       — Тогда — что?! Что там у вас случилось?!       — Мы переспали, — коротко обрадовал его Вадим.       — Что?! — Бачурин ошарашенно уставился в окно. Новаковский сумел затащить в постель альфу? Тимура Левшина?! — Переспали?! Мда-а, я тебя явно недооценил... Ты всё-таки это сделал. Но не забывай, что он должен ещё и бросить все ради тебя и пойти в твой дом восьмым мужем! Только тогда ты выиграешь акции СКБ!       — Я прекрасно помню, Борис Николаевич! — заверил его Вадим. — И я обязательно приглашу вас на свадьбу. И Тимур сам придёт ко мне. У меня есть ещё время в запасе, не забывайте.       — Есть время, значит? — Бачурин поморщился. Сейчас ему хотелось забить на пари и просто получить бесценного секретаря в свой офис. Он лишился начальника финансового отдела, секретаря и председателя совета директоров. Акционеры давили на него, требуя стабилизации ситуации, многие клиенты волновались: слухи, несмотря на все влияние и осторожность, распространялись и вряд ли кто отважится держать деньги в банке с ненадёжным руководством. Репутация СКБ летит к чёрту, и Бачурину очень важно иметь всех надёжных людей сейчас под рукой — Левшин относился к редкой категории работников, которые незаменимы в такой ситуации. Причём Бачурин всерьёз задумывался повысить его до финансового директора, место которого сейчас пустовало. Если бы не пари!.. — Нам нужно будет с тобой серьёзно поговорить потом, Вадим. Может, ты почти и выиграл пари, но он мне нужен. Думаю, тебе все ещё нужны мои инвестиции, а они зависят не только от меня. Если вкладчики будут забирать свои деньги, то твой отель прогорит, как и СКБ.       — Я всё понимаю, — ответил Вадим. — Я же говорил, что верну после Франции вам Тимура, Борис Николаевич. Давайте встретимся вечером и все обговорим?       — Хорошо, тогда как всегда, — Бачурин заставил себя успокоиться и отключился. Эх, не видать ему внуков и своих акций, если Вадим уже переспал с Тимуром!.. Кажется, ББ поставил не на ту лошадку.       Позади послышался тихий стук. Бачурин с гримасой недовольства развернулся, но тут же улыбнулся, завидев гостя, смущённо стоящего в дверях:       — Петя, какие люди! — Борис Николаевич с добродушной улыбкой пошёл навстречу любимому сыну. Петя скромно улыбнулся и обнял отца, быстро расцеловав в обе щеки. — У меня такое ощущение, что я тебя не видел пару лет! Ты просто светишься!       — А ты пополнел! — попенял отцу Петя, присаживаясь в кресло. Бачурин поморщился и помахал пальцем сыну:       — Но-но-но! Мне в мои годы положено! — Борис Николаевич упал в своё кресло, которое издало мучительный скрип. — Вот когда же ты будешь с животиком ходить, а, Петя? Вадим не передумал ещё?       Петя смущённо покраснел, едва сдерживая счастливую улыбку. Он инстинктивно сложил руки на животе, крепко сжимая в одной конверт с полученными сегодня результатами анализов.       — Папа, я как раз хотел с тобой об этом поговорить! — Петя встал и обошёл стол, выпрямившись рядом с Бачуриным. — Вадим согласился!       — Да, я знал это! — Бачурин поднялся и обнял сына, сверкающими глазами смотрящего на отца. — Ох, этот Вадим! Да я в честь такого события готов устроить выходной в банке! Когда у тебя следующая течка?       — Папа! — Петя покраснел, возмущённо глядя на альфу. — Как тебе не стыдно спрашивать об этом сына?!       — Ну я же должен подготовиться к этому событию! — Борис Николаевич громко расхохотался, придерживая живот. Сообщение Пети привело его в добродушное состояние, хотя он ещё припомнит зятю, что тот не упоминал о таком важном событии!       — Пап, это ещё не все, — Петя сжал конверт. — Вадим согласился ещё до отъезда. Когда у меня была течка. Я знаю, что ещё рано, но я сегодня получил анализ крови на ХГЧ, — это ничего не сказало Бачурину, но он с интересом приподнял бровь, ожидая продолжения. — Этот анализ может определить беременность на ранних стадиях... И я беременный! — со счастливой улыбкой закончил Петя.       Бачурин секунду-другую недоверчиво смотрел на сына, потом с громким возгласом снова обнял будущего папу.       — Петя, ты не представляешь, как меня обрадовал! — Большой Босс потрепал сына по волосам, проигнорировав ворчание Пети, что тот его раздавит. — Значит, я наконец стану дедушкой?! Почему мне Вадим не сказал?! Я буквально пять минут назад с ним говорил!       На лице Пети мелькнуло хмурое выражение и тут же исчезло.       — Я ему ещё не говорил. Ты первый, кто об этом узнал, — ответил омега. Бачурин хитро прищурился.       — Так я, значит, первый? О, вот я Вадимке об этом скажу, ха! — Борис Николаевич осмотрел сына, отодвинувшись на шаг. — Какой ты худючий, Петь! Ты что, на этих, как его... диетах сидишь?! Одни ребра торчат! Тебе теперь нужно питаться за двоих! — Бачурин ущипнул сына за бок, и тот обиженно взвизгнул.       — Я кушаю! Кушаю! — Петя отшатнулся на пару шагов, потирая саднящее место. — Просто я омега! Не забывай! И вообще, я просто за фигурой слежу!       — Ничего, я ещё Вадиму скажу, чтобы он за твоей фигурой следил! — Бачурин довольно улыбнулся. — Чтобы через месяц колобком был!       Петя фыркнул, но улыбка все не хотела сходить с его лица.       — Пап, мне нужно идти, я ещё должен кое с кем встретиться... Ты только Вадиму не говори, хорошо? — Петя посмотрел на отца с мольбой. — Он просил никому пока не говорить, но я просто жаждал с кем-нибудь поделиться этой новостью! А ему я скажу вечером сам, хорошо?       — Конечно, Петь! — кивнул Борис Николаевич и прищурился с хитринкой. — Но потом можно я всё-таки скажу, что первый узнал?       — Конечно!       Петя расцеловал отца в обе щеки, попросил следить за своим здоровьем и вышел в коридор. Он бережно прикрыл дверь и посмотрел на тут же затихшего секретаря-бету.       — Если папа спросит, когда я пришёл, то — только что, — предупредил он секретаря, и тот послушно закивал головой. — Вы не пускали меня без предупреждения, я постучался, как только пришёл. И ничего не подслушивал, ясно?       — Да, да, конечно, — подтвердил бета, не решаясь спорить с сыном самого Бачурина. Петя несколько мгновений смотрел на секретаря, потом бесшумно пошёл к лифту. В голове вертелись мысли, и хотя он правда не мог скрыть радости от того, что скоро станет папой, но тут же помрачнел, едва покинул кабинет отца.       Вадим изменял им с каким-то омегой. Причём, делал это на спор. Он припомнил разговор почти полтора месяца назад, когда Вадим упоминал, что собирается взять восьмого мужа в дом. Больше муж не говорил об этом, и Петя решил, что Новаковский передумал. Однако нет, он просто соблазнял всё это время кого-то... Но кого? Петя не знал ни одного омегу, который мог бы устоять перед Вадимом. Может, это замужний омега? И Вадим должен увести его к себе в дом? Кажется, отец так и говорил.       Прикусив губу, Петя пытался побороться с негодованием. Неужели Вадим пошёл на такую низость, что готов увести чьего-то мужа?! Горя негодованием, он уставился в угол невидящим взглядом, комкая драгоценное заключение врачей и не заметив, как несколькими этажами ниже в лифт зашёл другой человек. Лишь почувствовал знакомый запах альфы в воздухе, Петя очнулся и круглыми глазами уставился на мужчину с длинными выкрашенными в белый волосами.       — Вы?! — ужаснулся Петя, отшатнувшись в угол. Стас Алеев кинул на него хмурый взгляд, нажимая кнопку первого этажа.       — Не стоит так пугаться, я не кусаюсь, — альфа не сделал ни одного движения в его сторону, и Петя перевёл дыхание. Они с того раза не виделись, после того поцелуя в парке. Вспомнив об их последней встрече, Петя почувствовал, как к щекам прилила кровь смущения. Он потупился, не представляя, что можно сказать в такой ситуации. Последние дни его преследовали воспоминания о Стасе, о тех ощущениях, которые он испытал. Сердце бешено колотилось, норовя выскочить из груди.       — Ну да, только целуетесь, — почти неслышно прошептал Петя, но альфа услышал и напрягся.       — Извинений от меня не дождётесь, — бросил Стас, привалившись спиной к стене лифта. Он не ощущал смущение, лишь злость, направленную на мужа Пети, который и не догадывался об истинной причине раздражения альфы. Стас сегодня принёс заявление об увольнении, написанное Тимуром и заверенную нотариусом доверенность, чтобы получить трудовую книжку и прочее. Конечно, Левшину придётся и самому кое-что подписать, но сам он пока остерегался появляться в офисе СКБ, потому что метку ему Алеев никак не мог скрыть. А работать на Бачурина и Новаковского Тимур не собирался, и Стас полностью поддерживал в этом друга.       — Вы просто нахал, — процедил Петя, напряжённо следя, как переключаются кнопки этажей, и молясь, чтобы кто-нибудь зашёл в лифт. Оставаться наедине с этим человеком Петя опасался. — Сначала Анри, потом меня! Вы ужасны!       — Не ужаснее вашего мужа, изменяющего вам на каждом шагу, — парировал Стас. Петя запылал, потому что буквально недавно слышал подтверждение слов альфы в кабинете отца. Как бы ни хотелось ему не верить, он понимал, что Вадим может многое, если у него будут причины и цель. Потому возразить Стасу было нечем.       — Это не ваше дело, — Петя отвернулся.       — Очень даже моё! Из-за вашего мужа у моего друга большие неприятности! — Стас понимал, что он не имеет права срывать злость на этом омеге, не имеющим никакого отношения к поступкам Новаковского, но защита этого человека выводила его из себя. Он подошёл вплотную к Пете, зажимая его в углу. Хотя в лифте он и так никуда бы не смог убежать. Смотря прямо в глаза Пете сверху вниз, он продолжил, буквально чеканя каждое слово. — Ваш муж рушит жизнь вам, всем своим мужьям и окружающим! У него нет никаких принципов, он эгоистичная тварь и ублюдок, которому плевать на всех, кроме себя, власти и денег! А вы тут... фосфоресцируете, как не знаю кто!       Такой сомнительный комплимент заставил Петю округлить глаза. Он... что делает?       — Я что? — переспросил Петя. Химию он учил, но учил давно, да и она его особо не интересовала. Или это из физики?       — Фосфоресцируете, — повторил Стас, — светитесь. И запах у вас другой стал. Вы, наверное, беременны.       — Откуда вы узнали?! — Петя сжал конверт, превратившийся уже в никуда не годный комок бумаги.       — Я раньше парфюмером работал, — пояснил Стас. — И очень хорошо чувствую запахи, — это напомнило ему о теме их разговора, о Новаковском, который пометил его друга. — И запах вашего мужа мне уже осточертел! Убил бы!       Петя нахмурился.       — Вы всё время наговариваете на моего мужа! Это переходит уже всякие границы!       — Границы?! — Стас схватил за руку омегу, только сейчас заметив, что они давно приехали и сотрудники банка удивлённо наблюдают за сценой в лифте. — Хотите знать, что скрывается под маской вашего мужа?!       Петя не успел ответить на этот вопрос, да и Стас не собирался дожидаться ответа. Он повёл омегу на улицу, а Петя, не желая устраивать скандал, изо всех сил старался сделать вид, что это не его сейчас так грубо тащат против его желания, а он просто не поспевает за широким шагом альфы.       — Вы узнаете, каков ваш муж на самом деле! — пообещал Стас, тормозя такси.       Петя вздохнул и покорился судьбе, не заметив, как конверт потерялся по дороге.       Было очень скучно.       Тимур, привыкший к активной деятельности, сидел на диване в гостиной. Чай, сделанный им ещё час назад, давно остыл и оставался нетронутым. Сам Тимур вяло размышлял о стечении обстоятельств и способах решения проблем. Он до сих пор не знал, что сказать Дане о своём изменившемся запахе. Хоть мальчик и мал, но он всё равно поймёт, дети уже сейчас играются в песочнице, и если их обижают, обещают вырасти и поставить метку, чтобы напугать обидчика. Так что умный Даня если не сам, то скоро либо от Стаса, либо от воспитателей в садике узнает о смысле изменения запаха папы. И вряд ли это будет лучше, чем если Тимур сам скажет сыну. Но что говорить о том человеке, который поставил метку? Что говорить, если через пару месяцев он поймёт, что беременный? Форточкой надуло — тут не прокатит. Даня будет интересоваться отцом своего братика, будет мечтать о семье, а Тимур не сможет ему этого подарить. За Стаса выйти замуж не получится, никто другой его просто не возьмёт.       Оставалось только одно решение, которого так боялся Тимур и не хотел принимать. Стать восьмым мужем Вадима Новаковского.       Мысли вернулись к дням во Франции. К тем часам, когда они были так близки. Все тело в предвкушении затрепетало, а сердце застучало сильнее. Хотя Тимур приехал только вчера, но ему уже не хватало Вадима. Это казалось каким-то издевательством, ведь прошло так мало времени с их последней встречи, а он снова жаждет его увидеть.       Тимур прилёг на диване, бессмысленно следя за стрелкой часов. Даня сейчас спал, Стас ушёл в СКБ отнести заявление, потому что Левшин ни за что бы туда сам не пошёл. Было жутко обидно, что он теряет такую работу, что никогда не вернётся в свой маленький кабинет, что не будет сверять баланс, писать отчёты, составлять расписание для Бачурина. И для Новаковского тоже, ведь ему даже понравилось немного работать под его началом. Если бы Вадим видел в нём не только омегу!       Эти мысли заставили его нахмуриться.       Ведь Вадим признался ему раньше, чем узнал, что он омега. Можно ли считать его чувства настоящими?       Пальцы в который раз прикоснулись к метке на шее.       Вадим не пометил ни одного мужа, но решил сделать его своим. Метка слишком многое означает в их мире. Помеченный омега недоступен никому, кроме своего альфы. Вадим знал, что перекроет тем самым кислород Тимуру. Вадим знал, что Тимур не сможет отказать ему во время течки. Вадим знал, куда и как надавить, чтобы Тимур поехал во Францию, стал вести себя как омега.       Вадим, Вадим... Его слишком много, он давит со всех сторон, вынуждая согласиться на его предложение.       Зачем ему Тимур? Зачем ему двадцативосьмилетний омега с сыном, который предпочитает цифры кулинарии и рисованию? Может ли его "нравится" быть чем-то большим? Можно ли это назвать любовью?       Тимур закрыл глаза, и перед ним тут же встал образ Вадима. Соблазнительного, с капельками пота на лбу, входящего в него раз за разом на помятых простынях в отеле. Нахмурившийся, подкидывающий пузырёк с таблетками и рассуждающий о вреде препаратов. Опасный и злой, прижимающий его к двери ванной, узнав о том, что Тимур омега. Заботливый и нежный, заставляющий его покушать, чтобы набраться сил. Серьёзный и деловой на встрече с инвесторами.       Какой из них настоящий? Может ли Тимур ему доверять? Всё произошло так быстро, что он просто не понимал, как этот сильный, имеющий всё, что ему только захочется, альфа обратил внимание на замухрышку-секретаря. К тому же, он тогда притворялся альфой.       Может ли это быть... его истинная пара?       Тимур вспомнил рассказы Люсьена. Тот был одержим манией встретиться в своей жизни хотя бы с одной истинной парой. Он обожал детские сказки про них, зачитывался поэмами и любовными романами. Он говорил, что истинная пара, обретя связь друг с другом, не могла надолго расставаться.       Если отбросить все недоверие, которое принесло ему общение с альфами в его жизни, то Вадим всегда вёл себя заботливо и предусмотрительно. Хотя метка и течка к этому не относились, но то, что они испытывали друг к другу, простыми дружескими чувствами не назовёшь. И не только Тимур испытывал желание, Вадим точно так же мучился. А Левшин никогда в жизни не испытывал такой тяги к кому бы то ни было, будь у него хоть сто раз течка.       Тимур открыл глаза.       Это бесполезно, кажется, он и правда влюбился. Как глупый четырнадцатилетний омега, только-только почувствовавший запах альфы. Влюбился в своего начальника, имевшего семь мужей и не подарившего ни одному из них ребёнка. Не пометившего ни одного. Но сделавшего это с ним, с Тимуром.       Может быть, Вадим даже его истинная пара. Значит, им просто судьбой дано быть вместе.       На этой мысли Тимур фыркнул и едва не рассмеялся. С каких пор он стал фаталистом?       Дверь дома хлопнула, и он подскочил на диване. Кроме Стаса, ни у кого ключей не было, а он уже должен был вернуться из банка. Тимур поднялся, но тут же присел обратно, заметив рядом с альфой Петю Новаковского. Уж кого-кого, а этого человека он меньше всего ожидал увидеть в своём доме.       — Ну что же, Петя, — бросил Стас несколько грубо для себя, подталкивая омегу в гостиную. — Теперь, надеюсь, вы поймёте, кто ваш муж!       Тимур и Петя встретились взглядом и замерли. Первый мысленно пообещал себе, что убьёт не только Вадима, но и своего лучшего друга, а второй... Второй в непонимании пытался понять, что происходит. Секретарь его мужа пах омегой. Более того — омегой, помеченным Вадимом!       — Стас, что происходит?! — Тимур свирепо посмотрел на лучшего друга, придумывая ему новые эпитеты, не самые приятные для нежных ушей омег.       — Думаю, ему стоит осознать, что муж у него сволочь! — кинул недовольно Стас, а потом бросился на кухню. — Я сейчас приготовлю чай.       Омеги остались наедине. Тимур побледнел, потом покраснел, не представляя, что может сказать мужу Новаковского в своё оправдание. Хотя вроде бы он ни в чём не виноват, но чувствовал себя так, словно это он соблазнил Вадима, хотя всё было совершенно иначе. Петя сделал несколько шагов к креслу и упал в него, все так же неверяще глядя на секретаря.       — Вы... вы омега? — пробормотал Петя. — И вы помечены Вадимом.       Тимур молчал, не зная, что сказать в ответ.       — Кажется, я понял, что происходит, — медленно протянул Петя. Тимур удивлённо вскинул голову, посмотрев на неожиданного гостя. — Это вы — ставка в пари моего отца и Вадима.