Как приручить Альфу?

             Скорость выхода глав может колебаться — дипломный проект на носу и прочая работа, по вечерам приходится заниматься не только альфой =__= Но буду изо всех сил стараться!       В главе все одна болтология, ну... так получилось ^__^*       Утро у Пети не задалось.       Вадим убежал на работу, как всегда, не позавтракав со всеми, лишь успев пожелать всем хорошего дня, а Саша с Марком, его сводные братья, умудрились снова поссориться из-за какого-то пустяка. Мирить приходилось Пете, как старшему, но понять причину обид оказалось делом нелёгким. К тому времени все остальные встали по разные стороны баррикад, даже Анри подключился, что-то яростно доказывая Саше на смеси французского и русского.       В результате омеги и беты* перебрали все возможные ругательства и припомнили друг другу все обиды, пока Петя наконец не заметил, что он-де беременный и волноваться ему вредно. Все замолкли и покаянно пожали руки во имя мира. Отправив виновников происшествия во внеочередной наряд на кухню готовить обед и вечером — ужин, Петя разогнал всех остальных по делам. Анри какое-то время крутился вокруг него, не зная, чем занять себя, так как у него не было никаких планов на сегодня, потом обиженно ушёл по магазинам, так и не дождавшись внимания к своей персоне.       В общем, незаметно выскользнуть из дома Пете удалось лишь после обеда. Он коротко постучал в дверь и, едва та открылась, как замер в изумлении. Он даже забыл то, как не мог терпеть Стаса Алеева, увидев его в том виде, в котором он предстал перед ним. На альфе были тёмная футболка и старый потёртый джинсовый комбинезон, а поверх него длинный передник, некогда, видимо, бывший белого цвета, а сейчас заляпанный самыми разнообразными пятнами, кое-где даже подпалинами явно химического происхождения. Длинные волосы Алеева были заплетены в косу и закрыты косынкой. Вид при этом у альфы был откровенно говоря... смешным, особенно с учётом серьёзного выражения лица и сильной смеси парфюмов, распространяющихся на ближайшие несколько метров.       — А, это вы, — Стас пропустил его в дом, и Петя, едва сдерживая порыв прыснуть со смеха, проскользнул в дом. — Здрасьте. А что вы тут весёлого нашли?       — Я? — переспросил Петя, но, бросив ещё один взгляд на оригинальный наряд альфы, не выдержал и хихикнул, а потом чихнул. — Это же просто... а-ап-чхи, вы нелепы в этом!       — Да вы что?! Будьте здоровы, — Стас демонстративно сдвинул брови, хотя вряд ли злился на самом деле. — Зато так практичнее. Не в костюме же от какого-нибудь Валентино проводить опыты!       — Опыты? — заинтересовался Петя, стараясь сдержать ещё один чих.       — Пытаюсь смешать для Тимура новые духи, но пока что безрезультатно, — ответил Стас. Петя всё-таки чихнул, потом снова, и альфа ухмыльнулся. — Будьте здоровы. Тимур вас уже ждёт. На кухне.       — Да, спасибо! — шмыгнул носом омега и пошёл в указанном направлении, проследив краем глаза, как Стас исчезает за поворотом.       На кухне Тимур неловко шинковал капусту, не следя за своими движениями. Судя по рассеянному виду и заклеенному лейкопластырем пальцу, были причины опасаться ножа в его руках. Он не сразу заметил присутствие гостя, занятый своими мыслями.       — Добрый день, — сказал Петя, мягко отстраняя Левшина от его занятия и забирая нож. В носу все ещё щекотало, и омега с трудом сдерживался от очередного чиханья. — Давайте я вам помогу?       — А? — Тимур попытался забрать опасное оружие, но после уверенных и деликатных уговоров Пети, опытного в своём деле, оставил тщетные усилия и присел на табуретку. — Извините, я просто давно не готовил. Точнее, я уже и не помню, когда это было.       — Ну вы же притворялись альфой, да и у вас есть... друг под боком, — прошептал Петя, за рекордное время справившись с остатками капусты. — Впрочем, у нас в доме проблем особых не будет.       — Петя, вы...       — Давайте уже на "ты", Тимур? — предложил Петя, скидывая нарезанные кусочки в кастрюлю и заливая водой. Вскоре он уже принялся нарезать лук и морковь. — Всё-таки у нас с вами есть много общего.       Тимур едва удержался от саркастического замечания о том, "что" у них общего. Точнее — "кто", и как он бы его назвал без цензуры.       — Хорошо, Петя. Знаешь, я всю ночь размышлял... и так и ничего не смог придумать, как отомстить Вадиму, — мрачно заявил он, наблюдая за отточенными движениями омеги. Вообще-то он большую часть ночи прокрутился, мучаясь от желания разрыдаться и броситься на шею Новаковскому. И то, и это он не мог сделать по определённым причинам, а плану мести просто некогда было сформироваться. Под утро Тимур всё-таки тихо заплакал, но тут же поспешил в душ, чтобы смыть все следы позорной слабости. После чего спустился вниз, обошёл дом и нашёл старую гору почти рассыпавшихся от влажности кирпичей. И долго кидал эти метательные снаряды в стену вокруг дома, пока полностью не выдохся, а вышедший Стас не стал ругать его, что он случайно разбудил Даню. Тимур расстроился и пошёл собирать сына в садик.       Казалось, что он совершенно не знает, чем себя занять без работы. Пару часов полазил по интернету, но после того, как он в поисковике стал искать фотографии и новости, касающиеся Вадима Новаковского, он бросил это неблагодарное дело, едва не разбив ноутбук. Стас отправился химичить в подвал, и омега решил, что ему стоит попробовать приготовить что-нибудь. И почти сразу же порезал палец. Кое-как с грехом пополам заклеив пластырем ранку, он продолжил своё занятие, но снова впал в размышления, когда пришёл Петя.       — Ты всё ещё хочешь мстить? — уныло поинтересовался Петя через плечо.       — Да! — решительно заявил Тимур, яростно сверкая глазами. — Вадим ещё узнает, каково это быть преданным тем, кого... — он запнулся, пытаясь подобрать нужное слово.       — Ну говори же, — Петя обернулся к другу по несчастью. — Тем, кого уважал? Или, может быть, — любил?       Тимур под его внимательным, всепонимающим взглядом покраснел, потом побледнел.       — Хотя мы многого не знаем, но ясно, что Вадим поступил мерзко и нечестно, как и мой отец. Но, Тимур, ты-то чем лучше? Ты всё время искал повод и причину, чтобы обвинить его в обмане, чтобы не верить его словам и поступкам! И наконец нашёл его — пари! Разве нет? Ты просто боишься своих чувств. Без разницы, поспорил бы Вадим или нет, ты бы всё равно нашёл причину, чтобы отказать ему: мужья, твоё притворство альфой, пари, — что угодно!       — Разве я был не прав?! — сердито возмутился Тимур.       — Прав, — согласился Петя. — Но даже если бы пари не было, ты всё равно нашёл бы причину, чтобы ему не доверять!       — Если бы я ему и правда доверял, то сейчас мне было бы ещё больнее! — вскочил Тимур, хватаясь за край стола. Сердце снова сжалось, в глазах подозрительно помутнело, а в горле стал ком, не позволяя дышать. Он не считал себя в чём-то виноватым, он не мог бы доверять Вадиму и сейчас имел все доказательства своей правоты. Новаковский — сволочь, заслуживающий наказания за свой эгоизм и мерзкие игры. — Я думал, ты на моей стороне!       — Я не могу быть на чьей-то стороне, — Петя отвернулся. — Вадим — мой муж, я должен его защищать. А ещё своего отца. И вообще, это глупо, — вздохнул омега, смотря, как тушится капуста в кастрюле. — Муж и любовник придумывают, как отомстить неверному альфе — это же анекдот какой-то!       Тимур хмыкнул, слова Пети немного разрядили обстановку, хотя забыть его обвинение было трудно.       — Эх, если бы разорить его "ХайСтрой", — мечтательно произнёс Левшин.       — Не пойдёт, между прочим, от этого пострадает не только Вадим, но и служащие, мы и наши дети, — заметил Петя, оценив идею с практической точки зрения. Левшин вздохнул: к этому выводу он и сам пришёл. Хотя сам жаждал поспорить на тему детей, ведь ещё не доказано, что он беременный. — Нужно что-то более личное.       — Например? Чего Вадим боится или что любит?       — Боится?.. — Петя попытался припомнить. В основном, Новаковский испытывал неприязнь к теме детей, но это не играло такой большой роли в их планах мести. — Не знаю. Никогда за ним ничего такого не замечал. Мне кажется, он человек-хамелеон, всегда приспосабливается к окружающим. И даже если чего-то боится, то будет скрывать этот страх. Так что это бессмысленно. А вот насчёт любви, я бы предложил тебе...       — Надеюсь, не этот чисто омежий бразильский вариант — "влюби в себя, а потом брось"? — саркастически поинтересовался Тимур. Петя округлил глаза, потом улыбнулся:       — Ты мои мысли читаешь.       — Самый идиотский вариант из всего, что можно придумать. Чисто по-омежьи!       — У тебя есть идеи получше? — Петя решил не обижаться на Тимура, хотя он бы ему напомнил, что они оба одного пола.       — С учётом, что я даже из дома не могу выйти, потому что половина города может узнать, что я омега, да ещё и меченный Вадимом? — приподнял бровь Тимур. — Что я из-за него лишился работы и свободы? Наверное, нет. Хотя такая сволочь, как Вадим, вряд ли сможет в кого-то влюбиться, тем более в меня. В крайнем случае, я ему испорчу жизнь так, что он будет жалеть о пари, — в его глазах загорелся огонёк. — Он ведь не может мне ни в чём отказать, правильно? Ему нужно, чтобы я вышел замуж за него? Так что я это использую!       Петя молча снял кастрюлю и прикрыл полотенцем. Он очень сомневался в том, что Вадим все такой же неприступный, как раньше. Влюблённый Новаковский? Это что-то из рода фантазии. Однако с учётом того, что разозлённый и мстительный Тимур может навредить самому себе, у него просто не оставалось другого выбора, кроме как сыграть на эмоциях омеги.       — Как насчёт пари? — наконец выдавил из себя Петя со слабой улыбкой.       — Что?! — казалось, от одного этого слова в Тимуре загоралась ненависть.       — Я не предлагаю спорить на деньги или что-то серьёзное. Просто чисто любительское пари: если ты до свадьбы влюбишь в себя Вадима, то я исполню любое твоё желание. Если нет — то ты сделаешь то, что захочу я. Если ты разобьёшь сердце Вадиму, то это тебе же будет на руку, ты же хочешь отомстить, правильно? Ну как, идёт?       Тимур подозрительно уставился на Петю.       — Я не говорил, что собираюсь выходить замуж за него!       — Ну вот, ты меня раскусил, — улыбнулся Петя, но тут же нахмурился и чихнул — на кухню зашёл Стас.       Тот осмотрел помещение, подошёл к кастрюле и заглянул внутрь, словно сомневаясь в содержимом.       — Это Петя готовил, не я, — произнёс Тимур недовольно. Возникало ощущение, что Алеев боится отравиться.       — Я так и подумал, — бросил альфа, потом нагло попробовал. — Вы немного пересолили, Петя. Влюбились, что ли?       Омега возмущённо хотел что-то сказать, но... чихнул. А потом снова. Альфа ухмыльнулся, а Тимур строго сказал другу идти в душ, чтобы не смущать их гостя. Стас согласился, но прежде достал с верхней полки какую-то баночку. Достав оттуда пару шариков, он протянул Тимуру, потом, замешкавшись, Пете и приказал скушать. Тот не успел поинтересоваться, как Стас вышел из кухни.       — Это витамины для беременных омег, — поморщившись, объяснил Тимур, кладя в рот жёлтые шарики.       Пете не оставалось ничего другого, как последовать его примеру, ощущая странное тепло в области сердца и отдалённую печаль. А ещё зависть к Тимуру, у которого есть такой заботливый альфа. Занятый своими мыслями, он не сразу понял смысл слов Левшина.       — Я согласен. На пари.       Петя обрадовался, а Тимур не стал добавлять, что на самом деле у него другие планы.       — Тимур, я рад, что ты мне позвонил.       Вадим остановился рядом со столиком в ресторане, за которым сидел его секретарь. Тимур выглядел неважно, под глазами залегли тени, а сам он казался слегка осунувшимся. Однако Вадим не мог отрицать вполне очевидное — он готов был хоть сейчас завалить его прямо на столе.       Тимур поднял на него глаза, в которых мелькнуло раздражение, смешанное с желанием, по которому Вадим понял, что не одинок в своих чувствах. Это не могло не радовать — сходить с ума по омеге было не в его правилах, так хотя бы это взаимно. Связь истинной пары набирала обороты после того, как они переспали, а Тимур получил метку.       Звонок секретаря оказался нежданным — Вадим до сих пор не мог поверить, что Левшин сдался. И даже чувствовал лёгкое разочарование: он надеялся, что тот продержится дольше. Всё-таки Тимур — первый, кто так долго продержался под его натиском. Хотя никто другой так его не интриговал с давних пор.       Тимур промолчал, даже не поздоровался, хмуро вглядываясь в начальника, словно выискивая в его поведении лживость и притворство. Увы, Новаковский выглядел как всегда великолепно, а мимо проходящий официант все так же бросал заинтересованные взгляды на альфу, но при этом сердитые — на Тимура, так как чувствовал метку на омеге.       — Ты всё ещё злишься? — спросил Вадим, заказывая чашечку кофе без сахара и со сливками. Тимур едва сдержал язвительную улыбку: он прекрасно помнил, какой кофе любит его начальник. — Я слышал, что ты уволился.       — У меня нет другого выбора. Ты меня его лишил, — заметил Тимур, отпивая глоток остывшего чая. Он пришёл намного раньше Вадима и сидел, обдумывая то, как и что он скажет Новаковскому. Он сомневался в себе, как и в Пете, которого больше интересовала его омежья репутация, которой у Левшина уже давно не было.       — Я просил прощения и предлагал тебе выход из ситуации, — спокойно заметил Новаковский и замолчал, пока официант обслуживал его. — Ты сам отказался.       Вадим не стал уточнять, что не сомневался тогда в ответе Тимура, так как ему нужно было, чтобы Тимур сам решился.       — Выйти за тебя замуж? — Тимур вглядывался в янтарную жидкость в своей чашке, именуемую зелёным чаем. — Твоя взяла. Я выйду за тебя замуж.       — Да? — Вадим был удивлён тону омеги, выражавшему нескрываемое раздражение и иронию.       — Но есть несколько условий.       Тимур наконец поднял глаза на Вадима, ожидая реакции на свои слова. Тот был весьма удивлён, так как не рассчитывал, что секретарь будет ставить свои условия. Это было неожиданно, но на то Тимур и притворялся столько лет альфой, что имел деловую хватку и разбирался в делопроизводстве и цифрах.       — Что ж, я слушаю.       — Мы составим брачный контракт.       — Согласен.       — Ты устроишь так, чтобы все нормально восприняли моё превращение в омегу. Исправишь в паспорте и документах, сам разберёшься с этой бумажной канителью, чтобы ни у кого не возникало лишних мыслей, почему я так долго притворялся альфой, — продолжал сердито Тимур. Его глаза так и цеплялись за обручальные серёжки Новаковского, а потом замирали на его изящных длинных пальцах, держащих ручку кружки. В мыслях крутилось всё то, что делал Вадим этими пальцами, ладонями, руками, как он прижимал к себе, лаская горящую кожу...       — Хорошо. С документами проблем не будет, устроим так, что старые ты потеряешь, а Вилевский присмотрит за тем, чтобы в графу пола вписали нужный, — ответил Вадим. — А объяснение всем... Зависит от того, как ты хочешь, чтобы я это сделал.       — Потом, — Тимур силой воли отвёл взгляд в сторону и глубоко вздохнул. Он не был уверен, настолько сильна между ними тяга, как она есть, или просто из-за сопротивления она становилась мучительнее. — Это ещё не всё.       — Я так и понял, — Вадим отпил глоток кофе. Кажется, Тимур неплохо подготовился к их встрече, так как перед ним лежал листок бумаги с попунктным разложением его требований. — Продолжай.       — Я хочу, чтобы ты усыновил Даню и вырастил его как родного сына.       Повисло молчание. Вадим напряжённо застыл, он и сам собирался это сделать, но больше из чувства долга и ответственности, чем из искреннего желания, так как считал это само собой разумеющимся. Но в устах Тимура это имело другое значение: Вадим должен будет сблизиться с ребёнком как с родным, должен будет уделять ему внимание, гулять и прочее, что подразумевается от отца-альфы.       Новаковский не был уверен, что сможет стать отцом мальчика, пусть это и ребёнок Тимура.       — Я согласен.       Тимур несколько секунд пристально вглядывался в Вадима, словно желая уличить его во лжи. Но на лице Новаковского нельзя было прочесть никаких эмоций, кроме вежливого интереса и горящих знакомым огнём глаз, от которого Тимур ощутил, как жмут ему брюки и выделяется природная смазка в анальном проходе.       — Что-то ещё?       — Да. Самое главное, — решительно начал Тимур. — Я не согласен сидеть дома, ожидая своей очереди в твоей постели или готовя обед. Я хочу работать. Как раньше, как альфа. И мне без разницы, как ты это устроишь. Я хочу вернуться в СКБ.       *Автор обобщал в главе с праздниками, что все мужья Новаковского — омеги. На самом деле предполагается, что Анри, Петя, Андрей (ещё один сын Бачурина) и Саша — омеги, а остальные — беты (Кирилл, Марк, Никита). Это ошибка автора, как доползёт — отредактирует. Прошу прощения, если возникли проблемы с этим.