Нюточка

Богадельня-то оказалась нашим старообрядческим странноприимным приютом. Меня старушки-схимницы выходили, только долго я болела: от раны да переживаний у меня горячка случилась. Но ничего, молодая еще – отошла, выздоровела. А тут заботы хозяйственные навалились: приехали приказчики, что муж пооставлял на своих промыслах за всем приглядывать, стали решений по делам его требовать, я же опять наследницей после Матрены стала. И поехала я на родину, дело мужнино принимать да дальше вести. А Якову Платоновичу я письмо отправила. Еще из приюта, когда совсем плохо мне было, и думала, что не выживу. Собрала последние силы и проговорила, а уж сиделка записала: «Дорогой мой, счастье мое, солнце мое, свет мой ясный, любовь моя ненаглядная, жизнь моя, Яков Платонович! Не ищите меня, не разыскивайте: ушла я в путь далекий, и вы отпустите меня, Христом Богом прошу. Никогда я вас не забуду, вечно за вас Бога буду молить, и во всех ваших начинаниях молитва моя вам помощницей будет. Раба божия Анна». И доктору письмо направила. А передал он, нет ли – про то мне неведомо. Только, думаю, передал, так как никто меня не искал. А уж Яков Платонович не такой человек, чтобы о друзьях и людях ему небезразличных не побеспокоится. Значит, выполняет мою просьбу, не ищет. А про Якова Платоновича знала, что вылечил его доктор, только за поединок, вроде как в наказание, направили по службе в маленький город. Уж туда я за ним не поехала. Потому как знала, что не пара я ему, и свое дело, на которое боженька нас свел, выполнила: защитила его от той пули последней, смертной. А то, что сердце мое болит страшной болью, то только мое дело, и моя беда. Хотя и сердце-то от времени лечится. Тем более, что вон оно мое маленькое счастье, ножками переступает, первые шажочки делает – Яшенька, сыночек мой. Правильно тогда на Рогожской провидица мне сказала, а я, дурочка, и не поняла: непразная уже была. Только ведь с мужем-то три года жила - ничего, всю надежду потеряла, думали уж взять в приемыши кого-нибудь, только вот не успели. И вдруг такое счастье! А по вере нашей и вкруг куста венчание проходит, так как попов-то большая нехватка. А тут вдова, наследница огроменного состояния приехала, кто меня спросит, кто мне слово посмеет поперек сказать? Наследник состояния купцов Кислицыных растет – вот и весь сказ! -Иди, иди ко мне, счастье мое, солнце мое, свет мой ясный, любовь моя ненаглядная, жизнь моя, Яшенька! Иди к мамочке!