***
Сакура так и стояла спиной к Саске. Вроде ж как собралась решительно уйти, но ее будто цепями гендзюцу сковало, и она не решалась сделать ни единого шага. А сама мысль о том, что Саске так близко, прямо за ее спиной, топила ее сознание в каком-то невозможно вязком омуте и не позволяла ей стронуться с места. «Кто я для него? — спрашивала себя Сакура, опустив голову. — Я ведь никогда не была для него любимой. И уже давно ему не соратник. Для него я — противник. Так что же я стою к нему спиной, словно специально подставилась для удара? Чего я жду? Почему предоставляю ему возможность решать, что сделать со мной?..» Однако именно эта нерешительность и уберегла ее; неподалеку в траве вдруг что-то шевельнулось, потом еще раз, и еще! И вот ей стало казаться, будто земля вокруг ожила: тут и там вздрагивали стебли растений, и шорохи их тел сливались в единое шипение. — Змеи? — прошептала Сакура и машинально отступила назад. Спиной она сразу же наткнулась на Саске и разве что не подпрыгнула, ощутив на своей коже его дыхание, тепло, исходящее от его тела. — Пригнись! — услышала Сакура приказ. И следом: — "КАТОН! ОГНЕННЫЙ ШАР!" Она едва успела буквально рухнуть под ноги Саске и там сжалась, прикрыла голову руками. Краем глаза она следила, как над ней проносится огонь, прожигая в траве черную просеку, и мысленно костерила сама себя: «Да чтоб меня! Почему рядом с ним я снова чувствую себя слабой и никчемной?» Огонь еще не успел толком погаснуть, как Сакура вдруг ощутила осторожное прикосновение к своему плечу. — Тебя не задело, Сакура? — спросил Саске. Почти участливо спросил. Не веря услышанному, она подняла голову: Саске стоял, то ли придерживая ее за плечо, то ли, наоборот, хватаясь за него, чтоб самому устоять на ногах, а из его зажмуренных глаз градом катились слезы. «Проклятье! — Сердце Сакуры мучительно сжалось. — Да он почти ничего не видит!» Ее недавнее замешательство как волной смыло. Она мигом вскочила на ноги, схватила Саске за руку и повлекла его вперед, по еще дымящейся траве. — Что случилось? — спросила она на бегу. — Что с твоими глазами? Однако ответил ей совсем другой голос: — Нахватался яда моей ловушки. Оба беглеца остановились как вкопанные: в нескольких шагах перед ними, скрыв лицо капюшоном длинного плаща, высился Кабуто. — Вижу, не все из своих техник ты теперь можешь использовать, Саске-кун, — Кабуто кривовато ухмыльнулся. — И как тебе результаты моих новых экспериментов? Понравилась демонстрация усиленных способностей Тайори? Мне многого удалось добиться от нее! Ведь тебя именно эти способности интересуют? Так, Саске? Ты хотел с помощью техник Тайори расправиться с таким же, как ты сам?..***
— Есть! — Ино разомкнула сложенные в печать руки. — Там, внутри холма, двое, я коснулась сознания каждого из них. — Она указала рукой на правый, чуть скошенный бок холма. — Один из них здесь, а второй чуть дальше. Вот только... — Ино поджала губы, пытаясь подобрать нужные слова, — только я не смогла понять, человек ли это. Я не уловила в нём... осмысленности. — Тогда возможно, что второй — создание Кабуто, — нахмурился Хатаке, сдвигая повязку на лоб. — В таком случае мы берем его на себя, — объявил Шикамару и обернулся к своим товарищам: — Чоджи, нам нужен проход в холме! Только такой проход, чтобы разделил тех двоих, которых обнаружила Ино. — Есть! — Чоджи сложил печати. — "Нинпо: Байка но Дзюцу! Никудан Сенша!" Вспухший Чоджи-кругляш в доли секунды раскрутился и с ревом разъяренного зверя забурился в подножие холма. Комья земли градом застреляли в воздух, и холм быстро украсился солидного размера норой. Хатаке первым нырнул в пролом, Шикамару и его команда ринулись следом. Но уже через несколько шагов пути шиноби разошлись в разные стороны... — Там, — Ино указала на дверь, из-за которой доносился отчаянный писк какого-то прибора, и неуверенно добавила: — Как странно, похоже на сигналы медицинского оборудования. Шикамару резко толкнул дверь. Не уловив никакого движения, он осторожно заглянул внутрь. Темная комната, заставленная непонятными аппаратами и небольшими шкафами. Не видно ни души, словно тут и нет никого. Лишь приборы, подключенные к высокой и объемистой стеклянной камере, подают какие-то признаки активности. Шикамару прищурился, вглядываясь в прозрачную оболочку камеры: за стеклом, в мутной красноватой воде просматривался чей-то силуэт. Мгновения ему хватило, чтобы понять, кто это. — Найдите Какаши-сенсея! — обернулся он к товарищам. — Ему срочно требуется помощь! Те, не спросив ни слова, сразу же ринулись прочь. Шикамару же подскочил к камере, пробежался глазами по кнопкам, выискал и нажал нужную. Мутная вода камеры начала куда-то уходить. Но утекала она слишком уж медленно! Парень ощупал стекло: крепкое! Так запросто не прошибешь! Чертыхнувшись, Шикамару выскочил из лаборатории и помчался вслед за своей командой. Еще на бегу он услышал звуки сражения и сложил печати. За следующим же поворотом из-под земли под его ногами взметнулись шипастые стебли растений. Шикамару резко прянул в сторону. Воздух перед ним вжикнул, как задетая басовая струна, и теневое дзюцу клана Нара присоединилось к схватке. «Так! — Для начала Шикамару решил оглядеться и сообразить, что тут к чему. — Растительные техники — это раз. Врагов... один, второй, третий... штук пять будет, — это два. И все они на одно лицо, то бишь есть клоны — это три». — Он делает своих копий всё больше, — крикнула ему Ино. — И мы никак не можем определить, кто из них настоящий! — Дело в том, что его клоны тоже владеют растительными дзюцу, — громко ответил Шикамару. А потом усмехнулся себе под нос: — Ничего! В похожую игру я уже играл. — Он снова огляделся по сторонам, вспоминая детали своего почти шуточного поединка с Арикой, и позвал: — Какаши-сенсей! Вам надо срочно в другую часть холма, в лабораторию. Здесь мы и сами справимся!***
Испуг Сакуры длился всего секунду. Испугалась она, конечно, не за себя, а за Саске, и именно по этой причине у нее внутри что-то незнакомо и мощно вспыхнуло, буквально вскипело, и втекло гудящим напряжением в ее сжатые до боли кулаки. И в тот же самый миг — «Расенсюрикен!» — раскатилось по округе знакомым зовом. В небе неподалеку прочертился яркий штрих, который воткнулся в густые заросли и спустя доли секунды гулко жахнул взрывом. К небу взлетело столь внушительное месиво из комьев земли и растерзанных растений, что дневной свет на время померк. Для слуха Сакуры этот взрыв прозвучал эдаким триумфальным сигналом, понятной лишь ей одной командой. Она вдохнула, и — Дыщь! — от удара ее кулака земля под ногами Кабуто раскололась на части, как разбитое в черепки глиняное блюдо. Кабуто резво отпрыгнул назад, и, в общем-то, ничуть не пострадал, однако ж довольная ухмылка махом истаяла с его лица. — Только попробуй подойди! — решительно рыкнула на него Сакура, закрывая собой Саске... — Попал! — Неджи был настолько удовлетворен результатами взрыва, что впервые на этом задании позволил себе улыбнуться. — И хорошо как попал, Наруто! Теперь от этого ядовито-растительного монстра и клочка не осталось. Наруто тоже улыбнулся и с довольным видом обернулся к Сакуре. — Оп! — опешил он и вопросительно воззрился на Сая. — А где же Сакура?.. Карин удалось под шумок сбежать от своих спасителей, и теперь она стремглав мчалась туда, где вибрировала чакра Саске. «Выходит, эти шиноби изображали нас, выманивая Кабуто! — восклицала она про себя. — То-то я смотрю, больно уж быстро нас вычислили!» С каждым шагом беспокойство всё сильнее охватывало ее — она чувствовала рядом с Саске чужое присутствие...***
— "РАЙКИРИ!" — прохрипел Какаши и впечатал светящийся клинок в стекло. Хрум!.. Прозрачная дверь пошла трещинами, выплюнула сквозь них несколько тонких струек, а потом вдруг резко ссыпалась вниз осколками и выпустила из своего нутра потоки мутной воды. Какаши протянул руку внутрь камеры. — Арика! — позвал он и сдернул с ее лица маску, заполненную кровью. В ответ ни звука. Лишь вода отвечала ему своим негромким журчанием, стекая с потолка камеры и омывая лицо девушки. Какаши выхватил кунай, срезал опутавшие Арику бинты, попутно выдергивая все датчики и впившиеся в ее вены иглы капельниц. Подхватил ее осевшее тело и уложил на пол, запрокинул ей голову назад. Дыхание и пульс девушки были слабыми, расширенные зрачки почти не реагировали на свет. Но главное — она жива. Джонин достал плащ, завернул в него Арику и понес прочь... Шикамару удовлетворенно огляделся. Враг повержен. Местная лаборатория по-быстрому осмотрена и наиболее ценное из нее уже упаковывается. Осталось последнее. Он сделал еще пару затяжек и привычным уже жестом отправил зажженную сигарету в полет. Ба-бах!.. Через несколько секунд на месте убежища Кабуто-Орочимару осталась перепаханная воронка.***
Кабуто поморщился, не скрывая своей досады. — Чем меня всегда поражал Наруто-кун, — почти по-змеиному прошипел он, — так это своей способностью нарушать самые, казалось бы, продуманные планы. — Кабуто перевел взгляд с Саске на Сакуру, потом обратно и настороженно произнес: — Шумновато здесь что-то. К чему бы это, а? — Он еще немного постоял, а потом прямо-таки втянулся в свой плащ и растворился под его тенью так, что лишь блики очков вырывались из-под плотной ткани. — Кажется, нам не судьба спокойно пообщаться сегодня, Саске-кун. Еще встретимся. — Он качнул темным капюшоном и исчез... — Кай! — Сакура сбросила хенге и приняла свой обычный облик. Дальше скрываться уже бессмысленно, это задание окончено. А точнее, провалено, ведь им не то что убить, а даже атаковать Кабуто не удалось. Ученик Орочимару оказался настолько осторожен и подозрителен, что обнаружив возле своего убежища и коноховцев, и Саске одновременно, просто скрылся. Девушка собралась было обернуться, как вдруг услышала шепот за спиной, прямо над своим ухом: — Сакура... спасибо тебе... «За что?» — единственно успела подумать она… и провалилась в темноту. Крепкие руки подхватили ее, бережно уложили на траву. Но она уже не чувствовала этих касаний... — Уходим, Карин! — Саске поднялся на ноги и повернулся к тяжело дышащей от быстрого бега напарнице... — Сакура! — теребил ее кто-то. — Что случилось? Сакура! Ты ранена? Она открыла глаза. Нет, перед ней точно не Саске. Никогда у него не будет такого взгляда...***
Какаши заранее присмотрел небольшую, спешащую по камням реку, и устроил на берегу первый привал. Пристроив в кустах свои вещи, он осторожно поднял Арику на руки и шагнул в воду вместе с ней. Вода обхватила их обоих, обняла своими холодными струями. Какаши поднял лицо и взглянул на небосвод, украшенный ликом луны. Полнолуние — к этой фазе подбивался их поход. Теперь оставалось лишь надеяться, что это поможет...***
Карин и Саске возвращались в свое пристанище, почти не разговаривая и стараясь избегать даже взглядов друг друга. Перед глазами девушки всё еще стояло лицо ее неожиданного спасителя — лицо Саске Учиха, каким оно никогда не бывает. «И никогда Саске не взглянет на меня так, — вздыхала она, — так заботливо и с такой нежностью». От этой мысли на душе ее становилось холодно и пусто... Саске же раз за разом вспоминал взгляд Сакуры, принявшей облик Карин. «Никто и никогда так не смотрел на меня, — думал он. — Может быть... никогда уже не посмотрит». Его измученные глаза почему-то жгло еще сильнее от этих дум...***
Какаши никак не удавалось привести девушку в чувство. — Давай же! — просил он. — Давай, приди в себя! Повинуясь невнятному порыву, он протянул руку к ее лицу, дотронулся до ее бледной щеки… Арика вздрогнула от этого прикосновения. Как же долго она ждала его! Целую вечность! Она с трудом разлепила глаза. Висящая в небе огромная луна словно надвинулась на нее и заполнила собой всё видимое пространство, позвала... И тогда Арика услышала знакомый шепот воды, что тянулась из глубин земли — ввысь, к луне, к ее могучему зову... Увидев, что в глазах девушки отразился живой серебряный свет, Какаши облегченно вздохнул. И в который уже раз посмотрел на яркий диск, неумолимо катящийся к горизонту. Он чувствовал, что уже мерзнет в холоде бегущей воды, что уж говорить про Арику! Он дотронулся до ее пальцев — стылые, как лёд! И всё-таки придется ждать...***
Арика дрожала от озноба непрестанно, аж зубами стучала, и даже горячее пламя пляшущего рядом костра не спасало ее от этой дрожи. Вдруг чьи-то руки приподняли ее, натянули на ее озябшее тело рубашку, нагретую над огнем, а потом обняли, словно ребенка. Прижавшись к кому-то, она вскоре согрелась и провалилась в сон — беспокойный, но всё же настоящий сон, первый за долгие мучительные дни. И когда она, вздрагивая, с криком просыпалась, те же руки гладили ее, успокаивали и вновь прижимали к чьей-то груди, в которой глубоко и ровно билось сердце...