***
Арика дотронулась пальцами до своего отражения в зеркале, всмотрелась: она не узнавала себя, хоть лицо и казалось ей знакомым. Чувство было такое, будто в эту гладкую поверхность вместо привычного для нее образа подставили кого-то чужого. Звук тихой поступи коснулся ее слуха, и она обернулась. Какаши Хатаке — как много значит для нее это имя! Только сейчас она не могла понять: неужели те дни, проведенные по дороге сюда в его объятиях, были наваждением? Почему он снова рассудительно холоден и ко всему равнодушен? Как и раньше. В душе поднималась колючая обида... — Как самочувствие? — поинтересовался Хатаке. — Что-то хотели, Какаши-сан? — вопросом ответила она. Он вздохнул, глядя на нее, и уставшим голосом спросил: — Честно? — Поймав ее молчаливый кивок, он продолжил: — Для начала я бы хотел, чтобы ты перестала вести себя как маленький ребенок, у которого отняли любимую игрушку. Арика поджала губы. Надо же! Все ее чувства сравнимы с детскими капризами!.. — Далее, — неумолимо продолжил Какаши, — хотел вернуться к выяснению того, зачем ты понадобилась Саске. Ты уже убедилась, Арика, насколько важно найти ответ на этот вопрос. И не самым приятным способом убедилась. — Он немного помолчал, вглядываясь в ее лицо. — Поэтому я хочу, чтобы ты поведала историю своей жизни до Конохи и рассказала всё о своих способностях. Надо выяснить, в чем твоя сила. Арика поморщилась про себя: «Вот как! То же самое хотел и этот Кабуто! И требовал от меня почти такими же словами». Эта мысль почему-то вызвала у нее смех и в то же время боль. Арика невольно закрыла лицо руками, пытаясь сдержать в себе и то, и другое. Не получилось: и слезы больно душили, и смех вырывался из груди. Вздрагивая, она опустилась на пол. И почувствовала, как его руки схватили ее за плечи, а вслед за их прикосновением — Бац! — по телу метнулся разряд, вернув на место вышедшие из-под контроля сигналы нервной системы... — Ладно, — спокойно сказал Какаши, отпуская ее. — Вижу, тебе надо еще отдохнуть. Приступим к разговору, когда будешь готова... «Отдохнуть? — снова оставшись одна, Арика огляделась по сторонам. — Сколько мы здесь уже "отдыхаем"? — Она чувствовала себя одновременно уязвленной, отверженной и беспомощной, и от этого на нее накатывала волна горькой, как листья спорыша, злости. — История моей жизни? Да, она меня очень волнует! Только будущая история, а не прошедшая!..» Какаши задумчиво наблюдал за облачками пара, которые поднимались от воды к таявшему в небе закату. Услышав шорох, он повыше натянул на лицо маску, опустился глубже в горячую воду и не оборачиваясь спросил: — Неужели Тайори не учат правилам поведения, Арика? — Есть разговор. — Нашла место! — сыронизировал Какаши. — Мне вполне подходит, — в тон ему ответила девушка и, не снимая с себя полотенца, скользнула в воду. «Да уж, — Какаши отчетливо вспомнил их первый день встречи и их беседу на источнике, которая слово в слово повторяла их нынешний диалог. — Она в любой воде чувствует себя уверенней. Тогда я этого не знал». — Не спится? — холодно поинтересовался он. Арика даже усмехнулась, услышав его вопрос. — Что и говорить, знакомая ситуация! — она покивала. — Так мы поговорим? — О чем? — Какаши вопросительно приподнял брови. — О моей дальнейшей участи. Насколько я понимаю, вы будете решать мою судьбу, так? — Она замолкла, ожидая от него ответа, однако никакого отклика не последовало, ни словом, ни жестом Какаши не обозначил своей роли в ее будущем. — Арика вздохнула и обвела руками вокруг. — Мы уже несколько дней сидим здесь безвылазно. Откуда я делаю вывод: практически никто не знает, что я жива. Конечно, это выгодно для вас, — она горько усмехнулась, — по факту моей «смерти» вы не связаны договором Тайори. И какой у меня теперь статус? «Скажи, кто я для тебя?» — хотелось воскликнуть ей. Но вслух она спросила другое: — Статус арестованной? Пленницы? Военного трофея? Какаши по-прежнему молчал. — По-видимому, в Конохе оставлять меня не планируется, — сделала вывод девушка. — Так что ждет меня в будущем? «Я хочу быть рядом с тобой!» — просила она про себя. — То же, о чем шла речь раньше, — ответил наконец Какаши. — Мы отправим тебя подальше. Будешь жить в стороне от всей этой истории. Под надежной защитой. — Под защитой? — не удержавшись, вскрикнула Арика. — А кто защитит меня от этого? — Она прижала руку к груди, комкая пальцами полотенце, и спросила уже тише: — Кто защитит от этой боли?.. — Послушай, Арика... — Нет, это ты послушай! — перебила девушка, незаметно для себя перейдя на «ты». Она протянула к нему руку, словно бы пыталясь коснуться его груди. Но ее ладонь остановилась в нескольких сантиметрах от его кожи. — Послушай, как ровно и спокойно бьется твое сердце, когда я рядом... А я так надеялась... «...зажечь его своей любовью», — хотелось признаться ей, но она промолчала. — Шиноби, — горько продолжила Арика, — ты настоящий шиноби, чье сердце бьется сильнее лишь от азарта схватки. Единственное, что вам нужно, единственное, что вы ищете, — это сила!.. «Как глупо было надеяться, что ты ищешь любви!» — горечью разливалось в ее душе. Она убрала руку и отступила назад. — Я расскажу всё, что вам требуется, Какаши-сан, — сдалась Арика. — Когда скажете, тогда и начнем. Она тихо вылезла из воды и застыла в ожидании непонятно чего. «Тебя ведь учили добиваться своего, Тайори? — вдруг спросила она себя. — Так добейся! Пусть даже успех твоей попытки станет признанием твоего полнейшего поражения!..» Ну, почему так сложилось, что ее учили многому, однако никто не научил ее искренне признаваться в своих чувствах? Сколько же надо сделать ошибок?.. Наконец она зашагала к выходу, оставляя за собой мокрые следы. Но возле дверей снова остановилась, собираясь с духом. — Клянусь, я найду способ сделать тебя сильнее, — произнесла она, старательно изгоняя дрожь из своего голоса. — Тебе достаточно только переспать со мной. Один раз. И вышла... Какаши прикрыл глаза ладонью и запрокинул голову кверху. — Предложение Тайори? — тихо спросил он вслух у звездного неба. — Не слышал, чтобы кто-нибудь отказался. «Арика, какой же ты еще, в сущности, ребенок! — подумал он уже про себя. — Как много ты еще не видишь…»***
— Есть что еще добавить об отце? — спросил Шикамару. Арика неопределенно пожала плечами: — Разве что о его регулярных исчезновениях. Он периодически уходил куда-то, исчезал из дома на несколько месяцев, словно всё время был в поисках. — В поисках? — Шикамару на мгновение задумался, ставя себе мысленную пометку, и продолжил: — Ну, а как ты жила после смерти матери? — Да просто, — снова пожала плечами Арика. — Училась, выполняла мелкие поручения. До тех пор пока не провалила одно... — она кисловато поморщилась, — одно задание. После чего я, скажем так, несколько изменилась. — Расскажи о том задании, — попросил Какаши. — То задание, — девушка кинула на него недовольный взгляд, — не имеет никакого отношения к делу. — Уже слышал нечто подобное, — спокойным голосом напомнил Хатаке. — Отвечу, как и раньше: позволь нам самим решать, что имеет отношение к делу, а что — нет. Шикамару дипломатично молчал, не поддерживая ни одну из сторон, и лишь поглядывал на них обоих. «Похоже, не скоро они поладят!» — понимал он. — Хорошо, — Тайори наконец отвела глаза от Какаши и уперлась взглядом в стену. — Я расскажу об этом задании. Мне было четырнадцать лет, и передо мной стояла задача выйти замуж. — Четырнадцать? — не веря своим ушам переспросил Шикамару. — У вас что, в клане так принято? — Нет, не принято, — Арика замотала головой. — Просто это была попытка отдать меня «в хорошие руки». — А с чего ты провалила это задание? — поинтересовался парень и усмехнулся. — Неужели мужем тебе наметили старичка? Тайори посмотрела прямо ему в глаза, и ее хмурое лицо вдруг разгладилось. — Сначала я тоже так подумала, — уголки ее рта дрогнули в еле заметной улыбке, — когда узнала, что он почти в два раза старше меня. Однако ж он оказался очень хорош собой. — Она опустила взгляд и вздохнула так тихо и осторожно, словно опасалась захлебнуться вдохом. — Семья Окомо. Четверо братьев. Отец — даймё Страны Долин, вдовец… Какаши навострил уши при этих словах. — Это были самые счастливые полгода моей жизни, — в тихой задумчивости произнесла Арика. — Так хорошо ко мне больше нигде и никогда не относились. — Она склонила голову и замолчала. — Так что же случилось? — подбодрил ее Шикамару. — Случилось то, — Арика облизнула губы, — что я влюбилась в третьего брата. Но моим мужем должен был стать первый, самый старший из них. Она снова вздохнула, и воспоминания унесли ее в те далекие дни… Какой же глупой она была тогда! Прибывшая с ней наставница довольно быстро вычислила ее предпочтение и немедленно взяла инициативу в свои руки. «Взгляни сюда, Арика, — попросила за ужином старшая Тайори и указала на блюдо с аппетитным и затейливо украшенным пирогом. — Какой кусочек тебе больше нравится? — В ответ она поймала озадаченный взгляд своей подопечной и мягко усмехнулась. — По большому счету, без разницы, пирог один и тот же. И твоя главная задача — стать владелицей этого пирога. А потом... — она многозначительно посмотрела на Арику, — потом ты сможешь выбрать любой кусок и съесть его в любое время. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, Арика?» О, да! Она прекрасно понимала всё сказанное: главное — стать женой наследника, а всё остальное она при желании получит и так. «Но я люблю не его», — ответила тогда Арика. «Да, пожалуйста! — всплеснула руками наставница. — Ты только займи нужное место, а после этого люби, кого захочешь! — И она, наклонившись к уху Арики, доверительно зашептала: — Это место готовила для тебя твоя мать, так что в память о ней сделай, как она хотела...» Как же легко тогда ее можно было уговорить, подвинув в «нужном» направлении! И она послушалась, полагаясь на знания и опыт своей наставницы... Шаг первый... Шаг второй... Всё выученное получалось легко, без раздумий. Шаг четвертый — прошептать его имя... Давай же, Арика, произнеси, это не сложно! Но с губ желало слететь совсем другое имя! — Арика! — шептал старший Окомо, покрывая ее лицо поцелуями. А она всё спрашивала себя: «Ну почему в душе ничего не горит? Да, он хорош собой, его ласки так приятны! Но почему же я не чувствую того огня, что ощущала с Ним?» Она помнила, как млела и таяла, когда тот, которого она любила, касался всего лишь ее руки... А сейчас... А сейчас отступать попросту некуда. Она и без того затянула всё до неприличия, никак не отваживалась ему отдаться. Вот и ночь уже на исходе. Тогда она решительно сложила первую печать… И в этот самый миг их прервали... Известие о нападении. Старший Окомо с напряженным, нервно дергающимся лицом быстро натягивал на себя одежду. А она сидела, весьма недвусмысленно закутавшись в простынь, и не смела еще раз поднять глаза на того человека, для которого в ее душе горел огонь. Потому что глядеть на него ей было невыносимо больно. А уж каким взглядом он одарил старшего брата!.. А потом... Поле боя... На земле два покрытых саванами тела. Чей-то близкий шепот: «Никто не видел, как они погибли. На какое-то время они остались вдвоем...» Нет! Она осторожно приподнимает один саван... второй... Арика потерла лоб, стараясь отогнать мучительные видения. — И что дальше? — невозмутимо спросил Какаши. — Дальше... Она стояла в огромном зале понурив голову. Предложение даймё было чрезвычайно щедрым: при желании она может остаться и занять высочайшее положение. А уж если окажется, что она ждет ребенка, так он будет просто счастлив. Арика кинула взгляд на наставницу. Та всем своим видом взывала к ней: да, соглашайся! не раздумывай! «Согласиться? Да конечно! — Арика со злостью обвела взглядом зал. — И кто же у нас следующий на очереди? Ритеру? Она теперь в его объятия меня толкнет?! Или, глядишь, с ребенком что-нибудь сообразит!..» И тут Арику озарило: ведь никто не знает, что она не успела! Что она была слишком нерешительна со старшим наследником даймё! «И говорить об этом не стоит, — наказала она самой себе, — иначе меня махом пристроят в очередное теплое местечко, я и вякнуть не посмею! Нет уж, больше я не позволю, чтоб решали за меня». — Нет, — прозвучал в тишине зала ее ответ... Когда дайме подошел к ней с коробкой в руках, она отпрянула и сердито поджала губы. — Это не награда, девочка, — догадавшись о ее чувствах, шепотом сказал он. — Это… память. В ту минуту, когда он надевал ей на руку браслет, она едва сдерживала слезы. «Как же он догадался о моих чувствах? — мысленно спрашивала она. — Неужели мое сердце было настолько открыто для чужих глаз?..» Браслет, когда-то принадлежавший Ему, оказался ей великоват, и пришлось сдвинуть его высоко по руке — туда, где одежда надежно скрыла его от любых глаз...