Последняя надежда

      — Внешне всё было по-прежнему, — продолжала своё повествование Арика. — Учеба, поручения, которые постепенно усложнялись. — Она снова вздохнула, но уже не так напряженно, как раньше. — А потом я провалила еще одно задание: я должна была помочь одному человеку, но он, честно говоря, оказался такой редкостной сволочью, что я решила помочь его конкуренту. Вот после этого всё изменилось окончательно и бесповоротно, и отношение в клане ко мне стало совсем иным. Но мне было всё равно. Тогда-то в моей жизни и появилась Уруми. Сказала, нравится ей, что я не боюсь идти наперекор клану, только, мол, делать это надо с умом. А мне понравилась ее откровенность. Уруми всегда общалась со мной в открытую. С первой же встречи она заявила, что собирается всего лишь использовать меня для своих целей. Ей нужен был человек, обладающий определенными способностями, и я, со своей склонностью управлять Стихией Воды, подходила лучше всех.       — И кем же она сделала тебя? — приподнял бровь Шикамару.       — Специалистом по веществам, влияющим на человеческий организм: всяческим стимуляторам, наркотикам, ядам. Под надзором Уруми я пропустила через себя сотни всяких веществ, научилась сходу распознавать их и даже менять их состав, а также обезвреживать яды. Уруми и до знакомства со мной мастерски достигала своих целей, а уж в паре с ней мы могли добиться чего угодно и от кого угодно. К тому же я была для нее дополнительной защитой.       — Защитой? — переспросил Шикамару. — Так ты хочешь сказать, что кто-то пытался отравить Уруми?       — И не раз, — кивнула Арика. — В воздухе, воде, пище мне обычно удавалось заранее уловить присутствие ядов, однако ж была пара случаев, когда пришлось прибегать к серьезным мерам.       — И кто ж такой смелый покусился на Тайори? — спросил Какаши. — Да еще на Председателя вашего Совета?       Арика немного растерянно поморгала, глядя на него, потом отвела взгляд, но так ничего и не ответила.       — Так-так, — без слов догадался Хатаке. — Внутренние разборки клана?       Арика поджала губы и по-прежнему не произнесла ни слова, хотя по ее виду было ясно, что Какаши попал в точку. После короткого раздумья джонин вновь спросил:       — Выходит, когда мы встретились с твоей сестрой в Стране Весны, она решила испытать твои новые способности? Для этого она добавила что-то в блюда с едой?       — Да, — заговорила на этот раз Арика. — Я ведь давно с ней не общалась, так что Нами впервые наблюдала мое умение.       — И после этого своего наблюдения она решила тебя убить? — подытожил Хатаке.       Арика снова поморгала, обдумывая его предположение.       — Выходит, что так, — неуверенно согласилась она.       — И не окажись с тобой рядом Саске, — продолжил Какаши, — Нами бы это удалось.       — Тогда встает такой вопрос, — встрял Шикамару. — Случайно ли появился Саске рядом с Нами? — Он поднял палец кверху, призывая собеседников обратить особое внимание на его слова, и покачал головой. — Вряд ли случайно! А раз так, то, скорей всего, Нами знала о его планах насчет Арики, знала, чего именно он добивается, и решила все его задумки пресечь на корню. — От его слов Арика побледнела, и, глядя на нее, он с несколько виноватым видом развел руками. — Да уж, своеобразно так решила пресечь.       — Похоже на то, — поддержал его догадку Какаши. — Учитывая оружие, которое использовала Нами, готовилась она давно. И согласна была даже пожертвовать собой, лишь бы убить Арику. — Он на секунду задумался. — И Саске.       Наступило молчание. Арику, похоже, придавило всеми этими расспросами, поэтому она и рта раскрывать не желала. Оба шиноби же обдумывали всё услышанное и коротко переглядывались, словно пытались по взглядам друг друга найти ответ на вопрос, что же такое важное есть в Арике? Казалось бы, столько всего о ней известно, но чего-то не хватает, какой-то детали.       — Специалист по химическим веществам, — первым заговорил Шикамару. — По словам Сакуры, Кабуто тоже пришел к этой мысли. Непонятно лишь, зачем понадобилась чакра Кьюби? — Он вопросительно взглянул на Арику, но та лишь плечами пожала. — Ладно, — отмахнулся Шикамару. — Рассказывай, что у вас с Уруми было дальше.       — Дальше? — Арика откашлялась, прочищая горло. — С моей помощью Уруми расширяла свою власть, как вне клана, так и внутри него...       Она невольно усмехнулась своим воспоминаниям. Да, много уроков она получила, наблюдая за Уруми! Глядя, как та проводит переговоры и склоняет, казалось бы, самых неприступных в нужную сторону, Арика насмехалась над прежней собой прямо-таки с мазохистским наслаждением. Хотя почему над собой? Та, прежняя, Арика давно умерла. Однако и вступившая на ее место понимала, что никогда ей не стать такой, как Уруми — ума не хватит. Да и контролировала Арика себя неважно, была одна черта, с которой она никак не могла справиться: она постоянно краснела. Ее щеки буквально вспыхивали от чужой лжи и лести, от плоских шуточек и нескромных предложений. «Краснеть будешь не здесь и не сейчас! — не выдержала как-то Уруми. — А в постели!» От ее слов лицо Арики заполыхало еще сильнее, и взгляд Уруми, направленный на нее, стал неожиданно подозрительным…       — А потом я влезла в ту историю с Инкэном, — продолжила Арика, — причем без ведома Уруми. Я знала, что она остановит меня, но я... — она сомкнула руки и задумчиво размяла пальцы, будто бы готовилась сложить печати, — я никак не могла оставаться в стороне и поэтому не стала говорить Уруми о своих намерениях. Когда же она узнала правду, мы поссорились, и наша совместная работа прекратилась.       — Получается, что почти сразу после вашей размолвки тебя похитил Саске? — спросил Какаши и, дождавшись очередного кивка, добавил: — Вовремя он, как раз без надзора Уруми.       Шикамару выпрямился и щелкнул пальцами.       — Возможно, кто-то из клана Тайори сливал Саске информацию, — предположил он. — Уже не первый раз выплывает, что внутри клана не всё гладко!       Какаши прищурившись глянул на него и вдруг резко повернул лицо к Арике:       — Так ты говоришь, что Уруми хотела расширить свою власть внутри клана, а ты помогала ей в этом и одновременно служила защитой? — Он сделал недолгую паузу. — Выходит, основной причиной того, что клан Тайори решил подписать с Конохой договор твоего дарения, явилось стремление урезать власть Уруми, так?       Арика лишь хмурилась в ответ, но не произносила ни слова.       — Не молчи, — надавил на нее Какаши. — Отвечай, договор — это результат внутренних противоречий Тайори? В клане ни о каком твоем похищении речи не шло, так?       — Да, это так! — со злостью выдохнула Арика. — В клане сделали вывод, будто не было никакого похищения, что это Уруми всё подстроила, дабы добиться усиления моих способностей! Они воспользовались этими обвинениями и попросту избавились от меня, а Уруми осталась в одиночестве! Еще вопросы?       Снова повисла пауза, в течение которой обоим шиноби представилась возможность вволю налюбоваться разгневанной до дрожи представительницей клана Тайори.       И опять же Шикамару первым прервал молчание.       — Кстати, — он подпустил в голос как можно больше мягкости, — не стоит пренебрегать версией, что Уруми действительно всё подстроила. Скажи, Арика, ты ей доверяла?       — Нет, — уверенно выпалила Арика и, чуть отдышавшись, добавила: — Кто же доверяет Тайори?       — Ясно, — Нара хмыкнул и понимающе покачал головой. — Давай вернемся к вопросу о твоем отце. — Он сложил руки перед собой и переплел пальцы. — По твоим словам, он постоянно что-то искал, постоянно куда-то исчезал. Однако, прибыв в Коноху, он решил остаться. Во всяком случае, так гласят отчеты в наших архивах. Встает вопрос: почему он остался? Почему прекратил поиски? — Шикамару задумчиво подвигал пальцами. — Ответ здесь я вижу только один: он обнаружил в нашем селении то, что так долго искал.       — И что же это? — тихо спросила Арика, буквально завороженная его догадками. — Что, по-твоему, он обнаружил?       — Думаю, это Кьюби, — Шикамару обвел глазами лица своих собеседников и остановил взгляд на Какаши. — Демон являлся целью его поисков. И узнав, что Кьюби не на свободе, а запечатан в Наруто, — он перевел взгляд на Арику, — твой отец успокоился и принял решение остаться. И даже не пожалел жизни, защищая Коноху.       — Но… — озадаченно развела руками Арика, — но зачем ему понадобился Кьюби?       На это Шикамару лишь вздохнул.       — Понять бы, зачем Саске хотел, чтоб ты забрала чакру Кьюби, — ответил он, — тогда я ответил бы на твой вопрос...

***

      Шикамару тихо постучался и позвал:       — Арика!       Послышались торопливые шаги, и через несколько секунд дверь распахнулась.       — Что-то случилось? — прямо ему в лицо выпалила Арика.       Шикамару даже опешил от такого приветствия. Он оглядел девушку с ног до головы и невольно вздохнул. Что и говорить, застращала ее жизнь, затюкала: вон, вся напряглась, глаза тревожные, а взгляд бегает по его лицу, выжидая, что еще за напасть он ей сейчас выскажет. Всё ж таки Какаши прав: она не шиноби, всяческие испытания и невзгоды не для нее, так что и вправду надо бы отправить ее куда-нибудь далеко и запереть там, оградить от всего мира шиноби.       — Ничего не случилось, — поспешно успокоил ее Шикамару, — просто мне пора возвращаться в Коноху. — Он шагнул в комнату и плотно закрыл за собой дверь. — Но я решил перед уходом сказать тебе пару слов. — Арика все еще взирала на него с настороженным видом, и он заторопился высказать то, что приготовил. — Хотелось поговорить с тобой на тему... психологии. — Он чуть усмехнулся, но почти сразу же посерьезнел. — Понимаешь, Арика, цель шиноби — защищать. И убивать нас учат именно ради этого: ради защиты наших друзей, наших близких, родного селения, всей страны. — Шикамару замолчал, подбирая нужные слова. — А шиноби, не сумевший защитить то, что дорого ему, никогда себе этого не простит. Не сможет простить. — Он вдруг болезненно поморщился, отгоняя от себя тяжелые воспоминания, и закончил: — В общем, ты девушка умная. Надеюсь, ты меня поняла.       И пока Арика неподвижно стояла, пытаясь переварить то, что он ей наговорил, Шикамару попрощался и вышел...       Смысл его слов доходил до нее медленно. Очень медленно. «Защитить то, что дорого ему? — Разобщенные кусочки событий и услышанных фраз проворачивались в ее голове, притягивались друг к другу и робко, даже боязливо складывались в общую картину. — Он намекал, что Какаши винит себя во всём, что со мной случилось? И именно поэтому не смеет сблизиться со мной? Тогда получается… — Арика вспомнила недавний разговор на источнике, и ее прошибло колючей дрожью. — Умная? — Она закрыла лицо трясущимися руками. — Да я полнейшая идиотка! Предложить на обмен силу! И кому? Одному из сильнейших джонинов Конохи! Да я попросту оскорбила его своим предложением! И если теперь он и коснуться меня не пожелает, то винить надо будет саму себя!..»       Ей вдруг стало невыносимо душно. Она выбежала на веранду и подставила горящее лицо прохладному ветру.       — Стыдно-то как! — прошептала она и без сил опустилась на деревянный пол...       — Что с тобой?       От этого неожиданного вопроса, даже скорее от одного звука этого голоса она вздрогнула. Какаши стоял прямо за ее спиной, и Арика медленно поднимала взгляд от его ног вверх, к его лицу. Встретившись с ним глазами, она замерла на мгновенье, но потом всё же не выдержала и спрятала лицо в ладонях.       — Прости меня, — прошептала она сквозь сомкнутые пальцы. — Я такая глупая. И пожалуйста, не отсылай меня никуда, — она отняла ладони от лица и с мольбой посмотрела на Какаши, — если я хоть что-нибудь для тебя значу...       Огонь в глазах. Любой человек, хоть раз обогретый пламенем подобного огня, никогда его не забудет. И если вдруг он лишится созерцания этого пламени, то невольно начнет искать его — в других глазах... Отчаянные поиски! Сколько лиц пройдет перед ним! Сколько разных взглядов поймает он: горячей страсти, неодолимого желания, сладкого удовольствия. Но, не находя среди них искомого, он каждое мгновение будет чувствовать себя обделенным и даже обманутым...       — Ты, и правда, глупая, Арика, — произнес Какаши, поднимая ее на руки. — И почему ты выбрала меня?..       Всё учение вылетело из головы Арики напрочь! Мысли ее спутались в разлапистый клубок, а учащенное дыхание нагнало в ее легкие столько кислорода, что перед глазами у нее заплясали пятна. Всё, что она сумела сделать, это расстегнуть дрожащими руками жилет Хатаке, задрать его рубашку и... И всё, потом перед глазами у нее зарябило, и она обессиленно ткнулась лбом ему в грудь, прерывисто дыша и чувствуя, что сердце ее вот-вот выскочит из груди. «Да что со мной?! — ругала она себя и приказывала своему обмякшему телу: — Давай же, пошевеливайся!..»       К счастью, Какаши понял ее волнение и взял инициативу на себя. Арика вспыхнула мгновенно, с места. Словно то, что так долго копилось в ней, хлынуло наружу горячим потоком, сметая рассудок. Ее губы дрожали, принимая его поцелуи. Ее тело вздрагивало от каждого его прикосновения — будто руки и губы самого Какаши были раскаленными.       «Арика, соберись! — требовала она и едва не плакала то ли от опасения разочаровать его, то ли просто от счастья. — Наобещала, так давай, действуй!» Наконец ее непослушные пальцы сложили первую печать, и... вдруг она поняла — больше печатей ей не потребуется! Какая-то иная сила дернула в ней нужные узлы, всколыхнула нужные потоки, и те волной покатились по всему ее телу. «Да что же со мной?» — снова и снова восклицала она про себя, ощущая, как ее энергетические центры сами распахиваются один за другим и жадно настраиваются на прием...       В какой-то момент Какаши замер, озадаченно взглянул на нее, и она немедля подалась ему навстречу, принимая наслаждение, смешанное с болью…       Она вцеплялась пальцами в мужские плечи, задыхалась от горячего накала, от близости любимого и такого желанного человека, чье имя легко слетало с ее губ жарким шепотом. Она стонала от сладких ощущений, от охватившего ее огня, от невыразимого счастья. Она крепко прижималась к мужчине, не желая хоть на мгновенье оторваться от него.       Ещё!.. Ещё!.. Да пусть бы это длилось бесконечно!..       Какаши увидел, как Арика вдруг застыла, широко распахнув глаза и забыв о дыхании. Он зажмурился, не в силах спокойно смотреть в эти глаза, что отражали сейчас какое-то неземное наслаждение и одновременно изумление. И в тот же миг упругий спазм, всплеснувший в теле Арики, настиг его. И сразу за этим спазмом — еще один. И еще! Упоительный каскад обрушился на Какаши, и он не удержался и хрипло застонал. А потом рухнул в ее объятия и еще раз жадно впился своими губами в ее губы, вдохнул в себя ее прерывистые и почти жалобные стоны...

***

      Из ванной Арика вышла несколько нерешительно, храня на лице отголоски удивления и смущенной радости, а пробиралась она по комнате чуть ли не бочком, как крадущийся вор. Какаши проводил ее внимательным взглядом и спросил:       — И что это было?       — Что именно? — вскинулась Арика. Лицо ее вмиг изменилось, став настороженным, как у зверька, обходящего ловушки.       — Во-первых, я не понял, как оказалось, что у тебя это первый раз, — ответил Какаши. — Ты же только вчера рассказывала, что чуть было не вышла замуж. Во-вторых, я видел, как ты складывала печать, и хочу узнать, зачем. Еще хочу знать, как связано первое со вторым.       Арика растерянно захлопала глазами, в который раз изумляясь про себя его догадливости, и вздохнула.       — Всё просто, — тихим и усталым голосом проговорила она. — Со старшим Окомо у меня ничего не получилось, я попросту не успела. Но рассказывать об этом я никому не стала. Дело в том, что... — она посмотрела себе под ноги, словно ожидая подсказок от деревянного пола, — что с первого мужчины как бы считывается информация о нём, и Тайори с успехом пользуются данным свойством. Это я и проделала с тобой. Теперь я знаю о тебе очень многое. — Она подняла руку кверху, сложила пальцы в щепоть и сжала их кончики, выдавливая капельки крови. — Например, я знаю твою группу крови. Тип чакры, — в ее ладони вспыхнуло голубоватым светом. — Основную подвластную тебе стихию, — между ее пальцами сверкнул разряд. — Достаточно? — Она перевела взгляд на Какаши.       — То есть на это способны все Тайори? — вместо ответа уточнил он.       — На это способны даже животные, — Арика развела ладонями перед собой, словно приглашая Какаши оглядеться по сторонам. — Тайори особо не изобретают нового, мы предпочитаем пользоваться давними знаниями и усиливать отдельные свойства человеческого организма.       «Ну, давай, — воскликнула она про себя, — спроси теперь, почему я не предупредила тебя!»       — Знание — сила. Так? — то ли спросил, то ли констатировал Какаши.       «А сила — власть!» — закончила про себя Тайори и вслух согласилась:       — Так!       Она не отводила напряженного взгляда от Какаши и мысленно спрашивала его: «Ну, что? Согласился бы ты переспать со мной, заранее зная, что я получу такую власть над тобой? — В груди ее болезненно сжалось. — Да взгляни на меня, неужели не видишь, что я никогда не посмею использовать ее против тебя! Или ты теперь не решишься даже приблизиться ко мне?» От последней мысли стало так горько, что Арика придержала дыхание, дабы не застонать ненароком.       — Выходит, поэтому твоя сестра назвала тебя обманщицей? — спросил вдруг Какаши. — Она как-то узнала, что ты не рассказала клану Тайори правды о твоём… провале с Окомо?       Вот теперь Арика едва не задохнулась от его слов.       — С тобой поистине опасно иметь дело, — ошеломленно выдохнула она. — Как ты догадался?       — Я тоже многое знаю о тебе, — спокойно ответил Хатаке. — И вдруг он схватил ее за руку и потянул на себя. — Говоришь, получила информацию обо мне? — с любопытством спросил он. — Так давай, покажи, что узнала...       Тайори снова вздохнула, теперь с облегчением и радостью...       Странное всё-таки ощущение! Если любишь человека, так всего целиком — вместе с его душой, мыслями, чувствами. Любишь каждую клеточку его тела.       Арика млела, глядя, какое удовольствие он получает от ее ласк. Ему нравится! — эта мысль приводила ее в такое невероятное возбуждение, что, казалось, ее тело сейчас расплавится или даже вскипит и испарится, и не останется ничего, кроме этого ошеломляющего чувства. Она снова и снова теряла над собой контроль и просто утыкалась лицом ему в грудь, живот, с силой прижималась к нему и дрожала от того сладостного наполнения, что бурлило в ней и желало хлынуть через край... Но ему и это нравилось!..       «Мой!» — с трепетной нежностью думала Арика. И радовалась, как ребенок, его сдержанным стонам и прикушенным губам, его запрокинутой назад голове и пальцам, вцепляющимся в ее волосы.       Мой!..       И только когда она сама заметалась, будто в горячке, в его объятиях, то взлетая к огненным небесам, то погружаясь в пучину томной блаженности, она вдруг отчетливо поняла: не он принадлежит ей, а она — ему. Полностью, без остатка...       Мой... господин!..