***
Пак-кун в очередной раз покосился на Какаши, но всё-таки промолчал. Что ж, ясно одно: любые вопросы сейчас бесполезны, иначе можно наткнуться на знакомое «Ты что-то сказал?». Пес неплохо знал хозяина и прекрасно понимал, каких сил стоит тому и это молчание в ответ на вопрос о ребенке, и недрогнувшее выражение лица, и этот привычный взгляд — не теплее снега вокруг. Какаши действительно закидывал себя вопросами. «Зачем ты так, Арика? Почему промолчала?» — спрашивал он и понимал, что на самом-то деле знает ответ. Да, когда-то он не верил ее чувствам, считал их вздорной прихотью безрассудной девчонки. Не делал шагов навстречу ее нечастым попыткам сблизиться, поскольку подспудно в голове его билась мысль: всё это у нее не всерьез, она наиграется и оставит его. А этого как раз и не хотелось. Однако она доказала обратное… И что теперь? Теперь выходило, что он не верит уже своим чувствам и избегает какой бы то ни было привязанности. И она это поняла… И приняла… Иногда, по ночам, сминая руками простынь, не зная, что спит он по привычке очень чутко и слышит и чувствует всё, она шептала ему о своей любви. Но при свете дня всегда молчала о ней, не желая навязывать. «Если... я хоть что-нибудь для тебя значу» — она следовала этим своим словам, не просила и не ожидала от него большего, нежели сказано, и довольствовалась тем, что он отводил ей… Когда-то и Рин смотрела на него такими же глазами, а он — также не желал открываться в ответ, запихивал свои чувства в самые дальние уголки своей души. Не хотел, чтобы Рин связывала свою судьбу с сыном того, кого считали предателем. И только когда от нее осталось лишь выбитое в камне имя, он понял, почувствовал, что он упустил, что потерял... Он не хотел, чтобы и Арика связывала свою жизнь с ним! Рассудочно полагал, что не сможет дать ей столько, сколько требуется... Но ответа на вопрос, зачем же он все-таки сблизился с ней, не находилось. Нет, всяких объяснений подбиралось немало, но в душе он чувствовал, что ни одно из них не является в меру правдивым… Неужели он даже сам себе не может открыться, честно ответить на этот вопрос?.. Арика… Внешне обманчиво покорная, приученная держать все свои проблемы при себе и решать их по мере своих сил и разумения, она промолчала о столь важном... поскольку даже не знала, нужна ли ему. Поскольку за все дни, проведенные вместе, никаких слов о его чувствах она не услышала… Ему виделось, что все свои чувства он давно похоронил — под каменной стелой. Навсегда… А рядом с Арикой — всего лишь... грелся? Возле огня ее зеленых глаз? И не более того?..***
— Не прикидывайся непонимающим! — не отступал Ритеру. — Я спрашиваю, кто из них отец ее будущего ребенка? — А ты до сих пор не понял? — Наруто нашел в себе силы усмехнуться. — Это я!.. Он почувствовал, как Ритеру вдруг задержал дыхание — готовый услышать что угодно, только не это. Вших! — катана выскользнула из тела Наруто, и сразу вслед за этим на него обрушилась волна слабости. Темные пятна перед глазами джинчурики расплылись и полностью затмили свет... Ритеру сделал несколько взмахов катаной, стряхнул кровь. Поднес клинок к глазам. Подброшенные ветром снежные льдинки таяли на еще теплом лезвии и не позволяли ему полностью проявить свой зеркальный блеск. Окомо присел возле Наруто и, ухватив полу его плаща, тщательно протер катану. «Кто же из них двоих соврал? — задумался он. — Наруто или Арика? Пожалуй, выяснить это будет не так уж сложно. Но в любом случае джинчурики пока придется оставить в живых. Если б не выходка Арики, можно было поступить иначе. Девятихвостый демон... — Ритеру уставился в лицо Наруто, бледное, как снег. — Это лишь первый шаг!..» Окомо отдался течению мыслей... Да, в свое время нелегко было узнать, что он — не сын своих родителей. Но намного тяжелее стало от понимания того, что он, объединивший в себе кровь двух когда-то великих кланов, вынужден влачить жалкое существование не в самой богатой и сильной стране. Даже наследником даймё он не считался. Почему именно так сложилась его жизнь? На этот вопрос он и пытался ответить, выискивая данные по обоим кланам. И что же он откопал? И с той, и с другой стороны — проклятый клан, просто отродье какое-то! Да уж, на душе тогда стало еще хуже... Роясь в древних свитках, Ритеру почерпнул достаточно информации, чтобы увидеть: ранее в этом мире жили действительно сильные шиноби, сильные кланы. Что говорить об их могуществе, если они умели создавать таких существ, которыми мало кто может управлять из ныне живущих! И тогда у него возник иной вопрос: почему кланы теряют свое могущество? Ответ оказался до обидного прост: непомерные людские жадность и амбиции. В пределе — доходящие до безжалостности. Жадность свергает людей в пучину войн, а войны, как известно, забирают лучших, оставляя в тылу слабаков и трусов, и приводят, таким образом, к вырождению... О! В этом отношении Ритеру прекрасно понимал Саске — тот пытался доказать, пусть лишь самому себе, что он, хоть и принадлежит Учиха, однако не собирается следовать кровавым путем этого клана — путем, якобы изначально прописанным судьбой. Саске искал свой путь. Иное будущее для клана Учиха. Поэтому он и не перенял глаза Итачи — не пожелал стать таким же, как его брат. Ритеру усмехнулся: забавно как получилось! Каждый, кто был с ним рядом, ценил и уважал лишь силу. Каждый презирал слабость. Но цели у всех были разные. Саске... Пусть даже ему удастся возродить свой клан — причем возродить так, как он того хочет: сделать его по-новому могущественным, вернуть ему былую силу, да такую, чтобы никто и вякнуть против них не смел. Пусть. Но как он собирается жить дальше? Отгородит клан от всего остального мира? Закроет его канонами и правилами? Это бесполезно... История наглядно показала: как только те, кто держит управление в своих руках, теряют хоть часть своей силы, сразу теряется и власть. И следом за этим вспыхивают беспорядки и войны. Ведь даже зажравшиеся овцы поднимают свои безмозглые головы в храбром блеянии, увидев, что так долго гонявший их стадо пес, стал стар и слаб, и они перестают слушаться его команд, они забывают, сколько раз спасал он их от шныряющих рядом хищников! И лишь когда эти хищники начинают прореживать ряды разбежавшихся овец, те начинают вопить и обвинять нерадивого пса во всех своих бедах. А почему так? Да потому, что та власть, которая опирается лишь на угрозу, на давление, звезд с неба не нахватает. Прямая угроза — оружие слишком низкого уровня управления. Да, это оружие эффективно и наглядно настолько, что от него не отмахнешься. Однако из-за того, что это оружие постоянно на виду, для людей оно как нож у горла — который хочется отбросить от себя, улучив момент, а того, в чьих руках был этот нож, пристукнуть чем-нибудь потяжелее. Тайори увидели это! И принялись создавать иные орудия управления — более высоких уровней. Научились морочить людям головы, умело подменяя правду ложью. Такое управление уже менее заметно, да и требует долгосрочных вложений, но зато оно намного надежнее! Тот, кто управляет мыслями человека, его страхами, стремлениями, желаниями, тот владеет и его душой и автоматически получает его тело и способности в качестве бонуса. Неплохо! Очень неплохо!.. Но Ритеру увидел у Тайори два недостатка. Первый: всё же не достает им наличия оружия низшего уровня — этой наглядной демонстрации силы, ввергающей в страх любого! Этого ножа, который можно прижать к горлу! И сил Тайори не хватит, чтобы приобрести и содержать такое оружие. Поэтому он искал способ устранить этот недостаток. И нашел-таки! Второй недостаток: Тайори — сборище трусих, шарахающихся от каждой тени. Раз нарушив Законы, они теперь сознательно сковывают себя ограничивающими табу. А зря! Надо уметь балансировать на грани Законов! Ведь так глупо — думать, что Тот, Кто создал эти Законы, вступится за людей, погрязших в своей безнравственности, за слабых и безвольных, не стремящихся сделать себя сильнее, а надеющихся на защиту, покровительство и даже ответственность за них тех людей, что обладают силой... Ритеру вдруг вспомнилось, как он убил тех, кого с рождения называл братьями. Пришлось — словно и на нем сказалось проклятое наваждение клана Учиха. Однако тогда он чувствовал, что спокойно принял бы смерть от руки любого из братьев и, наверное, даже обрадовался бы этому — как доказательству того, что он все-таки неправ... Но судьба в очередной раз показала: прав тот, кто сильнее. И теперь он уверенно следовал судьбе, что не просто так объединила в нем кровь двух кланов. Да и стартовая семейная площадка теперь не казалась ему такой уж ничтожной: как-никак, а он сын даймё, теперь даже старший наследник. Тут тебе и соответствующее образование, и определенная независимость, и финансы, и подчиненные. История знает не один случай, когда, казалось бы, малозначащее государство вдруг поднималось до невероятных высот под предводительством славного вождя. Вот и Ритеру собирался стать таким вождем. Его цель была высока, хоть и долгосрочна: воздвигнуть центральную власть, которая со временем, как сетью, накроет весь мир. Надо лишь согнать тех, кто послабее, в управляемое стадо. Для начала здесь не обойтись без запугивания — оружия низшего уровня. А дальше — использовать кое-что уровнями повыше. Подкидывать этим людям подачки — пусть чувствуют, что живут не как звери, выживая среди зверей, борясь за кусок хлеба и место под солнцем, а «по-человечески», и пусть боятся это свое «по-человечески» потерять! Затем — навязать им правила, нормы, морали и даже их собственные желания и пусть они сами в своей среде наводят порядок, занимаются тем, что ошибочно посчитают «самоуправлением»! Конечно, среди такого стада будут заводиться и хищники — те, кто силен настолько, что сумеет отринуть и животную жизнь, и отказаться от благ в пользу свободы, и плюнуть на мораль и догмы социума. Таких людей достаточно будет натравить друг на друга — пусть сами перегрызают друг другу глотки. В этом отношении наработок в клане Тайори более чем достаточно!.. Вот такая цель — достойна! И ради ее достижения он объединит знания Тайори и силу Учиха. Да, он пообещал Саске отдать частицу своей силы Учиха и он сделает это, поскольку знает, что не сможет распоряжаться ею достаточно эффективно. Пусть Саске владеет этой силой в полной мере, союз с ним очень выгоден — до определенного момента. А там… судьба покажет, кто из них прав. И кто на самом деле сильнее…***
Долг! Кто бы мог подумать?.. Ино брела среди паутины связей, выбирая нить, которая вибрировала непонятным юной девушке чувством. Она старалась лишний раз не смотреть на встающий вокруг мир: в его теле копошились обитающие здесь сущности, и живым негоже было открывать им свой взгляд, показывать скрытый от их глаз сгусток жизни. Нить в руках и так будто звенела, притягивая к себе и к Ино ненужное внимание... Как всё сложно и просто одновременно: жизнь, которая видится отсюда такой пустой и никчемной, может вновь заявить о своих правах, нежданно срезонировав с тем, что живо еще в душе, что дорого ей. И тогда, обрывая связи с этим слоем мира, отбрасывая от себя встающие на пути преграды, неравнодушная душа устремится на зов… Ино остановилась, не решаясь шагнуть глубже. Путеводная нить в ее руках еле заметно дрожала. Усилием воли девушка усилила вибрацию... и разошедшиеся волны махом притянули местное внимание! Всё вокруг вдруг вздрогнуло, а колыхнувшиеся тут и там тени открыли перед взором Ино бездонную глубину своей обители… Ну же!.. И вот, наконец, нить дернулась сильнее, словно кто-то, скрытый среди копошений, ухватил ее. И следом за этим — еще один рывок! И еще!.. Кап-кап-кап! — со лба Ино капли посыпались непрерывным потоком. И вдруг тело Джирайи дернулось! И еще раз! И снова! Шикамару и Чоджи подались вперед, приковались взглядами к саннину. И Уруми тоже вскочила, однако ладонь Нара тут же тяжело легла ей на плечо, усаживая ее обратно… …Из мельтешащей серости выделилось смутное пятно, двинулось вдоль нити и заколыхалось, приобретая очертания человеческой фигуры. Ее формы еще не успели толком сложиться, как за ней возникло еще одно пятно и также попыталось преобразоваться в подобие человека. Ино замерла от неожиданности. А обе фигуры уже устремились к ней, не выпуская из рук вибрирующей нити. В какой-то момент они столкнулись, и, сойдясь в неподвластной пониманию живых схватке, вновь расплылись, так и не сумев достигнуть человеческого облика. «Кто из них моя цель? — заметалась Ино. — Кого вытягивать?» И тут все тени вокруг словно очнулись, привлеченные неожиданными всплесками, и со всех сторон потянулись к ведущей в жизнь нити — еще не коснувшись ее, тени обретали форму человеческих рук, самых разных… «Проклятье! Надо быстрее выбираться!» — запаниковала Ино. Она попыталась высмотреть в двух слившихся в схватке фигурах образ Джирайи, но тщетно! Тогда она сделала шаг назад, в реальность; часть теней сразу отпала, не сумев удержаться за нить, но часть поволочилась шевелящейся гроздью, своей тяжестью не давая девушке сделать более ни шага. «Проклятье!» — вновь выругалась Ино, увидев, как отовсюду к ней тянутся новые руки. Вконец отчаявшись, она оборвала нить — сразу за двумя сцепившимися фигурами — и ринулась в мир живых, понимая, что распознать, кого тянет за собой, попросту не успевает…