Последняя надежда

      Саске разбежался и ударом ноги снес Дзюго с каменного нагромождения.       — Давай, Суйгецу, шевелись! — рявкнул он. Глаза его вспыхнули кровавым цветом, а взгляд их обратился на того, кем стал Дзюго.       Тенпин взвился с места, с легкостью расшвырял завалившие его каменные обломки, словно те были пушинками, и протяжно взвыл, лишенный вожделенного удовольствия. Его тело с хрустом отрастило с десяток уродливых конечностей.       — "ЦУКИЕМИ!" — прошептали губы Саске.       В безошибочном, не по-человечески идеальном движении монстр метнулся... и застыл, наткнувшись, словно на неприступную стену, на взгляд красных глаз...       Карин выдала очередное проклятье, и голос отразившегося от стен эха охотно подтвердил ее слова. Сложно бежать в темноте, опираясь лишь на волны чакры — да еще такой чакры, что вызывает содрогание во всем теле.       По пути она уловила отголоски другой волны — чужака, который нарушил границы их пристанища и с выяснения личности которого покатилось всё это светопреставление. Однако преследовать нарушителя она не собиралась, демон с ним! Сейчас ее волновало иное: грохот взрыва и кто мог пострадать от него.       Наконец она выскочила из темноты на свет, пропитанный неспешно оседающей порошей, и чуть было не налетела на Саске — тот стоял неподвижно, хмуро уставившись куда-то перед собой. Карин проследила за его взглядом и с отвращением сморщилась: Дзюго полностью потерял человеческий облик. Его кривые, покрытые наростами конечности нервно подрагивали, словно жили собственной жизнью. Потоки его чакры шипели, пульсировали в такт хриплому дыханию хозяина и почти осязаемыми щупальцами тянулись к Саске, как будто в попытке воплотить желание, разбитое о невидимую преграду.       — Помоги Суйгецу! — приказал Саске, не сводя взгляда со своей цели, и жестом указал на груду камней. — Быстрее!       Суйгецу?.. Для начала Карин всё-таки оглядела самого Саске: вроде бы ни единой царапины, а пятна крови на руках и одежде принадлежат явно не ему. И только после осмотра она бросилась в указанном направлении.       А, чтоб тебя! Излив новую порцию проклятий, Карин запустила руки в стылую кроваво-каменную кашу и осторожно разгребла ее. Ух-х, зрелище не из приятных! Казалось, будто Сугецу на части развалился: там рука, тут нога, здесь внутренности — и всё это каким-то чудом связано волокнами водянистых тканей. Как он только жив!       Потребовалось время, чтоб помочь Ходзуки выбраться, и Карин даже забеспокоилась, удержится ли Дзюго под гендзюцу Саске так долго. Однако всё прошло спокойно, и как только истерзанное тело оказалось вне ловушки и целиком вылепилось в Суйгецу, Карин дернула недавний порез на своей ладони и впустила струйку крови в разомкнутые губы раненого.       И опять он растерял всю свою одежду, придурок!..       В тисках Цукиеми Дзюго выглядел не менее жутко, нежели в реальности. А еще он сопротивлялся, причем с такой силой, что выдавливал напором своей чакры действие гендзюцу. Не будь Саске знаком спектр этой ненормальной чакры, вряд ли он сумел бы контролировать ее. Впрочем, и сейчас тотального контроля как такового не было — с Дзюго это в принципе невозможно, если только он сам того не позволит. Поэтому любое насильственное по отношению к нему дзюцу походило скорее на слияние, в котором удавалось перехватить управление лишь над частью его чакры. И каждый раз внутри такого управления Саске казалось, что у них обоих сливаются не только чакры, но и мысли, и чувства, и тела...       Он оглядел прикованного к столбу монстра... Да человек ли это? Человек — это когда живое. Оно, вцепившись, держится за то теплое и пульсирующее внутри себя, что почему-то называют жизнью, и страшится это отпустить.       А совесть, цинично усмехнувшись, прошептала: «Ты сам-то разве человек? Сколько уже в твоей жизни... — совесть еще шире ухмыльнулась при последнем слове, — хозяйничает смерть, которой приносятся жертвы ради одного — силы?.. Кем ты стал?..»       Заткнись! Саске подавил усмешку, желавшую перейти в хохот, и вернул холод рассудку и сердцу...       — Уходите, оба! — хрипло произнес он.       По его голосу Карин поняла, в каком он напряжении.       — Да прикончи его, Саске! — бросила она. — Что ты всё нянчишься с ним?!       Прикончить? Это легко!.. Но почему-то хотелось быть человеком и проявлять человечность... сберечь глупые тепло и трепет, чтобы когда-нибудь продлить их в ком-то другом...       Я повел его за собой, обещал быть его темницей — мне и отвечать…       — Уходите, — повторил Саске, — иначе попадете под раздачу...

***

      — К тебе гость, Арика! Хатаке Какаши!       Кто?!.. Арику захлестнула волна, смешавшая в себе отчаяние, страх, боль. И горечь. И чувство, что ненадежная опора уходит из-под ног. Не в силах устоять, она опустилась на колени.       — Чем только заняты эти бездельники? — театрально вздохнул Ритеру. — Саске и его сподручные? Раз любой желающий беспрепятственно приходит навестить пленницу. Поинтересоваться, так сказать, ее самочувствием.       Жалкие остатки самочувствия Арики с головокружительной скоростью падали в бездну тревоги и уступали место полному бесчувствию. «Так ты выдашь его! — накатила на нее очередная волна. — Соберись!»       — Приходит по мою душу, ты хотел сказать? — Дрожа всем телом, она снова поднялась на ноги.       — М-м-м? — заинтересованно протянул Ритеру.       Арика осторожно шагнула вперед.       — Ты же не думаешь, что один из лучших джонинов Конохи глуп настолько, что не в состоянии в конце концов вычислить, зачем я вам понадобилась?..       Еще один осторожный шаг...       — И что, выяснив это, он оставит хоть малейшую возможность Саске Учиха — объявленному преступником, который угрожает безопасности Конохи — получить в свое распоряжение такую силу?..       Перевести дыхание. И снова — шаг...       — И тем самым предать свое родное селение...       Хруст под стопой, стук сорвавшихся вниз камней. Арика замерла.       — ...которое клялся защищать...       Голос ее дрогнул.       — ...любой ценой.       Она аккуратно отшагнула назад.       — Плохо же ты знаешь шиноби Конохи, Ритеру!       Еще шаг...       — Или же ты делаешь свои поспешные выводы, глядя на Саске?..       И снова — хруст. И снова — замереть.       — Истинный шиноби Селения Листа, догадавшись о моем предназначении, появится здесь с одной целью...       Дыхание вдруг перехватило...       — ...убить меня...       Ну и куда теперь? Или спасительного пути нет?..       — Так, Какаши... -сан?..       «Услышала. — Какаши по-прежнему стоял молча и ловил слова Арики, которые падали на него раскаленными каплями. — Все-таки она услышала те мои мысли...»       А вот Ритеру слова сестры заставили крепко задуматься. «Что же говорит в тебе, Арика? — мысленно спрашивал он, не сводя пристального взгляда с Какаши. — Кровь Тайори, склонная к изощренной лжи, или горечь твоей обиды? Или и то, и другое?.. Забавно!»       — А ты под его клятву, значит, не подпадаешь? — громко спросил Ритеру и расплылся в язвительной усмешке. — Ах да! Всё время забываю, на каких ты правах в Конохе! — Он сменил тон и с доверительным видом кивнул джонину. — Понимаю, Какаши-сан, это очень удобно: можно сколь душе угодно пользоваться девочкой, и не требуется ни клятв, ни обещаний! Так что при выборе в пользу Конохи совесть остается чиста и невинна, как младенец! Так, Какаши-сан?       Вместо ответа Хатаке сдвинул повязку на лоб. Свой выбор он сделал.       — Нда-а, — протянул Окомо, не дождавшись от него никакой более реакции. А впрочем, плевать на слова! И неважно, кто и о чем сейчас говорит или молчит. Поступки — вот они-то всегда выдают человека с головой!       Ритеру еще раз мельком взглянул в сторону сестры. Кажется, момент для выяснения недомолвок был сейчас в самый раз: Арика всё еще в нерешительности стояла на каменном перешейке, который рассыпался под ее ногами, и отрывистые постукивания падающих обломков звучали дружным и непрерывным хором. Еще немного, и она сорвется!..       Какаши заметил, что Ритеру расфокусирует взгляд — дабы видеть противника целиком и отслеживать каждое его движение. И тоже весь подобрался, напружинился.       — Ваше ледяное сердце, — начал Ритеру, — похоже, ничто не в силах растопить. И в этом вопросе вы являлись идеальным учителем для Саске. — Последние слова он произнес уже на бегу.       В долю секунды в руке Какаши появился кунай, а ноги его сорвались с места.       Дзин! Дзин!..       Скорость движений их обоих была настолько высока, что, казалось, они просто разминулись, разошлись по разные стороны, и лишь звон металла засвидетельствовал реальность их столкновения...       Звон стали словно по сердцу резанул Арику, и знакомый холод дыхания смерти разлился у нее в животе. «Успокойся! — одернула она себя. — Еще не хватало, чтобы он пострадал, спасая такую беспомощную идиотку как ты!»

***

      Успокойся, приказала себе Уруми. Мысли ее суматошно разбегались в поисках выхода из неожиданой ловушки, но ничего толкового пока не находили. Ясно лишь было, что девчонка-ниндзя совершила невероятно жуткую ошибку: втянула в тело Джирайи душу иного человека. Как такое возможно — на это ответа не находилось. Впрочем, Уруми выискивала другой ответ: что теперь со всем этим делать?!..       Заткнувший ее рот жгут не позволял произнести ни единой команды, а потому Уруми лишь кивала в нужном направлении и послушно указывала Ханзо путь к выходу из своих приватных владений.       Первая остановка — у двери с кодовым замком. Ханзо на несколько секунд задумался, изучая преграду. Затем рванул путы, которые до сего момента стягивали руки Уруми за спиной. Однако не успела она хотя бы чуток размять затекшие кисти, как Саламандра обхватил одной рукой оба ее запястья, а второй нащупал ее тонкие пальцы.       — Даже не буду спрашивать, умеешь ли ты складывать печати, — прохрипел он.       Уруми мгновенно покрылась холодной испариной…       Раздался тошнотворный хруст…       Дернулась она отчаянно, едва не выворачивая собственную руку из суставов. Жгут приглушил ее крик, рвущийся из груди, и тот вскоре перешел в судорожные хриплые всхлипы.       — Ну-ну! — Ханзо припер ее к двери, не давая упасть. Затем схватил пальцами за подбородок, повернул к себе лицом и вгляделся в ее глаза, обезумевшие от боли. — Слабовата, оказывается. — Он был почти удивлен.       Слегка встряхнув Уруми, Ханзо размахнулся и отвесил ей пощечину для приведения в чувство.       — Отпирай! — он подтолкнул ее к замку.       Дрожащими пальцами здоровой левой руки Уруми набрала код...