Эпоха Тёмной Омелы

      Омела — прекрасное вечнозелёное растение, которое, подобно вампиру, вытягивает все соки из организма-хозяина. С этим кустарником связано множество мифов и суеверий. Друиды считали омелу чудодейственной, в скандинавской мифологии была символом мира. Но никто не думал, что она станет олицетворением нашей болезни. Мы — «вечноцветущие», молодые, энергичные, при этом отбирающие жизни у других существ, порождения «Тёмной Омелы».       Когда и где она возникла — никто не знает. Возможно, данная болезнь была проклятьем, но мой отец, мой сир, никогда старался об этом не говорить. Знаю только то, что он был одним из первых «обращенных» вампиров, вторым поколением. Я же стал третьим…       В январе 1815 года в возрасте семи лет меня привезли из Китая в Англию в качестве «подарка» на свадьбу одного лорда, время от времени промышлявшего стихами. Он дал мне новое имя, совершенно отличное от китайского. Теперь я стал Яном — неофициальным сыном богатого лорда, который все двадцать семь лет не хотел заводить детей, тем более жену. Но всё же женился, чертяга. И, на удивление всего высшего света, его дражайшая избранница забеременела уж очень быстро и родила дочь к месяцу декабрю. Тогда-то про меня на некоторое время успешно забыли: перестали дарить игрушки, читать на ночь сказки, ведь семья стала грязнуть в скандалах, а раб может подождать.       Мой бедный лорд первое время был весьма озадачен рождением малышки, ведь в 1809 году он уже стал вампиром, а значит, вместе с тем, и бесплодным. Ему стало ужасно обидно за то, что женщина, которую без малого пришлось добиваться три года, предала его и забеременела бастардом от неизвестного мужчины. Естественно, моему новому отцу пришлось развестись с изменщицей, но она в отместку стала распространять о нем слухи, дескать, тот был бисексуалом, поэтому избавился от своей жены.       Поэтому из-за окружающей черни нам поспешно пришлось покинуть Англию и начать путешествовать. Тогда-то лорд пустил все свои силы на мое воспитание, подобрав при этом еще двух мальчишек, которых сразу же обратил: Роберта и Николо. Нас обучали разным естественным наукам, танцам, фехтованию, езде на лошадях, кулачному бою и прочему. Я рос как обычный человек, но тщательно готовым к тому, что придется стать вампиром и защищать всеми правдами и неправдами всю свою семью.       Две вечно молодые игрушки и их источник пропитания под боком пока вели довольно праздный образ жизни: охота, балы, оргии. Днём я был утешением для женщин, ночью — для своего лорда. Секс с мужчиной взамен на деньги и огромный багаж знаний с разных уголков мира стоил того. Тем более я никогда не жаловался на то, что он был груб со мной.       Моё счастье длилось восемь лет, пока покойному отцу не взбрело в голову поучаствовать в греческой войне за независимость в 1823 году. Лорд продал всё своё имущество и пустил эти деньги в повстанческое дело, куда нас с братьями тоже приплели, а мне-то всего было каких-то пятнадцать лет. В то время я почувствовал на собственной шкуре, что значит страх, когда по всему полю валяются трупы людей, стоит жара и неимоверная вонь, но никто не может их похоронить, живым-то тоже нужна помощь. Страх — это когда одному из твоих братьев насквозь простреливают голову, и он уже больше никогда не встанет, хоть и был вампиром. Так мы попрощались с Робертом.       Николо спустя четыре года сожгли люди на костре из-за того, что он пожрал почти что полностью целый взвод. Его посчитали какой-то нечистью, но в подробности происхождения предпочли не вдаваться. Нам всем играло на руку то, что первым трём поколениям, как оказалось, солнце приносит ужаснейший дискомфорт, небольшие ожоги, но не убивает. Или же у них был сильный иммунитет, частично подавивший вирус.       Поэтому мы практически ничем не выдали своё существование. Правда, меня огорчило то, что проклятье вечной жизни оказалось не таким уж вечным.       Что касается моего отца, то он благополучно инсценировал свою смерть и покинул меня, оставив груз войны и утрату близких людей на плечах. Я остался один, воевал до последнего, до 1832 года, когда Грецию всё же провозгласили независимым государством. Но, покончив с одним делом, пришлось взяться за другое. Я был просто обязан найти этого проклятого беглеца!       Глупенький лорд не понимал того, что поступил со мной точно так же, как и его жена когда-то. Он стал предателем, но ненависти к нему у меня не было ни капли. Я искал его шесть лет, а когда нашел, то заставил поделиться вечной жизнью, потом… Потом оторвал ему голову.       С этого момента началась моя долгая эпоха странствий и скитания. Я ел, убивал тех, кого любил, вечно был один, менял фамилии, имена, страны, города, пытался заняться наукой, творчеством, скопил огромное состояние и, наконец, узнал, что у меня были сородичи. Множество сородичей, которые испробовали в этой жизни всё, а развлекали их ненадолго убийства хрустальных человечков, похожих на нас только обликом, да и то частично. Делалось это не ради кормежки, а просто так.       Думаю, именно поэтому я с ними жить не остался — скитался дальше.       К 2016 году пришлось остановиться в Корее на некоторое время. Теперь, за столь долгое время, меня снова звали Ян, только вот уже не Байрон, а Сонбе. Ради развлечения устроился работать полицейским, ловил разных воров, убийц, насильников, маньяков, время от времени питался ими. Казалось бы, настала прекрасная мирная жизнь без драк и войн. В какой-то степени я теперь начал понимать тяготящее внутри одиночество своего лорда-отца, который старался успешно жениться. Но мне просто нужен был компаньон, сопровождающий долгие века. И я нашел его в одном из переулков избитым, замученным. Стойкий запах железа говорил о том, что он, возможно, серьёзно ранен или же его изнасиловали, кто знает.       Мальчишка лет двадцати-двадцати пяти, худой, бледнокожий и черноволосый. Сущей красотой от него даже не веяло, но он показался мне ужасно милым даже в своей порванной, грязной одежонке. В бреду, пацан нёс что-то про какого-то маньяка, про то, что ему удалось вовремя сбежать. Правда, в его голосе слышалась некая грусть, словно сожаление утраты переполняло его.       Знаете, теперь уже меня терзала грусть и жалость. С одной стороны, этот человек не пёс, поэтому пригревать его под боком не было смысла, но моё одиночество оказалось сильнее. Я забрал парня к себе в дом, выходил его, а потом обратил.       Его звали Юнбум. Долгое время он жил вместе с одним психопатом, к которому у Юна начал проявляться стокгольмский синдром. До последнего его не покидала уверенность в том, что это была великая, непобедимая, взаимная любовь. Только вот маньяк так никогда не считал. Буквально недавно тот женился, обзавёлся ребенком, но из заточения моего будущего компаньона и сына не хотел ни под каким предлогом выпускать на свободу. Ну, раз я его сейчас держу в объятиях, то ему таки удалось сбежать от того плохого человека, что неимоверно радует.       Мальчишка оказался настоящим золотом: быстро обучался искусству войны и выживания. Я передал ему все знания о болезни, которые путем проб и ошибок получил за долгие годы.       Главным правилом было то, что никогда не стоит подставлять свою голову под удар. Ведь мозг — первичный источник инфекции, поддерживающий жизнь в теле вампира. Если ему выстрелить прямиком в лоб, то он умрет, а если в челюсть или другую часть тела — пожалуйста, ничего не будет. Раны заживают через определенный период, в зависимости от того, выпита кровь недавно или же нет. Колья нас не убивают, но обездвиживают. С помощью них мы можем друг друга «вгонять» в спячку. Солнце не наносит вред только тем, у кого очень сильный иммунитет, способный подавлять частично заразу, остальные же просто могут сгореть от солнечных лучей за пару часов, если, конечно, не закроют полностью все участки кожи. Как говорится, костюм водолазов или костюм от радиации им в помощь.       Так, что ещё я забыл? Возможно, забыл рассказать о том, как вообще происходит заражение. Любой вампир ищет себе подходящую по вкусу жертву, выпивает из неё большое количество крови, а затем даёт попробовать ей свою. Ослабленный организм не в силах сопротивляться инфекции и впадает в анабиоз или же совсем погибает.       К 2018 началась настоящая эпидемия, к которой, между прочим, ни я, ни мой новоиспеченный сын не имели какого-либо отношения. Помните о том, что на моём жизненном пути когда-то повстречались множество сородичей? Так вот, после долгого затишья, длиной почти в два века, они решили снова устроить бунт. Как оказалось, в том далёком 1821 году в Греции была точно такая же эпидемия, а не война за независимость. Мы убивали своих же, бились на стороне людей, хоть я тоже, будучи тогда человеком, не замечал никаких отличий между двумя видами.       И сейчас наступила война, только по всему миру. Я в спешке ввел Юнбума в спячку и положил в склеп на одном древнем кладбище. Мне не хотелось потерять его точно так же, как Николо или Роберта. Жажда мести за моих родных давала сил справиться со всем одному. Теперь я воевал на стороне вампиров. Пусть даже у нас была огромная мощь, сильно развитые органы чувств, быстрая регенерация, но против танков, пулемётов, огня мы не справились. Утешает только то, что и численность людей подсократили, как и они нашу. Их осталось миллион, нас — около двух тысяч.       К 2200 вампиров истребили почти что полностью. Не убили только тех, кто спал в гробах где-нибудь в подставных склепах или же под землёй, тех, кто тщательно скрывал своё существование, или тех, кто работал на государство под строгим контролем в секретных службах. И да, я стал последним вариантом.       Сегодня 1 июня 2324 года. Вчера была убита девушка одним из вампиров. Прибыв на место преступления, я обнаружил до боли знакомый гроб. Моего сына, кажется, разбудили. Нет, не так… Люди, в отличие от меня, нашли его усыпальницу. Подумать только, что она оказалась погребена под землёй после одного из землетрясений, но её откопали из-за стройки нового торгового комплекса.       Но не в этом суть. Смерть девушки привела меня к одному парнишке-военному, у которого было очень мутное прошлое. Особенно мне не нравились заметки в его личном деле о том, что при встрече с ним пропало без вести уже около пяти людей.       Странно это всё. Пожалуй, стоит разобраться.