***
Лэнс со всеми своими семейными перипетиями, совсем замотался и почти не появлялся в лаборатории. И уж тем более он намеренно не избегал уже давно выписанного доктора Эдди. Ученый сам, казалось, не стремился к общению. Однажды вечером Лэнс в очередной раз проверял свою электронную почту, когда обнаружил письмо, отправленное с почтового сервера института. Первая часть имени ясно гласила, что послание отправил сам доктор Эдди. Что-то внутри Свитса дрогнуло, сердце сбилось с ритма, и он неуверенно открыл письмо, вчитываясь в содержимое. Здравствуй, доктор Свитс. Агент Бут незадолго до выписки просил меня сообщить вам, что со мной всё хорошо. Я слышал, вы беспокоились, но после последнего вашего визита три недели назад в больницу, откуда вы так стремительно исчезли, не сказав ни слова, я вас видел всего пару раз и то случайно. Я узнал о вашей ситуации, со всеми вашими родственницами, и посчитал, что с моей стороны будет не совсем уместно в такое важное для вас время влезать со своим выздоровлением. В любом случае, со мной всё в порядке, спасибо за беспокойство. Лэнс почувствовал необъяснимое волнение и некоторую обиду от столько сухого обращения к нему его, вроде бы как, друга. Хотя так как в последнее время поступал Свитс, их отношения дружескими можно было назвать с натяжкой. Но, с другой стороны, кому, как не другу стоит вести себя корректно и с пониманием, когда у твоего близкого происходит такое в жизни, как у Лэнса?! Да, черт побери, это не оправдание. Пальцы психолога зависли над клавиатурой, но слова для ответного письма плотно застряли где-то на уровне горла и выходить совершенно не собирались. Психолог потёр пальцами глаза и решил, что с самого утра завтра заглянет в лабораторию, чтобы поздороваться. Решив, что это отличная идея, он отправился спать и, на удивление, быстро отключился.***
С какой-то затаённой тревогой и с натянутой на лицо улыбкой, он распахнул дверь в лабораторию, где обычно находились Зак с Ходжинсом. В помещении Эдди оказался один и был увлечен чем-то, что он рассматривал в микроскоп. Джек же, как слышал Свитс, вместе с молодой супругой отдыхали сейчас на каком-то райском островке. — Привет, — выпалил Свитс, входя внутрь. Доктор Эдди медленно, и даже как-то лениво оторвался от своего занятия и повернулся к гостю, слегка склоняя голову набок. — Здравствуй, доктор Свитс. — Скучал по мне? — с нахальной усмешкой спросил психолог, всё же чувствуя себя немного неловко от такого официального приветствия. Зак казался искренне оскорблённым этим предположением: — Нет, с чего бы? Лэнс ничего не мог поделать, но из-за этого он почувствовал себя немного обиженным. — Ого, ну ладно. Я просто пошутил. — …ясно. Шутка. И продолжил смотреть на психолога с нечитаемым выражением на лице, разве что там было немного внимательности и заинтересованности, будто ждал ещё чего-то (праздное шатание и фамильярность он не слишком-то приветствовал на рабочем месте. Ходжинс был не в счет). — Эм… — Свитсу стало очень неловко. — Чем занимаешься? — В данный момент я рассматриваю зависи… — Оу, стоп, — прервал его Свитс, вскидывая руки ладонями вперед. — Я не про… Ладно, я просто хотел спросить, как у тебя дела. — Со мной всё хорошо, только вдобавок к перчаткам мне теперь ещё придется прикрывать горло, — Зак виновато пожал плечами и указал на место своего организма, о котором вёл речь, прикрытое белым воротом водолазки. — Ну, это ерунда, — Лэнс натянул улыбку. — Главное, что ты здоров. Повисло неловкое (для Лэнса) молчание, которое начинало неприлично затягиваться, но вдруг Эдди решился его нарушить. — Кстати, поздравь меня… — С чем? — не дожидаясь окончания, выпалил психолог — Я согласился на командировку в Афганистан. Через неделю самолёт. — О! — воскликнул Лэнс. — Это велико… И тут он понял… — …лепно, — голос его стал глухим, и он изо всех сил постарался, чтобы его и так неискренняя улыбка не превратилась в гримасу. — Да, я тоже так думаю, — сказал ученый. — Ты что-то ещё хотел? Мне нужно продолжить работу. — Нет, нет, — растерянность на лице Свитса была очевидной, но Зак, казалось, совершенно не обращает на это внимания. Парень развернулся на пятках и буквально вылетел из кабинета доктора Эдди и направился туда, где обычно находил эмоциональную поддержку (как ему казалось).***
— О боже мой, только не это, — прошептал агент, завидев направляющегося к нему с грустным и осоловелым видом психолога. Бут закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, и, как только услышал, что дверь распахнулась: — Привет, Свитс, какими судьбами?! У меня тут столько работы с самого утра, я до сих пор с кресла не… — Он собирается улететь, представляешь?! — перебил парень бодрую тираду федерала, явно направленную на то, чтобы максимально корректно намекнуть Лэнсу на что-то вроде «мне-не-до-тебя». Агент понял, что его попытка оказалась проигнорирована, и, пока он не выслушает друга, не видать ему свободы и спокойствия. — Да, Свитс, он уже давно всем рассказал. — Почему ты мне об этом не сообщил раньше? — возмутился психолог. — Я… черт возьми, ты в последнее время был занят, вроде как, мог бы хоть изредка вникать в дела коллектива! — таким же тоном ответил агент и перевёл взгляд на монитор, давая понять теперь уже более прозрачно, что он занят. — Что же мне делать? — с досадой произнес Свитс, усаживаясь в кресло и подпирая висок пальцами, слегка массируя его. — Смириться с ситуацией, исход которой непредсказуем. Психолог удивлённо уставился на агента, но тот, с невозмутимой наглостью продолжил заниматься своими делами.***
Когда все родственные отношения вошли в спокойное, комфортное русло, ситуация с доктором Эдди вновь вышла на первый план. Психолог пытался звонить учёному, приглашал выпить кофе, просто звал прогуляться, карауля после работы, но на все его ухищрения Зак реагировал одинаково, он говорил, что ему некогда, так как есть необходимость подготовки к командировке, а у него ещё ничего не сделано. Когда оставался последний день накануне отлёта, Свитс предпринял последнюю попытку наладить эту тонкую связь. Это было воскресенье, и Лэнс, ощущая тревогу в груди, позвонил в звонок. За дверью в квартире послышались голоса и быстрые шаги. Вскоре дверь открылась, и на пороге возникла девушка. — Привет, — сказала она, мило улыбаясь. — Вы к Закари? — Эм… Зака… — Свитс недоуменно захлопал глазами и воззрился на прелестное создание. Она была невысокого роста, с чудесными карими глазами и короткими каштановыми волосами, ложащимися крупными кольцами на плечи. Лэнс, наконец, справился с собой и максимально твёрдо ответил: — Да. — Проходите, — она посторонилась, и парень неуверенно вошёл. — Кто там? — раздался голос хозяина квартиры из недр жилища. — Это я, — откликнулся Свитс, горестно размышляя, что поговорить с Эдди ему не удастся, поскольку наличие в квартире посторонней девушки затрудняло его желание провести беседу. — Доктор Свитс? — показываясь из комнаты в одних домашних штанах, с голым торсом, повязкой на горле и привычным видом изуродованных предплечий, удивился Зак. — Что-то случилось? Свитс открыл рот, и совершенно не потому, что хотел что-то сказать. Вид обнаженного по пояс ученого слегка смутил гостя. Слава господу, Зак не связал эти два обстоятельства, а девушка, которая стояла сейчас за спиной и не видела выражения лица психолога, не смогла понять, что происходит. Эдди подошёл ближе и рукой указал на девушку. — Знакомься, Кэтрин, моя сестра. Кэтрин, это доктор Свитс, — представил он их друг другу. Сестра! В голове Лэнса запульсировало, и облегчение накатило волной, смывая беспокойство. — Да, да, — протянула девушка, хихикая. — Невероятно приятно, наконец-то, познакомиться с вами, наслышана. — Наслы… — Свитс осёкся на Зака. — Кэтрин, — повышая голос, перебил антрополог, завершая диалог между этими двумя. — Будь добра, приготовь чай. — Есть, сэр, — она шутливо отдала честь и упорхнула исполнять задание. Зак направился в спальню, а Лэнс последовал за ним. В комнате был полный бардак. На кровати лежали вещи и чемодан. Всё было наполовину уложено, наполовину разбросано тут и там. — Сборы в самом разгаре, — улыбнулся печально Свитс, рассматривая хаос, царивший тут. — Я полагал, что у такого педантичного человека уже всё давно готово и ты спокойно сидишь на кухне и попиваешь чаёк, читая вечерние новости. — Прости? — повернулся к нему Зак, не понимая сарказма в голосе. — Нет, ничего, это так… глупости, — отмахнулся психолог, с трудом отводя взгляд от обнаженного торса. — Ладно, — учёный снова отвернулся, перебирая рубашки. — Так что ты хотел? Ты? Он обратился к нему на «ты». Может, ещё не всё потеряно? — Я хотел попрощаться с тобой, мы в последнее время очень мало… взаимодействовали. Мы же, вроде как… друзья? — с надеждой и полувопросительно протянул Свитс, коря себя за сорвавшийся на последнем слове голос. — Да, конечно, — с охотой отозвался Зак. — И, я думаю, что «попрощаться» звучит неправильно в данной ситуации, я ведь вернусь через полгода, если мне не предложат продолжить работу. — Если, — горько усмехнулся Свитс и хотел добавить что-то ещё, как послышался голос Кэтрин, которая исключительно громко и настойчиво звала их пить чай. Зак накинул на плечи первую подвернувшуюся рубашку и повернулся к двери, собираясь последовать на зов, как, проходя мимо Свитса, остановился и повернул к нему голову, всматриваясь в его глаза. — Ты расстроен? — внезапно спросил он. Лэнс слегка приоткрыл губы, близость доктора Эдди вызвала в его груди революцию с фейерверками и митингом. Сердце требовало прикоснуться к нему, ну или просто наглым образом заключить в объятия и будь что будет, но в голове настойчиво пульсировала мысль о том, что Зак может не принять такой порыв, и Лэнс потеряет в его лице даже друга. Молодой доктор психологии лишь тяжело вздохнул. — Нет, всё в порядке, просто тяжелая неделя, я немного… вымотался, — сказал он, поворачиваясь к выходу из комнаты. — Понятно, — с небольшой заминкой сказал Зак и они вместе направились на кухню. Вечер прошёл спокойно. Кэт сыпала вопросами, не давая Свитсу и попытки отвечать на предыдущий до конца. Она заканчивала последний класс, и ей очень хотелось поступить в колледж именно по направлению «психология». А тут, как нельзя кстати, братец обмолвился, что у него на работе есть такой замечательный и умный коллега, который не так давно защитил докторскую по психологии, а теперь он вот, сидит перед ней… В общем, не было пределу её радости. На какое-то время, Лэнс забыл о своих терзаниях и с удовольствием провёл вечер.***
Понедельник выдался для психотерапевта мучительно долгим и тревожным. Утром Зак улетел, а он не поехал с ним прощаться. От того, что он принял решение отсутствовать в аэропорту было и легче и тяжелее одновременно. Он не видел удаляющуюся спину Зака, но где-то в центре груди разливалась тягучая пустота. Раньше Лэнс хотя бы знал, что Эдди где-то в пределах досягаемости, а сейчас он будет невыразимо далеко и, вероятно, в опасности, в стране, где постоянная война. Несколько дней прошли для него как в тумане. Бут как-то обмолвился, что доктор Эдди звонил в лабораторию и сказал, что у него всё хорошо, но увидев постную мину психолога, убрался с его глаз по добру по здорову, поскольку такое выражение лица Свитса говорило о том, что агенту предстоит в очередной раз выслушивать сопливое повествование о том, какой Лэнс несчастный. Почему Зак не удосужился и ему позвонить? Ответа не было. В один из вечеров, Свитс, по обыкновению, перед тем, как отойти ко сну, включил свой домашний ноутбук и, подключившись к рабочему серверу, открыл электронный почтовый ящик. — Так-с… Это сюда, это вот сюда… — он перемещал непрочитанные письма по степени важности в разные папки. Когда его взгляд, наконец, зацепился за последнее, рука психолога дрогнула. Адресатом числился Закари У. Эдди, в теме было лаконичное «Письмо», которое не позволяло определить, о чём может говорить содержимое послания. Прежде чем открыть письмо, Лэнс долго размышлял. Сам не зная над чем, да и размышлением это было назвать сложно, он просто пялился в выделенные жирным шрифтом строчки. Наконец, наваждение спало, и он уверенно щелкнул по буквам. На первый взгляд можно было увидеть, что содержание весьма краткое, но, по мере прочтения, на лице Лэнса расцветала глупая улыбка. Здравствуй, доктор Свитс. Не думаю, что тебе будет интересно, как я здесь (да как он мог вообще так подумать?), поэтому лишнего писать не буду. Как ты знаешь, обстановка в местности, где я сейчас пребываю, достаточно сложная, в том числе в психологическом плане. Местное начальство хочет подать прошение, чтобы сюда направили квалифицированного специалиста для реабилитации солдат, попавших в особо горячие точки. Я взял на себя смелость рекомендовать твою кандидатуру. Скоро тебе должны позвонить или прислать официальный запрос. Если ты откажешься, я могу оказаться в очень неудобном положении. Я ещё раз приношу извинения, что не мог написать раньше, я посчитал, что будет лучше, если письмо будет содержать сколько-нибудь полезную информацию. В груди Лэнса набатом стучало сердце, гулко отдаваясь в ушах. К щекам прилила кровь, а улыбка стала ещё глупее и счастливее. Про него не забыли. Зато он сам, в порыве своих невероятных эмоций, даже не заметил внизу ещё одну строчку, которую он прочитал немного позже, когда схлынула первая волна радости, и Свитс перечитал послание ещё раз. Если быть честным, я просто хочу, чтобы ты был рядом. Я чувствую необъяснимые эмоции, переполняющие меня радостью, когда ты рядом, и странную, неприятную пустоту в твоё отсутствие. …Следующим утром доктор Свитс получил-таки официальный запрос на свой перевод в Афганистан. Стоит ли говорить, что радости его не было предела…