Передайте мне солнце, чтобы я завернула его в коричневый бумажный пакет и спрятала под кроватью. Или в шкаф с твоими скелетами. Или в могилу с твоим скелетом. Передайте мне солнце, чтобы мир погрузился во тьму. Тьму первозданную, начальную, настоящую и древнюю. В этой тьме пусть расцветёт правда без обжигающих лучей солнца, в этой тьме пусть люди остановятся и посмотрят на тех, кто рядом. Не глазами, когда их глаза слепы, а своим сердцем, бесполезным всегда, кроме мгновений непроглядной мирской тьмы. Пусть посмотрят и зададутся вопросом, те ли люди идут рядом с ними?
В четыре двадцать утра музыка затихла, ещё через какое-то время заскрипели лестницы, приоткрылась дверь, впуская тусклый свет огней, и в комнату, пьяно смеясь и перешёптываясь, прокрались три девушки. — Тш-ш-шш… Эванс спит. Я раздраженно прикрыла глаза, когда, вслед за шиканьем Марлин, кто-то уронил лампу с тумбочки. — Эмми! — Прости-прости… Все цело, видишь? — Ради Мерлина, говорите тише, — громким шепотом велела Маккиннон. Почему они просто не лягут спать? — Ой… здесь темно, я ничего не вижу. Где мой чемодан? — Зачем тебе чемодан, Эмми? — Что значит зачем? — возмутилась Вэнс. — Мне нужна пижама. Я засунула голову под подушку, чтобы заглушить звуки. Жаль, что задернув полог, невозможно полностью отрезать себя от мира. — Спи голышом, только не шуми. Уже так поздно. — Или рано, — хихикнула Вэнс. Чуть заскрипели кровати, девочки удобней укладывались, вынуждая пружины матрасов жалобно стонать. — Спокойной ночи, бабочки, — сонно пробормотала Мэри. — Спокойной, — отозвалась Эмми. — Сладких снов, — раздалось с кровати Марлин. Я убрала подушку с лица, закуталась в одеяло как в кокон и попросила у Господа избавить меня от Джеймса Поттера, пообещав взамен каждый месяц после окончания школы и до конца жизни делать пожертвования в церквушку рядом с домом в Литтл Уиттинге. Будильник прозвенел пять раз, прежде чем тонкая бледная рука Эмми вытянулась из-за красно-темного полога, нащупала утреннего монстра на тумбочке и швырнула на пол. Страж пробуждения звякнул в последний раз и замолк. В комнате повисла пугающая тишина, свойственная всем утренним подъемом, когда чутьем ты осознаёшь, что безбожно проспал, но питаешь слабую надежду на апокалипсис, способный избавить тебя от занятий. Все четыре полога были плотно задернуты, несмотря на то, что каждая из нас проснулась, но упрямо не желала открывать глаза. — Уже семь? — хрипло спросила Марлин, надеясь, что мы бросимся ее переубеждать. Я с трудом заставила себя сесть в кровати, а ещё через полминуты встать, потянувшись. — Так ли я хочу получить образование… — протянула Мэри. Взяв полотенце, я протопала босыми ногами по холодному полу к ванне, на ходу закручивая волосы в узел. Заперев за собой дверь, я бросила полотенце на узкий подоконник и остановилась у раковины цвета слоновой кости. С зеркальной глади, обрамлённой в причудливую рамку, на меня смотрело чужое осунувшееся лицо с темными кругами под глазами и впалыми щеками. Я до максимума открыла краны, и прозрачная вода заполнила раковину до краев. Зачерпнув воду руками, я ополоснула лицо. Эмми все ещё была в постели, когда я вернулась, а Мэри проскочила в ванну, задев меня плечом. — Интересно, что у нас сегодня на завтрак? — Марлин улыбнулась в предвкушении. Ее пушистые золотые волосы переливались в лучах солнца. Говорить мне ни с кем не хотелось, поэтому я как можно быстрее оделась и вышла из комнаты. В гостиной уже толпился народ, а Ремус стоял у доски объявлений с кипой бумаг в руках. На ступеньках я помедлила, заметив рядом с ним озирающегося по сторонам Поттера и сонного Блэка. Ноги будто онемели, но я заставила себя преодолеть последние ступени. Ремус поднял голову и первым меня увидел. — Лили! Джеймс молниеносно обернулся, уткнувшись в меня взглядом. Горький чай в его глазах обжег, жаром оставив след в центре солнечного сплетения. — Ты не вывесила вчерашнее расписание, — выговорил Люпин. — И апокалипсис все ещё не настал, — я пробежала оставшиеся ступени, не глядя на Поттера, прошла мимо и вышла из гостиной. Свобода. В коридоре меня подхватило течение студентов, шумящих, галдящих, толкающихся локтями и наступающих на ноги, но это, к удивлению, успокоило меня и уже на подходе в Большой Зал я чувствовала себя лучше, чем при пробуждении. В самом деле, что ещё можно было ждать от Поттера Марлин опустилась напротив, когда я размешивала в тарелке кашу. Она с осторожностью следила за моими движениями. — Ты тайны гипноза постигаешь, Эванс? — Флора плюхнулась на скамью рядом со мной. — Ты не можешь сидеть за нашим столом, Бирн, — Марлин смерила ее раздражённым взглядом. — Это против правил школы. — Ты не можешь быть настолько глупой, Маккиннон, это против правил человечества. Однако, мы обе обожаем нарушать их, — подмигнула Флора. Марлин шумно выдохнула и перевела на меня возмущённый взгляд. Я не обратила внимание. У меня полно своих проблем, и мне совершенно не хочется участвовать в их спорах. Все лето в Локсе они только этим и занимались, а я вечно оказывалась меж двух огней. — Лили, ты же староста, — Марлин стрельнула глазами в сторону Флоры, спокойно поедающую свою кашу. — Почему бы вам не перестать вести себя как маленькие дети и не впутывать меня в свои баталии? — Студенты должны сидеть за столами своих факультетов… — Марлин, я не хуже тебя знаю устав школы, — резко оборвала я. — Но это не так принципиально, поэтому предлагаю просто помолчать. Марлин сузила глаза. — Прекрасно, Лили, — она встала и закинула сумку на плечо. — Вчера ты не провела время со своим факультетом, а сейчас грубишь, защищая ее, — она бросила очередной презрительный взгляд на Флору. — Все ещё удивляешься, почему остальные с тобой не общаются? Ты только и делаешь, что отталкиваешь от себя людей. Она развернулась и направилась к выходу из Большого Зала, разминувшись в дверях с Мародерами. Джеймс, окинув цепким взглядом стол, остановил его на мне. Не сводя глаз, Поттер сел в другом конце стола. — Истеричка, — буркнула Флора. Я повернулась к ней всем корпусом. — Тебе обязательно вести себя так с ней? Очевидно же, что Марлин каждое слово или замечание принимает близко к сердцу. — Твоё гипертрофированное чувство справедливости подбешивает, Лили, особенно, когда ты сама не ангел. — Мы сейчас говорим не обо мне. Как мне с вами общаться, если вы и минуты вместе провести не в состоянии? — Так было всегда, — равнодушно пожала она плечами. — Мы с детства не ладим. Её слова оказались неожиданностью для меня. — Вы давно знакомы? Ещё до… — До тебя? — она насмешливо фыркнула. — Мы же живём в одном городе. Мама Маккиннон продаёт цветы и травы на рынке, а в детстве я разнесла весь её прилавок. Марлин однажды толкнула меня с лестниц и я расшибла бровь. Даже шрам остался, — она пальцем указала на участок светлой кожи над глазом, и действительно, под бровью я разглядела маленький шрам с неровными краями. — Почему на Локсе все дети такие злые? — тихо спросила я. — Потому что Фейри нашёптывают нам свои колыбельные с детства. Я подняла на неожиданно посерьезневшую Флору взгляд. — Ты правда веришь в них? — Конечно, — незамедлительно ответила она. — Но ты ведь их не видела. — И слава Мерлину. Послушай, Эванс, оставь своё маггловское мировоззрение. Локс откроет тебе все свои тайны, если ты разуешь глаза и будешь готова. Это касается и людей, — она перевела взгляд за мою спину. — И видимо Поттер тоже так думает, потому что уже пару минут смотрит сюда. Я опустила взгляд на свою тарелку. Внутри все ещё жгло от вчерашнего вечера… Я закрыла глаза, собираясь с мыслями. Открывать их мне не хотелось. Первой парой стояла Трансфигруция, сдвоенная по обыкновению с Райвенкло. По пути в кабинет я твёрдо решила переброситься с Марлин несколькими фразами, чтобы оставить нашу глупую ссору в прошлом, однако стоило войти в аудиторию, как мой план полетел в тартарары. Марлин сидела на парте Сириуса и Джеймса, болтая в воздухе ногами, Ремус привалился к нашей парте, скрестив на груди руки, Мэри сидела рядом с ним, перебросив тяжелые темные волосы на одно плечо. Сириус с ленивой полуулыбкой на лице слушал щебет Маккиннон, а Джеймс оседлал стул, уложив руки поверх спинки. Они все были такими улыбчивыми и молодыми, красивыми и счастливыми, что можно было сделать колдо и использовать как обложку для школьной брошюры. Заметив меня, Марлин солнечно улыбнулась. — Лили! Иди к нам, мы как раз обсуждали летние каникулы. Представляешь, никто не знал, что ты почти все лето была на острове, — мы с Флорой быстро переглянулись. — Ребята хотят знать все. Джеймс не сводил с меня взгляда, но я смотрела только на Марлин. Она умела улыбаться: когда она улыбалась, казалось, что солнце заглянуло в темную комнату. Вокруг неё даже воздух искрился и становился тёплым, словно невидимая сила раскрашивает его в медово-золотой. Соломенные волосы, заплетенные в свободную косу, топоршились и стремились обрести привычную свободу. Я знала, что Марлин тоже остыла и сейчас закинула мне примирительную удочку, я знала, что должна подойти к ним, сесть на своё место и с интересом выслушать о каникулах своих одноклассников, честное слово, мне даже хотелось этого! Будь там только Марлин или кто угодно, кроме Мародеров, я не раздумывала бы ни секунды. Но Ремус все ещё с подозрением смотрел на меня, Сириус насмешливо усмехался, а Джеймс не сводил серьезного взгляда. Ножки стула как назло громко визгнули, скользнув по напольным плитам, когда я отодвигала его. Улыбка Марлин погасла. Она напряжённо следила за тем, как я сажусь на последнюю парту рядом с Флорой. Не глядя ни на кого, я вытащила учебник и письменные принадлежности. Никто ничего не сказал. Я сглотнула, зная, что при всех отвергла Марлин. Я не хотела этого! Но сделать ничего не могла. Теперь она не пойдёт на мир так легко. Сомневаюсь, что она вообще захочет говорить со мной, ведь со стороны выглядело, что я предпочла ей Флору, выглядело, что я игнорирую своих однокурсников ради каких-то своих предпочтений, хотя ответ на все лежал на поверхности: я просто не могла находиться рядом с Поттером. Даже при взгляде на него меня выворачивало наизнанку и я не в состоянии была дышать с ним одним воздухом. Все занятие я смотрела на свои руки, боясь поднять взгляд, когда же прозвучал колокол, одной из первых вырвалась в коридор. Джеймс бросился за мной. — Лили! — пальцы царапнули по локтю, задерживая на секунду. — Нужно поговорить. Я стряхнула его руку, не оборачиваясь. — Нам не о чем разговаривать. Коридор ещё не заполонили студенты, поэтому Поттеру не стоило труда схватить меня за локоть и втянуть в пустой учебный класс. Он толкнул меня вперёд, закрыл дверь и встал в проходе. — Выпусти меня, — ледяным тоном велела я. — Дай мне минуту. Я схватила палочку и направила на него. — Выпусти меня. Джеймс не дёрнулся, даже не перевёл взгляд на палочку, продолжая вглядываться в мое лицо. — Я вчера вспылил. В животе начало тянуть, а тошнота и отвращение сплетались в один склизкий клубок. Я сглотнула. Поттер вздохнул, медленно поднял руки до уровня плеч и сделал маленький шаг вперёд, как аналитик, ведущий переговоры с преступником. — Все случилось быстро. Я уловила очередной его шаг и крепче стиснула пальцы вокруг древка палочки. — Не подходи, Поттер. Мне стало тошно от самой себя, когда голос дрогнул, но Джеймс остановился. — Лили, просто послушай меня. Я втянула воздух, борясь с тошнотой. Смотря на него, я вспомнила вчерашнее и почувствовала жжение кожи в том месте, где он прикасался. Ублюдок. Мне никогда не смыть с себя мерзкие следы, оставленные его руками. Живот скрутило ещё сильнее и я подумала, что вырву прямо здесь. — На Северный приют напали, — сказал он. — Это-то тут причём?! — Отец прибыл одним из первых, и он знал, что ты там работала, но тебя не оказалось ни среди выживших, ни среди погибших. «Погибших» яркой молнией вспыхнуло в голове. Энди сказал, что никто не пострадал… — Когда отец сказал мне, я… — Джеймс замолчал, просто уставившись на меня. Я не поняла в какой момент опустила руку. — Я испугался, что ты погибла, Лили, и когда представил это, то понял, что ты для меня значишь. — Замолчи! — Дай договорить… Я не собиралась это слушать. С меня хватит. — Прекрати, — я бросилась вперёд, попытавшись обойти его, но Джеймс схватил меня за плечи. От прикосновения тело прошиб озноб. — Не смей ко мне прикасаться, Поттер! — я отскочила назад, увеличив между нами расстояние. Джеймс не собирался дать мне уйти. — Никто не знал, где ты! Я нашёл твой дом, пришёл к твоим родителям, но они ничего не знали о твоём местонахождении! Ты просто исчезла! — Джеймс приблизился, и я не успела опомниться, как оказалась в ловушке между ним и широким подоконником. Из окна пробивался солнечный свет, пляшущий огнём в его глазах. — Я не находил себе места, — зашептал он. — Я искал тебя. Джеймс стоял почти вплотную ко мне, нависая и пригвоздив взглядом к месту. Подоконник больно упирался в поясницу. — Мы оба это чувствуем, — сказал он. — С самого детства. Что-то есть между нами и ты не можешь это отрицать. — Меня от тебя тошнит, — выразительно сказала я. — Ты мерзкий ублюдок, Джеймс Поттер. Ты не имеешь права подходить ко мне. Ты чертов психопат. Ты не воспринимаешь людей как живые существа, но придётся. Посмотри на меня! — голос сорвался на крик. — Я — это не просто оболочка! Я не бесчувственная вещь, Поттер, я правда существую! Ты не можешь относиться к людям подобным образом, ясно?! Это неправильно, черт возьми! Тебе ведь не пять лет, ты должен понимать, что причиняешь боль! Непрошеные слезы застелили глаза и я отвернулась, быстро заморгала, успокаиваясь. Джеймс ещё какое-то время стоял за моей спиной и я чувствовала его дыхание, но потом он отошёл, и мне сразу стало легче. — На перроне я увидел тебя и почувствовал облегчение, Лили. Хотел сказать тебе все, что было в голове, но я не знал и сейчас не знаю, как это сделать, потому что я не умею говорить таких вещей. — Ты и чувствовать подобного не можешь, — тихо сказала я его отражению в окне. Джеймс усмехнулся и опустил голову. — Потом я искал тебя в школе, когда наткнулся на вас с Бродягой в коридоре… Я разозлился, Лили, и мне нет оправдания. — Но ты оправдываешься. — Я не должен был так вести себя с тобой. Я был… — Я, я, я! Ты вечно говоришь и думаешь только о себе, Поттер! Черт возьми, существует ли ещё кто-то для тебя в этим мире?! Он не ответил, но тишина звучала намного громче любых слов. Я почти слышала его мысли, понимала, что он хочет сказать короткое и ёмкое «ты». Снова солгать. — Ты тоже это чувствуешь, — уверенно произнёс он. Я медленно обернулась к нему. — Нет. — Ты поцеловала меня, — он смотрел в мои глаза так настойчиво, словно хотел вдолбить свои слова в мозг. — У тебя было миллион причин не делать этого, но ты выдумала одну ради поцелуя. — Всего лишь ошибка, — с нажимом сказала я. — А если нет? — Джеймс подошёл ближе. — Что, если это напряжение между нами не ошибка? Мы можем попробовать… У меня вырвался смешок. Джеймс замолчал и поражено уставился на меня. — Ты не можешь говорить это серьезно, Поттер, — сказала я, однако Джеймс никак не отреагировал, только взгляд изменился, как будто в темной комнате резко включили свет и все перед глазами прояснилось. — Нет никаких мы и быть не может. Я ненавижу тебя, а ты ненавидишь меня, и чтобы ты не говорил, но, кажется, я в твоих чувствах разбираюсь лучше тебя самого. Твои поступки говорят за тебя. Это не глупая книга, Поттер, где можно унижать и оскорблять другого, а тот будет тебе все позволять и прощать. Каждое твоё действие вызывает противодействие. Ты не можешь в самом деле думать, что один случайный поцелуй что-то изменит. Это невозможно. Ты годами портил мне жизнь, ты повёл себя как мудак всего несколько часов назад, и у меня лишь одно желание: залезть в душ и не выходить оттуда, пока я не смою любое напоминание о тебе. Ты выдумал какую-то связь в своей голове, но это пройдёт, можешь быть уверен, просто потому, что ты не способен на искренние чувства к кому-либо. Джеймс напряжённо сглотнул, а потом медленно отступил в сторону, освобождая мне дорогу. — Больше я тебя не потревожу, — произнёс он. Я секунду помедлила, словно все мускулы окаменели, и я не могла пошевелиться, но потом наваждение спало и я пулей вылетела из кабинета. По пути в учебную аудиторию я с ужасом поняла, что теперь должна целое состояние церквушке в Литтл Уиттинге.***
Сова от профессора Белби прилетела на следующее утро, когда все студенты Хогвартса завтракали в Большом Зале. Конверт из коричневой бумаги упал прямо в мою тарелку, и я, едва разглядев имя профессора, поспешно спрятала его в карман сумки. Никто из соседей этого не заметил, да откровенно говоря никто из четверокурсников не обращал на меня внимание, а я сидела как раз среди них, как настоящий отшельник. Марлин завтракала в компании со своими вечными подругами Мэри и Эмми, и если это было вполне нормально и привычно за шесть лет школы, то именно в то утро показалось мне жутко неправильным и неестественным. Мы вместе провели много времени на Локсе, мы не просто нашли общий язык, но и привязались друг к другу, но теперь здесь, в Хогвартсе, я чувствовала, что эта связь все больше истончается. Мародеры сидели своей обычной компанией и громко обсуждали предстоящие отборочные в факультетскую сборную. Джеймс активно участвовал в разговоре и я несколько раз улавливала краем глаза его характерные резкие и острые движения: взмах рук, поворот головы, такой же острый и резкий смех, как будто разрезающий воздух между нами. Он выглядел совсем обычно, не так, будто потерял что-то, даже если это был шанс или призрачная надежда. Конечно, я не хотела и не думала, что он будет убиваться, я даже ещё больше уверилась в своём решении держаться от него подальше. — Эй, мне пришла посылка от твоего деда. Флора плюхнулась на скамью, без стеснения сдвинув тощую девчонку. Та что-то возмущённо процедила, но Бирн полностью повернулась ко мне и проигнорировала ее. — Как? Зачем ему что-то отправлять тебе? — Вообще-то это для тебя, — она протянула мне небольшой свёрток. — Было бы странно, если семейный ворон Макгрегоров приземлился бы рядом с тобой. — Не спорю, — я развернула посылку, не до конца понимая, зачем лорду Макгрегору отправлять мне что-то. — Книга? Разочарование в голосе невозможно было скрыть. — Слишком тоненькая, разве нет? — нахмурилась Флора. — Тебе на полчаса хватит. Действительно, книга в простом кожаном переплете оказалась слишком тонкой, но при этом ужасно потрепанной. Я раскрыла ее и по первой же странице поняла, что ошиблась. — «Полная и бесспорная собственность Розы Макгрегор», — прочла я. — «То, что останется со мной». — Что это? — Мамин дневник, — я захлопнула его и убрала в сумку. — Зачем он прислал мне его? — Хочет, чтобы ты прочла? — неуверенно протянула Флора. Я с преувеличенным аппетитом набросилась на уже остывший омлет. — Не хочу ничего читать о ней. Мне это не интересно. Краем глаза я видела, как Флора вглядывается в мой профиль, но затем она просто потянулась к моей кружке чая и присвоила ее себе. — У вас уже была Защита? Я отрицательно качнула головой. — Вам понравится миссис Абрахам, — сказала она, и я подняла взгляд на нового преподавателя, второй день завтракающего в Большом Зале. Профессор Абрахам в этот момент как раз зевнула, равнодушным взглядом окидывая студентов. — Не сомневаюсь. Слушай, мы можем позаниматься потом в библиотеке? Нас уже заваливают заданиями… Взгляд Флоры метнулся за мою спину и она вдруг вся побледнела. — Эванс, мне пора, поговорим об этом позже, хорошо? — она подскочила на ноги, схватив со стола две булочки. — Что? Куда ты? Флора? — но было бессмысленно звать ее: Бирн за рекордно короткое время сбежала из Большого Зала, и только темные волосы мелькнули в толпе младшекурсников. — Лили, — Ремус появился рядом со мной, нервно сжимая ремешок рюкзака за плече. — Ты в порядке? Если я обидел тебя, просто скажи. Быстрая смена собеседников и толпящиеся в голове вопросы не позволили сориентироваться. — О чем ты, Ремус? Он смущенно зарделся. — Ты какая-то отстраненная. У тебя все хорошо? — Да, Ремус, спасибо, — терпеливо сказала я. — Лили, — медленно произнёс он, глядя на меня сверху вниз. — Все в порядке? Мне кажется, ты меня сторонишься… Мы всегда сидели вместе на занятиях. Мне захотелось засмеяться, но естественно я не стала этого делать, боясь задеть его, поэтому просто встала, сделав вид, что мне нужно уходить. — Ремус, разве это важно? Просто сейчас мне удобней на последней парте. Это ведь не проблема? Он покачал головой, пока я пятилась прочь спиной вперёд. — Никаких проблем, — Люпин даже попытался улыбнуться, и я со спокойной душой повернулась к нему затылком и направилась к выходу. Черта с два я буду сидеть где-то поблизости от Мародеров. Мой план — держаться от них подальше, даже от самой светлой части этой компании, а помочь Ремусу я могу и на расстоянии. Сразу после того, как выясню, почему Флора Бирн его избегает.***
У меня получилось найти Флору только вечером. Она сидела в самом дальнем конце библиотеки, безучастно глядя перед собой. Ее отсутствующий взгляд встревожил меня ни на шутку. — Флора? — я кинула сумку на пол и села напротив неё. — Что случилось? Бирн покачала быстро головой, словно пыталась отогнать неприятные мысли. — Это должна быть лиса… Должна была быть. — Флора, посмотри на меня, — взволнованно проговорила я, накрыв ее сцепленные над столом в замок руки. Бирн вскинула голову, откинув объемные волосы на спину. — Что произошло? Она несколько раз моргнула. — Я клянусь тебе, Лили, что ещё недавно обращалась лисой, но последние дни все идёт не так. Я кивнула, уже немного разбираясь во всем этом. — Хорошо. У тебя не получается? — Как раз наоборот, — тихо сказала она. — Раньше это была лиса, а теперь кошка. Рыжая кошка. Это невозможно, Лили. Бирны — потомственные анимаги, но даже мы не можем за такое короткое время менять своё животное обличье. Так не бывает. — Ну, значит, бывает, — пожала я плечами. Флора отняла руки и скрестила их на груди. Она явно приняла это очень близко к сердцу. — Все смешалось после той ночи у реки. — Ночь гаданий? — приглушенно спросила я. Она кивнула, не глядя на меня. — Что ты увидела, Флора? Что показали тебе фейри? Флора молчала какое-то время, изучая трещинки на поверхности стола. — Не знаю. Все случилось очень быстро, просто промелькнуло перед глазами… То ли волк, то ли огромный пёс… я не разобрала. Она вздохнула и наконец подняла на меня взгляд. — В любом случае это очень плохо, Лили. Мне нужно быть лисой, а не дурацкой домашней кошкой. — Почему это так важно? Флора смотрела на меня, взвешивая свои следующие слова и решая, стоит ли мне говорить. Стоит ли мне довериться. — Чтобы вытащить брата из Азкабана я должна быть вороном и лисой. Она сказала. Сказала и это все изменило.