27 замков

Не успел начаться сентябрь, как в Хогвартсе воцарился привычный дух соперничества, иногда братского, а в некоторых случаях на грани вражды. Учеба редко вызывала подобный подъем соревновательного настроения, но уж квиддич волновал умы многих. Каждый год во второй понедельник сентября все собирались на стадионе: путём честной открытой жеребьёвки распределялись дни тренировок. В воздухе пахло грозой. Тяжелые серые тучи заволокли небо, превратив его в низкий давящий свод, без единого проблеска солнца. Ветер бушевал, развевая полы мантий и срывая с голов шапки. Моментами сверху срывались крупные капли дождя, но едва они встречались с землёй, как все прекращалось. Ожидание нависло над школой. Я пришла на стадион одной из последних, закончив дела в кабинете профессора Флитвика. Задание, которое он мне дал на неделю, я закончила за два дня, и вот уже третью отработку подряд варила зелье. Котёл приходилось прятать за книжным стеллажом, ингредиенты хранить в пыльных ящиках в перемешку со студенческими работами, а работать так тихо, чтобы не вызвать ни тени подозрения, при этом делая вид, что все ещё разгребаю архивные документы. На отработке я торчала с четырёх до шести, а то и до семи вечера, затем забегала на ужин, в спешке съедала свою порцию и возвращалась в гостиную, где до поздней ночи приходилось корпеть над домашними заданиями. Утром я чувствовала себя зомби, подъемы становились с каждым разом все тяжелее, а на занятиях меня вечно клонило в сон. А учеба ведь только началась… И все же, оно того стоило. Зелье готово, только бы все сработало… Я нашла взглядом в толпе галдящих гриффиндорцев Ремуса и направилась к нему. Поднимаясь по ступеням, я плотнее закуталась в мантию, продрогнув до костей. Ветер словно взял себе за цель забраться под свитер и юбку. За это время я сотню раз прокляла короткую юбку и чулки, которые надела вместо колготок. Кто ж знал, что будет настолько холодно. Люпин сидел на скамье, засунув руки глубоко в карманы брюк. Вокруг шеи был повязан полосатый факультетский шарф, а на голову криво нахлобучена шапка. Ремус напряжённо смотрел на поле, где толпились команды, переминаясь с ноги на ногу и прыгая на месте, чтобы хоть немного согреться. — Привет, коллега! — я улыбнулась и рухнула рядом с ним. Ремус чуть отодвинулся, освобождая мне место. — Ты опять со мной разговариваешь? — О чем это ты? — преувеличенно бодро отозвалась я. — Вроде и не переставала. Люпин недоверчиво покосился на меня. — Брось, Лили, я не вчера родился. Ты с первого дня меня избегаешь. По его взгляду было ясно, что отпираться не имеет смысла. — Не в тебе дело. На поле вышел Поттер, одновременно натягивая на руки кожаные перчатки. Все игроки были в тренировочных брюках и форменных свитерах. Метлу ему подал Пруэтт, с таким лицом, как будто поднёс меч рыцарю. Поттер схватил ее за древко и вышел вперёд, где в кругу уже собрались другие капитаны. Ремус горько усмехнулся. — Понял. Как всегда, дело в Сохатом. Утверждённые игроки команд стояли чуть поодаль. В гриффиндорскую сборную пока входили только братья Пруэтт и Мэри, в слизеринской команде помимо капитана своё место ловца сохранил Регулус Блэк, а команды Райвенкло и Хаффлпафф должны были назначить отборы на все позиции, их прошлые команды сплошь состояли из выпускников. После непродолжительной паузы, пока мы молчали, а вокруг звучал рой голосов и выкриков, Ремус снял с себя шарф и повязал его вокруг моей шеи. — Почему вы, девушки, не умеете одеваться по погоде? — сварливо спросил он, завязывая концы шарфа в узел. От желанного тепла приятные волны разлились по всему телу. — Ремус, — я перехватила его руку, когда он закончил. Парень наконец взглянул мне в глаза. Серые радужки стали насыщенней, в них эхом отразилось осеннее небо. Бровь пересекал маленький свежий шрам, а через все ухо проходили три глубокие борозды, затянувшиеся новой светло-розовой кожей — следы оставленных когтей. — Спасибо, — искренне произнесла я. — Не только за шарф, а вообще за все. Не было возможности сказать раньше. Колючий взгляд смягчился, и Люпин слегка улыбнулся неуверенной улыбкой. — Не за что. У тебя всегда так настроение скачет? Я фыркнула. — Постоянно. У всех девушек так, между прочим. — Уж мне ли не знать… Он освободил осторожно руку и снова засунул их в карманы. На поле меж тем капитаны оседлали мётлы и встали на импровизированный старт. Суть жеребьевки была проста: на поле выпускали четыре пронумерованных снитча, капитанам нужно было как можно быстрее поймать снитч, причём количество пойманных снитчей не ограничено. Соль была в том, что в быстром полёте разглядеть номер на золотом мячике практически невозможно, поэтому часто словив снитч, игрок, не удовлетворённый выпавшим номером, устремлялся за следующим. Времени им давалось двадцать минут. Когда капитаны повисли в воздухе на одной линии, Марлин открыла темный сундучок, в котором кожаными ремешками были привязаны четыре золотых мячика с трепыхающимися крылышками. С трибун было видно, как Джеймс опустил на глаза защитные очки, крепче обхватил древко метлы и по очереди взглянул на своих соперников. Мальсибер что-то сказал ему, усмехаясь, но на трибунах слов было не разобрать. Марлин взмахнула палочкой, ремешки как один расстегнулись и золотые снитчи вспорхнули ввысь. В ту же секунду четыре фигуры взмыли в небо, разлетевшись в разные стороны. Трибуны взорвались криками и кричалками в поддержку своих капитанов. Я отвлеклась от происходящего на поле и покосилась на Ремуса. Тот внимательно следил за гонкой. Под глазами отчетливо выделялись тёмные круги, судя по всему, он плохо спит по ночам… Неудивительно — до полнолуния осталось три дня, и мне по расчётам, нужно напоить его зельем сегодня, не позднее ночью. В комнате я перелила содержимое котла в бутылку, наполовину разбавив питьевой водой. Возможно, он почувствует вкус, но я надеялась, что увлечённый игрой, он не обратит внимание. — Хочешь пить? — приглушенно спросила я. От волнения голос дрогнул, и слова потонули в затяжном радостном кличе гриффиндорцев, когда Поттер поймал первый снитч. Рассмотрев его, он выругался, и сорвался с места, устремившись к следующему. Где-то в небе Мальсибер преследовал свою цель, врываясь вслед за снитчем в грозовые облака. Нехорошо так думать, но было бы неплохо, если Бог заденет его молнией, так, чисто в воспитательных целях. — Ты что-то сказала? — обернулся ко мне Ремус, вдоволь накричавшись. — Хочешь пить? — дрожащая рука обхватила бутылку в сумке и я потянула ее вверх. — У меня с собой… — Лунатик! Вот ты где! Уже пол часа тут круги нарезаю, тебя ищу! Блэк кричал с другого конца трибун. Моя бутылка снова скользнула в сумку. Сириус, по-дурацки улыбаясь, шёл к нам, перешагивая через ноги сидящих ребят. — Фуух, — он вытер воображаемый пот с лица и сел рядом с Ремусом. — Тут жарко. Эванс, какими судьбами? Здесь где-то проходит слёт зануд, а я не в курсе? Луни, ты тоже можешь сходить на их собрания, — он шутливо толкнул друга в бок. — Блэк, у тебя шоколад на губах. Прямо тут, — я дотронулась до уголка своего рта, наглядно показывая ему. Сириус перегнулся через Ремуса. — Можешь слизать, Эванс, — он лизнул языком воздух. Я отшатнулась. Брезгливость не заставила себя ждать. Сириус довольно засмеялся, потянулся в карман и извлёк платок, сложенный вчетверо. Готова поклясться, на нем были вышиты его инициалы. Он вытер капли шоколада с губ, не отрывая взгляда от рыскающих в небе фигур. Ситуация накалялась, хотя меня она особо не заботила. Поттер и капитан орлов Голдинг летели нос к носу, преследуя снитч. Они пролетели мимо наших трибун, закрутились в бешеном водовороте, нырнули в поток воздуха и до ещё до того, как я успела понять, что происходит, сидящие рядом гриффиндорцы разом подскочили и захлопали. Меня на секунду оглушил их рёв, Ремус взглянул на меня сверху вниз, счастливо улыбаясь. — Лили, ты видела?! Он поймал его! — Рано радоваться, — хмуро сообщил Блэк. Поттер повис на метле, разглядывая снитч. Счастливым он не выглядел. Мальсибер спикировал на землю, слез с метлы, отбросив ее в сторону, и размашистой походкой подошёл к Марлин. — Он поймал первый номер? — догадалась я. Сириус напряжённо кивнул. Марлин под нашими взглядами изучила снитч, затем подняла с земли рупор, и ее мелодичный голос разлетелся над всем стадионом: — В этом году право выбирать первыми дни тренировок достаётся Слизерину! Их трибуны ответили шквалом аплодисментов. Мальсибер наслаждался их радостью, с улыбкой окидывая взглядом стадион. — Второй номер у Гриффиндора, третий у Райвенкло. Хаффлпафф — вам в этом году достанутся оставшиеся от других команд свободные часы. Барсуки разочарованно вздохнули. — Второе тоже неплохо, — неуверенно протянула я, глядя на сильно расстроенного Ремуса. Он окинул меня пустым взглядом. — Слизерин забронирует поле в самые лучшие дни… Вот увидишь, Джеймсу придётся проводить отборочные в разгар учебных часов, или поздно ночью. Сириус широко усмехнулся. — В прошлом году Слизерину достался последний номер… Они тренировались за час до занятий и час до отбоя. В этом году Мальсибер возьмёт реванш. Мы встали и медленно спустились вниз по ступеням. Блэк и Люпин обсуждали тактику тренировок, а я пыталась уловить момент, чтобы предложить Ремусу воды. К сожалению, момент бы упущен: не стану же я ему силой в глотку вливать это зелье! Через поле к нам навстречу шли Поттер и Марлин. — Не парься, Сохатый, на первой же игре вы вышибите из змей все кишки. — Выпустите, — машинально исправила я Сириуса. Он закатил глаза и без предупреждения закинул руку мне на плечо. — Дамы и господа, позвольте представить вам потомственную зануду, Королеву Высоких Моральных Ценностей, борца против веселья и радости, мисс Я-буду-портить-любой-момент-Эванс! Аплодисменты! Я ткнула его в бок и скинула тяжелую лапу с плеча. — Хватит паясничать, Блэк. Марлин хмуро взглянула на него. — В самом деле, Сириус, хватит к ней лезть. Его удивлённый взгляд заметался между нами. — Эванс у нас теперь вместо Священной коровы? — Ну хотя бы за место придурка ты можешь не беспокоиться, — ввернула я. Сириус хотел ответить мне и наверняка сказал бы что-то мало приятное, но его опередил Поттер: — Вы можете не спорить как дети? И без вас голова разрывается, — он стянул с рук перчатки и прошел сквозь нас, вручив их Ремусу. Мы провожали его взглядом, пока Поттер не скрылся в раздевалке. Вслед за ним направились и остальные игроки команды. — Я его растормошу, — хитро улыбнулась Мэри, подмигнув нам. Представив, как именно она будет приводить его в чувства, мне стало не по себе. — Я тоже пойду. Нужно подготовить отчёт об успеваемости первокурсников для Макгонагалл. — Тебе помочь? — вызвался Ремус. Это было бы прекрасно: я бы смогла проконтролировать принятие им зелья, но, к сожалению, за день до этого я договорилась с Флорой, что она составит мне компанию в библиотеке. — Нет, спасибо, я справлюсь. Тебе лучше поспать. Выглядишь ужасно. Сириус усмехнулся уголком губ. — Какая забота, — громким шепотом сказал он Марлин. Ремус окинул его осуждающим взглядом. — Это из-за погоды, — отмахнулся он. — Увидимся на ужине. — Угу, — пробормотала я. Марлин послала мне прощальную улыбку и мы разошлись. Я ушла в библиотеку, где меня уже дожидалась Флора, а Марли осталась с Мародерами. Дождь снова начал покапывать. Небо бурлило, внутри туч раздавались раскаты грома, а где-то позади Запретного леса уже сверкали первые молнии. Хогвартс будто замёрз, мох на его стенах стал гуще и плотнее, побеги лозы оплели оконные проемы и двери, а острые крыши башен издали походили на шляпки лесных грибов. Мысленно я провела параллель с замком Ротенбер — именным владением Макгрегоров. Хогвартс стоит на отшибе, и он как одинокий большой зверь, несмотря на маленькие постройки вокруг. Как старый величавый пес, добродушный и игривый, этакая хозяйская собака, пережившая хозяев. Несмотря на солидный возраст и серьезность, иногда он позволяет себе детские шалости и игры: прячет двери, создаёт новые, перетасовывает лестницы, и закапывает секреты учеников, как кости в старой рыхлой земле. Ротенбер же стоит на холме, окружённый стеной, отделяющей его от бурной Самберли, а внизу у подножия холма стоит Ров Ведьм — крупнейший город Локса. Ротенбер как любимый жеребец богатого аристократа, приносящий только призовые места на скачках. Его лелеют, любят и заботятся о нем, вычищают каждый угол, не оставляя без внимания ни единую тень, выметают пыль соломенными вениками, до блеска натирают фамильное серебро, до жара растапливают камины. Хоть Ротенбер не моложе Хогвартса, но в нем нет духов прошлого, призраков и потайных ниш. Может потому, что он принадлежит одной семье, а не множеству, и как полагается верному замку, раскрывает все свои двери для законных хозяев. А насчёт призраков… Макгрегоры их не любят. Они вообще не сильно уважают мертвецов, и в этом я с ними солидарна. В библиотеке таким поздним вечером редко застанешь студентов. Мы с Флорой оказались единственными посетителями. — Не дольше часа, — предупредила нас мадам Боунс, выразительно глянув на часы. — Что за молодёжь пошла… Вам бы развлекаться, а вы над книгами торчите денно и нощно. Мы с Флорой только переглянулись и заняли дальний столик, а мадам Боунс пошла дальше, продолжая бубнить под нос. Я разложила на столе свитки с успеваемостью наших первокурсников по каждому предмету и приготовила чистый пергамент для новой таблицы. Флора уселась напротив, закинув ноги в ботинках на соседний стул. В отличие от меня Бирн утеплилась не на шутку: на ней были мужские брюки и свитер с изображением райвенкловского орла на груди. У кого из своих однокурсников она стащила брюки так и осталось загадкой. — И зачем ты этим занимаешься? — цепким взглядом оглядела она стол. Я на секунду опешила. — Выполняю свои обязанности? — уточнила я. Флора кивнула. — Ну потому, что это мои обязанности. Все гениальное просто, Бирн. — Окс, но зачем тебе это надо? — не сдавалась она. — Неужели твоё тщеславие удовлетворяет должность старосты? — Мое тщеславие тут не причём. Это большая ответственность. Когда тебя назначают старостой, значит тебе доверяют. — Или используют, — заметила она. Я пожала плечами, ничего не ответив, и принялась за работу. Расчертила таблицу, в горизонтальных столбцах поместив фамилии первокурсников, а в вертикальных отметила предметы. — Слушай, насчёт Ремуса… Я перевела взгляд с пергамента на Флору. Она раскачивалась на стуле, задумчиво глядя в окно. По стенам и крыше застучал дождь. Ливень хлынул с небес, стирая грани реальности, превращая ранний вечер в позднюю непроглядную ночь. В тишине библиотеки монотонный звук дождя был особенно приятным. — Что насчёт Ремуса? — подстегнула я ее продолжить. — Правда считаешь, что мне стоит поговорить с ним? — Думаю, да, но я в этих делах плохая советчица, Флора, — медленно ответила я. — Мне бы самой разобраться с тем, что внутри происходит. — Насколько внутри? — Очень глубоко. Так глубоко, что я иногда этого даже не чувствую, а порой, как вылезет наружу и бьет набатом по голове. Как сейчас. Уголок ее губ чуть дернулся и она шепотом уточнила: — Поттер? Моя рука замерла напротив фамилии Вуд. А он молодец… По зельям Превосходно. — Лили? Я отодвинула от себя пергамент и посмотрела на Флору. Она пристально вглядывалась в меня, будто пытаясь прочесть. — Да, — нехотя призналась я. — Поттер. Мне даже видеть его не хочется, не хочу думать о нем или говорить, я правда желаю, чтобы мы держались подальше друг от друга. — Но-о? — Но иногда кажется, что я упускаю нечто важное. Вот и все. И вообще это очень глупо, не знаю, что на меня нашло. Не обращай внимание, — я снова притянула к себе пергамент, пытаясь отвлечься от лишних мыслей и сконцентрироваться на работе. — Нет, Эванс, так не пойдёт, — решительно заявила Флора. — Рассказывай. И без утайки, пожалуйста, мы ведь доверяем друг другу, разве нет? Я не смогу помочь, если не буду знать всего. Звук дождя успокаивал. Легко было почувствовать себя в уюте и безопасности. Я вздохнула, спрятала лицо в ладонях, собирая выдержку в кулак. И рассказала Флоре все, связанное с Джеймсом. Каждую мелочь, любой пустяк, пришедший в голову. А потом, выговорившись, проговорив все это вслух, замолчала, уставившись на пальцы, крепко стискивающие перо. С острого конца чернильная капля упала на пергамент. Флора переваривала услышанное. — Правильно ли я понимаю, что Поттер шантажировал тебя случайно услышанным частным разговором? — Не случайным, я ведь действительно за тобой проследила, — тихо пробормотала я. Флора усмехнулась. — Эванс, я тебя умоляю… Проследила она, тоже мне прегрешение. Даже если бы Поттер действительно подошёл ко мне и сказал об этом, я бы послала его куда подальше и жила дальше, а если серьёзно, не думаю, что Поттер из тех, кто стучит. Вряд ли бы он действительно ко мне подошёл. Я пожала плечами. — А теперь он должен тебе желание? — Да. Но это было давно. — Лишним не будет, поверь. Мы ещё придумаем, как это использовать. Ну, а теперь, расскажи подробней о поцелуе. — Поцелуе? — Да, — нетерпеливо бросила она. — Момент, когда ты накинулась на Поттера, страстно сминая его губы… — Все было не так! — поспешно перебила я, пока она не нафантазировала лишнего. — Согласна, что это было непродуманно, но у меня какое-то помутнение случилось. Говорю же, когда он рядом, я не соображаю. Мне кажется, он и сам не соображает. — Вы отличная пара, — саркастически сказала она. — Мы не пара. И никогда не будем. Флора вдруг перегнулась через стол и накрыла мою руку своей. Она мягко взглянула на меня и заговорила доверительным тихим голосом: — Лили, хочу дать тебе дружеский и верный совет: тебе нужна гармония. Гармония с собой и миром… как только установится равновесие, твой взгляд прояснится, поверь мне. Люди барахтаются в жизни как в мутной воде, вместо того, чтобы плыть вперёд, не важно против или по течению. Но как только ты разберёшься внутри себя самой, все станет просто и понятно, как идеально собранная картотека, где все на своих местах. Закрой глаза, выкинь из головы все предрассудки, обиды, злость, все, когда-либо связанное с Джеймсом Поттером. Перестань убегать от себя, взгляни внутрь и попробуй понять, что ты чувствуешь. Если это просто легкое влечение и оно тебе не нужно, то ты можешь легко с ним справиться. Если же это нечто более серьезное, то лучше составить стратегию боя, не правда ли? — она слегка улыбнулась. — Так что давай, поразмысли над этим, а я пока съем припасенную шоколадку, — Флора отстранилась, полезла в рюкзак и извлекла батончик в яркой обертке. Я откинулась на спинку стула. — А ты сама взглянула внутрь себя? — спросила я. Бирн открыла батончик, растягивая время. — Да, — наконец ответила она. — И мир стал легче. Это как резко включить свет в темноте, — она щелкнула пальцами. Я усмехнулась, хотя предполагаю, что усмешка получилась нервной. — У меня максимум выйдет зажечь свечку. — Главное развеять тьму, Лили. Я скрестила руки на груди и уставилась в окно, глядя как сплошная стена дождя отрезает Хогвартс от всего реального мира. Отпустить эмоции и оставить только ситуацию… В памяти воскресла картина, которую много недель я гнала прочь. Запах дождя, свежий и прохладный воздух, слегка прогреваемый белыми лучами солнца. Вонь в узком темном проулке, обертки и пустые бутылки, усеявшие улицу… По голым плечам пробежал холодок, когда я увидела приближающуюся Флору, а потом перевела поспешный взгляд на Джеймса. Он смотрел на меня недовольно, плечи двигались в такт дыханию после короткой пробежки. Лицо покрывала дневная щетина. Глаза — горький чай, с солнечными бликами, — выжидающе смотрели на меня, пронизывающим тяжёлым взглядом, приковавшим меня к месту. Иногда его глаза могли загипнотизировать, вымещая из головы все остальные мысли… Я перевела взгляд на его губы, и сердце в груди затянуло в воронку, приятное горячее чувство предвкушение мёдом залило мысли. Он не понял, почему я шагнула ближе, оттесняя его к стене. Успел приоткрыть рот, чтобы сказать хоть что-то, но замер, когда моя рука взлетела к его лицу. Слегка царапнула щетина, пальцы перебежали на затылок, а вторая рука легла на шею. Я приблизила лицо, закрыла глаза и прижалась губами к его губам. Нервное покалывание прошлось по всему телу, от макушки до пяток , и в солнечном сплетение что-то звякнуло. В живот будто насыпали пакет гвоздей, а сердце стало магнитом, притягивающим их вверх. Мгновение ничего не происходило, Джеймс не двигался, только под моими пальцами сонная артерия на его шеи сумасшедше пульсировала, а потом он осторожно и с опаской опустил руки на изгибы талии, одновременно притягивая меня к себе. Его язык прошёлся по моим губам, пробуя на вкус, я приоткрыла рот, поддаваясь его натиску, и горячий язык скользнул внутрь, переплетаясь с моим. Весь мир дрогнул. Я открыла глаза, снова возвращаясь в полную уютом библиотеку Хогвартса. Темный проулок Косой Аллеи остался чувством сожаления на губах. Что-то внутри меня проснулось после воспоминания, неприятным зудом засело под кожей, но я передернула плечами, инстинктивно прогоняя это ощущение. В Джеймсе Поттере целый ворох недостатков перечёркивался одними только глазами. Я вспомнила, как он смотрел на меня в коридоре, ледяной рукой скользя по бедру… В его взгляде не было ничего, кроме злости. Концентрированная ярость кипятилась в темных радужках. Горечь плескалась в них выдержанным вином, когда мы были одни в пустом кабинете. Его слова… Тогда я слишком злилась, чтобы воспринять их, но теперь, вспомнив, они показались почти искренними. Он сказал, что испугался. Боялся, что я пострадала при пожаре в пабе, искал меня все лето, приходил ко мне домой. Почему папа или Туни не сказали мне об этом? Я ведь поддерживала с ними связь и приезжала домой в конце августа, на свадьбу Джона. В целом, не имеет значение. Одним сожалением и извинениями не исправить того, что он сделал. Какое он имел право прикасаться ко мне? Это моя вина. Я не должна была целовать его, не должна была поддерживать странное напряжение между нами, может это я подтолкнула его к такому поступку своими действиями? Но нет! Это был его выбор. Он поднял руку и облапал меня. И Поттер не имел никакого права на это. Мое тело принадлежит только мне, посягнув на него, он пошатнул мой внутренний стержень, чувство безопасности. И все же, поступи так кто-нибудь другой, тот же Мальсибер, мне было бы больно, я бы злилась, но кроме злости ничего бы не было. А с Поттером иначе… Я не ожидала от него такого, это низко для него. И дело не в том, что он так поступил именно со мной, а в том, что проявил силу против женщины. Моя внутренняя уверенность, что Джеймс никогда не поднимет руку на девушку, не принудит, не опустится до уровня последних ублюдков, растаяла, рухнула как карточный домик. Да, он злился, но разве можно злостью оправдывать зло? — Ну как? — тихо спросила Флора, заставив меня вздрогнуть. Я подняла на неё задумчивый взгляд. — Наивно было полагать, что это поможет… Я запуталась ещё больше. — Ничего не получается с первого раза, Лили, — ободряющим тоном сказала она. — Главное, что ты на правильном пути. Я знаю, что тебе поможет: тебе нравится Поттер? — Нет, — уверенно ответила я. Она скрестила на груди руки. — Ну, а целовать его нравилось? — А разве поцелуй может не нравиться? — Ты издеваешься? Конечно! Вот тут и оно, понимаешь? Надо, чтобы ты ещё кого-то поцеловала и сравнила. Тогда поймёшь, в Поттере ли дело, или гормоны твои разыгрались? — Предлагаешь мне кинуться на первого встречного с поцелуями? — Да, точно также, как ты кинулась на Джеймса. Мы вдруг одновременно улыбнулись. Это на самом деле забавно. Никогда не думала, что сама смогу первой поцеловать парня, а тут меня подбивают на ещё один такой поступок. — Очередной шаг на пути к твоей гармонии, — сказала Флора. — А с Ремусом ты разобралась? — осторожно спросила я, прощупывая почву. Флора однако не изменилась в лице. — Ещё давно. Говорю же, для меня тот секс ничего никогда не значил. Но если ты правда думаешь, что мне стоит поговорить с ним, то я поговорю, — она пожала плечами. — Надеюсь, он придерживается того же мнения, что и я. Обо мне не беспокойся, Лили, я не из тех, чьё внутреннее спокойствие способен пошатнуть парень. С этим уж я как-нибудь справлюсь. И в конце концов! — громко сказала она. — Мы же люди, а не волки! Сможем спокойно обсудить все. Диалог — двигатель эволюции. Волки! Я бросила взгляд на часы. Ужин уже идёт. — Ты не голодная? Мы ещё успеем поесть. Флора скривила лицо. — Нет, не охота. Иди, если хочешь. Увидимся завтра. — Да, — я скинула все вещи в сумку, — спасибо за совет, Фло, обязательно поцелую кого-нибудь в коридоре. — Берегитесь, Лили-Бешеная-Матка-Эванс, вышла на охоту! — прокричала она мне вслед. — Мисс Бирн, вы вообще понимаете, что находитесь в библиотеке?! — взревела мадам Боунс. — Но тут ведь никого больше нет, — невинно ответила Флора. Продолжение разговора я не услышала, вылетев за двери библиотеки и бросившись в сторону Большого Зала. Переполненная сумка билась об бедро, а бутылка с водой и волчьим противоядием тревожно плескалась. Зал гудел как улей. Сотни возбужденных и раззадоренных студентов шумно переговаривались, делясь свои видением главного школьного события — Чемпионата по квиддичу. Многие уже мысленно подсчитывали свои сбережения, готовясь к ставкам, которые начинали приниматься сразу после отборочных и первой тренировки команд. Грозовые тучи, дублируя низкое серое небо над школой, виноградными гроздьями нависли над головами. Я невольно взглянула вверх, зачарованная ими, пока шла к гриффиндорскому столу. Кто-то из вечно снующих перваков задел меня плечом, пробегая мимо, и я предпочла смотреть перед собой, чтобы не стать случайной жертвой школьной толкотни. Нарушая своё обычное правило, я отыскала взглядом Мародеров и протолкнулась к ним. Свободное место оказалось только рядом с Сириусом, но выбора у меня не было, и я плюхнулась на скамью справа от него. Он подавился тыквенным соком. — Эванс?! Ты чего? — Здесь занято? — поинтересовалась я, посмотрев по сторонам. Джеймс и Ремус, сидящие напротив, удивлённо уставились на меня. Рука Поттера, с поднесённой ко рту ложкой, замерла в воздухе. — Да, занято, — терпеливо ответил Блэк. Я попыталась изобразить дружелюбную улыбку. — Твоё эго может уместиться и внутри тебя, Блэк, не обязательно целое место на скамье выделять. Я отвернулась от него и принялась накладывать себе в тарелку как можно больше еды, пытаясь игнорировать взгляды ближайших соседей. Марлин с другого конца стола непонимающе нахмурилась, но вскоре вернулась к прерванному разговору с Мэри. Пальцы у меня слегка подрагивали. Джеймс моргнул и проглотил зачерпнутую ложку супа. — А кого взять ловцом? — спросил он у друзей. Видимо до моего прихода они обсуждали новый состав команды. — Может, кого помладше? — задумчиво предложил Ремус. — Они же мелкие и юркие, шустрые, по ним бладжером попасть трудновато будет. — И недисциплинированные, — хмуро сказал Джеймс. — А если девчонку? — Эванс, например? — едко подметил Блэк. — Может если ей по голове залетит бладжер, то мозги на место встанут? — он обернулся ко мне, одарив ядовитым взглядом. Я задела рукой его стакан и он опрокинулся, залив брюки Сириуса насыщенно-оранжевым тыквенным соком. Блэк выругался. — Прости, — я невинно похлопала ресницами. — Я такая неуклюжая. — Ты дура, Эванс, — припечатал он, промокая испорченные брюки салфеткой. Джеймс и Ремус снова переглянулись, но ничего не сказали. — А что думаешь насчёт Марлин? — спросил Джеймс. — Она хорошо держится на метле. — Можно попробовать. Блэк принял за лучшее игнорировать меня, и я спокойно решила проанализировать ситуацию. Справа от Ремуса стоял пока ещё пустой стакан, и я решила, что он идеально подходит для задуманного. Украдкой взглянув по сторонам, и убедившись, что гриффиндорцы поглощают еду, не глядя ни на кого, я просунула руку в сумку и обхватила бутылку. Разбавленного с водой зелья недостаточно, чтобы подействовать разом. По моим расчетом, принимать необходимую дозу нужно дробно за несколько дней до полнолуния. Треть сегодня, треть завтра и оставшуюся треть послезавтра… Я осторожно вытащила бутылку, продолжая следить за ситуацией. Никто не меня не смотрел, но незаметно наполнить стакан водой прямо перед носом Ремуса было невозможно. Я вздохнула, второй рукой обхватила палочку и произнесла шепотом заклинание, направив ее под столом в сторону Гидеона. — Что за черт?! Пруэтт подскочил, а заколдованный графин с соком подлетел в воздухе вслед за ним, кружа над гриффиндорцем по повиновению моей палочки. — Фабиан, прекрати! — взверел он, привлекая всеобщее внимание. Мародеры, как и остальные, уставились на него. Младший Пруэтт, смеясь, ответил, что не понимает о чем речь. Сейчас или никогда. Я молниеносно открутила колпачок бутылки, выкинула руку вперёд и, пролив несколько капель, перелила пятьсот миллилитров воды в высокий стакан. У меня было ещё несколько секунд, я спрятала обратно бутылку, взмахнула палочкой, и графин опрокинулся прямо над головой Гидеона, облив его соком. Пруэтт замер, неверяще оглядывая себя, а графин преспокойно вернулся на своё место и перестал проявлять признаки жизни. — Кто. Это. Сделал? — приглушенно спросил он, обращаясь сразу ко всем. Никто не ответил, только смех продолжал звучать, безрезультатно маскирующийся кашлем. Гидеон, к моему удивлению, не стал уходить, а лишь гордо поправил тёмные отросшие волосы, зачесав их назад, и сел на своё место, бросив подозрительный взгляд в сторону Эмми, продолжавшей слишком громко хохотать. Когда представление закончилось, все вернулись к еде. От волнения сердце в груди выстукивало чечетку, я встала, схватила сумку и направилась прочь, не в силах оставаться там. Губы невольно растягивались в осторожную улыбку: у меня получилось… Я сварила зелье и смогла подсунуть его Ремусу, повторить бы такое ещё завтра и послезавтра, и можно ждать результатов. Если зелье сработает… Я не могла видеть, как Джеймс, отсмеявшись, вдруг закашлялся. Ремус обеспокоено взглянул на него, протянул ближайший стакан с водой, и Поттер, крепко обхватив его, разом опрокинул в себя. Вдруг все переменилось. Неприятный холодок пополз вверх по позвоночнику, эхом отразившись от странной тишины за гриффиндорским столом. Я медленно обернулась. Ремус и Джеймс оказались вне поля моего зрения, зато Блэк прямо на моих глазах вдруг перепрыгнул через стол и склонился над полом. Гриффиндорцы повскакивали с мест, обеспокоено переговариваясь, ближайшие к Мародером, столпились вокруг них плотным кольцом. Неприятное чувство в кулак сжало сердце. Я бросилась в толпу, пробилась вперёд и остановилась перед склонившимися Сириусом и Ремусом. Джеймс лежал на спине. Изнутри его била крупная дрожь, выгибая руки и ноги под неправильными углами. Глаза закатились, остались только белые склеры, а изо рта вырывалась пена. Я бросила взгляд на стол: пустой стакан лежал на боку. Джеймса скрючило, тело изогнулось дугой, наподобие арки, опирающейся на затылок и пятки. Господи. Ремус навалился на него весом, пытаясь обездвижить, Сириус безрезультатно старался раздвинуть стиснутые челюсти, чтобы вытащить язык, но у него ничего не вышло. Мои мышцы окаменели. Я не могла пошевелиться, только смотрела в ужасе на происходящее. — Что происходит?! — грозный голос Макгонагалл раздался совсем рядом. — Блэк, Люпин, что вы опять устроили? — рявкнула она, но пробившись в первый ряд и увидев все, потрясено замолчала. Тревожный гул нарастал. Другие студенты наконец поняли, что происходит что-то ужасное. Преподаватели встали со своих мест и спешно сбежали по ступеням вниз. — Я не знаю, что случилось, — быстро проговорил Ремус. — Он просто ел, и вдруг упал, его начало трясти… Руки Ремуса дрожали. Профессор взмахнула палочкой, и Джеймса окутало легкое серое облачко, поднявшее его в воздух. — Расступитесь! — велела Макгонагалл. — Его нужно срочно доставить в лазарет. Ремус и Сириус вскочили на ноги и бросились вслед за ней. Мыльный пузырь напряжения лопнул и громкий шквал голосов полился со всех сторон. — Что случилось? — Вы видели? Джеймс Поттер едва не умер. — Мерлин, что это было? Сердце провалилось в желудок. Джеймс выпил разбавленное зелье, содержащее аконит. Даже такая доза смертельна для человека. Господи. Что я натворила?! Паника поднималась медленно по ногам, скручивая органы в узел, пока не добралась до шеи, перекрыв дыхание. Я убила человека. Нет-нет-нет. Джеймс не мертв. С ним все будет хорошо. В Лазарете ему помогут. Только вот они не знают, что он отравлен аконитом. Нужен специфический антидот. Среди собственных жалящих мыслей, я вдруг поняла, что вокруг снова что-то изменилось. Мое имя звучало из чьих-то уст, и его, как мяч, перекидывали из одного конца зала в другой. — Это сделала Эванс. Я видела, как она что-то подлила в его стакан. Я даже не поняла, кто это сказал. Сотни пар глаз вдруг уставились на меня, и я почувствовала себя отрезанной от всех. Нужно убираться отсюда. — Эванс… Да она же ненормальная. — Да! — подхватил ещё кто-то. — Психо-Эванс его отравила! Все знают, что они недавно поссорились. Сердце с каждой секундой тонуло в вязком болоте неотвратимого страха. Мне нужно в Лазарет. Нет, сначала нужно сварить аконитовое противоядие, а потом в Лазарет. Я повернулась против толпы и попыталась уйти, но плотные ряды студентов не расступались. Чьи-то руки вдруг толкнули меня и я оказалась стиснутая кольцом людей. Недружелюбные глаза окружили со всех сторон. — Что вы делаете? — не поняла я, бросившись в другую сторону, но какой-то парень снова толкнул меня. Я отступила назад, едва не потеряв равновесие. — Ты никуда не пойдёшь, — хмуро сказал Гидеон Пруэтт. Он решительно скрестил руки на груди и свёл брови к переносице. — Пока не расскажешь все. — Что вы несете? Пропустите меня. Гидеон вдруг схватил меня за плечо, когда я пыталась пройти мимо, крепко стиснул пальцы, до острой боли, и толкнул вперёд. Ноги запутались, от силы толчка я повалилась на пол, но в последний момент кто-то подхватил меня за плечи. Марлин отвела меня за свою спину. — Ты с ума сошёл?! — она сверкнула глазами на однокурсника. — Держи свои руки при себе! — Не лезь, Маккиннон! Люди видели, как она что-то подлила в стакан Джеймса. Она хотела его отравить! И он может прямо сейчас умереть из-за неё. От его прожигающего взгляда захотелось спрятаться подальше, но вместо этого я вышла вперёд. — Я этого не делала...  — слова потонули в многочисленных обвинениях. — Что здесь происходит? — спасительный голос Слизнорта гонгом прозвучал над головами собравшихся. Студенты расступились перед ним и он встал рядом со мной. — Я требую объяснений! Что за шум вы устроили? Ваш товарищ и однокурсник срочно доставлен в Лазарет в тяжелом состоянии, а вы не нашли лучшего времени для ссор? — Профессор Слизнорт, — возмущенно заговорил Гидеон, но был перебит: — Мистер Пруэтт, боюсь, но вы пролили на себя немного тыквенного сока, — Гидеон покраснел. — Идите в свою комнату, молодой человек, и приведите себя в порядок. А остальные возвращайтесь в свои гостиные! — уже громче сказал он, обращаясь ко всем факультетам. — Старосты, проследите, чтобы по коридорам никто не разгуливал. Мисс Эванс, пройдемте со мной. Даже не взглянув на меня, Слизнорт направился к выходу. — Это не конец, — угрожающие шепнул Гидеон, когда я проходила мимо. Оставив его угрозы позади, я бросилась за профессором. Как там Джеймс? Мне нужно немедленно сварить зелье и пойти к нему. На счету каждая секунда. Если с ним что-нибудь случится по моей вине… Дементоры Азкабана высосут мою душу за день. — Профессор Слизнорт, — он шёл быстро, и мне пришлось перейти на бег, чтобы идти вровень. — Спасибо, что вытащили меня оттуда. Я очень вам благодарна. Я могу идти? К моему удивлению профессор даже не взглянул на меня. Только тут до меня дошло, что он с трудом сдерживает злость. Обычно добродушный и веселый Слизнорт, яростно хмурил брови и крепко стиснул челюсти. Неприятное ощущение засело под ложечкой. — Профессор? — с опаской обратилась я. — Нет, мисс Эванс, — резко сказал он, — вы не можете сейчас уйти. В ваш адрес прозвучали обвинения, и мы должны немедленно с этим разобраться. Страх змеей засел в животе. Я не нашла, что ответить, мысли путались. Меня могут обвинить в покушении на убийство. А если Джеймс не справится? Если доза аконита окажется слишком высокой? Если он умрет? По моей вине. Я должна помочь ему. Но как, если я даже себе не могу помочь? Я поняла, что мы идём в кабинет директора только тогда, когда увидела горгулью. Слизнорт сказал пароль и перед нами возникла спиралевидная лестница. — Лили, — вдруг обратился он ко мне перед директорскими дверьми. — Я в ярости от подобных глупых обвинений. И у меня нет сомнений, что они лишь плод фантазий и вы сможете опровергнуть все сказанное этими людьми, — я подняла на Слизнорта взгляд и наконец поняла, что он злится вовсе не на меня. — Мне искренне жаль, что именно студенты Слизерина повели себя не как джентльмены, опустившись до уровня сплетен и гнусного обмана. — Ваши студенты? — непонимающе переспросила я, но тут профессор открыл передо мной двери и мне пришлось войти. Сердце сделало кульбит, когда мои глаза встретились с глазами Дерека Мальсибера.