27 замков

Мэри упрямо смотрела в темный потолок, прислушиваясь к звуку дождя за окном. Его перекрывали тихие всхлипы, раздающиеся с кровати Марлин. Мэри отвернулась к стене и закрыла глаза. Пружины тихо скрипнули, она услышала, как Марлин прокралась к двери и вышла из комнаты. Гриффит приподнялась на локтях и аккуратно приоткрыла полог. Эмми спала, сжавшись в комок под легким одеялом, кровати Марлин и Эванс были пусты, но если Лили так и не вернулась в комнату после отбоя, Марлин покинула ее минутой раньше. Мэри надела форменный свитер и вышла из спальни. Ни одна ссора не заставит её молча слушать рыдания Маккиннон. С начала года все пошло не так, причин много, и одна из них крылась в Лили Эванс. Мэри с первого курса сдружилась с Марлин и Эммелин, и с годами приятная женская дружба превратилась в крепкий узел, который с варварской грубостью принялась развязывать Лили. Но разрушить мимолетной ссорой годы любви и привязанности просто невозможно. Марлин сидела на диване, поджав под себя ноги. Огонь давно потух, и в гостиной стало прохладно. Мэри поежилась, обошла диван и молча села рядом с притихшей подругой. Глаза ее были красными. — Когда Колин уехал, я сразу написала тебе, — тихо произнесла Мэри. Марлин повернула голову, давая понять, что слушает. Мэри усмехнулась уголком губ. — Я была в шоке. Написала огромный текст, заливая его слезами, и все буквы расползлись. Мне было так больно… Сейчас даже вспоминать странно, но тогда будто почву из-под ног выбили. Резко выключили свет, и я ослепла, не могла здраво мыслить или действовать. Весь мой мир уменьшился до письма на столе… — Я… — Марлин сглотнула. Голос был охрипшим от слез. Она нахмурилась. — Я не получала письма. Мэри кивнула. — Потому что я его не отправила. Испугалась… Что ты не поймёшь, что я слишком глупая и слабая, и каждая строчка была жалкой… унизительной. Я разорвала его и выкинула в урну. Жаль, что нельзя выкинуть и все чувства к этому мудаку. Марлин накрыла руку Мэри своей. — Ты всегда можешь рассказать мне обо всем, Мэри. Мы с тобой как сестры, слышишь? Ничего не будет для меня важней, чем мои друзья. Никогда.  — Именно, Марлин. Ты и Эмми — все, что у меня есть. Говорю один раз и повторять не буду, — она усмехнулась. — Я хочу помочь. Не могу смотреть, как ты тонешь… Чтобы ни случилось, просто расскажи мне. Не совершай моих ошибок, не сомневайся в себе и во мне. Ты нужна мне, Марлин. Марлин рывком притянула к себе Мэри и обняла, уткнувшись ей в плечо. — Я надеюсь, что мы всегда будем вместе, — прошептала она. — Прости меня, если я была невыносимой… Не знаю, что со мной происходит. Гриффит отстранилась, чувствуя себя неловко. Она не привыкла к бурным проявлениям эмоций, но ситуация была критичной, а критичные ситуации всегда меняют привычки. Марлин ребром ладони смахнула выступившие слезы на глазах. — Да, я расскажу все, что знаю. Иначе сойду с ума, если не поделюсь с тобой. Все началось… — Нет, стой, — решительно перебила Мэри. — Сначала мы позовём домовиков и попросим у них две чашки чая, ты не против? И чипсы, — добавила она. — Чувствую, история будет интересной. Марлин уже более расслаблено откинулась назад, на губах мелькнула мимолетная улыбка. — Чай не повредит, — согласилась она. — А чипсы тем более. Мэри слушала внимательно, моментами ей казалось, что она читает бульварный роман… ну, такой, в котором «локон страсти выбивается из пучка», небо обязательно под цвет глаз главной героини, а мужчина, сильный и властный, сжимает запястья и от обезумевшего желания задирает юбку своей любимой прямо в конюшне. Хотя, касательно Марлин, роман скорее был о загадках, странных совпадениях и героине, пытающейся разгадать тайну прошлого. — А дальше? — нетерпеливо спросила Мэри, когда Марлин замолчала. Та недовольно нахмурилась. — А дальше чай и чипсы, Гриффит, что ещё? Говорю же, что тест сделала сразу после Хогсмида. — А ты уверена, что он точный? — Да. Уверена. Мэри помолчала, прикидывая план действий. — Хорошо, — она встала. — Тогда сейчас же идём к Мальсиберу. — Что? — Пойдём к Мальсиберу. Марлин бросила взгляд на настенные часы. — Уже почти двенадцать. Где мы его найдём? — В подземельях. Гриффит выглядела слишком воинственно, чтобы сомневаться в ее намерениях. Марлин же чувствовала себя все более не в своей тарелке. — Мэри, нас никогда в жизни не пустят в дом Слизерина… Ты же понимаешь это? И что я ему скажу? Дерек, у меня провалы в памяти уже больше года, а ещё я беременна, и понятия не имею от кого, ведь единственный, с кем я занималась сексом — Сириус Блэк, и это было в канун прошлого Рождества, и он предохранялся, между прочим. А, забыла сказать, с какого-то черта в моем странном дневнике твои инициалы. Откуда я знаю, что они именно твои? Интуиция. Что? Зачем ты вызываешь врачей из Мунго? Стоп, это смирительная рубашка? Мэри скрестила руки на груди. — Очень артистично, молодец. А теперь подними свой тощий зад, Маккиннон, и пошли. Мы разберёмся со всем ещё до завтрашнего утра, потому что в мой день рождения ты должна быть веселой и пьяной. Понятно? Вставай! Марлин нехотя поднялась. Она окинула себя взглядом и предприняла ещё одну отчаянную попытку: — Мы же в пижамах, Мэри! — Это не пижамы, — отозвалась Гриффит, двигаясь к портрету. — Это удобные брюки и тёплые кофты. Нам нечего стыдиться. Давай быстрей! — Марлин, учись держать язык за зубами, — под нос пробормотала она, догоняя решительную подругу. — Просто разбирайся сама со своими делами, нефиг подключать неуравновешенных подруг. — Ты что-то сказала? Марлин ускорила шаг и поравнялась с Мэри. — Говорю, как я тебе благодарна. Мэри с ухмылкой покосилась на неё и взяла под руку. Рельеф двери выпечатался изнутри стены, и последним штрихом возникла тяжелая круглая ручка. Марлин с опаской покосилась на Снейпа. — И мы можем просто войти? Слизеринец окинул ее снисходительным взглядом с капелькой презрения. — Маккиннон, можешь исполнить ритуальный танец перед входом или принести жертву Салазару, мне все равно. Марлин закатила глаза. Они вошли в пустую холодную гостиную, где серебро сливалось с изумрудом в причудливом танце, принимая формы диванов и кресел с высокими спинками, круглых подушек, валом брошенных на полу, и многочисленных мягких пуфиков, закиданных газетами и журналами. Маккиннон любопытным взглядом окинула гостиную, находя в ней те же черты, что и в гриффиндорской. Гостиная Слизерина оказалась более просторной и лучше освещённой. Сейчас она утопала в мягкой ночной тишине, но изобилие свеч и торшеров говорили сами за себя. — Седьмой курс в конце коридора, — бросил Северус, опускаясь в кресло. Он закинул ногу на ногу и потянулся за книгой, оставленной на подлокотнике. Марлин подумала, что видимо это его персональное место: кресло словно дожидалось его и с удовольствием приняло в свои объятия. — Зачтемся, Снейп, — кивнула Мэри. — Как всегда, Гриффит. Они вступили в узкий коридор, прерывающийся одностворчатыми дверьми. — Какие у тебя дела с этим слизеринцем? Глаза Мэри скользили по стальным табличкам с именами студентов. — Мы оказываем друг другу маленькие услуги… Выгодное сотрудничество. — Он такой странный. — Если он не такой, как все, не значит, что с ним что-то не так. Северус себе на уме… Такие люди всегда знают больше, чем другие. Вот, мы пришли. Они остановились у двери с надписью «Мальсибер, Нотт, Эйвери». Стало тяжело дышать, неприятные мысли пчелиными жалами вонзились в лоб: надо ли? Может уйти, пока не поздно? Странный голос в голове кричал, что ей лучше туда не соваться. Как отреагирует Мальсибер? И вообще… Уже за полночь, а две девушки крадутся в спальню слизеринцев. Эти парни не отличаются благородством, а она с Мэри, похоже, не отличаются умом. — Знаешь, лучше нам уйти, — прошептала она. Мэри нахмурилась. — Мы уже так близко. Марлин все больше понимала, что им надо уходить. Она отступила в коридор. — Серьезно, Мэри, пойдём. У меня странное предчувствие. — Маккиннон… Серебряная дверная ручка с витиеватыми узорами опустилась вниз. Время будто замерло, и Марлин сквозь завесу в глазах смотрела, как дверь приоткрывается. Они с Мэри перестали дышать… В дверях стоял Нотт, через плечо разговаривая с кем-то в своей комнате: — Ещё виски? Мне хватит, но там осталось несколько бутылок… Марлин почувствовала, как на ее запястье сомкнулись чьи-то пальцы, а в следующую секунду ее и Мэри стремительно втянули в комнату спиной вперёд. Марлин опешила, едва не потеряла равновесие, но ее подхватила Мэри. Прямо перед ними на пороге стояла мужская фигура, закрывая собой проем. — Да, сейчас… Блэк? — удивлённо донеслось с коридора. — Не знал, что ты бодрствуешь. Заходи, если есть желание, мы опустошаем осенние запасы. В ответ раздался уставший сонный голос. — Просто вышел на шум. Отдыхайте. Слизеринец отступил в комнату и закрыл дверь. Марлин смотрела на выступающие лопатки и изогнутую линию позвоночника. Регулус Блэк стоял к ним спиной в одних тёмных брюках, спущенных на тазовые косточки. Парень медленно обернулся, вперивая в них блэковский взгляд. Желудок скрутило в узел от этого взгляда. — Что вы там делали? — тихо спросил он. Марлин и Мэри переглянулись. — Нам нужен Мальсибер. У нас… хм… личный разговор. Марлин во время объяснений Мэри смотрела на Регулуса, избегая его лица. Глаза сами скользнули вниз по обнаженным плечам и впалым ключицам. Он был таким худым, что она отчетливо видела дуги рёбер, выступающих под белой кожей. — Личный разговор не может дождаться утра? — спросил он. От холода в голосе на стёклах выступил иней. — А что за допрос? Зачем ты вообще нас затащил в комнату? Если ты сейчас же не выпустишь нас, я закричу. Плоский белый живот приподнимался и опускался в такт дыханию. Полоска тёмных волос убегала за пояс брюк. Блэк скрестил руки на груди, мышцы выступили на плечах и предплечьях. — Вперёд, — он шагнул в сторону, освобождая дорогу. — Дверь напротив, и за ней как минимум три пьяных парня. Самое время для… — он издевательски хмыкнул, — личных разговоров. Девушки не сдвинулись с места. — Хорошо. Рад, что пока ещё соображаете. Я сейчас оденусь и провожу вас. Секунду. Схватив какие-то вещи он исчез за второй дверью, ведущей, скорее всего, в ванную комнату. Марлин впервые вздохнула. Ей словно залили свинец в горло, и она не могла дышать. Сердце стало тяжелым и горячим, оно было слишком большим и не помещалось в груди. — Глупо все получилось, — тихо сказала Мэри. «Ещё как» — подумала Марлин. Говорить она была не в состоянии, и вместо этого осмотрелась по сторонам. Регулус ни с кем не делил спальню, в размерах не уступающую другим. Оформленная в тех же холодных серых и зелёных оттенках, она тем не менее была достаточно уютной и жилой. Кровать была расстелена, и Марлин подумала, что Регулус вскочил с постели, услышав их голоса в коридоре. По правде, он их очень выручил, но зачем? Она не подозревала до этого младшего брата Сириуса в излишнем благородстве, напротив, те несколько встреч, что состоялись в ее жизни, уверили ее в мысли, что Блэк циничный слизеринец. Однако сейчас… — Пойдёмте, — он руками пригладил волосы и вышел из комнаты. Мэри и Марлин осторожно выглянули в коридор и быстрым шагом пошли за своим провожатым. — Поймаем Мальсибера завтра, — не сдавалась Мэри. — Заодно продумаем стратегию и… Слова проносились мимо Марлин. Она смотрела на напряжённую спину впереди идущего. В чёрных вихрях волос сверкало золото, когда на них падал отблеск факельных огней. Таким же ярким проблеском в голове вдруг вспыхнула картинка, но Марлин не сумела за неё ухватиться. Гвозди вбили в виски с двух сторон, и острая боль пронзила голову. Марлин остановилась. — Марлин? — до неё донёсся обеспокоенный голос Мэри. Тёплые руки мягко поддержали ее и прислонили к стене. — Ты в порядке? Она открыла глаза и наткнулась на осторожный взгляд синих океанов. — Голова закружилась, — ответила она Мэри, но глаза были прикованы к Блэку. Застёгнутый в ночь, он призраком стоял посреди коридора. — Можешь идти? — Нужно торопиться, — приглушенно произнёс Блэк, заслужив уничижительный взгляд от Гриффит. — Иначе наткнёмся на смотрителя. Не дожидаясь их, он ушёл вперёд. — Эгоист, — пробормотала Мэри. — Ты как, милая? — озабоченным тоном обратилась она к Марлин. Та кивнула. — В порядке, спасибо. Я дойду. Остаток пути они прошли в молчании. Недалёко от портрета Блэк замедлился и обернулся к ним. — Каким бы важным не был ваш разговор к Дереку, придётся его отложить. Он уехал в поместье. — Что? Как? Ты уверен? — Я сам проводил его до камина, Гриффит. Вернётся он не раньше вторника, может в среду. Не нужно вам крутиться вокруг нашей гостиной, ясно? — Блэк, ты… — Хорошо, мы поняли, — перебила подругу Марлин. Регулус перевёл взгляд на неё. — Спасибо. Несколько мгновений он вглядывался в ее лицо. Голова Марлин разрывалась от боли: она распространялась изнутри кнаружи, жалила в лоб и виски, сжимала затылок и сверлила по самому центру. Болели даже глаза. Регулус кивнул. — Доброй ночи. Чёрная фигура обошла их и скрылась через несколько крутых лестничных пролётов. Девушки секунду стояли на месте. — Нелепая ночь, — наконец сказала Мэри. Марлин улыбнулась и приобняла ее за плечи. — С Днём Рождения, сестрёнка, — произнесла она и поцеловала Гриффит в висок. — Будь счастливой, Мэри. И пусть нелепые ночи в нашей жизни не приносят бед. Мэри обняла ее в ответ. — И пусть нелепые ночи будут лишь трамплинами к прекрасным ночам. Марлин засмеялась сквозь боль. Люди думают, что дар Маккиннонов — в их страсти и магии в постели, а проклятие — в снах, где смерть приходит как предупреждение, но люди забывают, что величайший дар и проклятие — смех сквозь слезы и вопреки им.

***

Однажды Сириус потерял Гарри. Впервые, но не в последний раз. Как позже выяснилось, Бродяга, заглянувший к нам снежным днём, решил покатать своего крестника на санках. Уличив момент, когда я возилась на кухне, а Гарри спокойно играл в детском манеже, Блэк надел на него всю тёплую одежду и прокрался на улицу. По его словам — малыш по-настоящему наслаждался, просто заливался смехом и ловил снежинки ртом, пока Сириус в обличие пса тянул за собой санки. Блэк так увлёкся, что, в какой-то момент обернувшись, не застал Гарри на месте. Малыш упал. Как же запаниковал Сириус! Первые секунды он ошарашено оглядывался по сторонам и истошно орал, окликая его по имени, будто Гарри должен был встать и прийти. Отойдя от ужаса, Блэк пошёл по собственным следам, но в обратном направлении, и обнаружил крестника лежащим в снежном сугробе. Малыш смотрел в яркое голубое небо, восхищенно раскрыв глаза, и беззубо улыбался. Сириус подхватил его на руки и бегом бросился домой, молниеносно переодел и усадил обратно в манеж, искренне делая вид, что все это время они сидели на месте, играя с маленькими солдатиками. Он признался где-то через неделю, когда они с Джеймсом пили пиво на кухне, а я готовила пирог по рецепту Энди. Для вида я отчитала его, обвинив в безответственности, хотя на самом деле знала, что никто и никогда не позаботится о Гарри лучше, чем Сириус. И ему я доверяла полностью. Но доверие и наша дружба зародились намного раньше, когда я первый раз в жизни попросила его о помощи. Пока Дамблдор говорил, я чувствовала, как мои руки и ноги, голову и сердце постепенно оплетают стальные тиски. Они в кандалы заковывали меня, сжимали, грозя раздавить. Так чувствовал себя маленький Джеймс, когда упал в чащу дьявольских силков? Огромное глубокое кресло с синей обивкой вбирало меня в себя. Я тонула, и больше всего на свете хотела навсегда в нем раствориться. Не слова Дамблдора были важны — взгляд. Голубые прозрачные как стеклышки глаза смотрели на меня с разочарованием. В стрессовой ситуации, в сердцевине любого конфликта люди поступают по шаблону, свойственному всему человечеству. Они прячутся в раковину, закрывают глаза и уши, ожидая, когда все закончится. Не видят всю картину, не слышат всей информации, только паникуют. Паника ещё никому не приносила пользы. — Домовые эльфы уже собрали ваши вещи, мисс Эванс, — закончил Дамблдор свой приговор. В эту же секунду в кабинет перенеслись два чемодана и дорожная сумка. Я ещё больше вжалась в спинку кресла. Профессор бросил взгляд на настенные часы, отбивающие минуты до моей социальной казни. — Поезд отходит через сорок минут. Мы уже отправили извещение вашим родителям. Мистер Эванс будет ждать вас на платформе девять и три четверти. — Профессор Дамблдор, я знаю, что прошу многого, но… Могу ли я поговорить перед отъездом с одним человеком? Лицо директора стало ещё мрачнее. Мне показалось, в глазах пронеслось горькое сочувствие. — Смею предположить, что это не лучший момент для объяснений с мистером Поттером. Я подавила в себе судорожный всхлип. Без паники. Для переживаний будет лучшее место, а сейчас необходимо использовать время с пользой. — Профессор, позвольте мне поговорить с Сириусом Блэком. Пожалуйста. Он удивлённо вскинул бровь, с пугающей проницаемостью окидывая меня взглядом. Через секунду раздумий, директор кивнул. — Пять минут, — сообщил он и покинул кабинет. Я встала и выровняла дыхание, дожидаясь Сириуса. Блэк вошёл в кабинет почти через десять минут. Все это время я стояла на месте, стараясь даже не дышать. — Эванс, что происходит? — оглядываясь на дверь спросил он. — Макгонагалл вытащила меня из постели. Я шагнула ему навстречу. — Будет чем похвастаться, — усмехнулась я, но усмешка соскользнула с лица в то же мгновение. Сириус бросил взгляд на чемоданы. — Ты уезжаешь? — я кивнула, борясь с комком в горле. — Как я понимаю, не по своему желанию. — Да. — Что ты опять натворила, Эванс? — Долго объяснять… Блэк, мне нужна твоя помощь. Ты единственный, кто может помочь. — У тебя все действительно плохо, детка, раз ты просишь о помощи меня. — Сириус… Это очень важно. Насчёт нашего прошлого разговора. Блэк обошёл кресло и сел на край директорского стола. Господи, в его наглом поведении иногда даже есть собственное очарование. Длинные пальцы подхватили песочные часы и покрутили. Сотни агатово-чёрных песчинок закрутились в водовороте. — Это правда, — отстранённо пробормотал он. — Да. — И мы оба понимаем, как это опасно? — Конечно. Мы посмотрели друг другу в глаза. Говорить откровенней в директорском кабинете мне не хватило духа, но хватило ума. Кто знает, может у Дамблдора здесь подслушивающие заклятья или что хуже. — Сириус, ты можешь проследить, чтобы ничего не случилось? Просто займи ее, отвлеки, тяни время, пока я что-нибудь не придумаю. Блэк вернул часы на место. — Хорошо. Огромная гора свалилась с моих плеч. Я выдохнула. Сириус встал со стола и подошёл ближе. — Побуду нянькой, пока мамочка в отъезде. — Ты не представляешь, как я тебе благодарна. От темного внимательного взгляда стало не по себе. Отчаянно грустно, почти до боли в груди. Грусть распирала, ломая рёбра. Я почувствовала, как слеза покатилась по щеке. — Не реви, — одернул меня Сириус. Голос прозвучал жестко, мигом отрезвляя. — Да-да, прости, — я быстро смахнула слезы. — И зачем ты извиняешься, Эванс? Я сама не поняла, почему извинилась. Настроение скакало как сумасшедшее, и теперь я уже улыбалась. — С тобой ведь все в порядке? Между бровей Сириуса залегла обеспокоенная морщинка. Чтобы Блэк беспокоился о ком-нибудь? Тем более обо мне? — Все нормально, — отозвалась я. Сириус кивнул. В дверь постучали, и через мгновение в кабинет вошёл директор. — Карета подана, — сообщил он. Мы с Сириусом переглянулись и одновременно улыбнулись. — Дамы вперед, — предложил он. — Я провожу тебя до выхода. Так, в компании Сириуса Блэка и Альбуса Дамблдора я покинула Хогвартс темной холодной ночью.