27 замков

Письмо пришлось перечитать два раза, чтобы поверить. Мне подарили амнистию. Точнее, администрация школы написала отцу, что произошедшее ошибка, они просят прощения и настаивают, чтобы я как можно скорее вернулась в школу. Либо произошло чудо, либо я не понимаю, что происходит. Ошибки быть не может: Мунго обнаружило аконит в крови Джеймса. По какой причине Хогвартс станет покрывать меня? Зачем это Дамблдору? У меня, конечно, была надежда на благоприятный исход, но в финале разбирательств, а не спустя несколько дней и одно письмо. Бесплатный сыр только в мышеловке. Но может Джеймсу удалось договориться со своим отцом? Флимонт Поттер мог спасти меня, но… Это странно. Я сложила письмо в конверт и уставилась на разобранный чемодан. Папа пообещал завтра утром отвезти меня на вокзал, но взгляд у него был странный, будто он и минуты не сомневался в моей вине, а теперь не мог взять в толк произошедшее. Раздался отрывистый стук в дверь, и на пороге появилась Туни. — Не спишь? — Нет, заходи, — я освободила ей место на кровати, и сестра присела на край, согнув под себя одну ногу. Несколько минут мы молчали, каждая думая о своём. Туни изучала свой маникюр, а я не спешила заводить разговор, давая ей возможность подготовиться, ведь она явно пришла поговорить о чем-то серьёзном. Наконец, Петуния вскинула на меня взгляд. — Папа сказал, что завтра отвезёт тебя на вокзал. — Да. В школе все наладилось, так что я… — И ты просто вернёшься туда? — резко перебила она. Темные брови сошлись на переносице. Я медленно кивнула. — Да. Это ведь школа. — Ты можешь пойти в нашу старую школу, а затем в колледж. Кажется, мы не совсем понимаем друг друга. Я нахмурилась. — Но смысл в том, что это Хогвартс, Туни, магическая школа. Какой мне резон ходить в обычную? — Хватит, Лили! Она подскочила на ноги и прошла к окну. Я проводила её взглядом. Да что происходит? Туни обняла себя руками и уставилась на темное небо. — Я знаю, что происходит в вашем мире. Её тихий голос прозвучал как шелест ветра в холодный день. По коже пробежали мурашки. Туни не обернулась, обращаясь к своему отражению на стекле. — В газетах пишут, что какой-то псих готовит сопротивление. Теракты, похищения, угрозы… — Не стоит верить всему, что пишут в Пророке, — как можно мягче сказала я. — Всё не так страшно на самом деле. Через время его обязательно поймают. Сестра медленно обернулась и уставилась на меня немигающим взглядом. — Неужели ты действительно такая глупая, Лили? — возмущение во мне не успело сформироваться в слова, когда она продолжила. — Даже я чувствую, что ничем хорошим это не закончится, но у тебя есть то, что недоступно многим из них, Лилс. Ты можешь остаться здесь, дома. Переждать весь шум в безопасности. Зачем тебе возвращаться в Хогвартс? Зачем быть частью мира, в котором назревает война? — Ты преувеличиваешь, — холодно отозвалась я. Что за бессмысленный разговор? Я не могу просто отрезать часть своей жизни из-за страха. Войны не будет, это даже звучит неправдоподобно. Один человек не сможет сражаться против Аврората и Министерства, Дамблдора хватит, чтобы остановить преступника! — Мне ничего не грозит в Хогвартсе. — А после? — не сдавалась она, приближаясь к кровати. — Почему ты не думаешь наперёд? Что с тобой будет, когда школа закончится? Она ведь не вечная, Лили, и тебе не будет всегда семнадцать! Как ты вообще можешь раздумывать, если у тебя есть возможность быть в безопасности и спокойствии дома! — Потому что я волшебница, Туни! Это же так просто… Магия — и есть я. Нельзя просто спрятать палочку под кроватью и остаться дома. Я собираюсь жить в магическом мире, где мне и место. И тебе не стоит беспокоиться… — Господи, какая же ты эгоистка. Её слова прозвучали как пощечина. Я уставилась на неё снизу вверх, не узнавая в холодной неподвижной статуе свою сестру. — Туни?.. — Ты думаешь только о себе. А что будет с нами, если с тобой что-нибудь случиться? Что будет с папой и Кейт? Это тебя не волнует. Я растерялась. Мысли никак не желали выстроиться в логические аргументы. — Из-за глупой магии ты собираешься рисковать жизнью и… — Прекрати! Ты просто завидуешь! До сих пор не можешь простить мне, что я волшебница, а не ты! Туни отступила, в глазах её жгучая обида сменилась злостью. — Завидую? — она зло усмехнулась, но улыбка тут же погасла. — Я ненавижу магию. Всегда ненавидела. — Не правда. Она сократила расстояние до шага. Глаза её пристально вглядывались в мое лицо. — Уродка, — тихо произнесла она. Мое сердце забилось как бешеное. Замолчи! — Ненормальная. Такая же, как она. До меня не сразу дошёл смысл её слов. Не отводя взгляд, Туни сняла через голову майку и медленно повернулась ко мне спиной. Десятки. Светлые тонкие шрамы с идеально ровными контурами пересекали узкую спину, превращая кожу в извращено-прекрасное полотно. Шрамы змеились по шее и растекались по плечам. — Я её ненавидела за боль, которую она мне причиняла. Каждый раз, когда в её голове что-то щёлкало. Голос вклинивался в мой мозг шурупами. Мир размылся перед глазами. — Ей нравилось смотреть на кровь и было не важно, кто окажется под рукой. Тебя я всегда успевала спрятать, когда всё начиналось, а папа предпочитал делать вид, что ничего не происходит. Когда ты пьёшь каждый день легко игнорировать раны дочери и приступы сумасшедшей жены, не так ли?.. Режущее проклятие. Школьное занятие эхом отозвалось в памяти. После него жертве остаются шрамы на всю жизнь. Множество надрезов появляются на коже, причиняя жгучую боль, но не нанося смертельного ущерба. Отличное пыточное. Роза использовала это заклинание во время приступов на собственной дочери. Я вспомнила, как Туни заставляла меня сидеть неподвижно на полу между кроватью и стеной, а сама спускалась вниз к маме. И как она возвращалась позже бледная, морщась при каждом движении, и укладывала меня спать, рассказывая сказки о том, как две принцессы живут счастливо в далекой стране. Сестра обернулась. Она одевалась, не поднимая на меня взгляд, а я не могла даже пошевелиться. Воздух застыл в лёгких. Она знала всегда. Знала, кем была Роза на самом деле. Она испугалась, когда увидела на что я способна. Назвала меня уродкой, когда однажды ладони моих одноклассниц покрылись тонкими надрезами, после их очередных издевательств. Господи, она боялась меня… — Что хорошего сделала твоя магия? — тихо спросила она. — Что хорошего сделали волшебники? Я не хотела, чтобы ты уезжала в Хогвартс, потому что знала — там ты всегда будешь в опасности. Но сейчас всё иначе, Лили, это реальная угроза. — Не проси меня выбирать. Пожалуйста, — шепотом произнесла я. В глазах Туни разочарование расплескалось горьким глубоким океаном. С одним взмахом ресниц она вдруг оказалась очень далекой и недоступной. Самоустранившейся. Она кивнула мне. — Это твой выбор. Но теперь я умываю руки, делай как считаешь нужным. Когда она ушла, я почувствовала, как разрывается нить, удерживающая нас до сих пор. И мне хотелось иметь мужество окликнуть её и попытаться объяснить. Попросить прощение за то, что была таким глупым слепым ребёнком. За то, что не разделила с ней её боль, а была только обузой. За то, что каждый день своей жизни служила ей напоминанием о Розе Эванс. Но я так и не извинилась перед ней. Мы редко делаем что-то вовремя. Папа остановился у вокзала и заглушил мотор. После бессонной ночи у меня пульсировало в висках и боль била по черепной коробке. Меньше всего мне хотелось слушать его нравоучения, и я не могла дождаться момента, когда окажусь в пустом вагоне поезда. Боковым зрением я видела, как он повернулся ко мне и уставился на мой профиль. После вчерашнего разговора с Туни меня тошнило от папы. Он должен был защитить её, должен был сделать хоть что-то, обязан был, вместо того, чтобы валяться пьяным в драных барах! От ярости магия искрилась на кончиках пальцев и я засунула руки в карманы пальто. — Не знаю, что произошло на самом деле, но не думай, что тебе все сойдёт с рук, юная леди. Я резко развернулась к нему. — Что ты имеешь в виду? Папа неожиданно улыбнулся мягкой ласковой улыбкой. На мгновение она подействовала как ушат холодной воды, но напомнив самой себе картины из прошлого, я вернула чувство злости. — Люди совершают плохие поступки, Лили, даже самые лучшие из нас. Но различие в том, что добрый человек сделает вывод и никогда не допустит повторения. Я знаю, что ты добрая и отзывчивая девочка, такая же, какой была в детстве, но иногда, когда я смотрю в твои глаза, мне кажется, что я вижу твою мать. И это меня пугает. Она не знала грани, Лили. Она не видела разницы. Я прикусила изнутри щеку, собираясь молча выслушать всё то, что он скажет. — Просто постарайся не быть такой, как она. Этого я выдержать не могла! — Лучше я буду как мама, чем как ты, — я открыла дверь и захлопнула за собой. Папа выскочил следом. — Лили! — рявкнул он. Я никогда раньше не говорила так с отцом и от нервов дрожали колени. — Ты трус! Меня от тебя тошнит! Как ты мог просто оставить нас и позволить маме… — слова застряли комом в горле. Еще секунда — и я бы зарыдала. Вытащив из багажника чемодан, не оборачиваясь, я почти бегом бросилась к зданию вокзала, а чемодан подпрыгивал на своих колесиках и тяжёлый взгляд отца обжигал спину. Тогда я не знала, что это наш последний разговор. Как я и сказала, мы никогда не извиняемся вовремя.

***

В Хогвартсе шли занятия, когда я вернулась. Я ждала встречи с директором, но удостоилась только Филча: смотритель проводил меня до факультетской гостиной и молча ушёл. Странное чувство не покидало, словно я падаю в тёмный колодец и ничем не в состоянии остановить падение. Разобрав вещи, я переоделась в школьную форму и спустилась в Большой зал на обед. — Лили! — Марлин буквально врезалась в меня на ходу и обняла. На мгновение у меня сперло дыхание от крепких объятий и сладковатого аромата духов. За её плечом я разглядела Эмми и Мэри. — У Маккиннон проблемы с эмоциями, — процедила Гриффит. Марлин отстранилась. — Я просто рада её видеть, разве это странно? Вместе мы направились сквозь толпу галдящих студентов к нашему столу. — Я тоже рада вас видеть. Что нового? Эмми и Мэри сели напротив нас. Суета Большого Зала, привычная и приятная, успокоила все нервы и отодвинула неприятные мысли на самый край сознания. Какая разница, что будет потом и что было до, сейчас я в Хогвартсе и всё хорошо. На обед была безумно вкусная тушеная курица и шоколадные маффины на десерт. Желудок заурчал от голода. — День Рождения Мэри прошёл на ура. — Поздравляю, — вставила я в быструю речь Вэнс. Мэри просто кивнула мне, кисло улыбнувшись. Эмми продолжила, заговорщицки наклонившись ко мне: — А ещё у Блэка огромный синяк на лице. Глаз заплыл. Машинально я попыталась найти Мародеров, но лицо Сириуса выглядело как всегда безупречно. — У младшего Блэка, — уточнила Эмми. А вот и он! Регулус сидел за слизеринским столом в гордом одиночестве. Темные короткие волосы оттеняли бледное лицо. На скуле слева красовался внушающих размеров синяк, глаз налился кровью и выглядел пугающе. Регулус был очень худым и высоким, по близости от него я чувствовала себя неподъёмной коровой, даже Эмми, самая худенькая из нас, была чуть плотнее его. Маловероятно чтобы такой хрупкий мальчик ввязался в драку, а уж напасть на слизеринского принца решился бы не каждый. Может дело рук его брата? Вряд ли хватило бы смелости другим. — А что произошло? — спросила я. — С Сириусом поссорился? — Сириус никогда не ударил бы его, — заметила Марлин. — Бродяга слишком заботится о нём. — Вы же в ссоре, а ты всё равно защищаешь его, — усмехнулась Эмми, но не дав никому вставить слово, продолжила: — Хотя я согласна. Скорее всего, кто-то из слизеринских. Мы выдвинули несколько предположений, поглядывая на Блэка. Тот встал и вышел из зала. Мэри все это время молчала, задумчиво глядя вокруг. На её груди сверкал значок старосты. На вопрос девочек, почему я уезжала, мне пришлось солгать о семейном празднике, но придираться к словам никто не стал. — Мне пора, — Гриффит вдруг вскочила на ноги и схватила свою сумку. — Мэри, ты куда? Мы же собирались… Договаривать Марлин не стала, Гриффит уже выбегала из Зала. Не успели мы обсудить это, как на её место плюхнулась Флора. Полы школьной рубашки были завязаны в узел на уровне талии, а школьная юбка едва прикрывала кожу до середины бёдер. — Лили, даже не поздороваешься? — она выхватила цепкими пальцами яблоко из рук Эмми и откусила. — Как дела девчонки? Обсуждаете захват мира? У вас же отборочные сегодня, верно? Марлин, солнце, будь внимательней, пора заточить когти, вдруг придётся опять избавляться от успешных игроков других команд. Конечно, история о девочке со Слизерина, которую Макгонагалл обнаружила голой и пьяной в своём кабинете. Бирн была уверена, что её подставили Марлин и другие ради победы в крайней игре Гриффиндор-Слизерин. Змеям пришлось выпустить на поле запасного вратаря, который по неопытности пропустил почти все мячи. Марлин улыбнулась, насмешливо сощурив глаза. — Не переживай, коготки всегда при мне. А ты, Флора, уже вышла на охоту? Кого на этот раз затащишь в пустой кабинет? — И ты забыла наряд сменить. Только вернулась с ночной работы, бабочка? — ядовито вставила Эммелин. — Увидимся позже, Лилс. Они обе взяли свои сумки и вышли из Большого Зала. Мгновение Флора невидящим взглядом смотрела прямо перед собой, а потом подняла глаза на меня. — Зря они это сказали, — пробормотала я. Бирн покачала головой. — Не могу поверить, что ты рассказала им. Это была тайна, Лили. Мерлин, что за бред! Я наклонилась к ней через стол. — С ума сошла? Я ничего не рассказывала о тебе и Ремусе. Клянусь. Она нахмурилась и кивнула. — Ну кто-то им разболтал, — Флора посмотрела в сторону, и я проследила за её взглядом. Мародёры над чем-то безудержно смеялись, бросаясь в друг друга едой. На коленях Питера сидела Натали, запустив руку в его пшеничные волосы. Сириус, посмеиваясь, пил кофе, а Ремус и Джеймс что-то рассказывали, активно жестикулируя. Вокруг них даже воздух сверкал и искрился, ближайшие студенты невольно втягивались в их заразительную жизнерадостную атмосферу. — И он об этом сильно пожалеет, — заключила она. — Перед тем, как ты убьешь Люпина, можешь рассказать, как твои дела? — попыталась сменить я тему. — Нам явно надо поговорить сама знаешь о чём. Флора проморгала и обернулась ко мне. Отлично, казнь она явно отложила на потом. — Ну, Кошка наказала меня, так что я буду разбирать картотеку в её кабинете, а когда закончу, лет через сто, возьмусь за уборку в раздевалках Райвенкло. — Тогда тебе надо скорее разобраться с наказанием Макгонагалл, потому что я смогу приходить к тебе в раздевалки. Помогу и заодно поговорим без лишних ушей. — Окс, договорились. Кстати, с нами теперь Блэк. Его помощь не повредит. Я поставила себе мысленно галочку напротив пункта поговорить с Сириусом. — Как скажешь. Флора налила себе сок в стакан и разом осушила. — Всё будет хорошо, — сказала она, обращаясь к столу. Мне подумалось, что слова предназначаются ей самой. — У меня всё получится. Я ведь обещала. От её тона мне стало не по себе, но когда Флора взглянула на меня, я заставила себя улыбнуться как ни в чём не бывало. Игра началась. Обсуждая занятия и домашку, мы двинулись к выходу, и в момент, когда проходили мимо Мародёров, Джеймс встал, я слишком поздно заметила его и не успела замедлить шаг, врезавшись в его спину. Поттер выругался и обернулся. Кофе, который он допивал на ходу, расплескался по рубашке и мантии. — Смотри, куда идёшь! — зло рявкнул он. От его раздражённого взгляда я опешила. — Джеймс, прости, я не заметила тебя… — пытаясь исправить ситуацию, я потянулась за палочкой, но Поттер только мазнул по мне взглядом и буквально вылетел из зала. Какого чёрта? Флора подхватила меня под руку и потащила к выходу. — Не бери в голову, Мародёры такие идиоты. Не думаешь, что именно это их и объединяет? Такое ощущение, что школа какой-то кастинг проводила, чтобы собрать всех долбанутых в одном месте, а вот самых конченных ещё и в одной комнате поселили. Под её болтовню мы дошли до учебного класса, а у меня из головы не выходила эта глупая ситуация. Почему Джеймс повёл себя так? Может не узнал меня за своими очками… Нет, глупости. Но тогда в чём дело? Я и не ждала, что мы бросимся в объятия друг друга на глазах у всей школы, но разве нормально говорить со своей девушкой в таком тоне? И что на него нашло? Неужели злится до сих пор. Но мы ведь помирились и ушёл он вполне довольным, тогда в чём дело? Я села на своё место рядом с Ремусом и молча достала учебники. — Немного шоколада? — Лунатик с улыбкой протянул мне батончик. — Рем, ты меня откармливаешь? — Пытаюсь с первого курса, — усмехнулся он. Все потихоньку подтягивались, кабинет заполнялся студентами и их разговорами. Я услышала, как позади нас отодвинули стулья и шумно уселись за парту. Волоски на шее стали дыбом. — В субботу достану, я же обещал, — заговорил Блэк. — Мой человек будет в Хогсмиде. — Если этот урод и на этот раз не придёт… — Остынь, Сохатый, он будет. Отчаянное желание обернуться и хоть одним глазком взглянуть на Джеймса выжигало изнутри, и я попыталась отвлечься на что угодно. Ремус о чем-то спросил, но я не услышала. Так, Лили, соберись. Забудь, что он за спиной. По позвоночнику бежали мурашки. Мне казалось, я физически чувствую его тяжёлый взгляд между лопаток. — Лилс? Всё в порядке? — нахмурился Люпин. Чёрт! От напряжения переломала надвое перо. — Да, конечно. Мерлин, какая я неловкая… — Ничего, у меня есть запасное, — он протянул мне темно-синее перо. — Ты нервничаешь? Я вздохнула. — Просто устала. Тяжелый период. Люпин покраснел и смущённо потупился. — Оу, понятно… Я как-то не подумал о… кхм… женской части вопроса. — Нет! — громко вскрикнула я. Несколько человек с соседнего ряда удивленно оглянулись. Я понизила голос. — Совсем не это. Я не это имела в виду. У меня нет месячных и даже если бы они сейчас были, я никогда не стала бы говорить об этом тебе. Господи, зачем я продолжаю говорить?.. От стыда хотелось провалиться под землю. Люпин взглянул на меня краем глаза и фыркнул. Не удержавшись, я тоже засмеялась. — Забудем последние пятнадцать секунд, — предложил он. — С радостью. Мы вновь переглянулись и в этот момент в кабинет вошла профессор Макгонагалл. — Здравствуйте, седьмой курс. Рада, что все добрались. Понимаю, после плотного обеда вас в тянет сон, но я надеюсь вы соберётесь с силами и вольётесь в учебный процесс. Мистер Пруэтт, не смейте закрывать глаза! И не говорите, что устали, я заметила с каким рвением вы поглощали мясной пирог. Под редкие смешки профессор перешла непосредственно к объяснению материала. По традиции, Сириус и Джеймс на целую ступень превзошли всех остальных и пока мы, простые смертные, бились над трансфигурационными уравнениями, эти двое без труда превращали неодушевлённый предмет в одушевленный и обратно. Вскоре и Ремус присоединился к играм своих друзей, а я всё также пыталась наделить свою книгу хотя бы одним свойством живого. Мародёры тем временем разыгрывали целый ролик из документального фильма про живую природу. Два миниатюрных леопарда, размером с спичечный коробок охотились на антилопу, созданную Ремусом из иголки. Бедное животное убегало, направляемое рукой смеющегося Ремусе, пока хищники Сириуса и Джеймса пытались её окружить. Вскоре весь курс наблюдал за зрелищем. Я старалась не смотреть на Джеймса, сосредоточившись на Ремусе, но глаза буквально магнитом тянуло к ним. Колокол с урока был действительно спасением. — Тридцать баллов Гриффиндору, — сказала напоследок Макгонагалл. Её буквально распирала гордость за своих учеников. — Как всегда великолепно, мальчики. Мистер Поттер, я жду список нашей команды по квиддичу сразу после отборочных. — Конечно, профессор, — отозвался он. — Можете не сомневаться, я соберу лучшую команду за все годы. — Я на вас полагаюсь, Джеймс. Замедлившись, я поджидала Мародеров у выхода, они уходили последними. Джеймс точно заметил меня, но лишь прошёлся равнодушным взглядом. Я успела схватить его за рукав и остановить. — Когда мы поговорим? Он отстранился. — У меня дела, — холодно произнёс он и ушёл. Сердце упало вниз. Что происходит? От обиды защипало в глазах. Почему он так ведёт себя со мной? Что я сделала ему? Ремус и Питер скользнули по меня жалостливыми взглядами и ушли вслед за другом. — Ты что, опять ревешь? — ударил по ушам голос Блэка. Я вытерла быстро слезы и обернулась. — Конечно, нет. Что тебе нужно? Насмешливое выражение лица тут же сменилось серьёзным. — Надо нам обговорить с тобой кое-что, Эванс. Прямо сейчас. Он кивнул в сторону и я направилась вслед за ним по коридору. Выбрав отдалённый и старый кабинет, Сириус завёл меня туда. Он наложил звукоизоляционные и запирающих чары. — К чему такая осторожность? Блэк очень странно смотрел на меня, одновременно жестко и жалостливо, как палач, который не желает, но должен совершить грязное дело. — Тебе лучше сесть.