Карманная смерть

Глупо винить ребенка. Хоть в том, что она намеренно разбила любимую кружку. Хоть в том, что, возможно, Ана ради неё покинула их больше чем на год, ради «обычной» жизни – здесь так точно. Глупо. Но Фария была бельмом на глазу – причина ухода. Эта мысль тревожит и крепко сидит в голове, её оттуда не достать, только заглушить работой. Рейес редко видит дочь Аны, потому что не до неё. Джек тоже завален отчетами в своем кабинете. Когда Фарию все-таки оставляют у него, Гэбриэл откупается сладким. Позже – возней с оружием. Еще позже – тренировками. А она задает много вопросов – и в этом тоже трудно её винить. Ана не любит, когда её дочь интересуется военным делом. Но на Рейеса смотрит спокойным усталым взглядом – «Она очень просилась к тебе», – хоть и знает, что это не лучший пример для подражания. – Только матери не говори, – он отсыпает ей больше зефира в горячий шоколад и сам улыбается как мальчишка. Треплет по волосам, наблюдая чужой восторг. – Почему ты решил стать военным? – внезапно спрашивает она. Гэбриэл устало трет переносицу, откидываясь в кресле. Свет от холокрана неприятно режет глаза в темноте. По новостям ничего нового. Как обычно. – Я не решал. Кто согласится на такое? – кивает в сторону заснувшего Джека. С щетиной и мешками под глазами. Он обещал досидеть до прихода Аны. У Фарии в комнате висит постер с Райнхардом – Рейес это знает, она сама ему рассказывала. Он там в доспехах. С развевающейся шевелюрой. Даже немного пошло, если подумать. Рыцарь. В доспехах. Герой «Омнического Кризиса». Она их такими же видит, наверно. Все так видят – на плакатах с орлиным взглядом. Глупо винить ребенка. Образ так въелся, что другой даже не воспринимается. – Пусть будет твой выбор. Он никогда не думал о её будущем. Что она станет агентом «Helix». И даже сейчас глупо винить ребенка. Гэбриэл снова улыбается, отпивая из своей кружки горячий напиток. Довольно приятный на вкус. – И ты права, эта бурда будет получше кофе.