Карманная смерть

Одиночество для него привычно. О нем говорят старые фотографии, которые он бережно хранит в папке, и огрубевшие ожоги на теле. О его провале. Рейес помнит о своем прошлом из новостей. Он был героем. У него была организация. Инцидент забрал все, его память стала отрывочной, а его друзья оказались предателями. Он с ними улыбался с фотографии – Гэбриэл Рейес. Теперь он чаще себя называет просто Солдатом. Невозможно. Он их рыщет по миру, надолго не оставаясь на одном месте. И почему-то ему кажется, что такая жизнь ему больше подходит. Берет с собой дробовики и выходит из своего убежища ближе к ночи, когда в Египте становится прохладно. Нужно проверить одну зацепку и убираться отсюда. *** Когти аккуратно сжимают винтовку. Недоволен, нахохлился как сова: не любит ночной холод, после вылазок, подолгу подставляет шкуру под солнце. Кормит наниты теплом и светом, думает о том, что давно прошло. Жнец охотится сегодня – напал на след Гэбриэла в Египте и не намерен его упустить. Снова. Знакомый силуэт примечает издалека и едва может перебороть растущее напряжение. Он быстр – возникает за спиной, словно тень. Ранит импульсом в ногу. Хотя без труда бы попал в голову. – Гэбриэл… – хрипит сипло, с трудом заставляя себя говорить как человек. Рейес резко разворачивается – стреляет в упор. Он так думает. Но позади лишь сумрак, глубокая шелестящая тьма. Жнец ушел в тень раньше, чем прогремел выстрел. Он-то помнит, как больно ранят дробовики: на брюхе остались бугристые шрамы. Солдат подкашивается от боли. Водит дробовиками, прибившись к ближайшей стене. Жнец. Гэбриэл надеялся его здесь не встретить. Чертов наемник. Друг и предатель, он сильнее – осторожно опускает оружие, вглядываясь в темноту. Слишком тихо. Рейес высматривает его, и Жнец чувствует его страх, который сводит с ума не меньше пропитавшей штанину крови. Разум становится слишком тесным для ненужных размышлений – Жнец кидается вперед, сшибая противника с ног и придавливая телом. – Не отпускаешь свои игрушки. Ствол дробовика оглушительно трещит, сжатый когтистой лапой. Удар по противнику. Еще. Рейес не без усилия откидывает его в сторону. Поднимается – не достаточно быстро. Одно оружие осталось в когтях. Он видит, как Жнец откидывает его назад и готовится вновь броситься. Ему не сбежать – из-за старого криво сросшегося перелома, из-за раны. И голос не похож. Отчего-то Гэбриэл думает именно об этом, или он просто не помнит своего напарника… Потому что это не он. Солдат стреляет. Жнец вздрагивает от боли: маска отлетает в сторону, и множество горящих глаз устремляемся на Рейеса. Коротко бьет Гэбриэла в челюсть и сшибает вновь. Тело под ним мягкое, горячее, живое – и он звереет от тепла и крови, вцепляется в запястье, держащее дробовик похожими на иглы клыками. Теплота льёт в рот, глаза закатываются и пасть сжимается ещё сильнее… Громкий, влажный хруст чужой кости слишком привычен, чтобы его замечать. И протяжно рычит. – Мой. Рейес крепче сцепляет зубы. В свободной руке – нож, в любой момент ударит. Он бы выколол ему глаза, долго и смачно проворачивал, пока эта тварь скулит. Тварь или друг. Солдат загнанно дышит. Смотрит. Почти не шевелится, чтобы еще больше не напороться, чтобы тот еще крепче не сжал. Друг. Хрипит: – Джек. Он не может – роняет нож. Сдается. Тот, кого раньше называли Джеком, замирает на мгновение, выпуская изломанную руку из пасти. В глазах нет осмысленности, но он больше не рычит, лишь бормочет: – Гейб. Мое. И горячо лижет ему лицо, в извращенном подобии нежности. Когти рвут одежду на податливом, расслабленном теле. Рейес морщится – растревоженную рану щиплет. Пытается отползти, но сильная лапа прижимает его к земле. Он отдергивает руку, закрывая здоровой. Вздрагивает от когтей на животе. Если он захочет освежевать, он освежует, ему для этого даже не нужно лезвие – разрезать кожу и мышцы. Он пытается выровнять сбитое дыхание. Не показывать страх. Жнец тащит свою добычу в тёмный, укромный угол – он ненавидит, когда его отвлекают. Рейес не выдерживает – вопит, хватает за шкирку, пытаясь стянуть с себя, когда острые зубы пронзают плечо и Жнец волочет его по земле. Царапает спину без брони об острые камни. Визг режет ухо, и Джек бьет жертву головой о пол. Обычно они не кричат, он убивает раньше, несмотря на то, что он лю… наниты любят теплое, дергающееся, живое. Рейес не удостаивается такой милости. Гэбриэл – лучший друг. Особенная, странная ценность. Для затуманенного разума Жнеца. Он тяжело валится на тело, будто пытается впитать в себя его запах, а потом в ночной тишине оглушительно щелкнул его расстегнутый ремень. Рейес отчаянно мотает головой, пытаясь прийти в себя после удара. Прерывисто вздыхает. Он почти ничего не слышит и не чувствует, только теплую кровь на лбу. Захватывает лапу здоровой рукой и смотрит прямо в глаза. Скалится. – Давай, Джек. Ты же так давно хотел меня прикончить. Призрак ухмыляется: Бормочет что-то об убийстве. Наивный. Жнец не покончит со своей новой игрушкой так скоро. Он устраивается поудобнее и медленно входит в Гэбриэла. Горячо и узко, и он рычит от удовольствия. Скользко и липко, тепло – как любит. Солдат дергается. Болезненно шипит под тушей. В глазах неприкрытый испуг. Паника. Джек Моррисон никогда не интересовался мужчинами, но трахать бывшего лучшего друга почти так же приятно, как жрать еще теплую плоть. Рейес уже не пытается уйти от холодного влажного языка, размашисто слизывающего его кровь. Фиксирующих его сильных лап. Он зажмуривается и сипло дышит. Жнец действует грубо, механически, прикрыв от удовольствия горящие глаза. Он быстро доводит себя до пика. И, утробно рыча, укладывается на свою жертву сверху, лениво пожевывая ухо. Знает, чувствует – сопротивления больше не будет. Его игрушка останется с ним. Настолько, насколько он сам захочет. – Мой Гэбриэл. Тот лишь лежит, не реагирует на шумное дыхание возле уха. Он помнит Джека по фотографиям – не более, не менее. По обрезкам из новостей: как героя, как убийцу. Говорят, в последние годы перед взрывом, Джек Моррисон очень скучал по временам, когда они с Рейесом были лучшими друзьями. – Тише, Джек. Тише. Гэбриэл гладит Жнеца по вздымающемуся боку, ощущая его неестественный холод. Ему кажется, что Джек прижимает его к себе и успокаивающе урчит, царапая зубами. Он видит перед собой нож и может им ударить. Но не станет, потому что впервые чувствует себя не одиноким.