Брак по расчёту.

Теплый вечерний свет проникал сквозь окно в кабинет Эрика. Он развернул кресло и снова попытался сосредоточиться на контракте купли-продажи на экране компьютера. Напрасно. Его воображение только и было занято тем, что выискивало способ выбраться из офиса и помчаться домой. Моро подписал контракт. Герво подписал. Оба они были полны энтузиазма, и Эрик должен был заботиться о том, чтобы этот энтузиазм не пропал. И именно вмешательство Сьюк — в этом он был убежден! — оказало решающее влияние. Его отец недавно сказал: «Похоже, этот брак хорошо повлиял на Эрика, он кажется теперь таким счастливым!» Да и почему ему не быть счастливым? Сьюки была восхитительна, и он уже привык просыпаться каждое утро с ее светлыми волосами, закрученными вокруг его пальцев. Последние несколько недель были лучшими в его жизни. А следующие будут еще лучше, если он продолжит не обращать внимания, как блондинка все глубже входит в его жизнь. Ему нравилось защищать ее. Нравилось, что она нуждалась в нем. Годрик постучал в открытую дверь — движения скованные, лицо застывшее. — Отец звонил. Деда увезли в больницу, — сказал он. — Сердечный приступ. Серьезный. Отец просил, чтобы мы приехали. Что-то навалилось на грудь. Тяжесть, которая уже давно там не появлялась. С того вечера, как он встретился с Сьюки… Эрик медленно поднялся с кресла. — Что? Не может быть, — запротестовал он.  — Дед здоровее, чем мы с тобой. Месяц назад он обыграл меня в гольф. Как если бы это могло что-то изменить! Его дед всегда был очень энергичным. Ему, конечно, уже семьдесят пять, но он все еще держит палец на пульсе недвижимости и до сих пор работает в фирме как полноправный партнер. Когда Эрик закончил колледж, дед передал ему конверт с документами, дающими право на владение четвертой частью семейной компании Нортманов. — Я поеду. — Годрик повернулся, не дожидаясь Эрика. Эрик бросил свой ноутбук в портфель и отправил Хелене сообщение с просьбой перенести все его сегодняшние встречи. Сев в машину Годрика, он послал сообщение Сьюки, что будет ждать ее в больнице. Они ехали на север, удаляясь от центра города. Братья не разговаривали. Они больше ни о чем не разговаривали, кроме работы и бейсбола. Братья были неразлучны, пока в жизни Годрик не появилась Лили. А после смерти Лили его брат совершенно замкнулся в себе… В больничной комнате ожидания Эрик отправил несколько сообщений с телефона и обменялся парой вымученных фраз с матерью. Его отец мерил шагами коридор и рявкал на проходящих мимо санитаров, пока, наконец, к ним не вышел врач. С мрачным лицом и трагическими новостями. Эрик смотрел, как отец обнял мать, и она расплакалась у него на груди. Годрик стоял у окна в стороне ото всех, несгибаемый и твердый, не желая ни с кем делить свое горе. Даже с ним, со своим братом. Сцена разворачивалась медленно, словно в какой-то сюрреалистичной картине. У Эрика не укладывалось в голове — его деда больше не было… Сьюки, влетев в комнату ожидания, сразу бросилась к Эрику. Он прижал к себе ее маленькое тело в каком-то яростном объятии. Мысль, что она могла прийти сюда только для галочки, тут же исчезла. Его жена была в его объятиях, там, где ей и следовало быть. Все в мире стало на свои места. Он крепче прижал ее к себе, аромат кокоса и лайма окутал его, снимая груз с его сердца. — Я рад, что ты пришла, — сказал Эрик, его голос дрогнул. — Он так и не смог выкарабкаться. — Мне очень жаль. Он был таким хорошим… — пробормотала девушка, уткнувшись в его рубашку. Наконец, Эрик позволил Сьюк выскользнуть из его объятий. Она держала его за руку, стоя рядом, когда он говорил с родителями, а потом отвезла на своей машине к ним домой. Фригг обсуждала устройство похорон с мужем и бабушкой, и все это время Сьюки находилась рядом с Эриком, предлагая свою молчаливую поддержку и крепко сжимая его руку. Наверняка у нее были и другие дела, которыми она предпочла бы заняться, а не торчать здесь, в этом доме, где все говорили приглушенными голосами. Но ее ключи так и остались лежать у нее в сумочке, и она никуда не ушла. А это говорило о многом. Они стали не только любовниками, но и друзьями. Эрик не ожидал этого. У него никогда такого не было. Впервые он подумал о том, что может произойти после развода. Будут ли они видеться? Смогут ли они поддерживать какие-то деловые отношения? Сьюки была где-то на кухне, помогая Фригг приготовить напитки. Годрик сделал ему знак выйти на террасу. Из маленького холодильника, приткнутого в углу, он достал бутылку пива, умелым движением открыл ее и, плюхнувшись в плетеное кресло, начал пить прямо из горлышка. Достав и себе бутылку, Эрик устроился напротив, перекинув ногу через подлокотник. — Длинный день… Годрик сделал глоток и сказал: — Длинная жизнь. И с каждым днем все длиннее. — У тебя депрессия. Хочешь поговорить? — Нет. Но придется. — Годрик вздохнул. — Сначала Лили. Теперь вот дед. Я устал. Это была последняя капля. Я больше не могу. Так. Похоже, все слишком серьезно. — Тебе нужен отпуск. — Точно. Ты очень догадлив, братишка. — Годрик саркастически рассмеялся.  — От себя самого. Проблема в том, что даже самый эксклюзивный курорт не в состоянии предложить ничего стоящего. Я не знаю, что могло бы поставить меня опять на колеса, но, что бы это ни было, это определенно находится не здесь. — И где же? Годрик пожал плечам и залпом допил пиво. — Не представляю… Придется поискать. Поэтому я удаляюсь. Насовсем. — Насовсем? — Эрик тряхнул головой. Годрик был Нортманом. Нортманы никуда просто так не уезжали. Очевидно, Годрик действительно перетрудился. — Ты не можешь просто уйти. Возьми отпуск. Да, ты слишком много работал, но это моя вина. Пару недель я могу один позаниматься клиентами. Прошвырнись по Гималаям или попей вина в Белизе. Но ты не можешь уехать совсем. Тебе придется вернуться. — Нет, я не вернусь. Не могу. Упрямство — еще одна характерная черта всех Нортмаов. — Наша фирма — это не шоу для солиста. Мы только что потеряли деда. Отцу теперь придется быть исполнителем завещания. Мы там все учтены. «И Годрик наверняка куда в большей степени, чем серая лошадка Эрик», — подумал он. Взгляд Годрик оценивающе скользнул по брату. — Вы и без меня прекрасно справитесь. Ты изменился за последний год. Может быть, история с Ланой вложила в тебя какой-то здравый смысл. А может, это начало происходить и раньше, я не заметил. Тем не менее это случилось. Ты превратился в меня. — Превратился в тебя? Что это означает? — Надежный. Женатый. Преданный. Я всегда думал — это я буду тем, кто устроится, заведет семью. Даст начало следующему поколению, чтобы продолжить дело компании. Но, увы, это буду не я. Это будешь ты. Бутылка пива выскользнула из руки Эрика и, упав на бетонный пол, раскололась на две половины. — О чем ты говоришь? Я не устроился. И о какой семье ты говоришь? — Ну да, — хмыкнул Годрик.  — Если твоя Сьюки через месяц не забеременеет, со мной случится удар. О боже! Выходит, они с Сьюк прекрасно справились со своей задачей — заставили всех поверить, будто их брак настоящий. И теперь Годрик чувствует себя вправе уйти из фирмы, оставив все на руках Эрика. — Мы осторожны. Сью не хочет иметь детей. — Знаешь ли, всякое случается. Особенно если заниматься этим слишком часто. Ты не так искусен, как думаешь, когда, подхватив жену под руку, удираешь в середине вечера, а потом возвращаешься, не дав ей даже возможности пригладить волосы. От вас двоих просто прикуривать можно. — Извини, если тебя это беспокоит, — буркнул Эрик. — У нас нормальные, здоровые отношения. Что за проблема? Годрик поднял брови: — Никакой проблемы. Чего это ты вдруг ощетинился? Я просто хотел сказать — наконец ты встал на ноги. И отлично! Я рад за тебя. Признаюсь, сначала мне показалось, ты бросился в этот брак из-за Ланы. Я ошибся. Сьюки очень подходит тебе. Сразу видно, что вы влюблены друг в друга. — Спасибо. — Хотя, — назидательно продолжал Годрик, — тебе все же стоило подумать дважды, прежде чем жениться на той, кто не хочет иметь детей. Разве семья не важна для тебя? — А для тебя она разве не важна? Сам-то ты что собираешься делать? — Я отправлюсь получать удовольствия, не беспокоясь ни о ком, кроме себя. — Ладно, хватит! — Извини. — Годрик бросил на него оценивающий взгляд. — Полгода назад ты бы и внимания на это не обратил. Интересная перегруппировка. Я теперь даже представить не могу, чтобы снова жениться. Чтобы иметь детей от какой-то женщины. Не от Лили. Что-то надорвалось внутри, и это невозможно исправить. Никогда. Что-то сдавило его грудь. Его брат никогда еще не был так открыт, так уязвим. Он был нужен Годрику. Фирме, семье, будущему. Ему придется сделать шаг вперед и доказать — его брат верил в него не напрасно.