Брак по расчёту.

Ночью ее разбудил какой-то шум. Нет, не шум, а скорее ощущение — ощущение, что в комнате что-то изменилось. Эрик? Он наконец смог освободиться от своего ноутбука и канцелярской работы. Сьюки посмотрела на часы — час ночи, когда он скользнул в постель и прижал ее к своему теплому и сильному телу. — Извини, — прошептал он. — Время пролетело незаметно. — Ничего. Во всяком случае, раньше, чем в прошлую ночь. И в позапрошлую. Несколько недель после смерти старшего Нортмана и исчезновения Годрика Эрик был озабочен и напряжен, но ничего ей не объяснял, кроме того, что у него много работы. Сьюк повернулась в его объятиях и прильнула к нему, молча предлагая ему все, что он хотел бы взять, потому что и он делал то же самое, когда ей это было нужно. Иногда Эрик просто прижимал Сьюк к себе и тут же засыпал. Иногда ему хотелось поговорить. Иногда он смотрел телевизор, который она специально оставляла для него включенным, хотя ненавидела этот пульсирующий свет. Сегодня он выключил телевизор и закрыл ее рот обжигающим поцелуем. Его руки скользнули по ее спине и двинулись к тем местам, которые жаждали его особого внимания. О да! Этот вариант ее самый любимый. Медленный, чувственный, деликатный… Они шептались в темноте и наслаждались прикосновениями, затерянные в мире, в котором ничего больше не существовало. В темноте Сьюки не нужно было беспокоиться о том, что потаенные глубины ее сердца могли отразиться в ее глазах. Что и в его глазах могло промелькнуть что-то подобное. Но правда оставалась правдой. Это было больше, чем просто секс. Когда земля перестала пульсировать под их разгоряченными телами, Эрик нежно захватил ее в переплетение рук и ног. — Моя дорогая, — пробормотал он по-испански и заснул с губами у ее виска. Когда он успел брать уроки испанского? Открывавшиеся перед ней черты его души и характера казались бесконечными, и каждая следующая все глубже и глубже затрагивала ее душу. Их отношения с Эриком начинали выходить из-под контроля. Но ведь они двигались к разводу — и то, что сейчас происходило, сводило ее с ума. Утром она проснулась, все еще находясь в объятиях Эрика. — М-м-м… дорогая, — пробормотал он. — После завтрака хочу кое-куда тебя пригласить. Но он так и не сказал куда, пока они принимали душ, одевались и ели, а потом ехали в старую часть города. — Вот. Его как раз сейчас выставили на продажу, — сказал Эрик, показывая на какое-то старое здание. — Это бывшая гостиница. Сьюк посмотрела на него, потом снова на здание: — Извини, но я не понимаю, зачем мы здесь и к чему все это имеет отношение… — К приюту, — просто сказал Эрик. — Все, что потребуется, — это небольшая реконструкция. Никаких проблем. — К приюту? — Прошло еще десять секунд, прежде чем его предложение просочилось в ее сознание. — Ты имеешь в виду — к моему приюту? Но… я вообще-то собиралась его строить. — Я знаю. Но это другой вариант. Дешевле. Тридцать пять процентов — и я найду людей, которые могли бы этот профинансировать. — Профинансировать? — Если бы он начал говорить на суахили, Сьюки и то было бы легче следовать за его мыслью. — Я не собираюсь залезать в долги! Мне потому и нужно добраться до трастового фонда и заплатить наличными, чтобы над приютом никогда не висела угроза закрытия. Мы это уже проходили. Кроме того, без трастовых денег мне и тридцать пять процентов взять неоткуда. Он дотронулся до ее руки: — Я достану тебе деньги, чтобы заплатить взнос. Воздух вдруг стал тяжелым, как перед грозой, сдавив ей грудь. В их соглашении специально обговаривалось — у них не должно быть общей собственности. — Тебе что, поставили диагноз «рак в последней стадии»? К чему это все? — Можно сказать, ты сама меня к этому подтолкнула. Твоя преданность этим несчастным… Если я тебе помогу, ты уже прямо сейчас сможешь начать заниматься приютом, а не ждать, когда произойдет наш развод. Успеешь спасти еще нескольких женщин. — О, Эрик! Ее сердце, подпрыгнув, сделало пируэт и расплылось горячей лужицей где-то в животе. Она бросилась вперед: — Я очень признательна тебе — действительно! Но я не могу взять заем ни при каких обстоятельствах. Я говорила, мы с Тарой уже пытались проделать это. Но наш бизнес-план никого не вдохновляет, энергичные капиталисты хотят получать прибыли. Попросить тебя жениться на мне было последним выходом, но он оказался и лучшим. Если мы возьмем ссуду, всегда будет вероятность, что нас могут закрыть, если наши инвесторы обанкротятся. А я не могу допустить, чтобы это висело над нами как дамоклов меч. Ни один банк не должен быть владельцем ее приюта! Сделать все самой и никогда ни от кого не зависеть — вот ее кредо. — Ладно. Значит, никаких ссуд. — В его глазах появился странный блеск. — Но ты все же подумай насчет этого здания модернизации — около трети стоимости самого здания, ты сможешь сэкономить миллионы. Верно. И эти сэкономленные миллионы могли бы пойти на текущие расходы. Прошли бы годы, прежде чем ей снова пришлось беспокоиться о деньгах приюта. Идея стоящая. Сьюк долгое время смогла бы содержать приют самостоятельно. Она еще раз посмотрела на здание гостиницы. Оно расположено в заросшем парке вдали от больших дорог. Плохо для гостиницы, но хорошо для приюта, где пострадавшие женщины могли бы укрыться от своих мучителей. — Мне нравится место. Для женщин очень важно чувствовать себя в безопасности. Хорошо, что здесь так уединенно. Ну, а какие у тебя еще планы? И Эрик начал рассказывать. Просматривая почту, Эрик вдруг понял — вот уже четыре дня как он общался со своей женой только в постели. То, чем они там занимались, было очень далеко от спокойного времяпровождения и тем более от отдыха. Он снял трубку: — Хелена, ты не могла бы сегодня отменить все встречи после пяти? — Да, могла бы. Но… в пять тридцать у вас мистер Моро. Это единственный день на неделе, когда он мог бы подъехать к вам в офис. Встречное предложение, помните? В свое время Эрик не задумываясь перекинул бы дела на брата. С каждым днем отсутствие Годрика становилось все ощутимее, требуя от Эрика ста процентов энергии и времени, не оставляя ничего для Сьюки. Он соскучился по ней. — Тогда отмени все остальное. Спасибо, Хелена. Если отложить в сторону предложения от потенциальных клиентов, пропустить обед и махнуть рукой на парочку услуг, то к пяти тридцати переработанный контракт с исправлениями и дополнениями будет готов, а в шесть счастливый Моро уже уйдет. В семь — ужин с Сьюки. Вызов разогрел его кровь. Канат под ногами становился все тоньше, балансировать становилось все труднее, но, удивительно, у Эрика каждый день словно появлялись новые силы. Он начал преуспевать, как Годрик и предсказывал, потому что каждую ночь Эрик шел в постель с безупречным примером самопожертвования и преданности. Он и Сьюк стали партнерами. Он отправил ей сообщение с приглашением на ужин, и ее ответ вызвал на его лице улыбку на весь оставшийся день. Это было свидание. Свидание с собственной женой. С женой, которую он хотел удержать. Теперь слово «навсегда» не наполняло его ужасом и не заставляло судорожно искать выход. Тем не менее Эрик вынашивал эту идею в дальнем уголке своего сознания, тщательно взвешивая все факты. Проверяя на осуществимость. Обкатывая углы. Если он не подаст на развод, то не получит «Манзанарис», поскольку не выполнит свою часть сделки. Было над чем подумать, в том числе и об усилиях, которые могут потребоваться, чтобы убедить Сьюки взглянуть на их соглашение под другим углом. Настало время сделать следующий шаг и посмотреть на ее реакцию. Моро согласился с исправленным контрактом и вышел из его кабинета в пять сорок пять, давая ему достаточно времени подготовить для Сьюки особенный ужин. Терраса возле бассейна побивала любой ресторан на несколько миль вокруг, а летняя жара была еще вполне выносима. Они сидели за столом на террасе, обмениваясь дневными впечатлениями. Легкий бриз дразнил волосы Сьюки. Эрик терпеливо ждал до самого десерта, прежде чем затронуть главную тему: — Так что ты решила насчет отеля? Ее глаза заблестели. — Я об этом только и думаю. Тара и я подсчитали все плюсы и минусы, и она загорелась. Я почти уверена, что куплю здание. Это была отличная идея. — Мгновение она колебалась. — Как ты думаешь, это не покажется странным, если в середине бракоразводного процесса я попрошу тебя быть моим брокером? Отличный переход. — Насчет этого. Ты не можешь ничего купить, пока не получишь доступ к своему трастовому фонду. Но есть и другие интересные варианты. Банковская ссуда отпадает, я понимаю. Но если бы я все же нашел деньги, ты бы их приняла? Она уставилась на него: — Полная продажная цена плюс стоимость модернизации и ремонта? Не только тридцать пять процентов? Но, Эрик, это же миллионы! И когда я смогу вернуть тебе этот долг? Да, он знал — предложение было серьезным. — Не в долг. А на обмен. — На обмен? У меня нет ничего стоящего, кроме моего трастового фонда. — Есть. Ты сама. — Мы и так женаты. Или ты собираешься сделать мне какое-то непристойное предложение, — засмеялась Сьюки. То, что было у него на уме, было в высшей степени пристойным предложением. — А что ты думаешь об этом доме? — спросил Эрик. Ее глаза расширились. — О… так ты это серьезно? Ну если серьезно, то мне дом очень нравится. Трудно будет вернуться обратно в мою маленькую квартирку после жизни здесь. А что, нас уже собираются выселять? — Перед своим отъездом Годри продал мне этот дом. — Так это дом Годрика? Странно, почему ты только сейчас об этом сказал. Но меня совсем не удивляет, что ты купил его. Дом отличный, я думаю, ты будешь здесь счастлив. — На самом деле… — Он провел пальцем по внутренней стороне ее руки и бросил последнюю карту: — Мне бы хотелось, чтобы и ты была здесь счастлива. Замужем за мной. Не временно. Постоянно. Сьюк закашлялась. — Это… не смешно. — Я и не шутил. Мы партнеры, и нам хорошо вместе. Почему нужно разрушать что-то хорошее? — Почему? — Ее лицо вспыхнуло, грозя поджечь все вокруг. — Потому что мы договорились. Если ты не подашь на развод, то я не смогу добраться до своего трастового фонда и порву контракт на «Манзанарис». Мы оба потеряем многое. Эрик пожал плечами: — Но ведь развод не нужен, если я дам тебе деньги на приют. Она вскочила на ноги и хлопнула ладонями по столу так, что зазвенела посуда: — Ты забываешь об одной маленькой детали — о текущих расходах. Без трастового фонда у меня не будет ни гроша. А ведь обитателям приюта нужно есть. Потом административные расходы плюс коммунальные платежи. Ну вот! Они снова вернулись к логике. О текущих расходах он не подумал по одной простой причине — его участие в любой сделке заканчивалось вместе с подписанием бумаг. Бледное извинение и непростительная ошибка. Было куда легче заманить Сьюки в постель… Он вздохнул: — А что, если я смогу достать деньги на текущие расходы? Ты все так же будешь хотеть развода? — Что ты пил сегодня, Нортман? Все наше соглашение основано на разводе! Ладно. Это он тоже запорол. Ясно. Он решил использовать деньги как товар для обмена, игнорируя все, что узнал о его жене за эти несколько месяцев. «Быстро разберись в этом, или ты потеряешь все», — приказал себе Эрик. Его пульс бросился вскачь, он встал и обошел столик. Жар между ними, невыразимое наслаждение от занятий любовью — вот что было самым лучшим товаром для обмена, самым лучшим вариантом, чтобы заставить ее остаться. Она скрестила на груди руки, не отступив ни на дюйм. — Дорогая, — сказал он, скользнув рукой под гриву ее шелковистых волос, чтобы положить ладонь на ее затылок. — Ты меня сразила в тот момент, когда сказала, что я похож на приятеля куклы Барби. Расслабься. Мы просто разговариваем. Ее плечи напряглись еще больше. — Хочешь сказать — ты передумал насчет нашего развода? Он наклонился и прижался губами к ее лбу, спускаясь вниз к ее уху, и произнес: — Ничего подобного. Я представил возможную альтернативу. Вот и все. Можешь ли ты винить меня за это? То, что ты делаешь со мной, просто затмевает разум. Надо быть последним бараном, чтобы так просто от этого отказаться. Его руки нашли ее груди, и она застонала: — Животная аналогия. Очень сексуально. Поговори со мной еще так, Нортман! — Ее руки бессильно повисли вдоль тела, когда он скользил губами по ее шее. — Тебе так нравится? А как насчет этого? — Он сбросил на землю посуду, среди этих битых черепков посадил Сью на стол и раздвинул ей ноги. Синее платье собралось гармошкой на талии, горячий жар вспыхнул в непосредственной близости.  — Ты сводишь меня с ума. Она смеялась, и Эрик просунул руки под ее ягодицы и еще сильнее прижал к себе. — Ты чувствуешь это? — выдохнул он. — Вот что ты делаешь со мной! Я хочу быть с тобой каждую минуту. Я хочу ощущать твое обнаженное тело под своим телом с моим именем на твоих губах. Я не могу тобой насытиться. Он стянул с нее платье, наслаждаясь видом ярко-розового лифчика и таких же трусиков. Это тоже нужно было снять. Одним пальцем он подцепил лифчик и снял его. Взял один сосок в рот, покусывая его и посасывая, а она все подталкивала его, умоляя втянуть поглубже. Он скользнул языком вниз по ее животу, снял ее трусики и встал на колени. — Тебе нравится это? — спросил он. — Тебе нравится, что я заставляю тебя чувствовать? — Это был французский поцелуй в самый центр ее влажного жара. Она выгнулась перед ним, желая получить еще. — Да. Да! Она была так отзывчива, так горяча… — Что тебе нужно? Она застонала, когда он отстранился, лишив ее желанного освобождения. — Ты, Эрик, — простонала Сьюки.  — Мне нужен ты.