Не выразить словами, не унять внутри Ту боль, что щемит сердце, вызывая слёзы, И нет лекарства — только тишина, Со временем затянет в теле раны и занозы.
В четверг, перед вторым уроком зельеварения, по просьбе профессора Снейпа Гермиона шла в больничное крыло к Малфою, чтобы сопроводить его на урок. Сама она не понимала, зачем вообще его сопровождать, если он полностью здоров. — Здравствуйте, мадам Помфри, — поздоровалась она, войдя внутрь. Целительница стояла у ширмы, кого-то осматривая. — А, мисс Грейнджер. Профессор Снейп известил меня о вашем приходе, — будничным тоном произнесла женщина. — Подождите здесь. Гермиона села на стул около рабочего стола. — Мистер Малфой, можете одеваться и идти на урок. — Мадам Помфри ушла в свой кабинет. Вскоре из-за ширмы вышел Драко, поправляя повязку на правой руке. — Привет. — Гермиона встала со стула. — Болит? — Еще как, — мученическим тоном ответил он. — Мадам Помфри сказала, что еще минута — и я мог бы лишиться руки. — Ты уверен? — Девушка нахмурилась, подходя к двери. — Это же была обычная царапина. — У меня знаешь как кровь хлестала! — возмутился он, открывая дверь больничного крыла правой рукой и пропуская Гермиону. Она не обратила на это внимания. — Во всяком случае, я этого не видела. — Ладно, проехали, — все тем же тоном говорил он, то и дело тяжело вздыхая. — Идем сначала в совятню, хочу написать отцу. Держу пари, этого олуха уволят, как только отец расскажет попечительскому совету и в Министерство… — Драко! — воскликнула девушка, останавливаясь. — Ты не станешь писать об этом отцу. — Это почему же? — удивился он. — Таких, как этот остолоп, нельзя пускать в профессора! Его курица чуть не убила меня! — Потому что ты сам виноват, — строго ответила девушка, продолжая свой путь. — Хагрид ясно сказал: нельзя оскорблять гиппогрифов, они могут за себя постоять. А ты что? Ты просто взял и сделал все наоборот! — Это этот Хагрид виноват, — продолжал доказывать свою правоту Малфой. — Нечего вообще этих гиппогрифов тащить на урок! — А если они будут в СОВ? Или ТРИТОН? Что ты тогда делать будешь? Малфой надулся, но письмо отцу писать не стал. На зельеварении он решил сесть рядом с Поттером, Уизли и Лонгботтомом, сначала повергнув в шок всех присутствующих, но позже все стало ясно: он не желал варить уменьшающее зелье. А благодаря профессору Снейпу, все ингредиенты за него нарезали Гарри и Рон. — Ну, что у нас после обеда? — полюбопытствовал Блейз, когда съел последний кусочек клубничного торта. — Защита от темных искусств с Гриффиндором, — ответила Гермиона. — И почему у нас в этом году почти все предметы совмещены с Гриффиндором? — простонал он, закидывая сумку на плечо. — Добрый день, — приветствовал Люпин учеников. — Учебники можете убрать. Сегодня у нас практическое занятие, оставьте только волшебные палочки. С любопытством переглянувшись, ученики спрятали книги и бумагу с перьями. Практическое занятие по защите от темных искусств было у них всего один раз, и они хорошо его помнили: профессор Локонс принес клетку с шалунами-пикси, выпустил их, и они перевернули все в классе вверх дном. Гермиона, Драко, Пэнси, Блейз и Крэбб с Гойлом чудом сумели выскользнуть из класса. — Ну что, готовы? — спросил Люпин. — Пойдемте со мной. Через некоторое время группа учеников столпилась в учительской. В кресле сидел профессор Снейп, который, увидев коллегу и учеников, блеснул глазами и ухмыльнулся. Профессор ЗОТИ хотел закрыть за собой дверь, как зельевар поднялся и направился к выходу. — Постойте, Люпин. Я, пожалуй, пойду. Зрелище предстоит не из приятных. Ученики с испугом переглянулись. — Поглядите на гардероб, — сказал профессор Люпин и жестом указал на дальний конец комнаты, где стоял старый гардероб для мантий. Люпин подошел к гардеробу, внутри что-то завозилось, и гардероб покачнулся. Ручка дверцы задергалась. Ученики в переднем ряду отшатнулись. — Там всего–навсего обычный боггарт, — успокоил их учитель. — Так что бояться нечего. Кто-нибудь может сказать, как выглядит боггарт? — Никто не знает, профессор, — ответила Гермиона. — Боггарт принимает вид того, чего человек боится больше всего. — Верно, мисс… — Грейнджер, сэр. — Пять очков Слизерину, мисс Грейнджер. Невилл, подойди сюда. Гриффиндорец растерянно оглянулся в поисках помощи. Так как ее не нашлось, он выполнил просьбу. — Чего ты боишься больше всего? — поинтересовался у него Люпин. — Профессора… профессора Снейпа… Со стороны слизеринцев посыпались смешки. — Не ты один, — тоже усмехнувшись, произнес профессор. — Насколько мне известно, ты живешь с бабушкой? — Да. — Мне нужно, чтобы ты представил профессора Снейпа в бабушкиной одежде и очень четко произнес «Риддикулус!» Справишься? Парень неуверенно кивнул, после чего по велению профессора Люпина дверь гардероба открылась. Гермиона увидела профессора Снейпа, выглядевшего еще более устрашающе, чем обычно. Невилл выкрикнул заклинание, и вдруг на зельеваре оказалась старая женская одежда, что выглядело невероятно смешно. — Отлично, Невилл, — сквозь смех произнес профессор Люпин. — А теперь выстройтесь в очередь, давайте, скорее! Толпа учеников постаралась встать в колонну. Драко расталкивал гриффиндорцев обеими руками, что не укрылось от внимания Гермионы. В конце концов, Драко оказался прямо перед Поттером, а Гермиона, Блейз и Пэнси — за ним. — Драко, — язвительно начала девушка, — у тебя же не болит рука, да? — Итак, представьте то, чего вы боитесь больше всего, — наставительно попросил профессор. — А теперь, начинаем. Первой была гриффиндорка Парвати Патил. Ее окровавленная мумия споткнулась о собственные бинты и ничком упала на пол. Следующим был Симус Финниган с вопящей банши. Когда подошла очередь Дина Томаса, по полу запрыгала окровавленная рука, которая очень скоро угодила в мышеловку. Огромный паук, который появился при виде Рона Уизли, действительно был устрашающим. По крайней мере до тех пор, пока на нем не оказались роликовые коньки, из-за которых он довольно забавно катался по полу. — Драко Малфой! — вызвал наконец профессор Люпин самодовольного слизеринца. Вероятно, он не очень-то и боялся встречи с боггартом. Драко подошел к нужному месту, и паук, так и не сумевший подняться на ноги, начал превращаться. Постепенно ухмылка с лица парня исчезла. На смену ей пришла мертвенная бледность. На полу, прямо под ногами слизеринца, лежала красивая женщина аристократичной внешности. Ее голубые глаза безжизненно смотрели в потолок, а белокурые волосы того же цвета, что и у самого Малфоя, были спутаны. Гермиона поняла, что это была его мама. Казалось, прошла целая вечность — но на самом деле всего минута — до того момента, пока профессор Люпин не встал между боггартом и парнем. Вновь ученики увидели закручивающийся вихрь, а после серебряный шар. — Риддикулус! Хрустальный шар превратился в воздушный и полетел по классу. Пока большинство наблюдало за его передвижением, Гермиона успела заметить, как Драко покидает учительскую. Ей действительно было его жаль. Больше никто не попытался победить боггарта: профессор Люпин объявил об окончании урока.***
Когда третьекурсники Слизерина вошли в гостиную, Драко сидел на кресле у камина. Астория, которая встретилась со своей сестрой по пути в гостиную, тут же подбежала к нему и начала донимать расспросами. Гермиона прекрасно понимала, что Малфою сейчас не до Гринграсс-младшей и не до вопросов вообще. Вскоре ее опасения подтвердились. Драко, не выдержав, сорвался с места и ушел из гостиной, оставив ничего не понимающую Асторию сидеть у камина. — Гермиона, — тихо прозвучал голос Пэнси у нее за плечом. — Сходи к нему. — Ему сейчас не до этого. Ты только что видела, как обернулась попытка Гринграсс-младшей. — А ты все-таки сходи. Мне кажется, тебя он выслушает, — попросил Блейз. — Я бы сходил сам, но… В общем, лучше иди ты. В глубине души надеясь, что Драко не оттолкнет ее так же, как Асторию, Гермиона направилась вслед за парнем. Она не знала, куда он мог уйти, но слизеринке повезло — ей удалось заметить его светлую шевелюру в конце коридора. Она проследовала туда же. Вскоре она нашла его в туалете Плаксы Миртл. Гермиона никогда прежде не видела его таким. Сейчас Драко выглядел еще хуже, чем в учительской. Она не представляла, что он чувствует. Просто не могла представить. Малфой сидел у раковины, положив голову на подтянутые колени. Нет, он не ревел. Ему просто было больно. Скрипнувшая дверь ее выдала. — Уходи, — попросил он. — Не уйду, — просто ответила она, подходя ближе и садясь рядом. Гермиона не знала, что должна сказать. Если она начнет рассказывать о том, что она понимает, как ему тяжело, то это вызовет лишние эмоции. — Знаешь, если хочешь, ты можешь поговорить, — предложила девушка, просидев рядом с ним минут десять. — Не хочу. Двое слизеринцев просидели так достаточно долго. Они давно потеряли счет времени. Гермиона положила голову на его плечо и почти уснула. — Скоро ужин, иди, — велел Драко, глядя прямо перед собой. — И оставить тебя? Ну уж нет. Выбирай: или мы вместе идем в Большой зал, или я устраиваю голодовку так же, как и ты. — Я не устраивал голодовку, — попытался возразить он, на что Гермиона саркастично хмыкнула. — Ну так что? Ты идешь есть? — поинтересовалась она, поднимая голову. — Нет. — Тогда и я нет. — Если Филч найдет нас здесь после отбоя, это не самый лучший вариант, ты же знаешь? — Да, но виноват-то ты, — пожала плечами девушка. — Я? — возмутился Драко. — Почему виноват всегда я? — Потому что, — девушка фыркнула, — мой друг в депрессии, не должна же я оставлять его одного.***
Они сидели в туалете несколько часов. Гермиона так и не стала расспрашивать Драко о самочувствии, а он ничего не рассказывал. Несколько раз их навещала Плакса Миртл, которая надеялась, что Драко умрет от депрессии, и она больше не будет жить в туалете в одиночестве. В очередной раз прозвенел колокол. — Один, — начала считать удары колокола Гермиона. — Два, — к удивлению девушки, Драко тоже считал. — Три. — Четыре. — Пять. — Шесть. — Семь. — Восемь. — Девять, — со смесью ужаса и удивления закончила слизеринка. — Мы сидим здесь четыре часа?! — Ага, — примерно тем же тоном произнес Малфой. — А еще мы нарушаем комендантский час. — Так мы идем? — поднимаясь, спросила Гермиона. — Идем. Слизеринцы не бегали так с первого курса. Они дважды чуть не попались Филчу и миссис Норрис, поэтому пришлось сворачивать в боковые коридоры. Когда Гермиона уже обреченно подумала, что заблудилась, они увидели знакомый портретный проем. — Спокойной ночи, Драко, — произнесла слизеринка, положив руку ему на плечо. — Тебе нужно поспать. — Спокойной ночи, — ответил он, глядя на огонь. — И… спасибо. Улыбнувшись, она убрала руку и направилась к себе.***
Драко несколько дней проходил молчаливым, но его состояние заметно улучшилось по сравнению с тем, что увидела Гермиона в туалете Плаксы Миртл. На одном из следующих уроков по ЗОТИ профессор Люпин предложил ему выучить более эффективный, но сложный способ уничтожения боггарта, на что Драко ответил отказом из-за своей гордости. В свой день рождения Гермиона получила от друзей упаковку сладостей и обещание, что по-настоящему они отметят и ее, и Блейза дни рождения во время первого похода в Хогсмид, который, кстати, должен состояться тридцать первого октября. В октябре начались первые в сезоне тренировки по квиддичу, когда Гермиона в очередной раз заметила, как удобно Малфой держит мяч правой рукой. — Малфой, — раздраженно позвала она его, когда дождалась его выхода из раздевалки. — Вот скажи мне, зачем весь этот спектакль?! — Ты о чем? — О том, что рука у тебя вовсе не болит! — Она схватила его за локоть, чтобы удостовериться в своей правоте. По парню нельзя было сказать, что ему действительно больно. — А из-за этого Флинт еще думает, не перенести ли матч, если будет плохая погода! — Чего ты хочешь-то? Мадам Помфри сказала мне носить повязку два месяца, ничего не могу поделать. — Он обреченно вздохнул. — Так ты идешь на обед? Гермиона наблюдала за его удаляющейся фигурой, пока Драко не скрылся в тумане. У нее был еще один способ проверить, правду он говорит или нет.***
— Малфой! — Гермиона подошла ко входу в Большой зал как раз тогда, когда блондин выходил оттуда в компании Крэбба, Гойла, Пэнси и Блейза. — Можно тебя на минутку? Ничего не подозревая, он подошел к девушке, вопросительно подняв бровь. Гермиона, не проронив больше ни слова, развернулась на каблуках и вошла в ближайший пустой кабинет, дав Драко знак следовать за собой. Грейнджер старалась ничего не говорить, потому что боялась, что не сдержится и сорвется на него прямо в вестибюле, где находилось огромное количество свидетелей. — Так что ты хотела? — привычно растягивая слова, спросил Малфой, опираясь на парту. Закрыв за собой дверь, кареглазая девушка решительно подошла к завравшемуся другу и, размахнувшись… Ударила того по щеке с такой силой, что Драко покачнулся. В его глазах ясно читались гнев и испуг. Он хотел что-то сказать, но не успел открыть рта, как Гермиона его опередила: — Как ты посмел, Драко Малфой?! — закричала она на него так, что парень опешил. — Как ты мог лгать полтора, Драко, целых полтора месяца о том, что у тебя якобы болит рука! Я только что ходила к мадам Помфри, и знаешь, что она мне сказала? Что когда она последний раз тебя осматривала, ты был абсолютно здоров! Самое интересное, что актер из тебя никакой! Придерживал дверь правой рукой, толкал людей ею же, хотя она у тебя, вроде как, сломана! Слизеринец не находил, что сказать. Он просто стоял и молча слушал гневные тирады однокурсницы, прижав руку к левой щеке и поджав губы. — Да сними ты уже эту повязку, — раздраженно, но уже негромко попросила Гермиона, роясь в сумке. К ее удивлению, когда она обернулась, повязки уже не было. — Вот. Она подошла к нему с маленьким тюбиком, который достала из сумки. Убрав его руку от поврежденной щеки, девушка слегка улыбнулась. На лице парня красовался ярко-красный отпечаток ее ладони. Выдавив немного мази на руку, Гермиона осторожно намазала ею щеку Драко. — Сейчас пройдет, — сказала она, закрывая тюбик и убирая его в сумку. Девушка не знала точно, зачем она залечила его. Она понимала, что может не сдержаться и ударить парня по щеке, поэтому и взяла в больничном крыле мазь, рассасывающую синяки. Как бы Гермиона не хотела, чтобы он надолго запомнил это, она не хотела, чтобы Драко ходил по школе с отпечатком ее руки на своем лице. — Вот скажи, — ухмыляясь, начал Малфой, — зачем ты меня ударила, если не ради боли? — Ну, Драко, — с иронией произнесла Гермиона, поворачиваясь обратно к нему. — Если ты так любишь терпеть боль на лице, то я могу ударить тебя еще раз, мне не сложно. — Нет, пожалуй, я откажусь, — усмехнулся он, толкая скомканную повязку в свою сумку. — Пообещай, что ты не будешь больше разыгрывать подобные спектакли, — строго попросила она перед тем, как выйти из кабинета. — Я не буду ничего обещать. Скажу только, что постараюсь, — придерживая для подруги дверь, ответил Малфой. Понимая, что большего Гермиона не добьется от слизеринца, она вышла и направилась в библиотеку. — Ты куда? — Кому-то нужно было нумерологию объяснить. Или тебе уже не надо? Тяжело вздохнув, блондин поплелся следом. К концу дня, спустя несколько часов утомительных разъяснений, Драко наконец разобрался и объявил, что это не так уж и сложно.