Как говорится, не суди книгу по обложке…
Последний экзамен у слизеринцев был по трансфигурации — нужно было превратить чайничек в черепаху. Тогда как Блейз переживал, что у его черепахи белый фарфоровый нос длиной в десять сантиметров, Гермиона возмущалась, что на панцире ее черепашки остался синий узор. — Гермиона, не нагнетай обстановку, — попросила Пэнси, которая уже два дня как переживала по поводу своего зелья, приготовленного на прошлом занятии. Она считала, что в ее работе есть серьезные недочеты. — Наверное, схожу сегодня вечером к Снейпу, попрошу у него пересдать. Я хочу получить хотя бы Выше Ожидаемого, а не Отвратительно или, что похуже, Тролль. — Я могу сходить с тобой, если хочешь. Хочу узнать у профессора, какую литературу почитать летом по зельям. Мне они в этом году почему-то жутко нравились. Хочу углубиться в их изучение еще больше. Мрачное лицо Пэнси просияло: несмотря на терпимость Снейпа к своему факультету, она все же немного побаивалась его, как те же гриффиндорцы или хаффлпаффцы. — Спасибо, — ответила она и расслабленно растянулась на траве. Они сидели у Черного озера, глядя на щупальца огромного кальмара, высовывавшиеся из-под воды. — Гермиона, ты неисправима, — фыркнул Блейз, лежа рядом с Пэнси. — Даже летом учишь уроки. Как так можно? — Очень просто, Блейз, — ответил за девушку Драко, после чего обратился к подругам: — Я бы пошел с вами, но… — Просто ему лень, — снова фыркнув, вставил темнокожий, за что получил пустой чернильницей по животу от блондина. — Больно же! — Ты не обязан идти с нами, Драко, — усмехнувшись, сказала Гермиона. — Мы просто зайдем к Снейпу на пятнадцать минут и вернемся в гостиную. — Я, может, задержусь, — пробормотала Пэнси. — Скорее всего, он скажет мне сварить зелье снова. — Тогда я подожду тебя, — просто ответила девушка, после чего лицо брюнетки вновь расслабилось.***
— Блейз, Драко, мы скоро вернемся, — произнесла Гермиона, выходя за портретный проем их гостиной. — А ты правда хочешь узнать у Снейпа про книги? — спросила Пэнси, когда они подошли к кабинету и уже готовы были открыть дверь. — То есть, не только потому что… потому что мне не хочется идти одной? — Конечно, — удивилась девушка и постучала в дверь. — Входите, — прозвучал спокойный властный голос профессора из-за двери. — Мисс Грейнджер? Мисс Паркинсон? — Профессор, добрый вечер, — поздоровалась Пэнси. — Я хотела спросить, могу ли я пересдать экзамен? Мне кажется, я допустила несколько ошибок… — Очень даже напрасно, мисс Паркинсон. Я только что проверял вашу работу и, могу вас уверить, волноваться вам не о чем. — Гермиона могла поспорить на что угодно, что будь они сейчас не в кабинете зельевара, то Пэнси бы закричала от радости. — Вы поэтому приходили и позвали с собой мисс Грейнджер? — О нет, профессор, — опомнилась слизеринка. — Я тоже хотела кое-что спросить… — Если вопрос аналогичен, то я удивлен. В вашей работе нет ни единой ошибки, мисс Грейнджер. Гермиона улыбнулась от счастья. — Прекрасно! То есть… я не это хотела спросить. Какие книги я могу почитать летом по зельеварению дополнительно? — Помимо учебника? — удивленно подняв бровь, уточнил он. — Посмотрите «Расширенный курс зельеварения. 5 курс». Если захотите, то можете купить также и для шестого курса. — Спасибо, профессор, — поблагодарила она декана и направилась вместе с Пэнси к двери. — Минутку, мисс Грейнджер, мисс Паркинсон. — Снейп отошел к застекленному шкафчику, где стояло множество одинаковых бутыльков. Взяв один, он передал его Гермионе. — Я бы попросил вас отнести это зелье профессору Люпину. Узнать эту жидкость для Гермионы не составило труда. Красного цвета, пузырящаяся и с легким дымком. — Профессор, это зелье… от ликантропии? — Ликантропия? — удивленно переспросила Пэнси. — Я все-таки была права, профессор Люпин — оборотень, верно? — К сожалению, я не имею права разглашать подобную информацию. Однако, десять очков Слизерин получает благодаря вам, мисс Грейнджер, и вашей способности опознавать зелья, — нацепив самодовольную ухмылку, произнес он. — А теперь, будьте так любезны, доставьте этот бутылек профессору Люпину. Кивнув, девушки вышли из кабинета декана и направились к профессору по защите от темных искусств. Гермиона была поражена тому, насколько верна была ее догадка. Она начала подозревать профессора Люпина в ликантропии еще тогда, когда профессор Снейп задал им эссе по теме «Как отличить оборотня» накануне первого матча Гриффиндор-Слизерин. — В школе преподает оборотень! Это опасно! А если бы он забыл выпить это зелье когда-нибудь и превратился бы прямо здесь? — возмущалась Пэнси, когда они поднимались по лестнице в кабинет профессора по ЗОТИ. — Это сколько смертей… — Профессор Люпин! — крикнула Гермиона, прерывая подругу, когда увидела стремительно спускающегося по другой лестнице преподавателя. — Гермиона, мисс Паркинсон, — тяжело дыша, поприветствовал он их. — Я не буду снимать с вас очки за то, что вы ходите практически ночью по замку, но для этого вы должны немедленно… — Постойте же вы! — крикнула Пэнси, прерывая профессора. — Профессор Снейп попросил передать вам кое-что. Гермиона протянула ему пузырек с зельем. Тот взял его и убрал во внутренний карман. — Выпейте его немедленно, профессор, — сказала Гермиона, сверкая глазами. — Сомневаюсь, что в ваши вечерние планы входит превращение в оборотня. Люпин замер. — Сн... Профессор Снейп вам все рассказал? — Я уже догадывалась, — произнесла Гермиона, переглянувшись с подругой. — А он лишь подтвердил. — Да, Гермиона, ты действительно самая умная волшебница своего времени, — произнес Люпин. — Но сейчас, извините, я должен спешить. Прошу вас, не говорите никому о том, что знаете. Завтра, если захотите, я могу ответить на все ваши вопросы. Профессор Люпин продолжил спускаться и вскоре скрылся из виду. — Идем за ним, — решительно произнесла девушка, идя по той же лестнице. — Я должна быть уверена, что он выпьет лекарство. Не хочу, чтобы он кому-нибудь навредил. Пэнси не возражала. Совсем скоро девушки вышли из замка, идя следом за профессором Люпином. Гермиона поняла, что они направляются к Гремучей иве. Профессор поднял палку, лежавшую на земле, и после того, как он нажал на какой-то сучок, дерево замерло. Профессор спустился куда-то под корни; слизеринки увидели там люк, который уже был открыт, и спустились следом, стараясь держаться на расстоянии от Люпина. Очень скоро они оказались в старом ветхом домике. Профессора Люпина не было видно, но тут был единственный ход — вверх по лестнице. — Мы в Визжащей хижине, — произнесла Пэнси, поднимаясь за Гермионой, попутно разглядывая перевернутые вещи. Подойдя к приоткрытой двери, девушки стали прислушиваться. — …разве что это был он… Он, а не ты? Но ты не успел мне это сказать. Переглянувшись, слизеринки стали слушать дальше. Они не понимали смысла всего того, что происходило за дверью. — Профессор Люпин, — тот факт, что Гарри Поттер тоже находится там, поверг их в шок, — что здесь… Все, что слышала Гермиона дальше, было каким-то шуршанием. — Вы… вы… — Теперь говорил Невилл Лонгботтом. — Вы с ним… — Я верил вам! — Срывающийся голос Гарри усилил недоумение. Что там все-таки происходит? — А вы все это время были ему другом! — Это не так! — возразил Люпин. — Я не был ему другом двенадцать лет… — Гермиона осмелилась и, находясь ближе к щели в двери, чем Пэнси, взглянула в комнату. Она увидела пятерых человек — трое гриффиндорцев, один профессор и… — Сириус Блэк! — ахнула она. Только они с Пэнси хотели убежать, куда глаза глядят, рассказать преподавателям, что здесь произошло, как дверь распахнулась. На них яростно смотрел тот самый преступник, которого дементоры ищут уже почти год. — Гермиона? Паркинсон? — удивился Гарри, переводя на них взгляд. Как только Блэк услышал это, его взгляд смягчился. Схватив оцепеневших девушек за запястья, он втащил их внутрь и закрыл дверь. — Что вы обе здесь делаете? — спросил профессор Люпин, когда девушки успокоились, поняв, что пока их никто убивать не собирается. — Мы, — заикаясь, начала Гермиона, выяснив, что Пэнси будет молчать, — мы хотели удостовериться, что… что вы выпьете лекарство. Но теперь мы случайно узнали, что это вы помогали Сириусу Блэку проникать в спальни Гриффиндора. — Лекарство? — спросил Блэк почти сразу. — Ты выпил его, Римус? — Нет. — Профессор достал из внутреннего кармана мантии бутылек, что Гермиона передала ему около часа назад. — И, Гермиона, я не помогал Сириусу весь этот год. Он опрокинул бутылек над своим ртом, опустошая его. — А теперь дайте наконец объяснить, — он поочередно кинул три волшебных палочки гриффиндорцам, а свою заткнул за пояс. Гермиона запоздало поняла, что свою палочку она оставила в сумке в спальне, рассчитывая вернуться через пятнадцать минут. — Вы вооружены, мы — нет. Вы готовы слушать? — Если вы не помогаете ему, то как узнали, что он здесь? — спросил Гарри, с ненавистью глядя на Блэка. — Помогла Карта Мародеров. Проследил по ней у себя в кабинете… — Вы знаете, как ею пользоваться? — сомнительно уточнил гриффиндорец, тогда как слизеринки понятия не имели, о чем идет речь. — Разумеется, я один из создателей. Лунатик — это я. Но сейчас важно другое. Я рассматривал карту и увидел, что вы направились к Хагриду. Вы воспользовались мантией твоего отца, вероятно… — Откуда вы знаете про мантию? — Я много раз видел, как Джеймс ею пользуется. Но даже если вы под мантией, на карте вас все равно видно. Через двадцать минут вы вышли и с вами был… — Никого с нами не было! — воскликнул Рон. — И я заметил еще одну точку. Она была помечена, как Сириус Блэк. Я видел, как он затащил двоих под дерево. — Одного, — мрачно поправил его Рон. — Нет, Рон, двоих. Дай мне взглянуть на твою крысу. — Зачем вам нужен Скебберс? — Пожалуйста, дай мне ее. — Гриффиндорец засунул руку под мантию, доставая оттуда крысу. Чтобы удержать ее, ему пришлось взяться за хвост. — Да, все верно. — Что верно? Чем вам не угодила моя крыса? — Это не крыса, — процедил сквозь зубы Блэк. — Это анимаг. Анимаг по имени Питер Петтигрю. — Петтигрю мертв! — воскликнула Пэнси. — Блэк убил его, все это знают! — Он не может быть анимагом! — произнесла Гермиона. — Мы проходили их на трансфигурации, все анимаги есть в специальном списке… — Он незарегистрированный анимаг, — пояснил Люпин, тогда как Сириус Блэк готов был проклясть девушек. — Скебберс не может быть анимагом! — возразил Рон, все так же держа свою крысу за хвост. — Он у нас в семье уже… — Двенадцать лет! — неожиданно воскликнул Блэк. — Необычайно долгий срок для простой крысы… И как раз не хватает одного пальца. — Все, что осталось от Петтигрю, — это… — начал Гарри. — Палец! Гнусный трус отрезал себе палец, чтобы все посчитали, что он мертв! — Докажите! — вдруг сказала Гермиона. — Рон, отдай крысу, — велел Гарри. — Что вы хотите с ней сделать? — обеспокоено спросил он, когда крыса была уже в руках Люпина. — Петтигрю отрезал себе палец, трансформировался в крысу и, устроив взрыв, шмыгнул в канализацию. Фальсифицировал свою смерть, чтобы подставить меня, — рассказал им Сириус Блэк. Что-то подсказывало Гермионе, что он не лжет. — Ложь! — вдруг вскрикнул Поттер. — Хотите, объясню, зачем ему потребовалось имитировать собственную смерть? Да затем, что он знал: вы собирались его убить так же, как убили моих родителей! — Гарри, — попытался успокоить его Люпин. Не вышло. — А теперь вы здесь, чтобы прикончить его! — Да, именно этого я и хочу! — воскликнул Блэк. Все остальные молча наблюдали. — Гарри! — торопливо вмешался Люпин. — Да пойми ты! Все это время мы считали, что Сириус предал твоих родителей, а Питер выследил его. На самом же деле все было наоборот: Питер предал твоих отца и мать, и Сириус это знал. — Неправда! — Гарри судорожно сжал кулаки. — Он был их Хранителем Тайны! Он сам сказал до вашего прихода, что это он их убил! Но Блэк медленно покачал головой. Его ввалившиеся глаза ярко вспыхнули. — Гарри… я все равно что убил их… В последнюю минуту я уговорил Лили и Джеймса переменить свой выбор, сделать Хранителем Тайны его. В этом моя вина… В ту ночь, когда они погибли, я хотел проверить, как там Питер, убедиться, в безопасности ли он. Приехал к нему в убежище, а его там нет. И никаких следов борьбы. Я заподозрил неладное и сразу же помчался к твоим родителям. Увидел их разрушенный дом, их тела и все понял: Питер предал их. Вот в чем моя вина. У Блэка сорвался голос, и он отвернулся. — Довольно об этом, — суровым тоном, какого Гарри от него никогда не слышал, заговорил Люпин. — Существует лишь один способ выяснить, что произошло на самом деле. Заставим твоего Скебберса, Рон, принять истинное обличье. Если это действительно крыса, ей это не повредит. Готов, Сириус? — Вместе, — направляя палочку, как и Люпин, произнес Блэк. — Раз, два, три! Комнатка озарилась светло-голубой вспышкой. Гермиона будто бы наблюдала за ростом дерева в киносъемке. Проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги–конечности. Еще миг — и на том месте, где только что была крыса, стоял человечек, скрючившийся от страха и заламывающий руки. Этот коротышка, довольно неприятный на вид, был едва ли выше Гермионы и Пэнси, которая, к слову, сморщилась от отвращения. — Ну здравствуй, Питер, — приветливо произнес Люпин, как будто в Хогвартсе по три раза на дню крысы превращались в старых школьных друзей. — Давненько не виделись. — С–с–сириус… Р–р–римус… — Даже голос у Петтигрю остался писклявым. Он вновь быстро покосился на дверь. — Мои друзья… мои добрые друзья… Рука Блэка с волшебной палочкой взмыла, но Люпин перехватил ее, послав Блэку предостерегающий взгляд, и, повернувшись к Петтигрю, снова заговорил в самом непринужденном тоне: — Мы тут, Питер, беседовали о том, как погибли Джеймс и Лили. И вообще о той ночи. Боюсь, ты пропустил кое–какие подробности, пока визжал на кровати… — Римус, — задыхаясь, вымолвил Петтигрю, и Гарри увидел капли пота, выступившие на его одутловатом лице. — Ты ведь не веришь ему, правда? Он пытался убить меня, Римус… — Это мы уже слышали, — ответил Люпин уже гораздо холоднее. — Мне хотелось бы прояснить с твоей помощью несколько мелочей, если не возражаешь. — Он явился сюда, чтобы опять мучить меня и убить! — неожиданно завопил Петтигрю, указывая на Блэка. Гарри бросилось в глаза, что он ткнул в Блэка средним пальцем — указательный на правой руке отсутствовал. — Он убил Лили и Джеймса, а теперь охотится и на меня. Помоги мне, Римус… Блэк устремил на Петтигрю ледяной взгляд, и лицо его показалось особенно похожим на череп. — Никто не станет тебя мучить и убивать, — успокоил школьного приятеля Люпин. — Прежде надо кое в чем разобраться. — Разобраться? — взвизгнул Петтигрю, по-прежнему украдкой озираясь и бросая взгляды то на заколоченные окна, то на единственную в комнате дверь. — Я знал, что он будет преследовать меня! Знал, что вернется! Я двенадцать лет этого ждал! — Ты знал, что Сириус собирается бежать из Азкабана? — сдвинул брови Люпин. — Да ведь оттуда никто никогда не убегал! — На его стороне темные силы, какие нам и не снились! — пронзительно завыл Петтигрю. — Как иначе он смог оттуда вырваться? Тот-Кого-Нельзя-Называть наверняка кое-чему его научил! Комнату заполнил невеселый жутковатый смех Блэка. — Значит, это Волан–де–Морт меня кое–чему научил? — Петтигрю вздрогнул, словно Блэк пригрозил ему хлыстом. — Что, страшно слышать имя старого хозяина? Не виню тебя, Питер. Его команда не очень-то была тобой довольна! Верно говорю? Не от меня ты прятался эти двенадцать лет, — усмехнулся Блэк. — Ты скрывался от прежних дружков Волан–де–Морта. Я кое–что слышал в Азкабане, Питер… Все они думают, что ты мертв, иначе тебе пришлось бы быть в ответе перед ними… Волан–де–Морт ведь отправился к Поттерам по твоей наводке. И там его ожидал крах. Но не все же сторонники Волан-де-Морта кончили дни в Азкабане, не так ли? Их еще достаточно много, они выжидают время, прикинулись, будто осознали свои заблуждения… Пронюхай они, что ты жив, Питер… — Не понимаю… о чем ты, — произнес Петтигрю. Вытер лицо рукавом и поднял глаза на Люпина. — Ведь ты не веришь этой… всей этой чепухе, Римус? — Должен признаться, Питер, мне трудно понять, зачем невиновному человеку жить двенадцать лет в облике крысы, — невозмутимо ответил Люпин. — Невиновный, но смертельно испуганный! — вновь сбился на крысиный визг Петтигрю. — Если сторонники Волан–де–Морта настроены против меня, то лишь потому, что я отправил в Азкабан одного из их главарей — этого шпиона Сириуса Блэка! Лицо Блэка исказилось. — Да как ты смеешь! — Голос его зазвучал точно рык гигантского волкодава, которым он недавно был. — Это я шпионил для Волан–де–Морта? Я никогда не пресмыкался перед теми, кто могущественнее меня! Это ты, Питер, шпион. Никогда не пойму, как же я не сообразил это еще тогда. Тебе всегда нравились большие и сильные друзья, которые покровительствовали бы тебе. Такими были мы… Я и Римус… и Джеймс… Петтигрю снова вытер лицо, он почти задыхался. — Я — шпион? Ты не в своем уме… Да как у тебя язык повернулся такое… такое… — Лили и Джеймс назначили тебя Хранителем Тайны по моему настоянию, — продолжал Блэк с такой злобой, что Петтигрю попятился. — Я думал, что этот блеф сработает. Волан–де–Морт будет охотиться за мной, ему и в голову не придет, что они возьмут в Хранители такое ничтожество, как ты. Но ты предал Поттеров. Наверное, разговор с Волан–де–Мортом стал звездным часом твоей жизни… Петтигрю что–то смятенно бормотал. Гарри уловил слова «странность», «помешательство», но его внимание больше привлекла мертвенная бледность лица Петтигрю и то, как он продолжал шнырять глазами по окнам и двери. — Э–э–э… мистер Блэк… Сириус… — робко проговорила Гермиона, заметив удивленный взгляд Пэнси. Услыхав эти слова, Блэк вздрогнул и внимательно взглянул на девочку: очевидно, давно отвык от подобной вежливости. — Позвольте вас спросить, как… как вам удалось выбраться из Азкабана без помощи темной магии? — Благодарю! — исступленно выдохнул Петтигрю, отчаянно кивая. — В самую точку! Именно это я и хотел… Но Люпин взглядом заставил его умолкнуть. Блэк чуть нахмурился, глядя на Гермиону, но не потому, что рассердился — казалось, он обдумывает ответ. — Сам не знаю как, — медленно произнес он. — Думаю, единственной причиной, почему я не потерял рассудок, была мысль, что я невиновен. Ее не назовешь счастливой мыслью, дементоры не могли высосать ее… но она сохранила мой разум и самоосознание. А когда приходилось уж совсем худо, я превращался у себя в камере… становился собакой. Вы же знаете, дементоры ничего не видят, — он сглотнул, — они воспринимают людей только через их эмоции… И они ощущали только, что мои чувства в эти часы делаются менее… менее человеческими, менее сложными. Скорее всего, они думали, что я схожу с ума, как все остальные узники. Это их не беспокоило. Но я был очень слаб, и не было никакой надежды, что смогу справиться с ними без волшебной палочки… Летом я увидел Питера на той фотографии… Я догадался, что он в Хогвартсе, рядом с Гарри. Идеальная позиция для нападения, если однажды он проведает, что Темный Лорд вновь набирает силы… Петтигрю мотал головой, безмолвно шевелил губами, но, будто загипнотизированный, не сводил глаз с Блэка. —… Я не сомневался: он нанесет удар, когда будут союзники… Продаст им последнего Поттера. Кто тогда посмеет сказать, что он предал Волан–де–Морта? И его примут назад с почестями… Так что видите, я должен был действовать… Ведь я единственный знал, что Питер еще жив… И у меня в голове как будто зажегся свет. Дементоры не могли мне помешать. Это не было счастливым чувством, это была навязчивая идея, она придавала мне силы, проясняла ум. И однажды вечером, когда дементоры принесли еду, я выскользнул в открытую дверь в облике пса… Им настолько сложнее улавливать чувства животных, что они были сбиты с толку… Я был так истощен, что сумел пролезть сквозь решетки… В обличье пса переплыл пролив, побежал на север и так добрался до окрестностей Хогвартса… Все это время жил в лесу… Только однажды вышел — уж очень захотелось посмотреть квиддич… Ты летаешь так же здорово, как твой отец, Гарри… — Он посмотрел на Гарри, и тот не отвел взгляда. — Поверь мне, — прохрипел Блэк, — поверь, Гарри. Я не предавал Джеймса и Лили. Я бы скорее сам умер. И Гарри поверил. Комок в горле помешал ему говорить, и он просто кивнул. — Неправда! — Петтигрю упал на колени, словно кивок Гарри был смертным приговором. Подавшись вперед, он пополз к Сириусу, молитвенно сложив руки. — Сириус… это же я… Питер… твой друг… ты же не станешь… Блэк оттолкнул его, и Петтигрю опрокинулся. — На моей мантии и без тебя достаточно грязи! — Римус! — заголосил Петтигрю, повернувшись теперь к Люпину и умоляюще извиваясь перед ним. — Ведь ты не веришь ему… Разве Сириус не сказал бы тебе, что они переменили план? — Нет, не сказал бы, если думал, что я шпион, — ответил Люпин. — Наверное, ты именно так и думал и потому не сказал мне, Сириус? — мимоходом спросил он, глядя поверх головы Петтигрю. — Прости меня, Римус, — вздохнул Блэк. — О чем разговор, Бродяга? — сказал Люпин, закатывая рукава. — Прости и ты меня, что я столько лет считал тебя предателем. — Да чего уж тут… — Тень улыбки скользнула по изможденному лицу Блэка. И он тоже принялся закатывать рукава. — Убьем его вместе? — Да, вместе, — сурово произнес Люпин. — Не надо, пожалуйста… вы не можете… — заверещал Петтигрю и пополз к Рону. — Рон… разве я не был тебе добрым другом… твоим домашним любимцем? Ты не дашь им убить меня, правда? Ты ведь на моей стороне! Но Рон смотрел на него с отвращением: — И я разрешал тебе спать в моей постели! — Мой добрый мальчик… добрый хозяин… ты не допустишь этого… Я был твоей крысой… ласковым зверьком… — Крыса, как видно, получилась из тебя лучше, чем человек. И хвастать тут нечем, — жестко оборвал его Блэк. Рон побледнел от боли и передвинул, видимо, сломанную ногу, чтобы Петтигрю не мог до нее дотянуться. Петтигрю колотила неудержимая дрожь, он медленно повернулся к Гарри. — Гарри… Гарри… ты так похож на отца… просто вылитый Джеймс… — Как ты смеешь обращаться к Гарри? — В глазах Блэка полыхнуло бешенство. — Как смеешь смотреть ему в глаза? Говорить о его отце? — Гарри, — прошептал Петтигрю, подползая к тому и протягивая руки. — Гарри, Джеймс не стал бы меня убивать… Он бы понял, Гарри, он пощадил бы меня… Блэк с Люпином ухватили Петтигрю за плечи и оттащили. Он плюхнулся на пол, глядя на них снизу вверх и трясясь от ужаса. — Ты продал Лили и Джеймса Волан–де–Морту. — Блэка тоже била дрожь. — Будешь еще отрицать это? Петтигрю зарыдал. Но Гермионе не было жаль его. Это было жуткое зрелище — он походил на лысого младенца–переростка, съежившегося на полу. — Сириус, Сириус, что я мог поделать? Темный Лорд… ты себе не представляешь… У него такое оружие, что уму непостижимо… Меня запугали, Сириус, я же никогда не был храбрецом, как ты, Римус или Джеймс… Я не хотел того, что случилось… Меня вынудил Тот–Кого–Нельзя–Называть. — Не лги! Ты стал его шпионом еще за год до гибели Джеймса и Лили! Ты был его осведомителем! — Его… его власть была безгранична, — всхлипнул Петтигрю. — Что бы я выиграл, если бы стал противиться ему? — Да. Что бы ты выиграл, Питер, в борьбе с самым злым волшебником всех времен? — Блэк клокотал от ярости. — Всего–навсего несколько невинных жизней. — Ты не понимаешь, Сириус! — проскулил Петтигрю. — Он убил бы меня. — Значит, надо было умереть, — прорычал Блэк. — Умереть, а не предавать друзей. Мы бы все так поступили ради тебя! — Блэк и Люпин встали плечом к плечу и подняли волшебные палочки. — Ты должен был понимать, — произнес Люпин тихо, — если тебя не убьет Волан–де–Морт, то это сделаем мы. Прощай, Питер. Гермиона и Пэнси закрыли руками лицо и отвернулись. — Нет! — вдруг крикнул Гарри. Он бросился вперед и загородил Петтигрю, повернувшись к волшебным палочкам лицом. — Нельзя его убивать! — сказал он, задыхаясь. — Нельзя! И Блэк, и Люпин были потрясены. — Из–за этого выродка ты лишился родителей, Гарри, — прохрипел Блэк. — Этот пресмыкающийся кусок дерьма хладнокровно убил бы и тебя. И даже не повел бы бровью. Ты его сейчас слышал. Для него собственная вонючая шкура значит больше, чем вся твоя семья. — Знаю, — тяжело дыша, сказал Гарри. — Мы отведем его в замок и передадим дементорам. Они отвезут его в Азкабан… Но не убивайте его. — Гарри! — простонал Петтигрю и обнял его колени. — Ты… Спасибо тебе… Я не стою этого… Спасибо… — Прочь от меня! — гневно выпалил Гарри, с омерзением сбрасывая с себя руки Петтигрю. — Я поступаю так не ради тебя. Я уверен, мой отец не захотел бы, чтобы его лучшие друзья стали убийцами из–за такого, как ты. Никто не шелохнулся и не издал ни звука, лишь слышалось неровное, с присвистом, дыхание Петтигрю, прижавшего к груди кулачки. Блэк с Люпином переглянулись и одновременно опустили палочки. — Ты — единственный, у кого есть право решать, — признал Блэк. — Но подумай хорошенько… подумай, что он совершил… — Пусть его отправят в Азкабан, — повторил Гарри. — Он заслужил этого, как никто другой. Сзади по–прежнему слышалось сопение Петтигрю. — Ладно, — согласился Люпин. — Гарри, отойди в сторону. Но Гарри в сомнении не двигался с места. — Я только свяжу его, — пояснил Люпин. — Ничего больше, клянусь. Гарри отошел. Из волшебной палочки Люпина вылетели тонкие шнуры, и через секунду Петтигрю дергался на полу связанный и с заткнутым ртом. — Но если ты попытаешься превратиться, Питер, — Блэк потряс над ним волшебной палочкой, — мы точно тебя убьем. Ты согласен, Гарри? Гарри посмотрел на жалкую фигурку, скорчившуюся на полу, и кивнул — так, чтобы Петтигрю увидел. — Ну вот что, — Люпин перешел на деловой тон, — я, Рон, умею сращивать кости далеко не так хорошо, как мадам Помфри, поэтому пока самое лучшее — наложить шину. Он подошел к Рону, коснулся ноги волшебной палочкой и тихо произнес: — Ферула! Тотчас же ногу обмотали бинты, плотно прижав ее к гипсовому лотку. Рон с помощью Люпина встал, осторожно переступил и даже не поморщился. — Гораздо лучше, — сказал он. — Спасибо. — Двоих из нас придется приковать вот к этому. — Блэк дернул Петтигрю за веревки. — На всякий случай. — Меня, — предложил Люпин. — Профессор, — вздернув нос, начала Пэнси. — Полнолуние. Нужно кого-то, кто… не зависит от этого. — Я не совсем понял, что ты имеешь в виду, Паркинсон, — медленно произнес Лонгботтом, который до этого молчал, — но если профессора Люпина нельзя, то тогда меня. — И меня, — рявкнул Рон, прохромав вперед. Блэк прямо из воздуха сотворил увесистые наручники, Петтигрю распрямился — левая рука скована с правой Невилла, правая — с левой Рона. Лицо Рона скорбно застыло: истинную сущность крысы он воспринял как личное оскорбление. — Стойте, — вдруг произнесла Пэнси. — А никто не задумывался над тем, что если Петтигрю будет без сознания, шансов сбежать от нас у него будет куда меньше? — Пэнси права, — согласилась с ней Гермиона. — Отключись! — без предупреждений произнес профессор Люпин, наведя палочку на Питера Петтигрю. Тот мгновенно обмяк. — А теперь вперед, нам нужен профессор Дамблдор и министр.