Такие повороты — не для моей лошади. Роберт Льюис Стивенсон «Алмаз раджи»
— Мерлиновы панталоны, — осев в кресло в кабинете директора, пробормотал министр магии Корнелиус Фадж, когда выслушал всю историю. Казалось, он хочет опровергнуть услышанное, сказать, что Сириус Блэк виновен, а Питер Петтигрю на самом деле скрывался именно от него, но министр не мог так поступить, ведь есть свидетели, причем не все они тринадцатилетние подростки — есть один преподаватель, пусть сейчас он остался в Визжащей хижине, желая дожидаться рассвета, а Сириус Блэк и вовсе согласился дать показания Визенгамоту, приняв Веритасерум. — Корнелиус, я думаю, — спокойно начал Дамблдор, изредка поглядывая то на слизеринок, с отвращением смотревших на самого гнусного гриффиндорца за всю историю Хогвартса, то на самого Петтигрю, бросившего все попытки сбежать, лишь изредка подрагивая, то на Невилла Лонгботтома и Рональда Уизли, с любопытством переводящих взгляд то на министра, то на директора, то на Сириуса Блэка и Гарри Поттера. По какой-то причине, неведомой Дамблдору, они оба были счастливы. — Я думаю, что первым делом Визенгамот должен пересмотреть дело Сириуса Блэка, а также лишить Питера Петтигрю ордена Мерлина. После чего было бы неплохо посадить мистера Петтигрю в Азкабан. — Как бы я не хотел этого признавать, — после недолгой паузы и вздоха заговорил Фадж, — но вы правы, Дамблдор. Сейчас же вызову сюда отряд Авроров и отправлюсь вместе с ними, Блэком, Петтигрю и парочкой дементоров в Министерство… — Нет, Корнелиус, — все так же спокойно, но уже с большим нажимом возразил директор. — Вы заберете всех дементоров. Насколько я понял, раз настоящий преступник пойман, они больше не нужны, ведь так? — Что ж, — недовольно произнес министр. — Да, именно так. А теперь, я считаю, что ученикам стоит вернуться в постели, а я воспользуюсь вашим камином, Дамблдор, чтобы связаться с Авроратом. — Как вам угодно, Корнелиус, — более добродушно, нежели раньше, ответил Альбус. — Отключись! — После того, как Петтигрю вновь обмяк, директор убрал веревки, связывающие Питера с Лонгботтомом и Уизли. — Мистер Поттер, мистер Уизли, мистер Лонгботтом, мисс Грейнджер и мисс Паркинсон, я присуждаю каждому из вас по пятьдесят очков, за помощь в поимке преступника. А теперь отправляйтесь в свои спальни. Девушки вышли из кабинета директора первыми, а гриффиндорцы вышли за ними, бурно обсуждая произошедшее. Неожиданно к Гермионе подошел Рон. — Эм… Грейнджер… помнишь прошлым летом мама послала тебе письмо? — Гермиона, вспомнив тот конверт, где миссис Уизли глубоко сожалела и предлагала приехать следующим летом, кивнула. — Так вот… если хочешь, можешь приехать к нам этим летом. Папа получил билеты на чемпионат мира по квиддичу, и мама… то есть, я… то есть мы все приглашаем тебя. Гарри поедет с нами, а Невилла бабушка не отпускает. — Почему бы и нет? — немного подумав, сказала слизеринка. Переглянувшись с Пэнси, она увидела странный взгляд, который говорил «я бы не соглашалась, но тебя не переубедить, так что получай мое благословение». — Пришли мне сову с точной датой. О, и я не знаю, где твой дом. — Мы приедем за тобой не позднее, чем за две недели до чемпионата, я думаю, — задумчиво сказал тот. — Но можно и раньше. Я… мама… то есть мы не против. И да, я пришлю тебе сову. — Хорошо, — кивнула она и, попрощавшись, пошла в сторону подземелий Слизерина вместе с подругой. — Это какое-то безумие, — еле слышно пробормотала Пэнси.***
— Подожди, давай по порядку, — схватившись за голову, попросил Блейз. Гермиона и Пэнси рассказывали все произошедшее с ними прошлой ночью по дороге от гостиной, весь завтрак и до самого Хогвартс-экспресса. — Вы сходили к Снейпу, так? Затем, узнав все, что от вас требуется, вы отправились с каким-то зельем (девушки не стали рассказывать парням о том, что это было за зелье. В общем-то, если бы Гермиона не попросила, Пэнси рассказала бы) к Люпину. Увидели, что он спускается по лестнице и побежали за ним. Вы нашли какой-то ход под Гремучей ивой, который привел вас в Визжащую хижину. Там вы нашли гриффиндорское трио, Люпина и Блэка. Вместо того, чтобы нестись на всех парах в школу и рассказать кому-нибудь о самом разыскиваемом волшебнике, вы вошли в комнату… — Нас втащили в комнату, Блейз, — произнесла Пэнси. Гермиона заметила, что щеки брюнетки слегка налились краской, когда она заговорила с Забини. — Не суть, — усмехнулся он, продолжая свой «пересказ»: — Вы выслушали историю Блэка, понаблюдали за трансформацией крысы в человека. Отправились дружной компанией к директору, тот вызвал министра, вы рассказали ему всю историю, а Фадж назначил сразу два слушания в Визенгамоте на первые выходные июля, а до тех пор Петтигрю сидит в Азкабане, а Блэк — под домашним арестом в каком-то доме, принадлежащем Министерству? — Именно, — подтвердила Гермиона, присаживаясь напротив Пэнси, пока Драко и Блейз поднимали багаж и две клетки с птицами на верхние полки. В этот раз с ними не ехали Крэбб с Гойлом. Сейчас к ним зашла Астория Гринграсс в компании своей однокурсницы. Астория хотела сесть рядом с Драко, но Малфой как бы невзначай сел рядом с Пэнси, вплотную к Грейнджер, тем самым не давая младшей Гринграсс исполнить задуманное. Поэтому ей оставалось либо сесть рядом с Пэнси и быть прижатой к стене, либо рядом с Керри Уэлч, своей подругой. Блейз же, осмотрев сидения, пожал плечами и сел напротив Пэнси. — А потом, когда мы уже вышли из кабинета директора, к Гермионе подошел Уизли, — рассматривая свой маникюр, сказала Паркинсон. Она хотела добавить что-то еще, как послышался высокий, но не писклявый голос Астории: — Фу, ты общаешься с Уизли? — Ее лицо скривилось. — То есть это правда? Ты общаешься с нищим, а сама грязнокр… — Заткнись, Гринграсс, — выплюнул Драко прежде, чем блондинка успела закончить предложение. — Но если это правда… — возмутилась она, но тут же замолчала, увидев свирепые взгляды третьекурсников, направленные на нее. Вздернув нос и надув губки, Астория поднялась с места. — Значит, Дафна была права. Вы общаетесь с отребьем, а на нее Василиск не просто так напал. Жаль, что не насмерть. — Не успела Гринграсс закончить предложение, как почувствовала палочку Драко, прижатую к ее шее. — Драко, сядь. — Гермиона потянула Малфоя за локоть, заставляя опуститься на место. Хотя в глубине души она сама хотела хорошенько проехаться по личику Астории, все-таки понимала, что если кто-нибудь увидит Драко, направляющего палочку на «невинную» второкурсницу, ничем хорошим это не закончится. Усадить блондина ей не удалось, но палочку он опустил. — Идем, Керри, — презрительно фыркнув, сказала Астория. — Одумайся, Драко, еще не поздно выбрать себе правильных друзей. Сложив руки на груди, Гринграсс покинула купе вместе с подругой. — Как же она меня раздражает, — процедила Пэнси, пересаживаясь на освободившееся место у окна, напротив Гермионы. — Похлеще Дафны, — мрачно заметил Блейз. — Если та просто на все фыркает и презрительно смотрит, то Астория, ко всему прочему, еще и оскорблениями сыплет направо и налево. — Зря ты не дала мне проклясть ее, — наконец опустившись рядом с Гермионой, сказал Драко. — Ей бы не помешало. — Ага, а потом она побежит жаловаться сестренке или родителям, и у тебя же будут неприятности, — закатив глаза, произнесла Грейнджер. Поезд как раз тронулся. — Так о чем мы говорили? — решив закрыть тему о сестрах Гринграсс, спросил Блейз. — Вроде Пэнси что-то начинала рассказывать, — равнодушно сказал Малфой. — Я не помню, о чем я говорила, — откинув голову на сиденье, ответила она. Весь путь четверо слизеринцев провели беззаботно общаясь и посмеиваясь. Гермиона заметила, что Драко сидел очень… нет, слишком близко к ней самой, хотя места справа от него было предостаточно. До тех пор, пока поезд не остановился, он то и дело задевал ее волосы, руку, один раз даже положил ладонь на ее колено. Самое странное, что Гермионе не было неприятно. Ей даже нравилось. Каждый раз ее сердце замирало, а щеки горели. Она не могла понять, что с ней происходит.***
— Давай я помогу с багажом? — предложил блондин, когда они сошли с поезда. — Драко, ты и так помог мне его спустить, — улыбнувшись, сказала она, направив тележку в сторону барьера. — У тебя своего багажа достаточно. Но все равно спасибо. Дождавшись, пока контроллер подаст сигнал, Гермиона, разбежавшись, вышла в маггловскую часть вокзала Кингс-кросс. Она уже заметила своих родителей, а с ними и Джека, но, к счастью, они еще не увидели ее, поэтому Гермиона могла спокойно попрощаться с друзьями. Отойдя немного в сторону, она пропустила Драко, за ним — Пэнси и Блейза. — Увидимся, Гермиона, — сказал Блейз, по-дружески обняв ее. — Пока, Блейз, — ответив на объятия, сказала она. — Мы еще встретимся этим летом, — произнес Малфой, тоже обнимая, но чуть дольше, чем следует. — Косой переулок? — усмехнувшись, спросила Гермиона, получив в ответ кивок. — Именно, — ухмыляясь, подтвердил Драко. — Гермиона, — обняв девушку за шею, шепотом начала Пэнси. — Я должна тебе кое-что сказать. Я пришлю тебе письмо в ближайшее время, поэтому не прощаюсь. — Эй, а нам рассказать? — возмутился Блейз. — У вас что, секреты от нас? — О, я уверена, от нас у вас тоже есть секреты, — фыркнула Гермиона. — Гермиона! — крикнул кто-то за их спинами. Обернувшись, она увидела Джека, машущего ей. — Я сейчас подойду, Джек! — крикнула она. Повернувшись обратно к друзьям, она увидела, что выражения их лиц изменились. Пэнси хитро ухмылялась, Блейз вопросительно поднял бровь, а лицо Драко стало непроницаемым, хотя минуту назад он усмехался. Еще раз обняв друзей, она развернула тележку и направила ее к родителям.***
Гермиона сидела в своей комнате и читала письмо, которое отправила ей две недели назад Пэнси. Дорогая Гермиона, Я, как и обещала, написала тебе письмо. Все еще не уверена, что должна была, но если я стану таить это в себе, то просто лопну от переполняющих меня эмоций!Пэнси Паркинсон.
Она так и не написала ничего подруге насчет наиболее симпатичного Гермионе парня. Улыбнувшись, девушка неожиданно для самой себя вспомнила, что родители хотели сказать ей что-то такое, чего не скажешь в письме. — Ма-а-ам, — крикнула она, уже спускаясь по лестнице. Забежав в гостиную, она увидела там родителей — папа зашел на обед. — Да, Миона? — ласково спросила Джейн Грейнджер, с любопытством глядя на дочь. — Помнишь письмо, которое я отправила вам в феврале? — начала она, но, заметив непонимающие лица родителей, поспешила объяснить: — Где говорила о занятиях с профессором Люпином. Ты еще написала, что вы должны что-то рассказать мне. Что именно? Мистер и миссис Грейнджер взволновано переглянулись. Джейн поставила чашку любимого зеленого чая на кофейный столик. — Присядь, милая, — вздохнув, попросил Калеб. — Нам многое нужно рассказать. Недоверчиво взглянув на родителей, она послушалась, присаживаясь на кресло, стоящее напротив дивана, где разместились родители. — Миона, ты уже достаточно взрослая и имеешь право знать, — грустно сказала ее мама. — Что знать? — Пожалуйста, не перебивай нас, а внимательно послушай, — попросил мистер Грейнджер. — Нам очень сложно об этом говорить. — Хорошо, — всматриваясь в лица родителей, произнесла Гермиона. — Я слушаю. — Понимаешь, — вздохнув, заговорила Джейн, — много лет назад, когда мы с твоим отцом только-только поженились, случилась страшная авария. Тогда погибло три человека, еще пятнадцать тяжело раненых. Среди последних были я и Калеб. У Калеба были многочисленные переломы, но он поправился. Я тоже не отделалась царапинами и ссадинами. Я не хочу рассказывать о всех своих проблемах тогда, но… врачи сказали, что я больше не смогу иметь детей, — еще раз тяжело вздохнув, закончила мама Гермионы. Последняя смотрела на нее слегка непонимающе и неверяще. — Но ведь… ты поправилась, верно? Я же… я же как-то появилась, так? Джейн грустно улыбнулась. — Через два года, когда мы совсем отчаялись, — продолжил Калеб, — прогнозы лучших врачей не стали утешительней. В тот день мы решили, что больше не пойдем ни к каким врачам, а будем жить себе в удовольствие и путешествовать. Вернувшись домой поздним вечером, — было ближе к полуночи, — мы услышали детский плач. — Гермиона прижала руку ко рту. — Он доносился от крыльца нашего дома. — Нет, нет, нет… — бормотала девушка. — Подойдя чуть ближе, — вновь заговорила Джейн, — мы увидели дитя, завернутое в грязную простынь… — Нет, не надо, не говори больше, — стараясь сдержать слезы, попросила Гермиона. Для нее это было ударом. Она понимала, к чему клонят ее родители, понимала, кем являлся тот младенец. — В крохотной ручке этого дитя было зажато письмо, — сжимая руку супруга, продолжила мама Гермионы. — Нам не стоило больших усилий вскрыть конверт. Там было написано всего одно слово и дата. — Гермия, 19.09.1979 год, — тихо процитировал Калеб за секунду до того, как Гермиона вскочила с дивана и, запустив руки в волосы, начала ходить по комнате. Сдержать плач было невозможно, да и Гермиона не пыталась. Это был слишком сильный удар для нее. Всю свою жизнь она считала себя обычной девочкой по имени Гермиона Джин Грейнджер, родившейся в Лондоне. А теперь оказалось, что она некая Гермия с неизвестной родословной. Так значит, те крики, что она слышала, будучи без сознания, это крики ее биологической матери и… деда? — Оформление опеки потребовало бумажной волокиты, но мы справились, — сказал Калеб. — Конечно, сначала мы отправились в больницу, где ты пробыла около месяца. Вскоре, ты жила уже с нами, считаясь нашей дочерью. — Почему… почему вы не рассказали мне раньше? — голос девушки дрожал, едва не срываясь на крик. — Это было сложно, Миона. — Джейн Грейнджер позволила скатиться по щеке одинокой слезинке. Не говоря больше ни слова, слизеринка поднялась к себе в комнату и, наскоро написав короткое письмо Рональду Уизли, начала собирать вещи в чемодан, совсем недавно разложенные в шкафы. Ей не удалось увидеться этим летом с Джеком, кроме как на платформе 9 ¾: он уехал с родителями в Грецию на месяц, а вернется только завтра, когда, возможно, ее уже не будет в Лондоне. Твердо решив оставить ему письмо, Гермиона взяла лист обычной бумаги и ручку — Джек бы удивился, если бы увидел пергамент. Джек, Я не смогу с тобой больше увидеться этим летом. Я кое-что выяснила и… в общем, до конца лета я отправлюсь к своему однокурснику, если он не будет против. Он сам приглашал меня в гости, надеюсь, я смогу уехать сегодня.Гермиона.
Она вышла из своей комнаты и спустилась к родителям только для того, чтобы попросить их передать письмо парню, а потом просто выйти на улицу и подышать воздухом. Ей нужно подумать. Ответ пришел уже поздно вечером, Гермиона невольно задумалась, где же находится дом семейства Уизли. На пергаменте Рональд написал, что он с отцом прибудет на указанный ею адрес завтра, в девять утра, дополнив, что он и его семья будут только рады. Хотя слизеринка не очень-то поверила. Потянувшись, Гермиона поднялась с шезлонга, что стоял на заднем дворе, и направилась к себе в комнату.