Жизнь — это поиск, раскрытие тайны, Вера, что мы на земле не случайны. Кто-то внимательный к знакам в судьбе Ищет такую разгадку в себе.
Очередной побег из Азкабана за последние два года
Питер Петтигрю, до лета этого года считавшийся убитым рукой Сириуса Блэка, был заключен в Азкабан после официального слушания Визенгамота. Сириус Блэк, как вы помните, был оправдан. Однако сегодня, в 02:17, к нам в редакцию поступило сообщение о побеге Петтигрю. Министерство магии, по словам самого министра, прикладывает максимум усилий для поимки преступника. Но достаточно ли этих усилий? Связан ли его побег с террором на чемпионате мира по квиддичу, о котором мы уже говорили? Министерство, к слову, так и не обнаружило человека, который изуродовал небо черной меткой Сами-Знаете-Кого.Репортер Рита Скиттер
Гермиона свернула выпуск «Ежедневного Пророка», отданный ей мистером Уизли, и убрала его в чемодан. — Гермиона, скорее! — послышался голос миссис Уизли. — Маггловские машины уже прибыли! — Уже иду, ми- Молли. — Схватив чемодан, девушка начала спускаться по лестнице. Получалось не так быстро, как хотелось бы, но иначе никак. Проходя третий этаж, она почувствовала резкое облегчение. Фред — а она была уверена, что это именно он, а не Джордж — взялся за ручку чемодана с противоположной стороны и теперь сам спускал его на первый этаж. — Спасибо, Фред. — Она улыбнулась, провожая взглядом водителя, уносившего ее багаж в машину. — Я все забываю у тебя спросить, — начал он, слегка нахмурившись, — как ты нас различаешь? — Я не знаю, — пожала Гермиона плечами. — Фред, Гермиона, живее! — сердито крикнула миссис Уизли из одной из машин. — Мы уже опаздываем! — Конечно, мы идём, — ответила слизеринка, взяв пустую клетку Валлета и усаживаясь в соседнюю машину, где уже находились Рон и Гарри. Фред сел следом за ней. Во втором такси, вызванном Молли, сидели Джордж, Билл и Чарли, а в третьем — Перси и сама миссис Уизли. Ехать до вокзала Кингс-кросс было не очень удобно из-за тесноты и постоянно ухающего сычика Рона, не пожелавшего вылетать из клетки, в отличие от сов Гарри и Гермионы. Когда они наконец прибыли на платформу 9 ¾, девушка сразу увидела знакомую компанию слизеринцев и направилась к ним. Драко был к ней спиной, а Блейз и Пэнси стояли в обнимку. Ни Крэбба, ни Гойла, ни Нотта, ни Пайка не было видно рядом. Зато недалеко можно было заметить сестер Гринграсс, Булстроуд и подружку Астории, имя которой Гермиона напрочь забыла, бурно что-то обсуждающих и постоянно оглядывающихся на Драко. Однако тот, казалось бы, их вовсе не замечал. — Гермиона! — воскликнула Пэнси, завидев девушку. Подбежав к подруге, она обняла ее с такой силой, что ещё немного и ребра Грейнджер затрещали бы. — Я так соскучилась! — Я тоже, Пэнси, но если ты сломаешь мне все кости, мы не сможем поговорить, — с трудом произнесла та. — О, извини, — разомкнув руки, сказала брюнетка. — Наконец-то ты пришла. Идемте займем купе, нам столько всего нужно обсудить! — Пэнси! — шутливо возмутилась Гермиона, когда подруга потащила ее за запястье. — Багаж. — О, ну конечно, — взяв свою тележку, сказала она. Пройдя два вагона, полностью занятых слизеринцами и некоторыми рейвенкловцами, они нашли свободное купе. Сложив свои чемоданы и две клетки, они расселись в уже привычном порядке: Блейз и Пэнси, а напротив — Драко и Гермиона. — Ну что? С чего начнем? — задал вопрос Забини, держа Пэнси за руку. — У нас много тем для разговоров. — Ну, например, почему Гринграсс-младшая так остервенело что-то рассказывала Дафне, Булстроуд и своей подруге, постоянно оглядываясь на вас? — весело спросила Гермиона. — Драко ее отшил. Снова, — усмехнувшись, ответила Пэнси. — Она подходила, чтобы уточнить, не пересмотрел ли он свои приоритеты относительно тебя, меня и Блейза. — Я ответил, что нет, — тоже усмехаясь, произнес Драко. В его голосе звучали нотки гордости и самодовольства. — Ну, немного более грубо, — добавил Блейз. — Вот она и побежала жаловаться сестренке. — Так, а теперь почему бы тебе, Гермиона, не рассказать о причине, по которой ты так бессовестно сбежала к Уизли, покинув свой дом, и даже не удосужилась ничего рассказать нам? — хитро прищурив глаза, поинтересовалась девушка, сидящая на соседнем сидении. Со дня чемпионата, когда Гермионе приснился тот кошмарный сон с некой Алекто, незнакомым мужчиной и Волдемортом, она старалась не вспоминать о том, что люди, которых она считала своими родителями почти пятнадцать лет жизни, на самом деле лишь удочерили ее. — Это длинная история, — тяжело вздохнув, ответила она. — Поезд только тронулся — у нас достаточно времени, Гермиона, — вкрадчивым голосом произнесла Пэнси, тогда как Блейз и Драко с любопытством смотрели на подруг. — Помните тот день, когда я упала с метлы из-за дементоров? — Увидев утвердительное кивание, она продолжила: — Тогда я услышала голоса. В больничном крыле мы с Гарри договорились, что будем учиться у профессора Люпина противостоять дементорам. Нам повезло, и он нам не отказал. Тогда мы тренировались на боггарте. Девушка почувствовала, как напрягся Драко. Она все еще помнила боггарт парня. — По просьбе профессора я представляла дементора, и он — боггарт — обращался в него. Тогда у меня не получалось сотворить заклинание, и я падала в обморок. Я слышала голоса… Какая-то девушка просила дать ей взглянуть на кого-то, но мужчина, видимо, это был ее отец, говорил, что она опозорила семью. Тщательно подбирая слова, Гермиона сделала паузу и взглянула на лица друзей. Они не понимали, как это связано с ее побегом из дома. — Профессор Люпин сказал, что это мои воспоминания. Он говорил, что они могли появиться из самых глубин подсознания, то есть, это мог быть даже самый первый день моей жизни. Я написала родителям, спросила, когда я могла это услышать. Они лишь сказали, что не могут сказать это в письме. Приехав домой, я напрочь забыла о тех голосах, но в конце июля вспомнила и решила пойти и спросить. То, что они мне рассказали, стало ударом для меня. Девушке стало тяжело говорить. Она чувствовала, как Драко успокаивающе гладит ее по плечу. — На самом деле моя мама не могла иметь детей. За два года до моего рождения родители попали в автокатастрофу, и, получив множество травм, мама не смогла вылечиться. Когда родители отчаялись и уже отказались от врачей, собираясь путешествовать по миру, в один из дней сентября мама услышала детский плач, доносящийся от их крыльца… — О, Гермиона, — прижав руку ко рту, вздохнула Пэнси. Блейз непонимающе взглянул на девушек, а Драко приобнял девушку за плечи. Она будто бы не замечала этого. — Вместе с младенцем родители нашли записку… В ней была всего одна строчка — «Гермия, 19.09.1979», — тяжело вздохнув, закончила она. Приняв белоснежный платок от Драко, она промокнула глаза от навернувшихся слез. Поблагодарив его и слабо улыбнувшись, девушка вернула ткань парню, после чего была заключена в крепкие объятия Пэнси. — Гермиона, мне так жаль, — не разжимая рук, прошептала она. — Пэнси, все нормально, правда, — ответила слизеринка. — О, Паркинсон, не противно ли тебе прикасаться к грязнокровке? — прозвучал издевательский голос, полный отвращения, где-то над ухом девушек. — Свали, Гринграсс, — мгновенно выпрямившись и нацепив маску презрения, произнесла Пэнси, глядя прямо в лицо Астории. Драко, Блейз и Гермиона же смотрели на третьекурсницу с ненавистью. — Да пожалуйста, Паркинсон, — все тем же тоном произнесла она. — Не желаю находиться ближе, чем на десять метров к грязнокровке. — Заткнись, — резко поднявшись с сидения, процедил Малфой. — Драко, Драко, Драко, — наигранно-обреченно произнесла девушка, попытавшись коснуться своими ноготками щеки парня, но тот отпрянул. — Ты делаешь неправильный выбор. А твой отец знает? Не дожидаясь ответа, третьекурсница развернулась и ушла. — Черт, — громко выругался Малфой, с силой ударив ногой закрывшуюся дверь купе. — Драко, Пэнси, сядьте, — устало вздохнув, попросила Гермиона. — Как же меня раздражает Гринграсс, — прошипел парень, все же усаживаясь на место рядом с Гермионой. — Гермиона, то есть, ты понятия не имеешь, кто твои настоящие родители? — постаралась сменить тему Пэнси. — Нет, — покачала головой девушка. Она не хотела рассказывать друзьям о том сне, что приснился ей накануне чемпионата. Почти весь остальной путь до Хогвартса они провели молча, заговорив лишь под конец. Драко рассказал, что в этом году пройдет Турнир Трех Волшебников, на который съедутся еще две школы помимо Хогвартса — Дурмстранг, где сам Малфой мог бы учиться, если бы не Нарцисса, и французская школа. Обсуждая эту новость, они не заметили, как на горизонте появился Хогвартс.***
— Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм. По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и лесничего Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него. — Это же он был в газете неделю назад? — тихо спросила Гермиона, не сводя с мрачного профессора, чье лицо было изуродовано шрамами и отсутствием одного глаза, замененного на искусственный, взгляда. — Точно, — так же тихо ответил ей Блейз. — Бывший аврор. Кто-то говорит, что он сошел с ума. Что-то подсказывает мне, что это не ложь. — Как я уже и говорил, — продолжал директор, — в этом году мы будем принимать у себя очень важное мероприятие — Турнир Трех Волшебников… — ВЫ ШУТИТЕ! — воскликнули хором близнецы Уизли, перекрикивая восторженные голоса других учеников. — Неужели их папаша настолько низок в Министерстве, что ему не доверяют такую информацию, — фыркнул Драко, глядя на них. — Или он не доверяет своим отпрыскам? — Драко, помолчи! — шикнула на парня Гермиона, вслушиваясь в речь директора. — …Ах да, Турнир Трех Волшебников. Думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трех Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических заданиях. Школы постановили проводить турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодежью разных национальностей. И так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что турнир пришлось прекратить. В горле у Гермионы пересохло, и она поспешила отхлебнуть тыквенного сока. Жертв? — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее, наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что настало время попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни одно из испытаний не подвергало бы участников смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, а выборы чемпионов будут проходить на День всех святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галеонов. — Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь зал Фред Уизли. Его лицо разгорелось энтузиазмом от перспективы такой славы и богатства. Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк. — Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, однако главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я подчеркиваю это — семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, а Драко и Блейз возмущенно смотрели на Дамблдора, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. — Поэтому настоятельно прошу: не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас, и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени!***
— Драко, у нас с тобой первой нумерология, — изучая расписание, сказала Гермиона. — А потом? — вздохнув, спросил он. Пусть парень и понимал предмет, но особого удовлетворения от его изучения не чувствовал. — Потом уход за магическими существами с Гриффиндором и травология с Рейвенкло, — продолжил вместо Гермионы Блейз, вчитываясь в свой пергамент. — Ну там мы уже будем с вами. — Что у вас с Пэнси первым? — полюбопытствовал Малфой, стараясь заглянуть в расписание друга, одновременно поедая печенье, присланное мамой из дома. — Прорицания, — пожал плечами тот, убирая расписание в сумку. После чего Забини встал и, подав руку своей девушке, направился к выходу из большого зала. — Увидимся. — Драко, нам тоже пора, — пробуя одну из конфет блондина, сказала Гермиона. — До кабинета профессора Вектор путь неблизкий. — Да, идем, — просто ответил Драко и как джентльмен предложил понести сумку Гермионы, однако выбора ей не оставил.***
— Бубонтюберы… соплохвосты… — шипел Драко, направляясь с Гермионой в Большой зал. — Эй, Драко, — услышали они голос Пайка за своей спиной. — Не хочешь почитать «Пророк»? — Не сейчас, — лениво протянул парень, отмахнувшись от слизеринца. — Эй, Малфой, — воскликнул кто-то. Обернувшись, Гермиона увидела Рона Уизли, в руке которого был номер «Ежедневного Пророка». Кажется, Драко успел пожалеть, что не взял газету от Пайка. — Чего тебе, Уизли? — останавливаясь, презрительно кинул блондин. — Я все хочу у тебя спросить: это не твои родители были на чемпионате в масках? — яростно спросил Уизли, глядя на парня. Лицо последнего окаменело. Он хотел что-то ответить, но Гермиона его опередила: — Я не думаю, Рональд, что твой вопрос уместен, — гневно вскрикнула она, сложив руки на груди. — Ты его защищаешь, потому что такая же, как его семейка, да? — тем же тоном произнес он, не сводя взгляда с девушки. Никто не заметил того, как его рука потянулась к карману мантии. — Закрой рот, Уизли, — сказал Драко. — Дантисимус! — разозлившись, выкрикнул Рон, вскидывая палочку. — Драко! — испугалась Гермиона, отталкивая застывшего на месте друга. Сначала девушка не поняла, что произошло. Ее десны пронзила резкая боль, слезы начали наворачиваться на глаза. Совсем скоро она осознала, что ее верхние зубы упираются в нижнюю губу. Прижав ладонь ко рту, Гермиона со страхом смотрела на Драко, который уже повернулся к пятящимся назад гриффиндорцам в лице Уизли и Лонгботтома, на их лицах ярко выражалась растерянность. — Ты за это заплатишь, Уизли! — процедил Драко, направляя свою палочку на спину рыжеволосого, которой он только что повернулся. Гермиона наблюдала за тем, как профессор Грюм быстро спускался по лестнице, но ничего не успела сказать Драко из-за зубов, выросших до подбородка. Раздался громкий звук — на месте ее друга теперь находился белый хорек, а спустившийся Грюм целился палочкой в него. Девушка хотела вскрикнуть, но не смогла. Зато это сделала Пэнси, только что пришедшая в вестибюль вместе с Блейзом. — НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ! — Это противозаконно! — промычала Гермиона, но профессор по защите от темных искусств ее игнорировал. — Он тебя задел? — прорычал Грюм, схватив Рона за плечо. — Н-нет, не успел, — сказал тот, испуганно посмотрев на профессора. Блейз тем временем хотел взять белого хорька, но в вестибюле снова прогремел голос Грюма: — Оставь его! — Кого? — растерянно спросил Рональд. — Не думаю… — пророкотал Грюм, вновь направляя на хорька волшебную палочку. Тот взлетел в воздух футов на десять, потом звучно шлепнулся о пол и снова подскочил вверх. — Мне не нравятся люди, которые нападают на противника со спины, — рычал Грюм, а скулящего от боли хорька подбрасывало все выше и выше. — Гнусный, трусливый, подлый поступок… Хорька швыряло в воздухе, его лапы и хвост беспомощно болтались. — Никогда-больше-так-не-делай, — говорил Грюм, произнося каждое слово, как только хорек ударялся о пол и опять взмывал вверх. — Профессор Грюм! — прозвучал возмущенный голос. По мраморной лестнице спускалась профессор МакГонагалл с громадной стопкой книг в руках. — Привет, профессор МакГонагалл, — спокойно сказал Грюм, заставляя хорька подскакивать все выше. — Что… что это вы делаете? — спросила профессор МакГонагалл, следя взглядом за взлетающим все выше хорьком. — Учу, — ответил Грюм. — Учи… Грюм, это что, студент? — вскрикнула профессор МакГонагалл, и книги посыпались у нее из рук. — Это Драко! — почти не разборчиво выдавила Гермиона, чьи зубы почти доставали грудной клетки. — Драко? — не поняла МакГонагалл. — Драко Малфой? — Да, — подтвердила Пэнси, бросив всякие попытки посмотреть, что случилось с подругой. — Профессор Грюм, прекратите! Мы не учим с помощью трансфигурации, — вытащив палочку из кармана мантии, профессор МакГонагалл направила ее на хорька. Через секунду на полу кучей лежал Драко, его роскошные волосы растрепались и теперь лежали на покрасневшем лице. Пошатываясь, он поднялся на ноги, с яростью и легким испугом глядя на профессора. В его глазах стояли слезы от боли и унижения. Он что-то бормотал о своем отце. — Да ну? — злобно спросил Грюм, взглянув на Малфоя. — Что же, я давно знаю твоего отца, парень… Скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сыном… передай ему это от меня… Кстати, это Снейп твой декан? — Да, — с негодованием ответил Малфой. — Еще один старый знакомый, — прохрипел Грюм. — Мечтал я побеседовать со стариной Снейпом… Пойдем-ка, ты… — Не думаю. Мистеру Малфою и мисс Грейнджер нужно в больничное крыло, — строго сказала профессор МакГонагалл, заметив увечья Гермионы, касающиеся ее мантии. — После этого зайдите ко мне в кабинет.***
— Драко, ты как? — спросила Гермиона, когда вернула мадам Помфри мазь от ссадин и волшебное зеркальце. Теперь ее зубы приобрели стандартный размер — они даже стали чуть короче, чем были до всей этой истории. — Нормально, — огрызнулся он, поправляя смятую из-за Грюма мантию. — Я в чем-то провинилась? — холодно полюбопытствовала девушка. — О чем ты? — не понял парень. — Почему ты на меня огрызаешься? Я в чем-то провинилась? — повторила Гермиона. — Нет, — вздохнув, ответил Драко, придерживая дверь из больничного крыла для подруги. — Это не Валлет? Проследив за взглядом парня, Гермиона действительно увидела свою сову, сидящую за ближайшим окном. В клюве он держал письмо. Девушка не знала, кто мог ей написать, кроме приемных родителей, но все же с любопытством вскрыла конверт. Дорогая Гермиона, Я надеюсь, ты не держишь на нас зла. Покопавшись в старых вещах на чердаке, я нашла тот самый клочок желтоватой бумаги, про который мы с Калебом говорили тебе. Он в конверте. Не знаю, почему мы не выбросили его, возможно, догадывались, что рано или поздно ты захочешь знать. Я совсем забыла, что там была подпись. Мы любим тебя, дорогая.Джейн и Калеб Грейнджер
Достав маленький кусочек бумаги, как его назвала Джейн, Гермиона сразу узнала в нем пергамент, а чернила вовсе не были чернилами шариковой ручки — это были чернила для перьев, которыми писали волшебники. «Гермия, 19.09.1979 г. Мэйтланд К.» — Это твои родители прислали? — осторожно спросил Драко, глядя на пергамент через плечо Гермионы. — Да, — так же ответила она. — Это же… — Пергамент, — подтвердил парень догадку Гермионы. — Так значит, твои настоящие родители — волшебники? — Возможно, — сморщилась она. — Или сквибы. — Мэйтланд… — протянул Малфой задумчиво. — Что-то знакомое. — Давай… давай не сейчас, — тяжело вздохнув, попросила Гермиона. — Я не хочу об этом думать.