***
— Что там кроме травологии? — Зельеварение, — незамедлительно ответила Гермиона, вчитываясь в текст параграфа очередного учебника, который она отыскала на полке у Драко. И пусть он был твердо уверен, что все, что есть у него на полках, она перечитала где-то два или три раза, Гермиона читала настолько сосредоточенно, что казалось, будто это самый интересный детектив на свете. — Потрясающе, время снова почувствовать себя невидимкой, — пробормотал Драко. Гермиона подняла на него глаза и, немного погодя, встала с кровати, закрыв книгу. Ею оказался учебник по нумерологии за шестой курс. — Ты же не считаешь Слагхорна показателем, правда? — Нет, — уверенно сказал он, — но, знаешь ли, не очень приятно, когда человек, обязавшийся обучить тебя всему необходимому для поступления в академию, сбегает из кабинета в ту же секунду, как ты в ней появляешься. — Слагхорн — человек пугливый и осторожный, ты же знаешь, — вздохнула Гермиона. — Было бы удивительно, если бы он поступал иначе. — Это слабо утешает, Гермиона, — хмыкнул Драко. Последний учебник, который мог понадобиться им после обеда, оказался в сумке, и Драко закрыл ее парой резких движений. Гермиона подошла чуть ближе и, уложив локоть на его плечо, будто устало навалилась на Драко. Он заинтересованно на нее глянул: взгляд Гермионы скользнул по опустевшему столу и замедлился на рамке с колдографией. Та четверка продолжала все так же счастливо улыбаться и обниматься на фоне всеобщего веселья трех волшебных школ. — Думаешь, мы будем когда-нибудь снова такими же беззаботными, как там? — задумчиво проговорила Гермиона, поджав губы. Драко всмотрелся в изображение: маленькая Пэнси сильно смутилась от очевидно пошлой шутки самоуверенного Блейза, а четырнадцатилетний Драко наблюдает за ними с выражением лица настоящего Малфоя, не упуская свой шанс быть ближе к еще не его Гермионе. — Нет, думаю, нет, — пожал плечами Драко. — Надеюсь, что да, но такими же мы точно не будем. Ее глаза потускнели, будто Гермиона и правда верила, что когда-то все будет так же счастливо и весело, как три года назад, и Драко почувствовал резкий укол вины от того, что разочаровал ее. Тогда он повернулся и, чуть склонившись, коснулся кончика ее носа: Гермиона тут же подняла на него взгляд. — Но все не так плохо, Солнце, — заявил он. — Уверен, Блейз станет еще большим дураком. Она фыркнула от смеха, и Драко улыбнулся. — Ладно, кое-кто собирался показать мне кухню. — Гермиона закинула на плечо свою сумку, явно намереваясь в этот раз нести ее самостоятельно. — Предложение еще в силе? Ее глаза игриво блеснули, будто и не было в них той тоски по прошлому и разочарования, что как тогда уже не будет. — В силе, — протянул Драко, и ухмылка растянулась на его лице. — Только надо сделать еще кое-что. — Что же? Сумку не отдам, сразу говорю. Вместо ответа он приблизился и коснулся ее запястья. Ничего не понимая, Гермиона опустила взгляд к его рукам: Драко аккуратно закатывал рукав ее рубашки до самого локтя. Закончив с одним, он перешел на другой. — Так, — недоумевая, начала Гермиона, — и зачем это? — Пусть будет так, — уклончиво попросил он. — Так лучше. Она подозрительно посмотрела на, казалось, невинного Драко, затем на собственные оголенные предплечья. Драко буквально видел, как в ее голове складывается пазл, и, когда Гермиона устало и скептично сложила руки на груди, требуя объяснений, он бросил делать вид, будто ничего не подразумевал под этим действием. — Поделишься? — поинтересовалась она, будто ничего не понимая. Драко шумно выдохнул. — Мне будет так спокойнее. — Как «так»? — уточнила Гермиона. — Так, — махнув рукой в сторону ее предплечий, сказал он. — Будет спокойнее, если другие будут иметь меньше поводов устраивать против тебя бойкоты, засады, ловушки или что у них там еще. Будет спокойнее, если другие будут знать, что у тебя ее нет. Гермиона закатила глаза, явно намереваясь прочесть ему очередную лекцию, почему она в этом не нуждается, но Драко прервал ее: — Пожалуйста, Солнце, — глядя на нее совершенно искренне и открыто, проговорил он, — это все, о чем я прошу. Правда. Гермиона поджала губы, явно задумавшись. И, на удивление Драко, она только согласно кивнула, хоть и все еще была явно недовольна, что он вообще об этом думает. — Ну что? — вздохнула она вдруг. — На кухню? Драко не успел даже кивнуть, потому что в ту же секунду в дверь весьма и весьма агрессивно постучали, а затем с раздавшимся возгласом «плевать, голые вы или нет, мы заходим» дверь распахнулась, представляя взору Драко и Гермионы Пэнси и Блейза. Причем последний сперва каким-то подозрительным взглядом окинул их обоих и, словно убедившись, что все в порядке и они не расстались, только потом вошел в комнату Драко. — Нам очень приятно, что вы считаете нас настолько близкими вам, что наша нагота вас бы не смутила, — проговорил Драко, чем заслужил закатывание глаз от Блейза и цоканье Пэнси. — Что-то случилось? — заметив странное, будто напряженное расположение духа обоих, поспешила узнать Гермиона. — Читайте, — просто сказал Блейз и всучил им свежий выпуск «Пророка». Пэнси переступила с ноги на ногу. — Принесли утром, не на обеде. Такого не было со дня смерти Дамблдора, нас сразу это напрягло и, как оказалось, не зря, — протараторила она, следя за их реакцией. Гермиона тем временем уже развернула газету.«ЛУЧШИЙ ДРУГ ГАРРИ ПОТТЕРА ЗАМЕЧЕН В ЛОНДОНЕ! РОНАЛЬД УИЗЛИ — НЕЖЕЛАТЕЛЬНОЕ ЛИЦО №2. В пять часов вечера вчерашнего дня жители магического района Лондона были потревожены шайкой бунтовщиков и предателей, возглавляемых никем иным, как Рональдом Биллиусом Уизли, известным как самый приближенный к Нежелательному лицу №1 человек. Было установлено, что шайка состоит из маггловских выродков и сквибов, справедливо лишенных прав на образование и обладание волшебной палочкой. Полагается, что Рональд Уизли действует согласно приказам Гарри Поттера, их целью является дестабилизация общества и нарушение общественного порядка. Данная группировка напала на дома таких высокопоставленных волшебников, как дом главы комиссии по учету маггловских выродков Долорес Джейн Амбридж и дом ее заместителя, Альберта Ранкорна. «Разумеется, не следовало ожидать чего-то иного от подобной группировки: не имело смысла надеяться, что люди, воспитанные предателями крови и, хуже того, магглами, обладают хотя бы толикой должного для порядочного волшебника воспитания. Однако все равно весьма печально осознавать, что мы вынуждены существовать в мире, где на свободе ходят подобные существа», — высказалась Долорес Амбридж. Как сообщают в отделе магического правопорядка, на данный момент ведется следствие: был задержан Криви, Колин, грязнокровка, шестнадцати лет. От него не удалось получить какую-либо информацию о именах его подельников или о местонахождении Рональда Уизли. Ожидается, что маггловского выродка приговорят к трем годам лишения свободы в тюрьме Азкабан. Однако при наступлении совершенолетия наказание может быть сменено на поцелуй дементора: Долорес Амбридж убеждена, что это будет достойным наказанием. Также на данный момент все члены семьи Уизли объявлены в розыск: полагается, от них удастся получить некоторую информацию о Рональде Уизли…»
— Вот это я понимаю Уизли оторвался, — пробормотал Драко, не став дочитывать статью. — Не то слово, — мрачно произнесла Пэнси. — У меня только два вопроса: где он потерял Поттера и Лонгботтома и как его угораздило засветиться? — Это же Уизли, чего ты ожидала, — хмыкнул Драко. И пусть он и пытался делать вид, что все в порядке и он просто насмехается над Рыжим, глубоко в душе Драко напрягся. Стоит ли надеяться, что это маневр по отвлечению внимания Министерства от Поттера? Но тогда вряд ли они допустили бы арест мальчишки с камерой. А что, если вечный союз троицы развалился? Такое даже представить сложно, но если так оно и есть, то шансы на победу у Поттера очевидно снижаются. И это очень, очень плохо. — Это все, на что вы обратили внимание? — уточнил Блейз, нервно постукивая пальцами по своим рукам, сложенным на груди. — Тут сказано, что на всех Уизли объявлена охота… — проговорил Драко. — Это значит… — Джинни? Она же в Хогвартсе, за ней первым делом придут, — вдруг взволнованно произнесла Гермиона. — Надо… Драко нахмурился. Гермиона права, за Уизлеттой придут в первую очередь, потому что она в известном месте и потому что она самая заметная из оставшихся Уизли благодаря своим выходкам на глазах у Кэрроу. И, Драко никогда себе в этом не признается, но он начал за нее не на шутку переживать. — Она была на завтраке? Если «Пророк» уже выпустил статью, то он наверняка уже отдал приказ, чтобы ее… — лихорадочно составляя в своей голове очередную логическую цепочку, бормотала Гермиона. Вдруг ее глаза округлились в испуге, и она посмотрела на Блейза: — Кэрроу! Они же могут уже ее искать! — Они и ищут, — просто сказала Пэнси. — Заявились на завтраке и чуть ли не в рот каждому гриффиндорцу заглянули, только чтобы ее найти. — Но ее там не было? — скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Драко. Блейз кивнул. — И где она тогда? — недоуменно поморщившись, спросила Гермиона. Она вновь пробежалась взглядом по тексту статьи, будто опасаясь увидеть там новость о том, что Уизлетта уже под арестом, и, к счастью, не увидела. — Надеюсь, прячется, как я ей и сказал, иначе, боюсь, до завтра она уже будет или в Азкабане, или в мэноре, — передернул плечами Блейз. — Ты ей сказал… но когда… откуда ты…? — широко раскрыв глаза, проговорила Гермиона, и Блейз, видя такое же непонимающее лицо Драко, закатил глаза, будто считая это совершенно ненужной информацией, и объяснил: — Помните Анастазию Треверс? Ее отец работает в «Пророке» одним из каких-то там важных редакторов или вроде того. Уж не знаю наверняка, как именно, но он сказал ей, что вчера вечером, уже после окончания рабочего дня, его и еще нескольких работников согнали в офис, чтобы отредактировать сегодняшний выпуск и поместить туда эту статью. Анастазия, если вы помните, в близких отношениях с близнецами, и она заметила, что мы с вами хорошо общаемся с Уизли-младшей. Ее саму она не нашла, потому и попыталась найти кого-то из нас, чтобы сказать об этом и предупредить Уизли. Этим кем-то оказался я, вот и все. Вас троих звать было долго, так что я решил идти сам, ну и потратил часа три, наверное, чтобы отыскать Рыжую черт пойми где. — Как она? Ну, после таких новостей? — взволнованно спросила Гермиона. — Я как-то не анализировал ее эмоциональное состояние, не знаю, — пожал плечами Блейз, напряженно поджав губы. — Думаю, она чертовски сильно боится за семью и нереально злится на Амбридж и на него. — И со вчерашнего дня ты ее не видел? — Пэнси качнулась с пятки на мысок и обратно, явно пытаясь унять нервное напряжение. Блейз покачал головой. — Она достаточно умна, должна понимать, чем ей грозит ее появление на глазах у Кэрроу прямо сейчас, — предположил Драко, и Блейз тут же продолжил за ним: — И достаточно гриффиндорка, чтобы продолжать творить беспредел по ночам вместе с остатками Отряда Дамблдора. Слово «гриффиндорка» из его уст прозвучало, как оскорбление.***
За окнами замка давно было все запорошено снегом, раньше в середине декабря в Хогвартсе уже вовсю чувствовался дух скорого Рождества, профессор Хагрид приносил гигантскую ель в большой зал, а инициативные студенты во главе со старостами и профессором Флитвиком эту ель украшали красивейшими и старейшими игрушками. Младшие курсы носились по внутреннему двору, играя в снежки и толкая друг друга в сугробы. О чем говорить, если часто можно было встретить и шести-, и даже семикурсников, упорно выводящих уже второй десяток снежных ангелов, создавая импровизированную «ангельскую армию». В этом году замок как был серым и мрачным, так им и остался. Кэрроу не любили Рождество и не понимали, кто вообще может ему радоваться. А у студентов и без того не было особого предрождественского настроения. Слишком много смертей, слишком много проблем. С момента, как членов семьи Уизли объявили в розыск прошло две недели. С тех пор Джинни как сквозь землю провалилась: ее не было нигде, о ней не говорил никто из гриффиндорцев, никто из Отряда Дамблдора или из сборной их факультета. Словно она испарилась. И, с одной стороны, Гермиона была этому рада: иначе Кэрроу наверняка бы ее уже нашли, но с другой — тревога и беспокойство за Джинни было беспрестанным. Даже Драко и Блейз, куда меньше их с Пэнси общавшиеся с ней, каждый раз напрягались, когда Кэрроу находили очередного смельчака, вылезшего из своей гостиной ночью. Одно дело — перенесение очередным студентом наказания (да, ужасно и это, но удивительное дело — с начала учебного года все начали воспринимать наказания от Кэрроу не как нечто вопиющее, а как необходимость, позволяющую в конечном итоге накопить столько злости и желания отомстить, что жестокое убийство обоих Кэрроу покажется обыкновенным вершением справедливости). Другое дело — допрос в логове Волдеморта, устроенный Яксли или Беллатрисой. И этого ни один из них не пожелал бы никому в этом мире. Поэтому, наверное, все-таки к счастью, что Джинни исчезла. Кроме переживаний за жизни свои, своих близких, за жизнь Джинни, они, в общем-то, успевали жить и нормальной жизнью. Под гнетом режима Кэрроу, но все же. Гермиона продолжала учиться колдомедицине у мадам Помфри и заниматься окклюменцией с профессором Снейпом: оба хвалили ее и говорили о явном наличии у Гермионы таланта. Разумеется, Снейп делал это в своей очень завуалированной манере, но тем не менее, когда он сказал нечто в духе «Темному Лорду будет непросто узнать ваши истинные мотивы, мисс Берк, если вы будете стараться еще больше» — глупо было бы не принять это за похвалу. Нельзя не сказать, что чем ближе были рождественские каникулы, тем сильнее кололо Гермиону ощущение, что скоро выпускные экзамены, которые, несмотря на ситуацию в школе и в мире в целом, она не имеет права сдать хуже, чем на «Превосходно». И этой предэкзаменационной паникой она умудрилась заразить и друзей. Блейз загружал себя все большим числом дополнительных заданий от Хагрида и профессора Стебль, попутно стремясь прочесть все книги по драконологии, которые были в библиотеке Хогвартса. Он не говорил, но было видно, что он таким образом пытается отвлечь себя от мрачных мыслей: Пожиратели Смерти все больше наседали на его мать. Пэнси вспомнила, что ей, в общем-то, тоже не помешает хоть как-то подготовиться к поступлению в академию: ей необязательно было усердно готовиться к ТРИТОНам в этом году, ведь в ВАДИ, куда она намеревалась поступить, достаточно было сдать изучаемые дисциплины только на проходную отметку, вот только, чтобы ее туда взяли, у Пэнси должно быть все хорошо с актерским мастерством. С этим пока было средне. Но она не отчаивалась и за два захода в библиотеку набрала себе две огромных стопы с волшебной и маггловской (чудом не уничтоженной с приходом Кэрроу) поэзией. План заключался в том, чтобы с помощью этих книг развивать память и умение отыгрывать эмоции. Что касается Драко: он, кажется, сумел максимально абстрагироваться от ненависти и презрения в свою сторону. Не до конца, разумеется, на особо яркие выпады со стороны студентов он начал реагировать, вступая в стычки, но не очень резко: нельзя было, чтобы окружающие только больше уверились в том, что он обыкновенный цепной пес Волдеморта. Поэтому эмоциональное и моральное состояние его немного выровнялось, и Драко тоже сумел заставить себя переключиться на подготовку к экзаменам. В его случае упор нужен был на зельеварение (Слагхорн продолжал игнорировать его существование во время дополнительных), травологию, ЗОТИ и заклинания. Разумеется, остальные предметы забывать тоже не стоило, но именно эти требовались для поступления в Немецкую Академию Магических Наук на профиль зельеварения. Не забывали они и про тренировки: команда действовала как никогда слаженно и уверенно, каждый из игроков постепенно улучшал свои результаты. Нельзя было сказать, обусловлено это упорными тренировками или их желанием выплескивать всю злость на Кэрроу в игре, но тем не менее Гермиона четко понимала, что в игре с Хаффлпаффом, чья сборная была практически полностью переформирована (из старых игроков там остался только один), победа будет за Слизерином. Другой вопрос: было ли это разумно, ведь в сборной Хаффлпаффа пять из семи игроков еще и пятнадцати не достигли? Перед одной из тренировок Гермиона заикнулась о том, что именно они должны проиграть — так пострадало бы куда меньшее количество детей, а они как-нибудь переживут. Но Блейз и Драко, осознав, что она вновь пытается идти на самопожертвование, отчитали ее так, что ей не оставалось ничего, кроме как пытаться в одиночку придумать такой план развития событий, по которому будет как можно меньше малолетних жертв. А тем временем зверства обоих Кэрроу становились еще более жестокими.***
— А что это с Гринграсс происходит? — вдруг спросил Блейз. Гермиона проследила за его взглядом: на скамье, стоявшей около кабинета трансфигурации, начала которой ожидал весь седьмой курс (кроме, пожалуй, Блейза, стоявшего с ними исключительно за компанию), Астория Гринграсс под неодобрительным и обеспокоенным взглядом сестры откровенно кокетничала с Пайком, восседая у него на коленях. Что Астория делала здесь, когда она и весь остальной шестой курс должен был ждать начала зельеварения, и тем более — что вдруг произошло с холодной, неприступной Асторией, вроде бы состоявшей в отношениях с МакЛаггеном, для всех в радиусе пятнадцати метров было загадкой. Кроме Пэнси, Гермионы и, вероятно, Дафны. — На нее это мало похоже, — дополнил Блейз как раз в тот момент, когда Астория наклонилась, чтобы прошептать Пайку что-то на ухо. — Какая разница? — поджала губы Пэнси, отворачиваясь. — Ну, подумаешь, сменила приоритеты. Я бы на ее месте МакЛаггена не то что на Пайка, на Хагрида променяла. Тут же она переглянулась с Гермионой. Драко и Блейза, кажется, такая версия устроила. Гермиона еще раз посмотрела в сторону скамьи: Пайк прижал Асторию ближе к себе за талию, и в ту же секунду она вытянулась словно по струнке, будто всеми силами пытаясь избежать прикосновения, но тут же, делая вид, будто ничего не произошло, сама прильнула к Пайку еще ближе и громко рассмеялась над какой-то его шуткой. Гермиона перевела взгляд к окну: там Дафна переговаривалась с Ноттом, постоянно поглядывая в сторону Астории. Нотт явно был озабочен резко изменившимся поведением последней и, когда Дафна, видимо, закончила свою мысль, он хмуро кивнул и направился к скамье. Последним, что увидела Гермиона перед тем, как профессор МакГонагалл велела семикурсникам заходить, был Нотт, аккуратно уводивший крайне недовольную этим Асторию чуть в сторону и что-то ей мягко втолковывающий. В то мгновение, когда студенты седьмого курса рассаживались по своим местам в кабинете трансфигурации, а довольный свободным часом Блейз направлялся к Хагриду за очередной книгой по драконологии, в одном из дальних рядов библиотеки оцепенела от ужаса и собственной беспомощности Ромильда Вейн, почувствовав на своем бедре влажную от пота и неприятно горячую руку Амикуса Кэрроу.***
«Дорогая Гермиона, здравствуй. Надеюсь, в школе все спокойно (насколько это возможно в текущей обстановке). Нинель просит передать, что у нее все хорошо, но она переживает за студентов (за некоторых в особенности) и надеется, что кое-кто будет ей чаще писать. Признаюсь, мы считаем дни до начала каникул: хочется скорее увидеть тебя и тех, кто пожелает с тобой приехать. Благо, к моменту, когда ты получишь это письмо, до твоего приезда останется, полагаю, дня два, не больше. Теперь ближе к делу: есть плохие новости. Вчера я получил письмо от Селвина: Пожиратели хотят, чтобы я присоединился к ним, то есть принял его метку. Пока мне удалось убедить их, что это необязательно, и я и без метки предан их идеалам, но не могу гарантировать, что это сработает надолго. Будь осторожна, очень тебя прошу, Гермиона. Того же советую и твоим близким друзьям.С любовью, Марвик».
— Гермиона? Все хорошо? На тебе лица нет, — произнес Драко. Он подошел ближе, аккуратно убрал письмо из ее рук и отложил его на подоконник. Они были в ее комнате, когда Валлет постучался в окно. — Марвик… он… — пробормотала Гермиона и, не говоря больше ни слова, просто всучила ничего не понимающему Драко письмо. Тот быстро пробежался по строчкам, усмехнулся на словах о «Нинель» и, дойдя до конца, замер, нахмурившись. Прочитав еще раз, но уже медленнее, он понял, что ему не показалось. Драко поднял глаза на растерянную Гермиону. Даже думать не хотелось, что она чувствует, являясь рычагом давления одновремено и на него, и на Марвика. — Зачем он им? — беспомощно пробормотала Гермиона, глядя на него такими глазами, будто Драко знает ответы на все вопросы в мире. Хотя правильнее будет сказать: на все вопросы о нем. — Не знаю, Солнце, — покачал головой Драко, будучи не в силах помочь. — Думаю, сейчас его цель — призвать на свою сторону как можно больше совершеннолетних чистокровных волшебников. Вряд ли он отбирает по какому-то определенному критерию. Гермиона продолжала смотреть на него, будто надеялась найти что-то такое, что вселит в нее надежду, что все будет хорошо, но, не найдя этого «чего-то», рвано выдохнула, опустив голову и закрыв лицо руками, словно пытаясь собраться и не раскисать раньше времени. Получалось, очевидно, неважно. Драко вздохнул и откинул письмо куда-то в сторону стола. — Ну, иди сюда, — позвал он и крепко обнял, чувствуя, как она уткнулась носом ему в грудь. Драко мягко поглаживал ее по волосам, думая, чем может ее успокоить, но ничего не шло в голову. Сложно придумать что-то, когда ты сам настолько напряжен все время, что… ну, конечно. — Не хочешь расслабиться? Гермиона нервно усмехнулась. — Конечно, хочу, еще спрашиваешь, — пробормотала она, и Драко почувствовал легкую вибрацию по груди от ее голоса. — Вопрос: как это сделать… — Есть потрясающий вариант, сам бы не отказался, — заявил он и предвкушающая ухмылка растянулась на его лице. — Как насчет только нас двоих среди пены и ароматных пузырей в ванной старост? Гермиона только открыла рот, чтобы явно в чем-то возразить или съязвить, но Драко ее перебил: — Хотя стой, я передумал. Отказы все равно не принимаются. Бери вещи, мы идем в ванную старост.***
— А ты вообще представляешь, сколько таких, как мы, было в этой ванной? Это же наверняка рассадник огромного… нет, гигантского числа венерических заболеваний, — задумчиво протянула Гермиона, очевидно, наблюдая за реакцией Драко. Тот закатил глаза. — Был бы он, если бы ванную старост не чистили до новизны буквально ежедневно с десяток домовиков Хогвартса, — парировал он и, подойдя к четвертой двери слева от статуи Бориса Бестолкового, негромко произнес пароль «Мыльные пузыри». На двери появилась ручка, и Драко тут же ее провернул: — Прошу, мадемуазель, чистейшая ванная комната в нашем распоряжении. — Да ты джентльмен, — весело взъерошив его как обычно аккуратно уложенные волосы, фыркнула Гермиона и, увернувшись от его руки, попытавшейся ее поймать, проскользнула в ванную. — А как иначе, — важно произнес Драко, обратно укладывая волосы пальцами. — Предпочитаете лавандовую или клубничную пену? Быть может, виноград? Гермиона наигранно задумалась, прикусив губу. — Даже не знаю, сэр… Остановлюсь, пожалуй, на винограде. Да, давайте виноград, — попросила она, и Драко хмыкнул, будучи до этого уверенным, что именно его Гермиона и выберет. — Будет исполнено, — заявил он, по-военному отдав честь. — Значит, ви… Черт побери. Гермиона непонимающе моргнула и, очевидно, проследила за его взглядом. Вмиг ее лицо побелело. Вода в ванной старост была окрашена в красноватый цвет, а у бокового борта, улитого кровью, лежала мертвенно-бледная Ромильда Вейн с влажными от воды волосами, безжизненными глазами и вскрытыми на предплечьях венами.