Слизеринка Грейнджер

      На следующий день во время завтрака к Гермионе подлетел уже знакомый самолетик. Она не стала поднимать глаза и искать подтверждения своим мыслям у Снейпа: знала, что не получит, что тот сделает вид, что вообще ее не видел. Но один тот факт, что Снейп внезапно появился на завтраке, уже являлся своего рода подтверждением.       Сегодня перед ужином Гермиона должна была прийти к нему в кабинет на очередное занятие окклюменцией.       Сопровождал ее Драко. Он, казалось, вовсе не был намерен отходить от нее ни на шаг после случившегося.       В кабинете Снейпа, как всегда, было мрачно. Он не зажигал и половины свечей, что горели здесь беспрерывно при Дамблдоре. Портреты делали вид, что спали, или вовсе отсутствовали на своих местах. Голубые глаза профессора Дамблдора блестели из-под очков-половинок, но он усиленно делал вид, будто совершенно не заинтересован в происходящем.       Профессор Снейп был бледен, его черная мантия сильно контрастировала с болезненной желтизной кожи.        — Добрый вечер, сэр, — негромко произнесла Гермиона, мягко подходя к его столу.       Снейп поднял на нее взгляд: черные глаза были накрыты пеленой усталости.        — Добрый, мисс Берк, — сказал он, не меняя положения тела.        — Вас не было в школе? Мы давно вас не видели, — осторожно проговорила Гермиона, едва удерживаясь, чтобы не перекатываться с пятки на мысок, а стоять ровно.       Снейп скептично хмыкнул.        — Не было, — просто ответил он, не вдаваясь в подробности. Оно и понятно, не то чтобы Гермиона сильно на них надеялась. — А что? Я пропустил нечто важное за последние недели?       Она закусила губу, отводя взгляд. До сих пор Гермиона не была до конца уверена, следует ли рассказывать профессору о произошедшем, ведь он в любом случае уже никак это не предотвратит. С другой стороны, она, хоть и понимала, что Снейп не имеет здесь абсолютной власти, все же надеялась, что он сумеет предотвратить то, что может еще произойти. Хотя бы частично.        — Мисс Берк?        — Вообще-то… да, сэр, — выдохнула Гермиона. — Кое-что… произошло.       Снейп нахмурился. Он отложил перо, до этого покоящееся в его руках, и выпрямился, показывая, что готов слушать.        — Кэрроу… Они…        — Они зашли дальше, чем это было раньше?        — Вообще-то…        — Мисс Берк, не мямлите. Вы представительница факультета, на котором учился сам Мерлин, и староста школы. Вам не позволительна неуверенность, — сурово произнес Снейп, выжидательно на нее глядя. Гермиона смирилась и, еще раз выдохнув, сказала, не поднимая взгляда на его лицо:        — Они напали на меня и Пэнси Паркинсон, когда мы дежурили тридцать первого января.       Снейп нахмурился сильнее.        — Вы сильно пострадали?        — Вообще-то… вообще-то да, — кивнула Гермиона. — Драко сказал, я была без сознания шесть дней, был риск, что я… ну… не приду в себя.        — А мисс Паркинсон? — отрывисто спросил Снейп.        — Она… — Гермиона запнулась. Ком вставал в горле, когда она собиралась только произнести это, а грудную клетку и вовсе сжимало при осознании, что Пэнси пережила это.        — Что?        — Амикус изнасиловал ее, — на одном дыхании сказала Гермиона, чувствуя, как глаза начинают намокать от слез.       Она посмотрела на Снейпа.       Тот выглядел так, будто его ударили поддых. Его и без того бледное лицо, казалось, помимо желтого приобрело сероватый оттенок. Рот приоткрылся в неверии, а глаза были широко раскрыты.       Не прошло и пары секунд, как Снейп моргнул пару раз, нахмурился сильнее прежнего и поджал губы. Его кулаки сжались, а взгляд бегал подобно потоку мыслей в его голове.       Вдруг он встал, с противным скрипом сдвинув кресло, на котором сидел, и навалился прямыми руками на стол.        — На самом деле… Пэнси, она… не первая, — глухо произнесла Гермиона.        — Кто еще? — резко спросил Снейп, не поднимая головы. В его голосе сочилась ледяная ярость.        — Астория Гринграсс… и… та девочка, что покончила с собой перед каникулами, Ромильда Вейн. Может… может кто-то еще, я… не уверена, — выдавила Гермиона, обняв себя руками.       Снейп шумно вдохнул, выдохнул и снова вдохнул. Он медленно выпрямился и, не глядя на Гермиону, повернулся к портретам.        — Разве я не велел вам сообщать мне обо всем, что происходит в стенах замка? — процедил Снейп. Некоторые из портретов, что не успели вновь притвориться спящими, стали переглядываться друг с другом. — Армандо?       Портрет, очевидно, Армандо Диппета оскорбленно нахмурился.        — Мы сообщали, Северус, — произнес он, будто с нежеланием глядя на Снейпа. — Но наши портреты не висят в каждом коридоре этого, несомненно, огромного строения. Мы не можем знать о каждой мелочи…        — Обесчестивание молодой девушки не входит в категорию мелочей, Армандо, как и убийство, Северус прав, — гордо подняв подбородок, заявила леди Элизабет Берк с портрета напротив. — Но мы действительно не могли об этом знать. Мы даже не знаем, где этот мерзавец совершил эти злодеяния!        — Зато мы знаем, по чьему содействию этот мерзавец попал в это священное место!       Его поддержали еще несколько портретов, другие начали им отвечать, и вскоре Гермиона перестала разбирать слова.        — Прекрати, Финеас, мы уже обсуждали это, — вдруг холодно прервал их другой портрет — портрет молчавшего до этого профессора Дамблдора. Словно под заклятием, остальные замолкли, глядя на последнего директора, как на святого, и Гермиона вместе с ними. — Произошло непоправимое, девушкам нанесен такой вред, который мы себе и представить не можем. Это нельзя оправдать ни отсутствием на местах наших портретов, ни, тем более, директорством Северуса. Всем нам известно, что он делает все, что в его усилиях. Мы должны были предусмотреть, что брат и сестра Кэрроу выйдут из-под контроля.        — Что вы предлагаете, Альбус? — спросил профессор Диппет, подобравшись.       Но Дамблдор молчал, задумчиво перебирая бороду. Словно осознав, что больше тот ничего не скажет, портреты, как один, перевели взгляды на хмурого Снейпа. Гермиона наблюдала за ними, как завороженная.        — Свяжитесь с другими портретами замка, велите им передавать всю информацию о чем-то… незаконном вам, и обо всем, что действительно требует внимания, сообщайте мне, — велел Снейп. — Леди Элизабет, второй ваш портрет в подземельях, я попрошу вас отправить ко мне Кровавого Барона сразу, как вы его встретите. Скажите, что дело неотложное. Необходимо, чтобы все привидения тоже были начеку.       Леди Элизабет и другие портреты согласно закивали. Большая часть из них тут же ушла за рамы выполнять приказания.        — Винки, — вдруг позвал Снейп, разворачиваясь к центру кабинета. Прямо перед ним возникла эльфийка. — Передай остальным и запомни сама: обо всем подозрительном сообщать напрямую мне, это ясно?        — Да, сэр! — воскликнула эльфийка. Ее глаза загорелись: она получила ответственное задание от самого директора.       Снейп продолжал хмуриться и напряженно о чем-то думать. Гермиона боялась напомнить о себе, как вдруг тот замер и сам поднял вопросительный взгляд на нее.        — Как вы выжили, мисс Берк? Мадам Помфри каждый последний день месяца отправляется за пополнением запасов для Больничного крыла, ее не было в школе в тот день.       Гермиона моргнула. Она замялась, отчего Снейп нахмурился сильнее.        — Отвечайте, мисс Берк!        — Я… — она отчаянно пыталась придумать причину, по которой могла выжить, отчего не успела поставить ментальный блок, когда профессор без всякого предупреждения вторгся в ее разум.       Она попыталась вытолкнуть его, не дать посмотреть, но Снейп не щадил ее, и вот уже воспоминания ее в Выручай-комнате, обхаживаемой считавшимися пропавшими Ханной Аббот и Джинни Уизли, пронеслись перед глазами.       Теперь Снейп знал, что Отряд Дамблдора воскрешен, и знал, где он скрывается.       И виновата была в этом Гермиона.       Что он собирался делать с этой информацией, она понятия не имела.       Но Снейп, кажется, не был зол. Скорее раздосадован и удивлен.        — Ну, конечно, а как же иначе… — пробормотал вдруг он едва слышно и потер лоб.        — Сэр, я…       Но Снейп жестом велел ей замолчать, и Гермиона послушалась. В сердце билась тревога.        — Винки, — вновь вдруг позвал он, и эльфийка появилась перед ним, все так же преданно глядя.        — Да, сэр!       Снейп молчал, словно окончательно обдумывая свое решение. Хмуро кивнув самому себе, он обратился к Винки:        — С этого дня ты, Добби и Кикимер будете каждый день доставлять еду в Выручай-комнату из рассчета на… скажем… трехразовое питание десяти человек, это ясно?        — Да, сэр! Винки все поняла, Винки передаст Добби и Кикимеру! — пролепетала она, едва не подпрыгивая от оказанной ей чести, и тут же с хлопком исчезла.        — Сэр, вы… — неверяще смотрела на него Гермиона, — вы… не накажете их…?       Снейп кривил губы, раздумывая над ответом.        — Стоило бы, — хмыкнул он. — Но полукровкам и самым пострадавшим необходимо убежище. В конце концов, если бы мисс Уизли не организовала партизанский лагерь в самом сердце школы, у нас было бы на один труп больше. Полагаю, избежание наказания достойная награда за это.       Гермиона искренне улыбнулась, расслабленно выдыхая.        — И да, мисс Берк, — вдруг начал Снейп. — С мисс Гринграсс вы, конечно, не столь близки, но… передайте мисс Паркинсон, что она может прийти в этот кабинет, если ей потребуется помощь… со стабилизацией эмоций.        — Сэр… вы… правда сделаете это? — пораженно раскрыв рот, спросила Гермиона.       Когда Снейп хмыкнул, она не удержалась и просто… обняла его.       Снейп замер.        — Мерлин, сэр, спасибо! — воскликнула Гермиона, краснея от смущения и почти мгновенно отстраняясь. — Я… обязательно ей скажу!        — Не сомневаюсь, — бросил он, не глядя на нее. — А теперь приступим к нашему занятию.

***

      Проводив Гермиону в кабинет Снейпа, Драко быстрым шагом пошел в сторону кабинета зельеварения. Он знал, что как только там появится, Слагхорн моментально исчезнет по каким-то, несомненно, очень важным делам. Но тем не менее Драко собирался как можно раньше справиться с очередным бесполезным зельем, которое велит ему приготовить Слагхорн, чтобы как можно раньше вернуться к директорскому кабинету и не заставлять Гермиону ждать.       Путь до подземелий занял у него приличное количество времени, и, разумеется, когда Драко открыл дверь, Слагхорн сглотнул и, подхватив со стола какие-то пергаменты, собрался выходить.        — Что ж, мистер Малфой, здравствуйте, — чуть нервно проговорил Слагхорн и, собираясь его обойти, пошел в сторону двери. — Ваше задание вновь на доске, а я пока… э-э… сбегаю к мадам Помфри, да… Надо обсудить с ней запас лекарственных зелий, конечно… но вы не беспокойтесь, в этот раз я точно успею вернуться до завершения вами работы!       Слагхорн натянуто улыбнулся, продолжая идти.       Драко знал, его «точно успею» всегда длилось несколько часов. Он даже не знал, сколько точно. Один раз Драко решил сидеть до последнего, пока тот не появится и просидел до самого отбоя, так и не дождавшись, а на следующий день услышал, что Слагхорн отправился в Хогсмид и появился в школе только ближе к обеду.       И Драко это порядком надоело. Слагхорн почти успел выскользнуть из кабинета, когда он, хмурясь, окликнул его:        — Профессор!       Слагхорн замер, с тоской глядя на дверь за спиной Драко.        — Да? У вас какой-то вопрос, мистер Малфой? — из вежливости спросил он, переминаясь с ноги на ногу.       Драко помялся, не решаясь, но все же сказал:        — Я не желал этого.       Глянув на Слагхорна непроницаемым взглядом, он увидел, как тот непонимающе нахмурился, а затем осторожно скользнул взглядом вниз по левой руке Драко.       Но тот просто раздраженно одернул лямку сумки на плече и прошел к столу, за которым обычно сидел.       За спиной хлопнула дверь.

***

       — Весьма недурно, мисс Берк, — заявил Снейп через полтора часа. — Но вы забыли о «подмене». Ни один талантливый легиллимент не поверит, что вы сумеете держать непроницаемую стену бесконечно. Окклюмент с огромным опытом не сумеет продержаться дольше пятнадцати минут при воздействии внешних факторов, не говоря уже о вас. Барьер вам необходим только для того, чтобы успеть привести свои мысли за ним в порядок и показать легиллименту то, что вы хотите показать, а не то, что он хочет увидеть.        — Знаю, — загнанно выдохнула Гермиона, смахивая с лица прилипшие волосы.        — Нет, не знаете, — сказал Снейп.        — Я знаю, сэр, но…        — Если бы вы знали, вы бы делали, мисс Берк, — отрезал Снейп. — А по тому, что я вижу, я никак не могу сказать, что вы знаете о понятии «подмена». Попадись вы Темному лорду, все ваши тайны, тайны вашего отца, семейства Малфоев, вашей подруги Уизли и даже мои будут раскрыты. Жизни многих будут загублены только потому, что «вы знаете», но не делаете, — скривил губы он, разворачиваясь и уходя за свой стол.       Гермиону укололо болезненное чувство вины.        — Простите, — пробормотала она, опустив голову.        — Ваши извинения вам не помогут, — просто сказал Снейп. — Вам необходимо бесконечно тренироваться, чтобы что-то получалось и получалось хорошо. Нельзя вызубрить теорию по сотне учебников и говорить, что у вас что-то выходит только поэтому. Вы будете бездарем, если будете так утверждать.       Гермиона кивнула, не смея поднимать взгляд.        — Я… я стараюсь, но я только недавно вышла из Выручай-комнаты и просто…        — Вы можете тренироваться, не прибегая каждый раз к помощи легиллимента, — прервал ее Снейп. Он помолчал еще немного и тяжело, устало вздохнул. — Поймите, мисс Берк, вас никто не станет заранее предупреждать, если вам придется встретиться лицом к лицу с Темным лордом.        — Это я понимаю, — сказала Гермиона. — Но я надеюсь, что… что не придется… это не значит, что я…        — Анастазию Трэверс похитили две недели назад, вам это известно, мисс Берк? — вдруг спросил Снейп, и Гермиона пораженно на него уставилась. Снейп смотрел на нее мрачным взглядом. — Вот и она об этом не знала, пока не очнулась в подземелье Малфой-мэнора среди других пленников.        — Ее… что? Но почему? — выдохнула она, бегая глазами по его лицу.        — Потому что ее отец отказал своему брату и не стал вступать в ряды Пожирателей смерти. Теперь его решили убедить более серьезным аргументом, — пояснил Снейп. Он внимательно и напряженно следил за ее лицом. — Знакомая ситуация, мисс Берк?

«…Вчера я получил письмо от Селвина: Пожиратели хотят, чтобы я присоединился к ним, то есть принял его метку. Пока мне удалось убедить их, что это необязательно, и я и без метки предан их идеалам, но не могу гарантировать, что это сработает надолго. Будь осторожна, очень тебя прошу, Гермиона».

      Гермиона замерла. Она хватала ртом воздух, неверяще глядя на Снейпа. Перед глазами стояло письмо Марвика.       Снейп нахмурился, подавшись чуть вперед. Он заговорил, но уже тише и даже мягче:        — Вот об этом я и говорю, мисс Берк. Вам необходимо без конца тренироваться. Никакие отговорки вам не помогут, как только вы окажетесь в Малфой-мэноре. А рано или поздно вы, к сожалению, там окажетесь. И ни я, ни мистер Малфой, ни кто-либо еще не сумеем это предотвратить: если мы попытаемся спрятать вас в вашем поместье, то по приказу министерства ваш отец не сможет не снять защитные чары с него. Но в ваших силах сделать ваше нахождение в мэноре наиболее безопасным как для вас, так и для ваших близких.

***

      Февраль подходил к концу, и матч с Хаффлпаффом был уже на носу. Из подготовки уже привычно выпало несколько недель, что было привычным для их сборной, но в этот раз каждый был на нервах.       Обойти Кэрроу не выйдет. Отказаться от игры — тоже.       Гермиона не могла перестать думать о том, что при любом раскладе пострадают люди. Она пыталась найти наименее болезненный расклад, и пока им был проигрыш их сборной, ведь сборная Хаффлпаффа почти полностью состояла из младшекурсников, из детей. В сборной Слизерина самым младшим был Малькольм, и пока Гермиона лучшим вариантом считала замену его и Имоджен кем-то, кто… кто более стойко сумеет перенести наказание от Кэрроу.       Разумеется, Блейз и Драко были против, потому что тогда Гермиону, по их мнению, тоже следует кем-то заменить, ведь ей от Кэрроу достанется больше остальных. Но заменить троих при отсутствии веской на то причины будет почти нереально. Кэрроу наверняка заинтересуются, что случилось с Гермионой, и тогда виноватой окажется и мадам Помфри, которая выпишет ей больничный.       Этого допустить было нельзя.       Гермиона устала думать о том, как облегчить жизнь свою и окружающих. Устала думать о том, как выжить.        — Гермиона? Ты как? — спросил Блейз, коснувшись ее плеча. Гермиона моргнула, возвращая своему взгляду осознанность.       Сегодня они дежурили в команде с Эрни МакМилланом и Сьюзен Боунс, заменившей Ханну Аббот на посту старосты Хаффлпаффа. Конечным местом встречи стал вестибюль у Большого зала, на них был патруль верхних этажей, но Блейз все равно каждые пять минут проверял состояние Гермионы, опасаясь, что она уйдет в воспоминания о произошедшем. Но, кажется, это именно его состояние нужно было проверять.        — В порядке, — натянуто улыбнулась Гермиона. — Правда, Блейз. Я в порядке.       Он поджал губы и отвернулся, быстро кивнув.        — Нам осталась пара коридоров до нее, — перевела тему Гермиона. В ее руках была сумка с баночками с мазями и бутылочки с самыми разными зельями для первой помощи. Мадам Помфри передала их через нее, как только Гермиона заявила о своей готовности помочь.        — Так почему тебя сделали посыльной? — поморщился Блейз.       Гермиона закатила глаза.        — Я уже объясняла, — сказала она. — Потому что мадам Помфри знает, что мне известно, где находится Отряд Дамблдора, и знает, что я, как староста, могу беспрепятственно ходить по коридорам после отбоя. Конечно, она миллион раз уточнила, точно ли я не собираюсь идти в одиночку, поэтому мне пришлось сказать, что я пойду с тобой.        — Но я ведь, вроде как, не знаю, что этот Отряд жив и все такое? — поинтересовался Блейз с наигранным удивлением. — Разве ты не раскрыла только что священную тайну?        — Разве ты не общался сам с Джинни, пока меня не было? — парировала Гермиона.       Блейз моргнул.        — С чего ты взяла?       Гермиона победно улыбнулась.        — Джинни рассказала. Где-то между попытками взорвать комнаты Кэрроу и перевязыванием моих ран в десятый раз за день, — проговорила она.       Блейз хмыкнул и, кажется, хотел еще что-то спросить. Но не стал.

***

       — Не хочешь сказать, куда мы идем? — полюбопытствовала Гермиона.       Ее руку сжимала прохладная сухая рука Драко.       Они шли по коридору первого этажа посреди ночи, когда на их пути не могли встретиться даже Кэрроу, несколько часов назад запершиеся в своих комнатах. И Гермиона бы тоже сейчас спала глубоким сном, если бы Драко, накануне убедивший ее остаться у него, не разбудил ее, когда на часах была половина третьего ночи.       От скоропостижной гибели его спасало то, что завтра было воскресенье, а Гермиона еще недостаточно проснулась, чтобы хорошенько его отчитать.        — Драко?       Драко самодовольно улыбнулся и продолжил хранить молчание. Гермиона насупилась.        — Знаешь, если бы сейчас не был конец февраля, я бы подумала, что ты собрался на пикник, — она странно покосилась на до ужаса стереотипную корзинку в его свободной руке. Затем Гермиона скользнула взглядом вверх, к его лицу, и моргнула: — Погоди, ты ведь не серьезно?        — О чем ты? — невинно спросил Драко, оглянувшись на нее на пару секунд. На его губах играла лукавая улыбка.       Гермиона потеряла дар речи.        — Драко, на улице в лучшем случае ноль! — возмутилась она. — Я сейчас, если ты забыл, даже мантию надеть не успела, и ты тоже! Ты понимаешь, что если мы пробудем на улице в таком виде дольше, чем хотя бы минут пятнадцать-тридцать, то мы точно простудимся? И вообще, ты уверен, что входная дверь сейчас открыта? По-моему…       Вдруг они остановились, а Драко продолжал весело улыбаться, будто и не слышал ее причитаний.       Встали они около какого-то обыкновенного кабинета, и Гермиона вконец растерялась.        — Еще претензии? — уточнил Драко и, убедившись, что Гермиона совершенно ничего не понимает, удовлетворенно провернул ручку.       Войдя внутрь, она замерла. Перед ними расстилалась лесная поляна. Над головами, там, где должен был быть потолок, было бескрайнее синее небо, усыпанное сияющими звездами. Все вокруг зеленело и цвело, будто за стенами замка был не февраль, а самый настоящий май.       Гермиона уже не была уверена ни в чем, но, кажется, она слышала журчание ручья где-то вдалеке и чувствовала легкие цветочные ароматы.        — Ну, как? — спросил Драко, со всем вниманием наблюдая за Гермионой.       Она пораженно и недоверчиво на него посмотрела и прошла дальше. Поляна была слишком большой, чтобы уместиться в обычном кабинете. Гермиона была уверена, здесь наложены чары незримого расширения.        — Это… Мерлин, это невероятно! — воскликнула она, продолжая оглядываться вокруг. — Я не… я не понимаю, как ты это сделал, Драко? Это же… Здесь столько чар, и…       Драко хмыкнул и, закрыв дверь за собой, подошел чуть ближе.        — Мне приятно, что ты такого обо мне высокого мнения, но я при всем желании это не устроил бы, — проговорил он.        — Но… я не понимаю, — поморщилась Гермиона. — Это ведь… В «Истории Хогвартса» об этой комнате не было ни слова, как…        — Потому что эта комната появилась гораздо позже, чем ваша с Пэнс излюбленная «История», — протянул Драко. Его голос сочился сарказмом. — Это кабинет прорицаний.       Гермиона недоверчиво на него взглянула.        — Знаешь, я больше верю в то, что ты сам все это сделал.       Драко цокнул языком.        — Зря, — заявил он. — Если ты помнишь, когда здесь была Амбридж, она уволила эту… как ее… Трелони. Ну, ту, что и вела тогда прорицания, — Гермиона кивнула. — Вместо нее покойный Дамблдор пригласил не обычного профессора, а чертового кентавра. И, чтобы четвероногому не пришлось идти по лестницам в башню и забираться на чердак, ему организовали кабинет здесь. Чары, соответственно, дело рук Дамблдора.        — Невероятно, — покачала головой Гермиона и в очередной раз огляделась вокруг. — Но откуда ты об этом узнал? Помнится, кое-кто перестал ходить на прорицания, дай-ка вспомнить… ах да, сразу как узнал, что от них отказалась я, — весело глянув на него исподлобья, поинтересовалась она. Драко фыркнул.        — У меня свои источники, — заявил он и подмигнул.        — Знаю я эти источники, — улыбалась Гермиона. — Начинается на «Бле-» и заканчивается на «-йз Забини».        — Между прочим, там и Пэнси участие принимала, — почти оскорбленно сказал Драко и, подняв корзинку на уровень глаз, покачал ею: — Пикник?       Гермиона, улыбнувшись еще шире, уверенно кивнула. Она подошла ближе, открыла одну из створок корзинки и удовлетворенно отметила наличие покрывала. Кажется, того, что должно было лежать на кровати Драко.        — Так получается, у вас сговор? — с наигранной обидой спросила Гермиона.        — Он самый.       Одно за другим, они вынули из корзинки все, что там было, и очень скоро на покрывале оказались тарелочка с фруктами, какие-то булочки и что-то вроде сэндвичей. Все, как в маггловских мелодрамах, и у Гермионы просто не мог не родиться вопрос:        — Откуда ты это все взял?       Он пожал плечами.        — Корзинку трансфигурировал из шкатулки. Еду любезно попросил приготовить домовиков, — просто сказал Драко.        — Неужели в магическом мире приняты пикники на пледе с корзинкой и сэндвичами? — вздернув брови, поинтересовалась она. Драко замялся.        — Этого сказать не могу, — уклончиво проговорил он и, маня Гермиону за собой, сел на покрывало, вытянув свои длинные ноги. — Вообще-то говоря, я до этого момента не до конца представлял, как выглядит сэндвич. И до сих пор не представляю, какой он на вкус.       Гермиона прищуренно на него глянула.        — И откуда же ты это узнал? Не из головы ведь вытащил, — проговорила она, жадно вглядываясь в его лицо.       Драко хмыкнул, будто ему было неловко об этом говорить, что только больше подогрело ее интерес, и она придвинулась ближе. Драко, глядя на нее, насмешливо усмехнулся.        — Признаться, между школьными учебниками и серьезной литературой я летом в вашей, мисс Берк, библиотеке, почитывал маггловские любовные романы, — сказал он, отводя взгляд.        — Серьезно? — округлила глаза Гермиона, отчего Драко, кажется, стало еще некомфортнее. — Мерлин, Драко, какая прелесть!       Она весело рассмеялась и легко поцеловала его в щеку.        — Так, значит, ты никогда не пробовал сэндвичи…?

***

      Ночное небо, воссозданное чарами в одиннадцатом кабинете на первом этаже, сияло созвездиями.       Вся еда давно была съедена, тарелки собраны обратно в корзину, чтобы добросовестно вернуть их все домовикам на кухню, и теперь они просто лежали на покрывале, утащенном с кровати Драко, и разглядывали звезды. Гермиона не помнила, когда в последний раз она чувствовала себя настолько хорошо и умиротворенно.        — Должна признать, — начала Гермиона, и Драко сразу повернул голову к ней, — я никогда еще до этого не ела сэндвичей с бананом и медом или с ростбифом и грибами. Но домовики очень хорошо постарались.        — Думаю, они тоже ни разу не слышали, как готовить обыкновенные сэндвичи, — задумчиво, словно это действительно было для него поводом для дискуссии, протянул Драко. Гермиона улыбнулась.        — Если у них будет депрессия из-за того, что они не сумели в точности выполнить приказ, то в этом виноват будешь ты, — заявила она, больно ткнув его пальцем в плечо. — А значит, и извиняться будешь ты.        — Нет, пощади, — поморщился Драко, потирая пострадавшее плечо. — Я буду сначала час им внушать, что они хорошие и ни в чем не виноваты, а потом еще два убеждать, что извиняться за то, что я перед ними извинился, им не нужно.       Гермиона вновь улыбнулась и подняла взгляд на небо. Звезды сияли ярче, чем в самую ясную ночь.        — Спасибо, — проговорила она едва слышно.       Драко повернул голову к ней и непонимающе поморщился.        — За что?       Гермиона пожала плечами и посмотрела на него: глаза Драко в ночной темноте казались такого глубокого цвета, что Гермиона с трудом смогла бы описать их оттенок.        — За это все, — сказала она, мягко улыбаясь. — Ты вообще самый лучший человек на этой планете.       Драко самодовольно улыбнулся. Он прошелся взглядом вниз по ее лицу и обратно, словно запоминая, и Гермиона, не пытаясь сдержать эмоции, поцеловала его.       Ее переполняла нежность, чувства просились на свободу. Драко был для нее самым важным элементом в жизни, и Гермиона слабо себе представляла, как она сложилась бы без него. Это казалось немыслимым, совершенно невозможным, Драко будто был фундаментом, на котором держалось все остальное. Не будь его, все остальные аспекты жизни Гермионы стали бы хрупкими, она была в этом убеждена.       Она не верила, что в какой-то из вселенных они могут быть не рядом.

***

      Время продолжало идти, и к началу марта все больше учеников страдало от рук Кэрроу, несмотря на меры, предпринятые Снейпом, и все больше учеников находило защиту в стенах Выручай-комнаты.       Гермиона, принося лекарства от мадам Помфри, говорила с Джинни, и когда та узнала, что это Снейп приказал домовикам кормить их, сперва подумала, что ослышалась. Джинни разрывалась между злостью на Гермиону, что та позволила Снейпу вообще узнать о них, и поведением Снейпа, которое так разнилось с картиной, которую годами выстраивал ее мозг.       В ответ Джинни поделилась, что Выручай-комната, когда и этой еды стало не хватать, открыла им новый потайной коридор, ранее до этого никому не известный. И Гермиона сперва не поверила в это, но затем высоченная картина над камином в комнате открылась и из-за нее появился Симус Финниган. Он был покрыт синяками и ссадинами, которыми Кэрроу награждали его с завидной регулярностью, лицо его казалось тусклым, будто лишенным жизни, но в руках у него был увесистый мешок с едой.       Ход вел в Кабанью голову в Хогсмиде, а еду им отправлял не кто иной, как брат покойного директора, Аберфорт Дамблдор. В голове это совершенно не укладывалось.       Впрочем, несмотря на Кэрроу, все, кто был в состоянии это делать с относительной безопасностью для себя, исправно посещали все занятия, пусть и с кислой миной на лице. Многие, особенно младшие курсы, совершенно не понимали, как в такое время можно учиться и усваивать информацию, когда война все разгоралась.       Волдеморт терроризировал даже самые отдаленные уголки Британии, магической и немагической. Об этом, разумеется, нигде напрямую не упоминалось, но по тому, откуда ученикам приходили вести о гибели их близких, было ясно, что Волдеморт в шаге до того, чтобы расширить свою власть и на материк. От мыслей об этом Гермиону каждый раз пробирал ледяной ужас.       Новостей о Гарри слышно не было.       Зато новости от Марвика были: в конце февраля с ним вновь связались Пожиратели, но в этот раз Долохов, и, кажется, его не устроил отказ. Марвик не просто просил, он умолял Гермиону быть осторожнее, а она вспоминала разговор со Снейпом и, борясь со сковывающим страхом, посвящала окклюменции все свое свободное время. И не зря: когда Гермиона третьего марта, за несколько дней до матча с Хаффлпаффом, вышла с дополнительного занятия у мадам Помфри, она почувствовала на себе действие парализующего заклятия. Последним, что она помнила, было лицо Алекто, со злорадством ее разглядывающей.       После этого наступила темнота.