***
— И что было потом? — Потом… потом он побежал через весь сад, запинаясь и чуть не падая, к нам с Нарциссой, крича: «Мама! Папа! Они хотят меня съесть!». Мы смотрим: а павлины как стояли около дальней стены, так там и стоят. Только смотрят удивленно, — сказал мистер Малфой с теплой ностальгической улыбкой, и Гермиона весело засмеялась. — Цисси, конечно, настояла после того случая сделать для них хорошее ограждение, чтобы Драко больше не забирался к ним в дом, но он больше, вроде, и не собирался. Должен сказать, мисс Берк, Драко с того момента в принципе не очень тепло к ним был настроен. Гермиона вновь зашлась смехом, не веря, что гордый и уверенный в себе Драко мог когда-либо в слезах удирать от павлинов. Они сидели на своих привычных местах вот уже третий час, и почти все это время мистер Малфой вдавался в воспоминания: рассказывал то о Драко, то о той истории с помолвками между ним и Фанси и Нарциссой и Марвиком, то о чем-то совсем отвлеченном. Гермиона понимала, что это что-то совсем нетипичное для мистера Малфоя по его отстраненному взгляду, странной улыбке на губах и тону, с которым он обо всем этом рассказывал, но в то же время он казался ей таким… настоящим. В этом, наверное, и была его странность: мистер Малфой никогда и никому не показывал себя настоящего. И один тот факт, что он внезапно стал сентиментальным (Драко говорил об этом уже давно, но сейчас Гермиона и сама это увидела), очень настораживал. Что-то явно было не так. Но верить в это, честно говоря, не хотелось. — Да… так о чем это я? — после минуты молчания заговорил вдруг мистер Малфой. — Ах да, мисс Берк, я хотел попросить вас об одолжении. — Каком же? — с удивлением спросила Гермиона и насторожилась. Мистер Малфой опустил руку во внутренний карман своей мантии и достал оттуда что-то очень маленькое. Затем он, всем своим весом опираясь на трость и сбито дыша, будто делал тяжелейшее физическое упражнение, поднялся с кресла, и небыстрыми шагами дошел до Гермионы — в свои, наверное, сорок с небольшим он казался глубоко пожилым человеком. — Я хотел бы, чтобы вы передали это Драко, как выпадет возможность, — сказал мистер Малфой и протянул ей раскрытую ладонь: не ней лежал небольшой перстень. — Я убежден, вы еще точно встретитесь. Гермиона недоуменно нахмурилась. — Но, мистер Малфой, разве вы с ним не должны увидеться скорее? Я думаю, Драко должен здесь появиться… ну… скоро. Скоро ведь пасхальные каникулы, не так ли? Он поджал губы, будто его одолевало сильнейшее сомнение. — Верно, мисс Берк, верно, — наконец, кивнул мистер Малфой. — Однако я все же попрошу, чтобы это было у вас, пока Драко здесь не появится. Кто знает, что может произойти? Гермиона, все еще недоверчиво глядя на него, аккуратно взяла перстень-печатку и стала его рассматривать: белое, конечно, золото и фамильный герб. Все по канонам семьи Малфой. — Будьте аккуратнее, в нем письмо, — сказал мистер Малфой, и Гермиона подняла на него вопросительный взгляд. — Прямо под гербом… ну, Драко знает, как его открыть. В крайнем случае, передайте кольцо Нарциссе… если… если увидете ее. Она… ей тоже стоит… прочесть. — Я поняла, мистер Малфой, — проговорила негромко Гермиона и ее грудь сжал ком дурного предчувствия. Она попыталась улыбнуться: — Что ж, буду ждать, когда вы придете за кольцом: это будет значить, что Драко здесь. Мистер Малфой ответил ей такой же улыбкой. — Конечно, — сказал он. — Что ж, я, пожалуй, пойду. Не буду вас больше отвлекать от чтения, мисс Берк. — Вы и не отвлекали, — просто произнесла Гермиона. — Буду ждать вас снова, мистер Малфой. Мистер Малфой усмехнулся своим мыслям и протянул: — Да, мисс Берк. В отсутствие нас с Нарциссой… — Он окинул ее изучающим взглядом. — Это хорошо, что рядом с моим сыном есть такой человек, как вы. Будто не сказав ничего удивительного, он просто развернулся и направился к выходу из комнаты. Ему удалось сделать всего несколько шагов, прежде чем мистер Малфой зашелся ужасным, болезненным кашлем: Гермиона заметила, что его приступы все ухудшались и ухудшались, и сейчас он был настолько сильным, что мистер Малфой, держась одной рукой за трость, схватился другой за кресло и еле держался на ногах. Гермиона в секунду подскочила с кровати и как раз вовремя, чтобы подхватить мистера Малфоя под локоть, когда трость подвернулась, и он едва не потерял равновесие. — Так, мистер Малфой, присядьте, я налью вам воды, — пробормотала она, усаживая его обратно в кресло. Преодолев половину комнаты в пару шагов и налив полный стакан воды, она вернулась к мистеру Малфою и протянула его ему. И пока отец Драко пытался бороться с приступом кашля, Гермиона прилагала все усилия, чтобы отгонять мысли: мистер Малфой очень и очень плох.***
Драко запретили покидать стены замка на пасхальных каникулах, и если, с одной стороны, он был рад, что не придется встречаться лицом к лицу с пожирателями и Волдемортом, то с другой стороны, он слишком сильно хотел увидеть Гермиону и отца в мэноре и маму в Берк-хаусе, чтобы этому радоваться. Апрель подходил к концу, Блейз и Пэнси были дома, а Драко всячески пытался заниматься чем угодно, даже подготовкой к ТРИТОНам, только бы не думать о постоянной угрозе над Гермионой. Драко не был идиотом и прекрасно понимал, что она — прекрасный рычаг давления не только на Марвика, но и на него самого. С момента ее похищения ему следовало вести себя тише воды и ниже травы. Вот и сейчас Драко сидел в своей комнате в подземельях Слизерина и всеми силами пытался сосредоточиться на программе зельеварения за пятый курс. В этот раз его прервали распахнувшаяся дверь и Блейз, вихрем влетевший в его комнату за три дня до запланированного возвращения с каникул. — Они забрали ее, — бросил Блейз отрывисто. — Забрали и мучают ее! Они… они… — Блейз, что произошло? — нахмурился Драко и встал со стула в ту же секунду, как заметил красные глаза друга. Тот смотрел на него совершенно потерянно. Помедлив каких-то пару секунд, Блейз, ни слова не говоря, выложил на стол Драко прядь черных, как смоль, густых волос поверх колдографии, на которой Фенрир Сивый держит дергающуюся в панике мать Блейза. Драко приложил все усилия, чтобы не потерять дар речи и спросить: — Сколько…? — Три, — сказал Блейз. — Три чертовых дня, Драко! Чтобы принять гребаную метку! Драко не успел и слова сказать, как раздался стук в дверь. Он хотел его проигнорировать, но постучали еще раз, и Блейз сам резкими движениями преодолел расстояние до двери и распахнул ее. — Что? — почти рявкнул он, и девочка-второкурсница покраснела от смущения и испуга. — Я… меня… ну… — Успокойся и скажи, что случилось, — спокойно сказал Драко, пока в его голове одна за другой проносились мысли, как помочь Блейзу. Ни одной дельной не было. Девочка опустила руку в карман мантии и вытащила оттуда кусок пергамента, сложенный пополам и запечатанный директорской печатью. — Профессор Снейп попросил передать это тебе, Драко, — проговорила девочка, отводя взгляд. Драко нахмурился и, подойдя ближе забрал пергамент. — Спасибо, — сказал он и, дождавшись, пока девчонка уйдет, закрыл за ней дверь. — Что там такое? — отрывисто спросил Блейз, прожигая взглядом письмо. — Позже посмотрю, — произнес Драко. — Сейчас не до этого. — Читай, — почти приказным тоном велел Блейз. — Я должен отвлечься, уже сутки думаю о маме. Я не могу больше, я не… короче, читай, Драко, пожалуйста, — проговорил он и почти с мольбой посмотрел на Драко. Драко нахмурился, но подчинился. Вскрыв печать, он развернул пергамент.«Мистер Малфой, ваш отец умер прошлой ночью от воспаления легких вследствие иммунодефицита. Похороны назначены на 29 апреля, вы сможете отправиться в Малфой-мэнор через камин в моем кабинете. Не наделайте глупостей.
P.s. Примите мои соболезнования. С.С».
***
День выдался теплым и солнечным. Он словно клялся, что через месяц настанет самое прекрасное и беззаботное лето за последние годы, что в воздухе будет стоять запах ягод и мороженого из кафе Фортескью. Какая ирония, что именно в этот день Драко стоял в полном одиночестве на семейном кладбище у свежей могилы собственного отца. Погода была безветренной, было даже жарко в плотной черной мантии на открытом солнце, но Драко словно этого не замечал. Он продолжал раз за разом всматриваться в надгробный камень:«Люциус Малфой 1959-1998».
И это все. Драко изнутри раздирало осознание, что его родной отец, делавший все для семьи, не получил даже дежурных слов в духе «любимый муж и отец», как это принято у большинства семей. Драко никто не спросил о том, как именно его отец должен быть похоронен, и тот остался безликим именем на родословной фамилии Малфой. Когда-то лорд, правая рука министра, теперь был без малейших почестей закопан в землю, как простейший бродяга, и даже родной сын об этом не узнал бы, не скажи ему об этом Снейп. Драко провел рукой по лицу, стирая непрошенные слезы, и подавил всхлип. Он обязан быть сильным, обязан держать равнодушную маску на глазах у других Пожирателей, потому что именно этого хотел бы от него отец. Драко поднял голову к небу: стая птиц — грачей, вероятно, пролетала над особняком. Мимо проплывали белесые облака. Пришло время принимать окончательное решение. — Тейси, — негромко произнес он, но этого хватило, чтобы рядом появилась эльфийка. — Благородный хозяин Драко хотел видеть Тейси? — чуть ли не с надеждой глядя на него, спросила она. — Да, Тейси. Как… наши гости к тебе относятся? — спросил Драко, с разочарованием рассматривая ее грязную наволочку и синяки с ссадинами по всему маленькому телу. Тейси запереживала и растерялась, ее глаза забегали, и она спешно пробормотала: — Тейси не смеет жаловаться на гостей хозяина! — Тейси, я разрешаю тебе ответить сейчас честно: как они к тебе относятся? — твердо произнес Драко. Тейси опустила глаза и стала переступать с ноги на ногу. — Я… хозяин Драко, они… они ругают Тейси… вчера Тейси провинилась, она заправляла кровать господина Мальсибера справа налево, а не слева направо, как велел господин Мальсибер, и господин Мальсибер отругал ее… он… — Что Мальсибер сделал, Тейси? — Господин Мальсибер взял Тейси за наволочку и тринадцать раз ударил Тейси головой о прикроватную тумбу… Но Тейси сама виновата! Тейси забыла выполнить указание господина Мальсибера! — Прекрати, Тейси, тебе не за что себя корить, — велел ей Драко, и Тейси виновато прижала уши к голове. Драко вздохнул. — Так, слушай, Тейси, очень внимательно. Тейси подняла на него преданные глаза, полные искренности. — Тейси слушает, благородный хозяин Драко! — Когда я тебе скажу, ты должна будешь тут же появиться, взять меня за руку и аппарировать… — Драко задумался на секунду, но тут же нашелся с местом: — На Тотнем-Корт-Роуд. В Лондоне, это рядом с Косым переулком, но в маггловском мире. Да, Тейси, аппарируешь на Тотнем-Корт-Роуд вместе со мной и теми, кого я буду держать. Но только по моей команде. Ты меня поняла? Тейси закивала головой, и Драко добавил: — Прямо сейчас можешь отправиться и осмотреться, чтобы знать, куда аппарировать, но имей в виду, что никто кроме нас с тобой об этом знать не должен. Поэтому как только кто-то в доме тебя зовет, ты должна явиться, хорошо? — Да, благородный хозяин Драко! Тейси все сделает, как сказал благородный хозяин Драко! — Хорошо. Теперь можешь идти, — сказал Драко, и Тейси, поклонившись, с хлопком исчезла. И как раз вовремя, потому что на кладбище появился Петтигрю, чтобы, очевидно, позвать Драко на церемонию посвящения Блейза. У них было три дня, чтобы придумать способ, хоть какой-нибудь, как Блейзу избежать метки. Первый день они были не в полную меру продуктивны, из-за состояния Блейза и новости о смерти отца Драко. Но на следующий они вдвоем перебрали все возможные и невозможные варианты, и каждый из них потенциально приводил к провалу. На третий Блейз заявил, что принял решение: он ни за что не поставит под удар собственную мать, поэтому примет метку. Драко пытался отговорить его, убедить подумать еще немного, потому что это не шутки, а прямой билет до Азкабана, но Блейз был непреклонен. Церемония посвящения по «случайному» стечению обстоятельств была запланирована на тот же день, что и похороны отца Драко. При входе в поместье Драко обдало неживым холодом. Будто не было здесь никогда семейного уюта и теплых воспоминаний, будто это место всегда было лишь ночлежкой для Пожирателей смерти и прочего сброда, подчиняющегося Волдеморту. Драко не хотел когда-либо сюда возвращаться. Он не верил, что когда-нибудь сможет быть здесь счастливым. — Сюда, — пробормотал Петтигрю и прошел в главную гостиную мэнора. Драко шел следом. «Держи лицо», — велел он себе, когда перед ним оказались с полдюжины Пожирателей, видимо, оказавшихся в этот день в доме, с Беллатрисой во главе. Блейз стоял чуть поодаль, не подавая вида, что его сотрясают ужас и паника. Драко подошел к нему. — Я не буду спрашивать, как ты, — сказал он. — И на том спасибо, — нервно пробормотал Блейз. Он облизнул губы от напряжения. — Но я скажу тебе: успокойся, — добавил Драко, и Блейз одарил его колючим, обозленным взглядом. Драко проигнорировал. — Чем больше ты показываешь им свою слабость, тем сильнее они хотят выбить тебя из колеи. Чем скорее возьмешь себя в руки, тем легче все пройдет. — Легче пройдет? — хмыкнул Блейз. В его глазах вновь заплескался страх. — Как вообще это может пройти легко? — Не легко, а легче, — поправил его Драко. — Ты… — Нас маловато, — прогремел чей-то голос — это был Феликс Розье, вступивший в ряды Пожирателей несколько месяцев назад. — Не хватает свидетелей, чтобы магический контракт вступил в силу. Беллатриса, очевидно, бывшая за главную в отсутствие Волдеморта (как она заявила, «Повелитель странствует»), недовольно нахмурилась и посчитала присутствовавших. — Вот дьявол, — бросила она, оскалив зубы. — Ты прав. Нас шестеро. Я уверена, что было семь… — Яксли ушел минут двадцать назад, — ответил ей Розье. — Сказал, что не хочет тратить свое время на такую мелочь. — Мелочь? — возмутилась Беллатриса. — Да как он смеет! Это приказ нашего Повелителя! Мальчишка должен быть посвящен сегодня же! — Может, привести девчонку? — прозвучал осторожный голос Петтигрю, и Драко с Блейзом переглянулись. Если это то, о чем они оба подумали… — Какой смысл, если она не носит метку? — хмуро спросил Розье. — Вот именно, Хвост, — хмыкнула Беллатриса. — Она бесполезна. К тому же, она пленница, нечего всякому сброду устраивать экскурсии. — Но, с другой стороны, Повелитель собирался посвятить в наши ряды ее отца, а позже, может, и ее саму. С момента, как метка будет на ее руке, контракт обретет полную силу, — вставил кто-то, чьего имени Драко не знал, но зато в голове появилось осознание, а в груди сжалось комом беспокойство. Речь шла о Гермионе. Он был в этом убежден. Беллатриса нахмурилась, явно задумавшись, и ее взгляд скользнул по присутствовавшим, остановившись на мгновение на Драко. Она едва заметно усмехнулась и сказала: — Черт с тобой, Хвост, тащи девчонку. В голове Драко одна за другой проносились мысли, как же использовать ситуацию в свою пользу: он мог бы подгадать момент и с помощью Тейси аппарировать прочь из мэнора вместе с Гермионой и Блейзом, но этого Забини ему никогда бы не простил: в подземельях все еще оставалась его мать. И страшно представить, что с ней будет, если они втроем сбегут прямо из-под носа Пожирателей и Волдеморта. Кроме того, как только Волдеморт узнает о предательстве, Драко не жить. Он с досадой закусил щеку изнутри и скользнул взглядом по Блейзу: тот был настолько сосредоточен на попытках успокоиться, что ждать от него помощи при побеге не приходилось. — Драко, встань здесь, — велела Беллатриса и указала на место между собой и Розье. Это, наверное, стоило расценить, как огромную честь — стоять по правую руку от самой Беллатрисы, но Драко испытал от этого лишь огромный дискомфорт. Положив Блейзу руку на плечо, как бы желая удачи, он отправился в круг. Вскоре появился Хвост, и Драко с нетерпением посмотрел в его сторону: Хвост, вцепившись ей в плечо, вел Гермиону со связанными руками через всю гостиную. Выглядела она прекрасно, несмотря на два месяца, проведенные в заточении в холодном замке: только бледной и сильно похудевшей, но в остальном отец не соврал: условия он ей обеспечил отличные. Гермиона опасливо озиралась по сторонам, натыкаясь взглядом то на одного, то на другого пожирателя, прежде чем она заметила сначала Блейза, а затем и Драко. Потерянное выражение ее лица сменилось на непонимающее и напряженное, и она поджала губы. — А с каких это пор у нас пленники такие чистенькие ходят? — хмыкнул Розье, окидывая Гермиону подозрительным взглядом. Беллатриса закатила глаза и презрительно фыркнула: — Это все Люциус. Понятия не имею, в честь чего, но он очень настаивал, чтобы девчонку под его ответственность держали в комнате, а не в камере, — заявила она, и махнув рукой куда-то в сторону от себя, сказала: — Хвост, поставь ее там и не спускай глаз. Любые неприятности, которые она доставит, станут твоими неприятностями. — Дайте-ка угадаю, — протянул тот не известный Драко пожиратель, — это как-то связано с тем, что младший Малфой сохнет по ней? Пожиратель, а вместе с ним и двое других, зашлись мерзким гоготом. Драко поморщился и переглянулся с Гермионой: на ее лице было совершенно незаинтересованное выражение, но глаза горели страхом и поддержкой. Драко едва заметно ей кивнул и посмотрел в сторону Блейза: тот стоял, погруженный в свои мысли, и едва не дрожал от страха. — Закройся, Селвин, — лениво протянула Беллатриса, но было видно, что она полностью его поддерживает. — Пора приступать. Поражало, как быстро из неорганизованного сброда пожиратели могли превращаться в выдрессированных и дисциплинированных бойцов. Вот и сейчас, стоило Беллатрисе призвать их к порядку, как все замолкли и выстроили идеальную окружность. — Забини, встань в центр, — велела Беллатриса и, когда Блейз не пошевелился, видимо, опешив, рявкнула: — Живее, мальчишка! Блейз собрался с духом и прошел вперед, встав прямо напротив Беллатрисы и словно глядя сквозь нее. Драко поймал взгляд Гермионы: она была напугана и совершенно ничего не понимала. Беллатриса начала читать заклинание, и пусть Драко не мог разобрать ни слова, он кожей чувствовал, как темная магия наполнила гостиную. Драко никогда раньше такого не видел: его метка была поставлена самим Волдемортом. Ему для этого нужны всего одно слово и палочка: никаких свидетелей, никаких длинных заклятий. Все потому что он имел право принять в ряды пожирателей смерти кого угодно, для этого ему не было необходимо советоваться с кем-то еще. Когда ритуал проводил кто-то другой, ему было необходимо одобрение еще шести других пожирателей. Драко видел, как языки черной магии исходят из палочки Беллатрисы, проходят через него, Драко, затем через всех пожирателей и Гермиону, сжавшуюся от жутких ощущений, и, замкнув круг, окутывают левую руку Блейза. Его лицо скривилось от боли. Драко не знал, сколько это продлилось, но Блейз, казалось, едва стоял на ногах. В какой-то момент он упал на колени, схватившись за руку повыше локтя, и Драко видел, как Гермиона дернулась ему на помощь, но жестом велел ей стоять на месте. Драко самого рвало ощущение собственной бесполезности, но в душе теплилась надежда, что если седьмым свидетелем стала Гермиона, то контракт будет недействительным. Он надеялся, что ритуал закончится, а рука Блейза останется такой же чистой, как и прежде. — …Morsmordre! — закончила Беллатриса, и черная магия, прежде окутывавшая их всех, устремилась к Блейзу и, повалив его на пол, рассеялась, оставив после себя грубо очерченную черную змею, выползающую из черепа, на его предплечье.***
Когда церемония подошла к концу, практически все пожиратели поспешно покинули Малфой-мэнор. Такое бывало крайне редко, но теперь каждый из них явно имел какое-то свое задание, которое непременно необходимо выполнить, ведь иначе Повелитель будет недоволен. В поместье помимо Драко, Блейза и Гермионы остались Беллатриса, Хвост и недавно прибывший Мальсибер. Беллатриса, как бы она ни хотела скрыть этот факт, была очень вымотана заклинанием, а потому, великодушно позволив Блейзу увидеться с матерью, а Драко остаться с Гермионой, она ушла из гостиной. Хвосту никаких указаний выдано не было, однако, помня угрозу Беллатрисы, он старался не отходить слишком далеко от гостиной и приглядывать за Гермионой. Хотя, впрочем, оставаться в самой гостиной ему запретил уже Драко на правах полноправного теперь хозяина Малфой-мэнора. — Он будет в порядке, — негромко сказал он, видя, что Гермиона вот уже десять минут не отводит беспокойного взгляда с Блейза: тот был в противоположной части гостиной и общался с матерью. Миссис Забини рыдала, глядя на руку сына, а он только безэмоционально гладил ее по волосам. — Думаешь? — с сомнением спросила Гермиона. Они вдвоем сидели, держась за руки, на неприметном относительно гостиной диване у дальней стены: чтобы заметить Драко и Гермиону при входе в комнату, нужно было хорошо осмотреться. — Это же Блейз, — просто сказал Драко, будто это все объясняло. — Он сильный. Он справится. К тому же… — К тому же — что? — с надеждой глядя ему в глаза, спросила она. — К тому же, есть надежда, что метка не будет защитана, — сказал Драко, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ее ладони. — Почему? — поморщилась Гермиона. Драко собирался объяснить ей, как вдруг в гостиную, не церемонясь, вошел Мальсибер и развалился в кресле около камина. — У нас гости, дорогуши, отлипайте друг от друга! — заявил он и, кажется, устроился по-удобнее. Драко нахмурился и выпрямил спину. — О чем ты говоришь? — спросил он. — О гостях, Малфой, о гостях, — проговорил Мальсибер. — Я отправил Хвоста. Он откроет дверь, приведет гостеньков сюда и пойдет за Беллатрисой. И это все, пока ты сидишь здесь и милуешься с девчонкой. Но я все понимаю, она, конечно, очень ничего. — Закрой рот, Мальсибер, — оборвал его Драко и в ту же секунду почувствовал, как Гермиона предостерегающе дернула его за рукав мантии. — Ой-ой-ой, мы что это, обиделись, что ли? — фыркнул Мальсибер и рассмеялся. — Порадовался бы, что девку твою заценили! Я ж не для себя. Хотя, конечно, не будь тебя… И это сокровище все это время было здесь! И как это я… упустил… Мальсибер вновь окинул оценивающим взглядом Гермиону и досадливо цокнул языком, отворачиваясь. Гермиона поморщилась в недовольстве, пока Драко раздраженно переглянулся с Блейзом. Тот ответил мрачным, но понимающим взглядом. Миссис Забини продолжала плакать. Послышался шум в холле, и Драко решил подняться. Рука интуитивно легла на палочку. Гермиона поднялась следом, послушно встав за спину Драко, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Блейз старательно успокаивал мать, поглядывая на арочный проход, и один только Мальсибер, казалось, чувствовал себя хозяином положения. — Мы поймали Поттера! — торжественно объявил Фенрир Сивый, входя в гостиную и таща за собой невысокого темноволосого парня со страшно опухшим лицом. Драко замер. «Мы поймали Поттера!» Слова эхом прозвучали в его голове, и Драко не поверил. Не может такого быть. В его руку вцепилась в страхе Гермиона. Блейз у противоположной стены поднялся на ноги, оставив свою мать на диване, и неверяще переглянулся с Драко. Быть такого не может. Мальсибер выпрямился на диване и почти сразу вскочил на ноги. Сивый и егеря, вошедшие вслед за ним с другими пленными, среди которых Драко опознал Лонгботтома и, кажется, Дина Томаса. Четвертым был гоблин. Другим аргументом в пользу того, что в руках у Сивого не Поттер стало то, что с ними не было Уизли. А Уизли всегда и везде таскается за Поттером. И все бы ничего, если бы Драко не вспомнил ту статью, вышедшую несколько месяцев назад, согласно которой Уизли творит беспредел в совершенно другой компании в отсутствие Поттера. «Чертовски плохо». — Что у вас здесь? — раздался ледяной голос Беллатрисы, вошедшей в гостиную и обошедшей егерей и пленников кругом. Она осмотрела каждого и вскинула брови: — Кого я вижу! Не уж-то сам мальчишка Лонгботтом! — ее лицо исказила омерзительная улыбка, и она спросила: — Как мама с папой? Все хорошо? В глазах Лонгботтома загорелась ярость, он дернулся, намереваясь, видимо, прямо сейчас, сразиться с Беллатрисой, несмотря на кровоточащий порез на ноге, но Струпьяр, егерь, держал его достаточно крепко. Беллатриса на этот выпад лишь довольно ухмыльнулась и продолжила рассматривать пленников. Наткнувшись взглядом на опухшее лицо парня, в котором Драко, приглядываясь, все отчетливее узнавал Поттера, она с презрением спросила: — Что это с ним? Кто это? — Это Поттер! — осклабился Сивый и потянул Поттера за волосы, чтобы задрать его голову выше. Драко молился всем богам, чтобы Беллатриса ему не поверила. Он чувствовал, как Гермиона сжимала его руку с такой силой, что наверняка останутся следы. Видел даже через всю гостиную, как Блейз задержал дыхание. Беллатриса переменилась в лице. Веселье сменилось напряжением, и она, вновь глянув на Лонгботтома, теперь горевшего не от ярости, а от страха, вгляделась в Поттера. Подняв руку, она коснулась его лба, на котором красовался сильно растянутый, но шрам, и Поттер застонал: его шрам, наверное, разрывался такой болью, что страшно было представить. — Жалящее проклятие… — пробормотала Беллатриса неверяще и улыбнулась торжествующе. — Поттер, неужели и правда ты? — она бегала глазами по его лицу и вдруг бросила: — Драко, вызови его! Драко пробрала дрожь, и Гермиона еще сильнее вцепилась в него. Беллатриса требовательно на него посмотрела, но вдруг вступил Мальсибер: — Стой! Ты уверена, что это Поттер? — с сомнением протянул он. — Если мы ошиблись, Повелитель… — Я уверена! Это Пот… — рявкнула было Беллатриса, но вот ее взгляд зацепился за что-то в руках Струпьяра, чего Драко прежде не заметил: то был прекрасный серебрянный меч инкрустированный крупными рубинами — меч Годрика Гриффиндора. Лицо Беллатрисы внезапно исказил жуткий страх, и она едва слышно пробормотала: — Где вы его взяли? Струпьяр глянул на меч непонимающе и расплылся в самодовольной улыбке: — Э-э не-е-ет, дамочка, это наша добыча, мы его нашли, — заявил он, и глаза Беллатрисы загорелись безумием. Она выхватила свою палочку и, вскинув на Струпьяра, бешеным голосом закричала: — ОТВЕЧАЙ, ГДЕ ВЫ ЕГО ВЗЯЛИ? — Но это… — начал было один из егерей, но Беллатриса мгновенно послала в него оглушающее заклятие, и тот упал без чувств. — НУ! — рявкнула она на Струпьяра, и тот испуганно отшатнулся, едва не сбив Сивого. — Хорошо-хорошо! — воскликнул он, вскидывая руки в защитном жесте. Меч со звоном упал на мраморный пол. — Мы нашли его в их палатке, ясно! Беллатриса разгневанно зарычала, подобно дикому животному, и яростно послала оглушающее заклятие в Струпьяра. — Что это за… — начал было Сивый, но Беллатриса послала оглушающее заклятие и в его сторону. В отличие от остальных, он не отключился, но упал на колени без сил. — Где вы взяли этот меч? — прошипела она, вырвав волшебную палочку из обмякшей руки Сивого. — Как ты смеешь? — зарычал он в ответ. Только губами он и мог шевелить, злобно глядя на нее снизу вверх и оскалив острые зубы. — Отпусти меня, женщина! — Где вы нашли меч? — повторила она, тыча клинок ему в лицо. — Снейп отправил его на хранение в мой сейф в Гринготтс! — Он был у них в палатке, Струпьяр же сказал, — прохрипел Сивый. — Отпусти меня, я говорю! Беллатриса взмахнула волшебной палочкой. Оборотень одним прыжком вскочил на ноги, но приблизиться к ней не решился. — Что за чертовщина? Ты спятила? — всплылил Мальсибер, тем не менее вскинув свою палочку, чтобы защищаться. — Заткнись! Положение куда серьезнее, чем ты думаешь, Мальсибер! — проревела Беллатриса. Вдруг она резко обернулась на пленников: они были связаны, а от того и беззащитны. Казалось, еще немного, и она пошлет в кого-то из них убивающее проклятие. Затем ее взгляд упал на оглушенных егерей. — Забини! — резко окликнула Беллатриса, и Блейз вздрогнул. — Убери этот чертов сброд отсюда! Если кишка тонка разобраться самому, оставь на заднем дворе, я сама с ними расправлюсь! Миссис Забини заметно дернулась в возмущении, но Блейз вовремя ее остановил: Беллатриса уже повернулась в сторону Драко и не заметила этого. — Драко, отведи этих в подземелья… — Беллатриса скользнула взглядом по пленникам и остановилась на Томасе: — Кроме этого. Мы с ним… поболтаем. На ее губах заиграла безумная улыбка, и Драко знал, что это значит. Его замутило. Томас побелел, Лонгботтом закричал: — Возьми лучше меня, ты, тварь! Он ничего не знает, его даже не было с нами! — Я обязательно обращусь к тебе за помощью, — лениво протянула она с прежним блеском в глазах, — если парнишка умрет при допросе. Драко переглянулся с Гермионой, которая все не отпускала его руку и смотрела на него глазами, полными страха. — Не уходи, — пробормотала она, тело ее пробирала сильная дрожь. — Я вернусь через секунду, — одними губами ответил он, аккуратно разжимая ее пальцы на своей руке. — Драко, живее! — возмущенно рявкнула Беллатриса, и Драко пошел в сторону пленников. — Ты что-то не понял? Драко недоуменно на нее посмотрел: Беллатриса закатила глаза. — Я сказала всех пленников, — сказала она и ткнула пальцем в Гермиону, а затем в миссис Забини. Драко замер и переглянулся с Блейзом. Тот был растерян. Срочно нужно было что-то придумать. Драко сглотнул тяжелый ком в горле и, кивнув, подозвал Гермиону к себе, а затем и миссис Забини. — Идите вперед, — глухо пробормотал он, и пятеро пленников и пленниц нестройным шагом вышли в коридор и прошли к лестнице в подвал. За спиной раздался крик Томаса: — Я правда ничего не знаю! — а вслед за ним его ужасающий вопль.***
Беллатриса пытала Томаса самыми разными способами уже минут двадцать, и Драко, стоявший теперь рядом с Блейзом, уже вынесшим оглушенных егерей во двор, надеялся, что все это очень скоро закончится. Надеялся, что в скором времени в его голове родится вариант, как вытащить не только их с Гермионой и Блейзом с его матерью из мэнора, но и Поттера, ведь без Поттера Волдеморта не победить. Надеялся, что то, что он оставил пленников (всех, не только пятерых) в открытых камерах, хоть как-то облегчит ситуацию. И плевать было, какие последствия у этого решения будут для самого Драко. Уже плевать. Вдруг крики Томаса о том, что он ничего не знает, прекратились. Драко с неверием и ужасом посмотрел на парня: тот лежал в луже собственной крови с вырезанным на руке словом «Грязнокровка», а его глаза безжизненно смотрели в потолок. Грудная клетка его не поднималась и не опускалась. Томас был мертв. Блейз побледнел и пошатнулся, но Драко успел вовремя его подхватить, чтобы это не было заметно, хотя он и сам чувствовал себя препогано. На лице Беллатрисы, как и Сивого с Мальсибером была лишь легкая тень досады и сожелния, что пленник умер так быстро. — Что ж, видимо, и правда ничего не знал, — хмыкнула Беллатриса. — Ладно, Драко, приведи мне Лонг… Ее прервало какое-то странное дребезжание над их головами. Все посмотрели вверх. Громадная хрустальная люстра дрожала всеми своими подвесками. Драко недоверчиво на нее смотрел, потому что за всю его жизнь ничего и никогда в этом доме не вызывало сомнений в своем качестве. Но вдруг люстра оборвалась и полетела вниз. Беллатриса и Мальсибер стояли прямо под ней, и если Беллатриса успела отскочить, то Мальсибер оказался погребен под грудой цепей и хрусталя. Во все стороны брызнули сверкающие осколки, и на Драко, успевшего благодаря Блейзу отшагнуть немного назад, все же попала их часть. Он почувствовал, как лицо покрылось точечной колющей болью, и согнулся пополам. Единственное, о чем он думал в этот момент — главное, чтобы не пострадали глаза. Без зрения он не сможет вытащить отсюда в принципе никого. — Драко! Ты как? — воскликнул Блейз, оттаскивая Драко за плечи подальше от люстры. Драко попытался открыть глаза: картинка была очень расплывчатой, но в общих чертах он видел. — Нормально, — отрывисто бросил он. В глаза бросилась жуткая картина уже мертвого Томаса и захлебывающегося собственной кровью Мальсибера, лежащих под хрустальной люстрой. — ДОББИ! ТЫ! — закричала Беллатриса. — Маленький грязный… Крошечный эльф рысцой вбежал в комнату, наставив трясущийся палец на свою бывшую хозяйку. — Не тронь Гарри Поттера! — пропищал он. — Убей его, Драко! — завопила Беллатриса, но тут опять раздался треск, и палочка Драко, вылетев у него из рук, оказалась в руках у Добби. Драко чертыхнулся, хотя и был рад, что ему не придется убивать эльфа. — Ах ты тварь! — зашлась криком Беллатриса. — Как ты смеешь отнимать палочку у волшебника? Как смеешь не слушаться хозяев? — У Добби нет хозяев! — пропищал он в ответ. — Добби — свободный эльф, и он пришел спасти Гарри Поттера и его друзей! Драко перевел затуманенный взгляд за Добби и увидел Поттера, Лонгботтома и других пленников за его спиной. Гермиона и миссис Забини… — Драко, ты в порядке? — раздался голос Гермионы за его спиной, и Драко, обернувшись, увидел их обеих. — Невилл, держи — и ходу! — рявкнул Поттер, бросая Невиллу одну из подобранных, видимо, на полу волшебных палочек. В руках у него уже был меч Гриффиндора, когда Поттер, держа по цепочке за руку остальных пленников и бросив последний взгляд на них четверых, схватился за Добби, чтобы аппарировать. Драко решил, что удачнее момента не будет, и, схватив Гермиону, Блейза и миссис Забини, крикнул: — Тейси, давай! Ровно между ними появилась маленькая эльфийка и, коснувшись Драко, аппарировала вместе с ними прочь из мэнора.