Атсуши и Рюноске

      — Рюноске-кун, как ты думаешь, как скоро мы умрем?       — Не знаю, как вы, но я в ближайшее время не собираюсь.       — Но у нас есть реальный шанс умереть вдвоем!       — Дазай-сан, прекратите.       Уже минут пять они сидели в полной темноте. В лифте, застрявшем где-то между этажами. Единственным источником освещения были мобильные телефоны, которые тускло освещали их силуэты во тьме.       — Интересно, как скоро нас вытащат?       — Ну, как свет дадут, думаю, лифт сам поедет, — протянул Дазай. — Если, конечно, там что-нибудь не каратнет.       — Надо было по лестнице идти…       — На седьмой этаж? Нет уж, уволь, — он фыркнул. — Расслабься. Рано или поздно нас вытащат. Или мы умрем вместе. Ты, конечно, не тот человек с кем я хотел совершить двойное, но что поделать. На безрыбье…       — То есть, у вас есть какие-то критерии, по которым вы выбираете с кем бы хотели выпилиться?       Рюноске никогда не воспринимал дифирамбы Дазая к смерти всерьез. Говорил о самоубийствах он часто, но прецедентов не было. Во всяком случае Рюноске о таких не знал. И не особо хотел знать, если честно. Обилие бинтов на теле наставника говорило о многом и думать об этом желания не было.       — Конечно же! Во-первых, это должен быть человек красивый.       — Это намек?       — Ты ребенок, я не могу оценивать твою внешность, — Дазай махнул на него рукой.       — Мне уже пятнадцать.       — Ну. Ребенок.       Оставалось только тяжко вздохнуть. Интересно, он серьезно или издевается?       — Ладно. Это, во-первых…       — А во-вторых, это должен быть любимый человек.       — Вы только Чую-сана на это не подбивайте, пожалуйста.       Дазай тихо рассмеялся и прислонился затылком к стене лифта. Выражения его лица Рюноске не видел, и оставалось только гадать какие эмоции на нем отразились.       — Он непробиваемый, можешь не переживать.       — Я все равно как-то не очень понимаю, как можно желать смерти человеку, которого любишь.       — Ты немного путаешь понятия, Рюноске-кун. Тут фишка в том, чтобы умереть вместе. Единовременно. Хотя, меня никогда в этом и не понимали…       — Еще бы… это странно, Дазай-сан. Вам бы беречь себя научиться…       — Ты говоришь, как Одасаку, — в его голосе прозвучала улыбка. — Забавно.       — Ода-сан — хороший человек, умный. Мне редко, когда взрослые нравятся, он — исключение.       — Охотно верю. Одасаку — удивительный, — Дазай подтянул колени к груди и обнял их. — Слишком хороший, чтобы быть частью мафии.       — А ему вы тоже предлагали двойное?       — Он был первым, кому я это искренне предложил, — он вздохнул. — Меня за это только отругали, увы.       А вот это было неожиданно. Если руководствоваться его же словами, напрашивался вполне очевидный вывод. И раз уж им совсем нечего делать, то почему бы и не продолжить тему?       — Вы его когда-то любили?       — Почему же «когда-то»?       — Погодите… серьезно?!       — Ты удивлён? Хах… Знаешь, просто взять и разлюбить человека очень сложно. Могут пройти годы, ты можешь найти кого-то другого, но небольшое место в твоем сердце будет все ещё занято. Жизнь очень сложная штука, мой мальчик.       — Ничего себе…       Это действительно шокировало. Рюноске стал прокручивать в голове все совместные эпизоды, в которых он мог наблюдать их вдвоем. Если подумать, то Дазай всегда как-то по-особенному смотрел на Оду. Но Рюноске казалось, что это банальное восхищение старшим и мудрым другом. А тут вон как оказывается…       — Первая любовь зачастую оставляет самые болезненные шрамы на сердце. Они невидимы для окружающих, но ты помнишь о них. А иногда они болезненно напоминают о себе.       — А почему… Почему ничего не получилось?       — Одасаку ненавидит мафию и все что с ней связано. Однажды он сказал кое-что. И оно расставило все точки, задушив юношеские и наивные надежды.       — И что же?       — Что он никогда не свяжет свою жизнь с человеком из мафии.       — Но ведь он сам…       — У него есть на то причины, — перебил его Дазай. — Все не так просто. Не всегда жизнь складывается так, как мы того желаем. Когда-то и я строил воздушные замки, надеясь, что все сложится именно так, как я придумал. А потом я вырос.       Рюноске сидел, как громом пораженный. У него в голове не укладывалось, что по такой идиотской причине можно отказаться от человека. Ода же должен прекрасно знать, как сильны члены Портовой Мафии. Чего плохого, чтобы быть ее членом? Дазай тоже его удивил. Неужели он даже не пробовал сражаться за свои чувства? Он с такой грустью об этом говорит, чувствуется, что это было важно для него. Но он просто взял и отпустил.       — Я не понимаю, почему вы сдались?       — Не всех людей можно подмять под себя. А изменить другого человека практически нереально. Бывают случаи, когда ты совершенно четко понимаешь — дохлый номер. Вот и тут так же. Возможно, если бы я ушёл из мафии… Если бы не был таким эгоистом. Но я не захотел меняться.       Дазай и не смог подмять кого-то под себя? Не смог своими манипуляциями добиться желаемого? Что-то из жанра фантастики.       — Иногда ты понимаешь, что должен играть честно, — словно прочитав его мысли, сказал Дазай. — Сейчас мне достаточно того, что он мой друг.       — Я бы так не смог. Наверное.       — Главное взвешенно расставить свои приоритеты. И сделать выбор, о котором не будешь жалеть.       Рюноске задумался. А что бы он сделал на месте наставника? Представить было сложно, все-таки он ещё не был полноправным членом мафии, он все ещё был мелкой пешкой. Пускай ему уже пятнадцать, но до полноценных заданий его не допускали. И Рюноске винил во всем тот случай с неудачной слежкой. Интересно, если он все-таки пополнит ряды мафии, что ему скажет Атсуши? С одной стороны, он никогда не осуждал ни Дазая, ни Чую, ни Оду. Но с другой, у мелкого было какое-то нездоровое чувство справедливости. Он даже в своих игрушках всегда выбирал путь праведника, не совершая никаких дурных поступков. Поэтому спрогнозировать его реакцию было сложно. В начале ему точно не понравится, а вот сможет ли он принять такой расклад — большой вопрос… и эта неопределенность Рюноске ой как не понравилась.       — Как думаете, а Атсуши… Как отнесется к тому, что я имею причастность к мафии?       — А сам как думаешь? — фыркнул Дазай. — Ты лучше всех должен его знать.       — Ему такое точно не понравится.       — Тогда делай выбор, отталкиваясь от этого.       — Выбор? — по спине отчего-то пробежали мурашки. — Какой еще выбор?       — Точно ли ты хочешь увязнуть в криминальном мире. У тебя ещё есть шанс сбежать…       — Я не хочу никуда убегать! Я не трус!       — Тогда будь готов к исходу, который может сделать тебе больно.       Рюноске показалось, что он увидел ухмылку на лице Дазая. Точно сказать было сложно из-за плохого освещения.       — Атсуши никуда от меня не денется, — упрямо сказал он. — Просто некуда. И он без меня не сможет.       — А вдруг? Сам-то без него сможешь?       В груди опять болезненно сжалось. Разум гордо заявлял, что ему вообще никто не нужен. А вот сердцу даже предполагать такого не хотелось. Без Атсуши вообще ничего не хотелось. Смысла просто не было.       — Я… не знаю.       — В общем, ты держи это в уме, — Дазай постучал пальцем по своему виску. — Это твоя жизнь, ты сам ее строить должен. Правильного по всем критериям ответа я тебе не подскажу. Могу только направить и обратить на что-то внимание.       Стоило ему договорить под потолком что-то тихо затрещало и включился свет. Через пару секунд послышался голос диспетчера, оповещающий, что лифт скоро придет в движение.       Дазай ловко подскочил на ноги и подал Рюноске руку, помогая встать.       — Удивительно, мы выжили! Знал бы — так не откровенничал! — он звонко рассмеялся.       Рюноске только поморщился и отряхнул брюки. Все он знал. Это же вездесущий Дазай, у которого все на годы вперед спланировано. Не просто так завел он этот разговор. Оставалось только переварить и понять, что же делать со всей этой информацией…              

***

             — Простите, что приходится столько ждать, — Атсуши пошаркал ногой. — Не думал, что так глупо выйдет.       — Не бери в голову, всякое случается.       Они с Одой стояли на школьной крыше и наблюдали за близящимся закатом. Совсем скоро солнце скроется за высокими домами и увидеть, как оно прячется за горизонтом не получится.       Сегодня после уроков у них была назначена встреча, но вовремя уйти Атсуши не смог. Тетрадь, нужная ему для выполнения домашнего задания, была у Танизаки, а того оставили отбывать наказание за болтовню во время урока литературы. Будь другой предмет и учитель — Атсуши бы обязательно заглянул в кабинет, чтобы добыть свое. Но эта учительница пугала его до дрожи, так что оставалось просто ждать. И договориться, чтобы Оде выписали пропуск, и он смог подождать в его компании, иначе как-то совсем некрасиво получалось.       Так они и оказались на школьной крыше, болтая о всякой ерунде.       — Как у тебя дела, рассказывай.       — Неплохо. Контрольную вот по истории хорошо написал, меня даже похвалили.       — С Рюноске не ссоритесь?       — Если только по мелочи. К тому же, когда он перешёл в старшую школу, мы стали реже видеться. У него и уроков больше, учиться усерднее надо, — Атсуши вздохнул. — Иногда мне его не хватает.       — Но ты привык?       — А как тут не привыкнуть? — он невесело усмехнулся. — Приходится. К тому же, я не хочу быть для него обузой. Главное, что он рядом.       — А ты взрослеешь, — улыбнулся Ода.       — Да ладно вам, — он скромно махнул рукой и подошел к высоченной сетке, окружавшей крышу. — Мне кажется, что я просто смирился. И что мне ещё со многим мириться придется. Я это прямо чувствую.       Атсуши понял это, когда Рюноске перешел в старшую школу. Казалось бы, вон она, за забором, с крыши ее прекрасно видно. Только вот это разделило их сильнее, чем он ожидал. Рюноске и так был на два года старше, так еще и казалось, будто взрослеет гораздо быстрее. За прошлое лето он подрос, стал немного шире в плечах. В нем и ответственности прибавилось. Больше не нежился в кровати по утрам, ожидая, когда его позовут на завтрак — приходил помогать готовить. Делал домашку, проверял ее за Атсуши. Брал на дом какие-то проекты, активно занимался деятельностью клуба. И на дополнительные занятия иногда ходил, получая хорошие отметки. Атсуши даже казалось, что он менее вспыльчивым стал. Казалось бы — радуйся. Но что-то было не так. Они словно отдалились друг от друга, невидимая пропасть между ними становилась все больше, жутко пугая. Они уже выросли из детских сантиментов, давно не спали на одном футоне, больше не обнимались при встрече. И Атсуши до боли в груди скучал по их близости. Его будто медленно, но верно отрывали от самого дорогого, что было в его жизни. И ему это не нравилось. Но, не желая доставлять Рюноске неудобств, Атсуши терпел и принимал новые правила игры такими, какие они есть.       — Взрослая жизнь она такая. Чаще всего приходится просто мириться с обстоятельствами. Бывает шанс и побороться, но для этого может и не быть сил. Или желания.       — Неужели быть взрослым так отстойно?       — В какой-то мере — да. Тут ведь, понимаешь, с какой стороны посмотреть. С годами растет и ответственность. И груз принятых или не принятых решений все увеличивается. Становится все больше вещей, о которых ты жалеешь. Все чаще оглядываешься назад, понимая, что можно было поступить иначе, что жизнь могла пойти совсем по другому руслу…       — Одасаку-сан, а вы о чем-то жалеете?       — О многом, — он печально улыбнулся, глядя вдаль.       — А можно… немного нескромный вопрос?       — Ну давай.       — У вас есть кто-то, близкий? Ну, дорогой вам человек…       Спросил, а сам голову в плечи втянул. Почему-то стало совсем неловко за свое любопытство. Но Атсуши действительно было интересно. Он уже несколько лет знал Оду, но ни разу не слышал от него ни о родных, ни о любимых. Создавалось впечатление, что он на этом свете совсем один. И это было слишком грустно. Поэтому Атсуши искренне надеялся, что наставник опровергнет его опасения и расскажет о большой семье и куче друзей.       — Ты застал меня врасплох, — Ода совсем невесело рассмеялся. — Ну… наверное, есть.       — Наверное?       — Слишком сложно объяснить. Тебе будет трудно понять.       — Потому что я маленький еще, да? — недовольно спросил Атсуши.       — Не только из-за этого. Понимаешь… бывает в жизни все настолько запутано, что простой логике не поддается. Ну вот вообще никак. Был в моей жизни человек… очень важный для меня человек. Но на моих глазах он постепенно менялся и не в лучшую сторону. И когда я попросил его остановиться, он не прислушался — сделал выбор, который я не смог принять.       — А что потом?       — Да ничего… я продолжаю за ним приглядывать. Но между нами все изменилось.       — Что же он такого сделал, чего вы принять не смогли? Вы же такой добрый, Одасаку-сан!       — Много чего… в свою очередь, я попросил его уйти из мафии и зажить нормальной жизнью, но получил лишь глупую шутку в ответ. На том и разошлись, — он прислонился спиной к сетке, взглянул в багровое небо и улыбнулся. — Какой же идиот…       И про кого из них он сейчас говорит?..       Неуверенно потоптавшись на месте, Атсуши встал рядом и молча уставился вдаль. Как-то неловко получилось. Кажется, он влез туда, куда не следует и разбередил чужую душевную рану. Сложно было представить настолько категоричного Оду. Он виделся эдаким большим плюшевым мишкой, который и мухи не обидит — заботливым, добрым, всепрощающим. А тут Атсуши узнает о нем такое. Наверное, тот человек очень сильно провинился. Насколько же нужно оплошать, чтобы от тебя отказался любящий человек?! Даже представить не выходило. Хотя… как говорит Чуя — все люди разные и не стоит судить всех по себе. Возможно, именно Атсуши в своих суждениях белая ворона.       — Одасаку-сан, вы замечательный, — он осторожно погладил наставника по плечу. — Ведь главное, что этот человек под вашим присмотром. Вы его не бросили и знаете, что с ним все хорошо. Знаете, наверное, главное не быть рядом, а знать, что дорогой тебе человек счастлив.       Совершенно внезапно Ода обнял его одной рукой за плечи и прислонился лбом к его макушке.       — Спасибо, Атсуши, — он шумно выдохнул. — Спасибо тебе…