Дом

Холодно. Очень холодно. С трудом открываю глаза но темнота продолжает затмевать зрение. Ослепла? Сквозь боль двигаю копытом, волоча его по холодной земле и прикладываю к голове. Глаза на месте, рог тоже. Проведя по волосам, чувствую, что часть из них сильно слиплась. Кровь. Наконец, приспособившись к весьма скудному освещению, начинаю различать очертания испещрённой трещинами стены пещеры. В голову отдало резкой болью, а тело заныло в ответ. Я закрыла глаза. Снова боль, но теперь пульсирующая. Пресвятая Селестия, как же невыносимо! Стоит собраться с мыслями и начать что-то предпринимать, но сил совсем нет. Нужно ещё немного полежать. Почему я не помню, что это за место? Почему не помню как сюда попала? Вопросы распирают и так истощенный разум, а тело продолжает сообщать о столь неприятных ощущениях, что сил обратить на это внимания просто не остаётся. Ещё сильнее зажмурив глаза, впадаю в столь желанное забвение. Надеюсь, это не смерть... Понятия не имею сколько прошло времени, но сейчас, я чувствую себя на порядок лучше, однако вспомнить ничего в отрезке между встречей с Эпплджек и моими страданиями, уже будучи здесь, я не в состоянии. О Селестия, только бы Спайка не постигла такая же участь, как и меня. Хоть бы он остался с Эпплами... Осознав своё положение, я решила всё-таки начать его как-то исправлять. Попытка встать на ноги, не увенчалась успехом. Всё пошло кругом, вызвав дикую тошноту и всю ту же пульсирующую боль. Со второго же раза, мне удалось встать на ноги, хотя со стороны, я наверняка выглядела будто глупый жеребёнок, выскочивший по незнанию на лёд. Поборов очередной порыв повалиться на бок я начала движение вдоль пока ещё различимой стены пещеры, медленно переступая ногами, заставляя всё моё тело бунтовать и не слушаться. Ощущения крайне невыносимые, однако выбора у меня нет. Шаг, другой, снова резкие боли. Остановившись, перевела дыхание, но воздух будто выжигает горло, в то же время пробегая холодом по телу, чуть ли не оставляя иней на шёрстке. И каждый раз, наступая на землю напарываюсь на острый камень. С одной стороны это очень неприятно и дико раздражает, с другой, по сравнению с тем, что я сейчас чувствую, камушки в копытах не кажутся чем-либо значимым. Голова снова сильно закружилась, заставив меня сильнее облокотиться на стену и прислониться головой к плоской поверхности выпирающего кристалла, ощущая приятный холодок, стаями мурашек пробежавшим по всему телу, заставляя меня дрожать от сковывающего движения, словно стягивающего кожу чувства. Ещё шаг, и я почувствовала, как кто-то, схватившись за кончик рога, тянет меня назад, сопровождая это неприятным скрежетом кости по металлу. Подняв глаза, вылавливаю из темноты светлую полоску, идущую за моим рогом по поверхности какого-то выступа, судя по всему кристаллического. Естественно, такое нестандартное использование рога, в качестве чертёжной принадлежности по мерцающему невидимым светом в всепоглощающей темноте кристаллу, отдалось в голове глухим гулом, сопровождаемым тупой болью в висках и в покрывшимся запёкшейся кровью затылке. Мне стоило больших усилий удерживать рвущийся наружу завтрак, и даже присесть на пол пещеры, больно уколовшись очередным камнем, дав уже было слетевшим мурашкам возможность снова пройти победоносным маршем откуда-то из-под хвоста до самой шеи. Так бы я и сидела, если бы постепенно не перестала ощущать некоторой части своего крупа, будто примерзшего к камню. Голова вроде проходит. Может "Свет свечи" и сработает, — подумала я, напрягая задние ноги в попытке встать, на удивление увенчавшейся успехом с первого раза. Стоит всё же попробовать. Сконцентрировавшись, представляю себе фиолетовый огонёк среди кромешной тьмы и Явственно до жути передо мной в слабом свете предстаёт... человек. Сутулый невысокий, с небольшой по сравнению с тощим телом головой. Он смотрит на меня и улыбается. Это бледное лицо мне кажется очень знакомым, но попытки вспомнить оборачиваются новым приступом тошноты и головной боли, что заставляет глаза намокнуть, пропустив слезинки по щекам. Человек продолжает улыбаться, не отрывая своих, отсвечивающих стеклянными переливами глаз от моего силуэта. А сзади, охваченная тусклым бело-пурпурным сиянием стоит пони. Свет льётся из её рога ровным потоком, мордочка блестит под мерцающим сиянием, отсвечивая огонёк слезами. Глаза полузакрыты, а голова опущена. Она легла рядом с ним и посмотрела на меня. Встретившись глазами с пони, по мне ударила ещё одна вспышка головной боли. Сиреневые глаза, синяя грива с розовой и фиолетовой прядкой. Я уставилась на неё и застыла, словно выискивая новые, незнакомые черты в собственном отражении. Это была я. Внутри по непонятным причинам начал разгораться такой спектр чувств, что мозг просто отказывался обрабатывать их. Дав волю эмоциям, я пустила их в магию, заставив рог сиять ещё сильнее. Не знаю, была ли эта ярость в перемешку с гневом, или страшная обида с ревностью поглощали неяркие вспышки чётких мыслей и умозаключений, пытавшихся пробиться сквозь этот мрак не самых приятных чувств. Что самое странное, страха совсем не было, его липкий силуэт проскользнул мимо, видимо опасаясь приближаться к переполненному таким неоднозначным эмоциональным "коктейлем" тельцу. Я продолжала смотреть на эту парочку, пока горящий над головой шар не стал слепить настолько, что разглядеть что-либо дальше кончика носа, не прищурившись, стало просто невозможно. Снова голова раскалывается... С трудом открыв глаза, встретилась с бледным светом, льющимся где-то сверху, едва затрагивающим предметы вокруг меня. Всё та же холодная стена... Подняв голову, поняла что рогом я задела обыкновенный топаз, дерзко высунувший свой угловатый силуэт из неровной стены пещеры. Похожих кристаллов поблизости я насчитала ещё не менее четырёх. Не обнаружив ничего более, опустила голову и почувствовала головокружение, а в глазах начало темнеть. Благо, свет пока поддерживать могу. Не сдержавшись всё-таки низвергаю сегодняшний завтрак на пол. Неудивительно. Дайте ещё пару минут... Пора продолжать мой нелёгкий путь. Должны же эти подземные ходы куда-нибудь вести. Я уже наверняка достаточно отдалилась от места падения. После того, как меня вывернуло наизнанку, на удивление стало легче. Теперь я могла уже более-менее твёрдо стоять ногами на "любезно" предоставленном природой каменном полу, что позволило мне отцепиться от шершавой стены, изводившей мою шкурку, словно пилка для копыт. Это точно не алмазные псы. Их пещеры всегда хорошо освещены и изобилуют каменными колоннами, поддерживающими своды. Вопрос о природе образования подобных пещерных сетей остаётся открытым. Любоваться здесь было нечем, тем более в таком слабом свете я едва различала общие очертания окружения. Я продолжала шагать, погружённая в мысли, пока не упёрлась носом в влажный камень очередной стены. Либо тупик, либо я пропустила поворот. Действительно, на расстоянии пары скаков назад коридор сворачивал направо, притом постепенно расширяясь. Я решительно направилась вперёд. Пол становился ровнее, как и стены. Чем дальше я шла, тем яснее становилось, что кто-то над убранством этой пещеры поработал. Очень давно поработал. Спустя несколько десятков шагов, начали появляться немногочисленные колонны, впечатляющие своей функциональной фундаментальностью, особенно в комбинации с соединяющими их арками. Влажные стены пещеры сменились пыльными каменными полками, давно забывших о своём предназначении. Петлять среди этих древних изваяний мне пришлось недолго. В очередной раз повернув, я наткнулась на вход в большой круглый зал, по периметру поддерживаемый всё теми же колоннами, однако в центре потолок ничего не держало, оставляя место для внушительных размеров предмета, стоявшего несимметрично искривлённой громадой в центре зала. Подойдя к конструкции ближе, я смогла различить серо-белый оттенок краски покрывающей, судя по всему, металлический корпус, а так же неизвестные символы, чётко вычерченные красным цветом на самой широкой детали. В целом, очень интересная конструкция. Пять металлических ножек, надёжно удерживающих на неровном полу залы. Ноги-опоры крепятся к цилиндрическому корпусу, опоясанному, загадочными шарами, тоже с красными пометками, только мелким шрифтом. К верху конструкция чуть расширялась и заканчивалась будто сложенными лепестками всё такого-же серо-белого цвета. Само изваяние в диаметре было около скака. От мысли о её общем весе при таких размерах меня передёрнуло. Наклонив голову и преодолев вызванный этим рвотный рефлекс, мне удалось изучить нижнюю часть. Интересно... Ровный свод, отделанный обгоревшими плитками из непонятного материала, сходился к темному рупору, словно у патефона. Тоже почему-то тоже обгоревшему. Снова поднявшись, я принялась изучать надписи на шарах и широкой детали, подсвечивая неизменным магическим светом, теперь льющимся из рога с большей силой, давая мне возможность разглядеть всё в мельчайших подробностях. Символы ровно написаны красным, достаточно хорошо различимы, однако эти линии не непохожи ни на один, существующий, или известный из когда-либо существовавших языков. Занимательно... На цилиндре основания я заметила небрежно свисающую крышку, под которой виднелись хитросплетения загадочных верёвочек, идущих к коробочке, расположенной в верхнем левом углу отверстия. Снова неохотно наклонившись, я подсветила коробочку и различила два полукруга, закрытых стеклом Исцарапано, замутнено, но что интереснее всего, сверху оно существенно тоньше так, будто часть его стекла вниз. Селестии это это понравится. Под стеклом едва можно было разглядеть чёрные стрелки с красным кончиком. Обе стрелочки беспомощно лежали на левой половине, ничего не показывая. Да и если бы показывали, понять язык, на котором были сделаны обозначения мне не светило. Снизу, торчало несколько прямоугольных выступов. Кнопки. Приблизившись, я подняла ногу и попыталась нажать одну из них. Туго идёт, да и не для пони они делались, уж слишком маленькие. Голова уже отошла достаточно, чтобы воспользоваться телекинезом. Кнопка со скрипом продавилась и зафиксировалась в нажатом положении, а откуда-то сверху послышались щелчки, спустя пару мгновений сменившиеся гудением. И всё? После чего на панели поочерёдно подсветились кнопки с надписями на них и ещё несколько, незамеченных мной до этого круглых стекол, под которыми тоже можно было различить похожие стрелки. До чего же интересная технология, ведь магии здесь нет, по крайней мере она совсем не ощущается. Просто поразительно. Только сейчас мне почему-то пришла в голову мысль, что трогать и уж тем более что-то нажимать на неизвестном немагическом аппарате, да ещё и в такой обстановке, очень опрометчиво с моей стороны, но чем Дискорд не шутит. Коробка продолжала подмигивать мне различными лампочками сообщая какую-то крайне важную информацию, суть которой мне всё не удавалось уловить. В очередной раз всмотревшись в буквы загадочного языка, я не заметила, как сзади стала доноситься довольно отчётливая коннонада цокающих по неровноному камню, отзвуков копыт. — Твайлайт, ты здесь? — послышался знакомый голос Рэйнбоу Дэш. Очнувшись от созерцания увлекательных показаний неизвестных мне приборов, я повернулась и всмотрелась в пустоту, пытаясь выцепить взглядом голубой силуэт подруги. — Да, я здесь, — пугающе хриплым голосом ответила я. — Оставайся на месте, сейчас мы тебя достанем. Чувство волнения и потерянности уходили, оставляя меня наедине с собой и, возвращая мне чувство спокойствия. Друзья рядом.

***

— Как ты говоришь, туда попала? — в очередной раз переспросила меня Эпплджек, укрывая махровым пледом. — Я не очень хорошо помню этот момент, — произнесла я, невольно дотронувшись копытом сквозь мокрые после отмывания крови, волосы шишку на затылке. — Ну ничего, сейчас Рэйнбоу вернётся вместе с доктором, — обеспокоенно, проговорила подруга, заметив мой жест, — Ты точно в порядке? Всё что я смогла, это неловко улыбнуться, ловя неодобрительный взгляд полный недоверия и искреннего беспокойства. Эпплджек продолжала хлопотать вокруг меня всячески пытаясь облегчить моё состояние, вызывая тем самым, чувство крайней неловкости, заставляя меня краснеть. Наконец, разобравшись с расположением подушек и моих частей тела в понятной одной только Селестии структуре и форме, светловолосая пони села напротив меня, принявшись помешивать свежезаваренный чай. Делала она это не сколько из-за недовольства консистенцией напитка, сколько из-за волнения. Я же чувствовала себя вполне живой. Голова болит, копыта ноют, обнаружился ещё и вывих в крыле, отдававший сейчас тупой болью при любом движении, которой я удивительным образом не чувствовала до этого. Мои мысли сейчас занимало не это. Что же это за язык такой? — крутился в голове вопрос. Почему этот аппарат стоит там, посреди неизвестных доселе построек? Кто, в конце-концов, вырезал в скалах этот комплекс? Я сидела уставившись в деревянный потолок, разграниченный увесистыми бревенчатыми балками. Нет, ну явно доэквсетийская архитектура. Поньская. В любом случае, мне нужно как можно скорее начать исследования этих мест. Выкинула меня из чертог самоистязаний безответными вопросами маячившая прямо перед лицом шляпа. — Эй, Твай, тут Дэш с доктором примчалась. Действительно, на пороге стояла запыхавшаяся Рэйнбоу Дэш. Бока кобылки мерно вздымались, выдавая недавнюю нагрузку. Хотя, с её спортивной подготовкой ей ничего не стоит промотать не меньше десяти таких же отрезков. Пегаска неловко улыбнулась, заметив мой оценивающий взгляд, скользящий по её подтянутой фигурке. Мы бы продолжили так не моргая переглядываться, однако проскочившая мимо голубой спортсменки не менее запыханая мисс Рэдхарт прервала эту идиллию. — Кто пострадавший? — выкрикнула она, как только оказалась внутри дома. Я лишь как можно незаметнее приподняла копыто. Медсестра заметив это прильнула ко мне, принимаясь ощупывать меня с завидным энтузиазмом. — Такс... — пробормотала она едва заметно шевеля губами, начиная ощупывать пострадавшие конечности— Так больно? Я зашипев от опустившегося на сустав крыла копыта, кивнула головой. — А это что на затылке? Момент удара помнишь? — спросила она, раздвинув волосы. Я отрицательно помотала головой, насколько это было возможно в моём положении. — Кто ж, тебя так потрепал? — спросила она, закончив осмотр. — Да так... земля из-под ног ушла, — ответила я, усмехнувшись собственной аллегории. Шутки никто не оценил. — Ходить то можешь? — Немного могу, — ответила я, кивнув. — Нет, так дело не пойдет, Дэш, слетай за повозкой первой помощи, — она с украткой посмотрела на Рэйнбоу, моментально сделавшей вид абсолютной непричастности. — Да я как-бы хотела сама дойти, просто кто-то проявляет излишнюю заботу. Если б не крыло, я бы и выбралась сама, — добавила я. — Ага, с вывихом ты бы даже в воздух подняться не смогла, — махнула копытом пегаска. Не согласиться с ней было трудно. Они с ЭйДжей меня действительно спасли. — Мисс Рэдхарт, давайте я отправлюсь в больницу самостоятельно, — я неловко улыбнулась. Однако просить о подобном теперь было бесполезно, Рэйнбоу уже умчалась, подняв в воздух пыль и мелкий песок, скопившейся у порога. — Нет уж, дорогуша, раз уж позвали, то мы обязаны тебе помочь! — пролепетала медсестра в ответ на мой умоляющий взгляд. Долгие пару десятков минут ожидания мы провели в молчании, обмениваясь неоднозначными взглядами. Спустя некоторое время, к двери подъехала повозка, запряжённая жеребцом санитаром. Дэш аккуратно спланировала внутрь и встала рядом с ЭйДжэй. Рэдхарт же, заприметив повозку, чуть заметно улыбнулась, кивнув жеребцу. Эпплджек и Рэйнбоу стояли молча наблюдая за тем, как я прихрамывая, продолжая шипеть от боли, выползаю из помещения под зорким присмотром медсестры. И забираюсь в приятно обставленную, закреплёнными к стенам приборами первой помощи, повозку. Естественно, оставаться в стороне они не собирались и всю дорогу рысили за нами, при этом не забыв предоставить мне шерстяное покрывало, спасшее бока от весенней сырой прохлады, которой я наслаждалась буквально сегодня утром. Внезапно в голове всплыл вопрос, заставивший меня вскочить и изогнуться от пробежавших по спине мурашек. — Где Спайк? — крикнула я, высунув голову к подругам. — Спайк? Ты должна быть благодарна ему. Он примчался к нам через весь Понивиль, а когда рассказал что случилось, потерял сознание. Мы его уложили в гостевой наверху, отдыхать, — ответила Эпплджек, гордо улыбнувшись. — А почему мы его не взяли? Ему наверное, тоже помощь нужна! — я попыталась сделать как можно более суровый и озадаченный взгляд. Обе виновато отвели взгляд. Я уже было сорвалась бежать помогать ему, однако делать этого не пришлось. Мне удалось разглядеть силуэт бегущего за нами Спайка. Заметив мой прищур, Дэш повернулась, чтобы проверить, куда я так пристально смотрю и, заметив Спайка, повернула назад. спустя минуту он уже был в повозке, ловко перепрыгнув через бортик прямо со спины пегаски, чтобы просто меня обнять. — Мы тебя спасли, — произнёс он, едва сдерживая слёзы, — Спасли. — А что, могло быть иначе? — ответила я, неловко усмехнувшись. Он не ответил, а лишь сильнее прижался к моей шее. Мне оставалось лишь накрыть его здоровым крылом. До госпиталя мы добрались даже скорее, чем я предполагала. Выбравшись из повозки, не без помощи подруг, я всё так же шипя и ковыляя на едва гнущихся ногах, стараясь не трясти повреждённое крыло, добралась до палаты первой помощи. Оказавшись на каталке посреди палаты, я в очередной раз пожалела о своём титуле. Не заметить излишнюю озабоченность нескольких докторов моими "травмами высокой степени тяжести", как выразился один из них было сложно. Медсёстры, выслушав сбивчивые указания мгновенно взяли меня в оборот. Не успев ойкнуть, я оказалась измазана в обеззараживающем средстве, ранки заклеены пластырями или забинтованы, а крыло плотно притянуто к боку. — Мисс Спаркл, вам следует вправить сустав крыла, — вежливо произнесла одна из сестёр, открывая дверь, — В травматологическом отделении. Я без лишних вопросов проследовала за ней. Пройдя по коридору и поднявшись на второй этаж, мы оказались в травматологическом кабинете, со своеобразным, уже знакомым мне убранством. Мне здесь очень помогли, когда я безуспешно пыталась исследовать природу Пинки-чувства... | (s1e15) — Сейчас вколим обезболивающее, — предупреждающе, провела под крылом доктор. Я лишь кивнула. Никогда не любила уколы. Холодок какой-то очень жидкой мази, а потом тонкая игла на грани чувствительности, проткнула шкурку под боком вывихнутого крыла. Онемение разлилось по всему боку, заглушая боль в крыле, медленно протекая по всем мышцам и связками пострадавшей конечности. — А сейчас я вправлю сустав, лежите ровно и ни в коем случае не дёргайтесь! Я всё также немногозначно кивнула, ожидая самых худших ощущений. Однако, между озадаченным взглядом единорога врача, окутавшей часть крыла магической дымкой желтоватого оттенка и лёгким хрустом, в сопровождении которого крыло встало на своё законное место, прошло едва ли пару мгновений. За которые я и почувствовать то ничего не успела. Хмыкнув, наблюдавшая за этим процессом медсестра, ловко притянула широким бинтом крыло обратно к боку. — Нужно не менее недели для восстановления растянутых связок, — заключила доктор Кэйр, записывая что-то в внушительных размеров блокнот, — я бы советовала остаться до завтра, с такими травмами, да ещё и с сильным ушибом головы, вплоть до потери памяти... —Нет извините, — отрезала я, — я меня ещё достаточно дел, которые мне непременно нужно завершить сегодня. Я неловко улыбнулась и развела копытами в ответ на неодобрительный взгляд. Пробежавшись по мне глазами, единорог что-то добавила в свои записи, и перечитав написанное, удовлетворённо вложила карандаш в блокнот. Подойдя к выходу, она прихватила телекинезом ручку и толкнула дверь, приглашающе кивнув головой. Я встала и осторожно прошагала к выходу. Захлопнув дверь, она направилась прямо по коридору. Пройдя несколько шагов, доктор остановилась и посмотрела на меня. В её выражении лица не читалось ни толики осуждения или неодобрения, скорее... Беспокойство? — Всё же я настаиваю, останьтесь хотя бы до вечера. Я не могу ручаться что ушиб головы не даст осложнений и нам снова не придётся вас госпитализировать, — она подошла ко мне вплотную, заглядывая в глаза, в поисках рационального отношения к собственному здоровью. Увы, чего нет — того нет, но если настаивает... — Хорошо, раз это действительно так нужно, — как-то неестественно робко для себя промямлила я, опустив голову. Единорожка улыбнулась и попросила следовать за ней в палату. Как только я улеглась на холодную, пахнущую чистотой периной постель и проводила взглядом, резво ускакавшую на очередной осмотр доктора, в дверь постучали. — Да-да. — Твайлайт Спаркл, верно? — спросила медсестра земнопони, заглянувшая в дверной проём. Я неохотно кивнула, ожидать можно было чего угодно. — Ваш лечащий врач посоветовала принести вам книги, и спросить, не хотите ли вы есть, — дополнила она, уже закатывая тележку, набитую содержимым моей старой библиотеки, от которой сейчас остались лишь корни, и то, под потолком в замке. Смахнув в сердцах слезинку, я благодарно улыбнулась и вытащила первую попавшуюся на глаза книжку. — Спасибо, — произнесла я, пробежав глазами сначала по обложке оказавшейся у меня в копытах книги, а потом по корешкам оставшихся на полке тележки, — сказать честно, от ужина не отказалась бы. Медсестра довольно кивнула и, вильнув хвостом, рысцой выбежала из палаты. Хм... "Бледная свеча". Давненько я её не читала. Странноватая конечно. Хотелось бы мне встретиться с её писателем. Как там его? Я повертела книгу в копытах, обнаружив инициалы поэта на корешке. Джой Шэйд, точно... История на самом деле крайне увлекательная, но пробираться сквозь эти двустишия, собранные из почти случайных слов, в угоду и так страдающей рифме — то ещё удовольствие. Осмотрев книги на полочке ещё раз и не найдя там ничего более интересного, попутно, следуя давно приобретённой привычке, составив в голове список очереди прочтения, я погрузилась в тяжёлый текст "Бледной свечи". Это возымело свой эффект и уже спустя пару дюжин страниц, глаза слипались, требуя отложить книгу и хоть немножко вздремнуть. И чем дольше я боролась с этим желанием, тем тяжелее становилось воспринимать написанное, перечитывая иные двустишия по нескольку раз, пытаясь понять смысл, что в свою очередь усугубляло моё сонное состояние. Наконец, не в силах более вести бессмысленную борьбу, я отложила книгу на тумбочку, дёрнула за верёвочку светильника и, не забыв широко зевнуть, довольно быстро уснула. Разбудил меня робкий стук в дверь. — Мгем-нм, — удалось промычать мне в качестве утвердительного ответа на немую просьбу войти. — Привет Твай, — мягко произнесла Флаттершай. — Здра-а-авствуй, — ответила я, ненароком зевнув, прикрывая рот копытом. — Ты х-х-хорошо себя чувствуешь? — робко поинтересовалась пегаска, — можно все войдут? Мы волнуемся, — дополнила она, оставаясь у двери, держа её приоткрытой. — Ты ещё спрашиваешь, Флатти? — искренне изумилась я, — когда я была не рада своим друзьям? — Ну, просто доктор сказала, что ты ударилась головой и она может болеть если много разговаривать, — она потёрла копытцем плитку, опустив голову. Я в ответ лишь небрежно махнула ногой. — Эй! ладно уже там у двери толпиться, входите! — чуть хриповато выкрикнул а я, устав ждать когда Флаттершай, соберётся с мыслями, и не прогадала. В палату проскользнуло шестеро моих лучших друзей, включая Старлайт и Спайка. Я ехидно посмотрела на их взволнованные мордочки. — Ну вот я, жива, здорова, правда голова побаливает и летать я пока не смогу, —произнесла я, прихлопнув по боку здоровым крылом, — а вы как? Эти лица нужно было видеть... Они и правда волнуются. Так, теперь без шуток и серьёзно: — На самом деле, я очень благодарна вам за поддержку, спасибо что пришли, но я и правда в порядке, — я неловко улыбнулась. Я слезла с кровати и раскинула копыта в ожидании объятий. Долго томиться мне не пришлось и, спустя пару мгновений мы уже дружно сидели на прохладном полу, молча обнимаясь. — Мисс Спаркл! Ужин! — послышался из-за двери знакомый голос сестры, сопровождаемый стуком. Не дождавшись ответа, она неторопливо зашла в палату, волоча перед собой классическую сервировочную тележку с подносом, полным максимально простой пищи, вроде травяного салата и желе. Застав нашу идиллию, она лишь на секунду замерла, будто зарисовывая в памяти этот момент. Потом, оставив поднос у кровати, подошла к окну и отдёрнула штору, впуская лучи вечернего солнца. Друзья это действительно великая ценность.

***

Но как всегда бывает, хорошего понемножку и, немного поболтав и убедившись в том, что я в порядке, подруги разбежались по делам, оставив меня досиживать последние часы подходящего к концу дня, поедая пресноватую больничную стряпню и пробираясь сквозь текст всё той же книги. Мои мысли снова вернулись к этой древней подземной постройке, выколотой из камня вокруг странной, я бы даже сказала инородной конструкции. Если общий вид "храма", или то, что я успела заприметить, вполне вписывается в архитектурный стиль доэквестрийского периода, то металлическое изваяние на ножках уж как-то совсем вне моего понимания. Я захлопнула книгу, и выудила из специального желобка на тележке карандаш, а потом осторожно выдернула бумажную закладку из одной из книг. Делать заметки, и уж тем более перерисовывать на таком жалком клочке, конечно, крайне неудобно, но портить книги вне рамок моих моральных устоев. Бр-р-р... Аж передёрнуло от подобной мысли. Расправив бывшую закладку на твёрдой обложке переплёта, я принялась аккуратно зарисовывать увиденное мной. Та-а-акс... Пять металлических упоров, цилиндр основания. Шары по периметру и сложенные внутрь лепестки на расширяющейся вершине. К нижней части у меня было больше всего вопросов. Почему обложена такой чудно́й плиткой? Зачем нужен рупор?.. И всё обгорелое. Я не удержалась и подрисовала внизу разведённый костёр. Может внутри должна была быть вода, а на лепестках древние пони готовили? Я слышала о таком способе приготовления. Благодаря воде внутри, еда не нагревалась больше температуры кипения. Постучав карандашом по подбородку, я окинула взглядом свой рисунок. Если для готовки, то почему такой большой? Я чертой отметила свой рост относительно этой громадины. Мда... едва достаю до верхней части, даже если встану на задние ноги и вытяну вверх передние. Посидев над этой задачей, пока не стемнело настолько, что разглядеть что-либо было уже затруднительно, я сложила листок пополам и, положив его на прикроватную тумбочку, придавила его книгой. В палату в очередной раз постучали. На этот раз это была Старлайт, но пришла она уже одна. — Твайлайт, а что это были за пещеры? — не церемонясь в лишний раз, спросила она, — Просто до тебя, в той же пещерной сети никто не бывал. Когда ты рассказала, где провалилась, я специально проверила карту пещерных систем нашей области и ты знаешь? Там она указана не была! — гордо улыбнувшись, добавила единорожка. — Похоже что других входов в неё до этого известно не было, — я пожала плечами. — Я о том же! Это же открытие! Нужно срочно её исследовать и нанести на карту. Нельзя допустить того, чтобы подобная история повторилась, ведь другой пони может и не повезти... — Да, и правда, — ответила я, кивнув, — однако я повременила бы с исследованием конкретно пещеры, я нашла там кое-что поинтереснее, — я поиграла бровями, пытаясь заинтересовать подругу своей находкой. — И что же? — она скептически наклонила голову. — Две вещи, и одна из них скорее всего родом не из наших земель, — я сдвинула книгу и похлопала копытом по сложенной бумажке, — обе доэквестрийкого периода. Зрачки у Старлайт расширились от удивления. Теперь ей точно было интересно. Раскрыв листок, я махнула головой в приглашающем жесте, она не заставила себя ждать и спустя мгновение внимательно изучала мою зарисовку. — Ты думаешь, они так готовили? — задумчиво протянула она, выслушав мою теорию, не отрываясь от рисунка, — верхняя часть выпуклая, а общая форма совершенно не сходится с тем, что находили ранее. Это точно не для еды, скажу больше, я почти абсолютно уверена, что это делали не пони, и даже не другие виды разумных, которые могли здесь обитать. Объект определённо инородный. Мы проболтали довольно долго, споря о предназначении и происхождении этой конструкции. Нас прервала доктор, пришедшая меня проверить и, не обнаружив никаких отклонений, поручила Старлайт проследить за мной ближайшие пару дней. Живём-то мы всё равно в одном замке, как она сказала. Проверив повязки и пластыри, она проводила нас к выходу. И, толкнув дверь, мы оказались снаружи. Ночь на улице была освежающей. Лёгкий, южный ветерок обдавал своим прохладным дыханием, земля отдавала сыростью, а деревья легко и ненавязчиво шуршали в такт мановениям бесшумного ветерка. Я остановилась у входа, любуясь чистым небосводом и полной луной, недавно выглянувшей из-за горизонта, теперь по-ночному ярко освещавшей молочным светом отходящий ко сну городок. Мы двинулись домой, мне редко приходилось гулять по Понивилю ночью, или как сейчас, поздним вечером, но когда представлялась возможность ускользнуть из дома в тёмное время суток, я её не упускала. Почему-то только ночью можно взглянуть на многие обыденные и каждодневно зримые вещи совершенно по другому. Будто свет меняет твоё восприятие, помогая зреть в суть, и восхищаться увиденным. Мне об этом впервые сказала принцесса Луна. Я тогда ей не поверила, но сейчас в очередной раз убедилась в её правоте. Мир ночью действительно преображается. Нет, он не становиться лучше, или красивее, он становиться... другим? И восхищаться этим можно бесконечно. — Красиво, — прошептала я, продолжая любоваться бесконечными созвездиями. Старлайт, до этого шедшая опустив голову и погружённая в тяжёлые раздумья, которые я на неё свалила, подняла голову и улыбнулась. — У меня на родине, в самые холодные зимние ночи, можно было увидеть северное сияние, — мечтательно произнесла она, не спуская с лица улыбки, — я иногда вспоминаю те времена, тоскуя по детству... — Да... Такую жизнь не сравнишь с существованием большом городе, под присмотром хоть и доброй, но строгой няни, а не мамы. Тогда из меня воспитывали совершенно другую пони, — ответила я, нахмурившись от накативших на меня воспоминания о былых, давно забытых днях. До замка мы добрались скоро и, пожелав друг-другу спокойной ночи разошлись по своим комнатам. Спальня встретила меня понимающим молчанием, будто ожидая, когда я повалюсь в кровать, укроюсь одеялом и усну сладким сном. Что ж, напрасно надеется, спать у меня нет никакого желания, а всё, чего мне хочется, это выйти на балкон и продолжить любоваться звёздами, вспоминая как мечтала увидеть их далёкий свет когда-то в детстве, вычитав о них в одной из книжек. Там почему-то не было написано, что вся эта красота дело копыт ночной принцессы, отсутствие которой сделало небо пустым на долгие тысячу лет. Присев на гладкий пол балкона, я прислонилась забинтованной вместе с крылом спиной к стене и опустила голову. Этот день выбил меня из колеи моей повседневности, заставив задуматься о многом, да и пролетел он как-то незаметно, хотя насыщенности событий ему не занимать. Всё, чего мне хотелось сейчас — это мечтать, вспоминать и размышлять, анализируя скорее не прожитый день, а всю мою жизнь. Я не стала никому говорить, и даже старалась не вспоминать о видениях, посещающих меня последнее время, о странной находке я рассказала только Стар... Теперь мне казалось, что я меняюсь, и меняюсь не по своей вине, и даже не по воле случая, скорее моей судьбой кто-то управляет...

***

— ... моей судьбой кто-то управляет, — промычал я, глядя в звёздное небо. — Чего ты сказал? — спросила Твайлайт толкнув копытом обратно в костёр выпавший из него уголёк. — Да так, хандра вдруг напала, — отмахнулся я, усмехнувшись, — Пошли спать, а? — Пошли, — вздохнув произнесла пони. Последнее время в её глазах читалась какая-то еле уловимая грусть, природу которой я никак не мог уловить. Может это от плохого сна... На задних сиденьях Волги особо не выспишься, а спать на улице я бы не рискнул. Холодает. — Странная у меня просто жизнь. Нашёл тебя, чёрт знает почему сорвался на этой старушке, — сказал я, махнув головой в сторону машины, — в родовое гнездо, которого я и не видел никогда. Меня всё чаще посещает мысль о нереальности всего происходящего, будто все эти события и шаги были давно предугаданы и предначертаны, — я закрыл лицо руками, стараясь остановить свои бессмысленные излияния чистой душой поняшке. Она ответила по-своему, без слов. Тихо вздохнув, как-то не по-дружески заботливо и нежно накрыв меня крылом. Мы стали близки. Очень близки.