Выкорми ворона, и он выклюет тебе глаза

Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре. © Уильям Шекспир Что угодно повелителю, то имеет силу закона. © Если ты умеешь красть, тебе не нужно учиться, воровство — и есть образование. Смотри, копируй, подмечай, кради чужой тон, осанку, манеру речи, гордо вздёрнутый подбородок, повелительный жест руки, взгляд из самого уголка глаз, неуловимо острый, как солнечный блик. Артур следил, Артур перенимал, учился и воровал. Чувство такта, придворную изысканность и пробелы в образовании он заполнял наблюдениями, которые тщательно собирал, поднимаясь по тысячам ступеней вверх каждый вечер. — Я заточен в самой высокой башне королевства, какая ирония. — Однажды, ты сможешь выйти отсюда, — Артур действительно в это верил. Вортигерн выглядел намного лучше, чем в дни пышного расцвета своего царства. Его тело постепенно очищалось от яда, впрыснутого магией, кожа розовела, синяки под глазами разглаживались, как и скорбные морщинки вокруг рта, молодость и жизнь снова наполняли кровь, щекоча где-то под рёбрами свежей силой. Но какой в этом толк, если всем миром для него стали каменные стены, а всем его обществом - один единственный собеседник. — До меня долетают слухи, что правишь ты довольно жёстко, — прозрачные голубые глаза смотрят на племянника прямо. — Можно и так сказать, — самодовольство на лице Артура в мгновение сменяется недоверием: — До тебя не могут долетать слухи… — Я просто предположил, — Вортигерн неопределённо дёрнул плечами и подошёл близко к решётке, оплетая длинными пальцами железные прутья, — и попал в точку. Эту улыбку, манящую с какой-то таинственной неопределённостью, то ли опасную, то ли нежную, Артур не мог украсть, как ни старался. — Мы родственники, — свергнутый король приподнял бровь. — Одна кровь, один престол, одни методы. — Ты знаешь, что это не так, — Артур бесшумно шагнул вперёд в круг света, лучи закатного солнца просачивались сквозь узкое окно, вырезанное высоко в стене камеры позади прислонившегося к решётке Вортигерна. — Мне не хватит изощрённой образованности, чтобы быть таким, как ты. — Это пустяк, — он закатил глаза, — я могу обучить тебя. — Хочешь стать моим наставником, чтобы я продолжил твоё чёрное дело? — светлые брови Артура медленно поползли вверх. Вортигерн коротко хмыкнул и прислонился лицом к прутьям: — Да у тебя кишка тонка. Их диалоги всегда состояли из взаимных оскорблений, но Артур всё равно ждал их с болезненным нетерпением. Стоило закатным лучам коснуться земли, он со всех ног мчался в башню, притормаживал на предпоследних ступенях, чтобы перевести дух, и выходил к пленнику медлительной, притворно равнодушной походкой. Вортигерн слышал его гулкие шаги ещё на первых ступенях и прятал усмешку в уголках губ. — Ты видишь во мне отца, которого я лишил тебя, вот почему ты здесь, — тонкие пальцы привычно оплетают прутья. — Ты маленький мальчик, неустанно ищущий своих родителей, так будет всегда, эта рана никогда не зарастёт. — Я уже давно не мальчик, — Артур посмотрел на него сверху вниз и повёл широкими плечами, красуясь, показывая очевидное физическое превосходство. Вортигерн страдальчески изогнул изящную бровь. — Нет, Артур, без своего волшебного ножика ты просто ростовщик из Лондиниума. Маленький мальчик, воспитанный шлюхами. Этого мало для того, чтобы стать королём. — Научи меня? — Артур прислонился к решётке, нависая над чёрным магом. С каждым днём он подходил всё ближе, как дрессировщик к дикому зверю. Однажды, думал Артур, он обязательно войдёт внутрь и не будет ощущать никакой опасности. — Ты безнадёжен, — точёные ноздри раздулись от презрения, — ты читать-то вряд ли умеешь. — Я смогу тебя удивить, — Артур игриво подмигнул, показывая серьёзность своих намерений. Следующие дни, недели и даже месяцы Персиваль, Джордж и Билл со скрытым опасением наблюдали за королём, не смея вмешиваться, но подозревая, что он, вполне возможно, повредился умом. Артур забросил охоту, не ездил на пристани, не совершал дипломатические поездки, доверив все дела своим рыцарям. Артур читал. Иногда взахлёб, если это были исторические хроники и описания великих сражений, иногда с вялым интересом, если дело касалось теории власти или права; откровенно скучая и перепрыгивая через несколько страниц, он читал по диагонали греческих и римских философов. Вортигерн устраивал допросы, не веря Артуру на слово, он спрашивал даты, имена, термины, события. Артур садился на холодный пол перед камерой и, подняв очи к потолку, силился вспомнить всё, что смог вбить себе в голову. Его дядя мерил длинными ногами камеру, одну руку держа за идеально прямой спиной, а другой бесконечно жестикулируя. — Как ты всё это помнишь? — удивлённо вздохнул Артур. — Просто я умнее тебя, — скромно пожал плечами Вортигерн. Артуру хватило трёх месяцев, чтобы прочитать половину королевской библиотеки, магические книги он целенаправленно избегал, не желая будить наконец уснувшего зверя. Незачем звать опасность, когда она только миновала. — Чего ты хочешь взамен? — Артур привык за всё платить, торгово-рыночные отношения въелись ему в кровь. — Принеси книгу, — Вортигерн ответил быстро, он знал, что особого выбора в желаниях у него нет. — Любую? — Ту, что потолще, — он слабо улыбнулся. — Нужно коротать время бессонными ночами. «История семи королевств» не поместилась в небольшое отверстие для подносов с едой между металлическими прутьями решётки. Артур повернул ключ в скважине с приятным ощущением, что этот день всё-таки настал. Он спокойно ступил на территорию Вортигерна, не отводя от него взгляд. Тот стоял в двух шагах, убрав обе руки за спину, смотрел снизу вверх, но с гордой решительностью. По сравнению с Артуром он казался гораздо меньше и тоньше, хотя обладал хорошо сложённой фигурой. — Я должен поклониться и поцеловать вам руку, ваше величество? — насмешливо спросил Вортигерн. Артур ничего не ответил, он улыбнулся, положил книгу на шаткий стол возле кровати с тощим тюфяком, набитым соломой, и подошёл ещё ближе. — Нет, это должен сделать я, — тихо сказал он и поднял бледную руку к своим губам. Чёрный маг застыл, как в ту ночь на вершине башни. Артур знал, куда бить, знал, где больнее. — Спасибо, что создал меня, — он легко пробежал губами по белой коже и костяшкам пальцев, — и продолжаешь делать это снова.