О разном и разных

– Ты безнадежен, – качает головой Бэкхён, когда Чунмён в очередной раз проходит по коридору университета мимо Ким Минсока, не поднимая головы. – Я просто… – Чунмён ковыряет кроссовкой шов между плитками, прислонившись к подоконнику. – Не могу. Минсок ведь такой… – он неопределенно ведет рукой перед носом Бэкхёна и не может найти слов, чтобы выразить, какой же все-таки Минсок. На ум приходит только нелепое «блестящий». Чунмён плотно сжимает губы, чтобы не ляпнуть такую глупость, иначе Бэкхён будет смеяться над ним целую неделю, если не больше. Но сам с собой он соглашается: Минсок и правда блестящий. Во всех смыслах: начиная от его черных, раскосых глаз, поблескивающих влажно, и заканчивая отличной учебой и впечатляющей игрой в футбол. Для фанатов Минсок сверкает звездой. Для первокурсника Чунмёна – сваливается на голову личной катастрофой. Недостижимой мечтой. Потому что Чунмён, который вообще-то вполне уверенный в себе парень, при виде Минсока становится чудовищно робким и не может не то что жалкое «привет» выдавить, а даже посмотреть лишний раз в его сторону – боится. – Я умываю руки, – хмурится Бэкхён. – Ты не следуешь ни одному моему совету. Глупо думать, что Минсок сам обратит на тебя внимание. Вокруг него столько людей крутится, а ты даже свое лицо ему рассмотреть не даешь… Знаешь, пойдем лучше пиццы поедим. – Ты непоследовательный, – улыбается не смущенный выговором от друга Чунмён. Он давно привык к резкости Бэкхёна: иногда она служит отличной прививкой от жалости к себе. – Я бы с радостью, но обещал помочь Кёнсу в библиотеке. Встретимся завтра. Чунмён отталкивается от подоконника, машет Бэкхёну рукой и идет к лестнице. – Окей, – бурчит Бэкхён ему вслед. Кёнсу прямо с порога вручает Чунмёну огромную стопку книг. Объясняет, что внизу под лестницей стоят стенды, которые завтра вынесут во внутренний двор, но заполнить их книгами нужно уже сегодня. Чунмён кивает, Кёнсу подхватывает собственную стопку, и они берутся за работу. Через двадцать минут хождений туда-сюда Кёнсу утирает лоб рукавом рубашки, тяжело привалившись к библиотечной стойке, и говорит: – Спасибо. Остались только эти, – кивает на несколько книг. – Отнесешь их? А я тут приберусь и двери закрою. – Без проблем, – Чунмён подхватывает книги, прижимает их покрепче к груди и идет вниз. По лестнице спускается аккуратно, бочком: чтобы видеть ступеньки и не поставить ногу мимо. Чунмён совсем не хочет упасть. Когда остается чуть-чуть, он слышит шаги за спиной и пытается отойти в сторону, уступая дорогу, но делает это слишком торопливо и, вопреки всем своим предосторожностям, оступается. Громко охает и едва не роняет книги. Даже глаза зажмуривает, приготовившись к худшему, но падение так и не случается: сильные руки крепко удерживают за талию, не давая упасть. Чунмён замирает на миг, а затем осторожно пробует развернуться. Слышит над ухом тихий, насмешливый хмык. – Не торопись, – просит Минсок. Одну руку он убирает, но вторую – оставляет у Чунмёна на талии, пока благополучно не сводит его вниз, на ровный плиточный пол. Чунмён идет машинально, все вокруг – плывет туманом. Он не может поверить, что блестящий Минсок настолько близко – можно услышать его дыхание. – Спа…Спасибо, – благодарит Чунмён, слегка поклонившись и низко опустив голову. Он боится, что если посмотрит лишнюю секунду, Минсок растает видением. Но Минсок не тает, не исчезает. Он мягко тычет пальцем Чунмёну в лоб, заставляя заглянуть себе в лицо. Смотрит серьезно, блестит глазами, а потом улыбается. Говорит насмешливо: – Береги себя, что ли. – Хо… Хорошо, – Чунмён облизывает пересохшие от волнения губы и от всей души надеется, что щеки у него не пылают. – Вот и славно, – кивает Минсок. – Тогда до встречи, Чунмён. – До встречи... Минсок уходит, коротко оглянувшись на прощание и подмигнув, а Чунмён остается стоять, прижимая к груди книги. А потом до него доходит. Яркой вспышкой. Расцветающей надеждой. Минсок. Знает. Его. Имя. Чунмён все-таки роняет книги, прижимает ладонь ко рту и чувствует, как губы неконтролируемо растягиваются в неприлично широкой улыбке. * – Минсок знает мое имя, – Чунмён счастливо виснет на Бэкхёне, когда они занимают очередь к кофейному автомату, стоящему в холле университета. – Ты повторил это раз сто, – хмуро говорит Бэкхён, отцепляя пальцы Чунмёна от рукава своего свитера. – Не надоело? – Не-а, – светится Чунмён. Бэкхён закатывает глаза и вздыхает. Очередь продвигается медленно. До начала первой пары остается десять минут, и Бэкхён нервничает: начинать тяжелый учебный день без дозы кофеина в его планы не входит. Чунмён же не обращает на молчаливые страдания друга никакого внимания, крутится на месте и поглядывает на длинный коридор, ведущий от холла к аудиториям. Не то чтобы он надеялся увидеть Минсока, ведь у того могут быть пары в другом крыле, но у Чунмёна внутри все трепещет от предвкушения: ему хочется еще раз убедиться, что Минсок знает его, замечает и, может быть, выделяет из общей толпы. Он еще раз бросает короткий взгляд на коридор и ойкает. Прячется за Бэкхёна и опускает голову, натягивая на нее капюшон толстовки. – Ты чего? – спрашивает Бэкхён. – Там Минсок, – шепчет Чунмён, впиваясь пальцами в лямку бэкхёнова рюкзака. – Разве ты не хотел его увидеть? После вашей… романтичной встречи на лестнице. – Хотел, но… – Чунмён горестно сопит. – Я не рассчитал своих сил. Мне страшно… Выглядит он так жалко, что Бэкхён хмыкает, но ничего не говорит. И спустя пару минут пихает Чунмёна локтем в бок. – Он уже ушел. – Правда? – Чунмён стягивает капюшон и озирается. – Ты такой дурак, – Бэкхён наконец получает доступ к автомату и методично забрасывает в него монетки. – Будешь кофе? – Буду, – выдыхает Чунмён и трет щеки. Он и правда чувствует себя дураком: так хотел увидеть Минсока, показаться ему, а в итоге – испугался. Позорно и глупо. Весь день Чунмён грустит и ругает себя. Бэкхён тактично держит свои язвительные шуточки при себе, и лишь неодобрительно качает головой и цокает языком. А на следующее утро не приходит в университет, чем ввергает Чунмёна в неподдельное горе: он так привык к Бэкхёну рядом, что внезапно оказаться без него в самой гуще пестрой студенческой толпы – настоящее испытание. Чунмён смотрит на короткое сообщение «простыл» и закусывает губу. Жизнь к нему несправедлива. Он бродит от аудитории к аудитории, забивается в самые уголки и старательно записывает лекции. Чунмёну нравится учиться, нравится университет, но когда рядом друг – все это нравится ему чуть больше. В обеденный перерыв он покупает в кафетерии бутерброд и пачку сока, но не садится за один из столиков: ему кажется, что все будут глазеть на него, сидящего в полном одиночестве, и сочтут неудачником. Уверенность Чунмёна в себе тает на глазах. И он, конечно, винит в этом блестящего Минсока, который ворвался в его жизнь и перевернул ее с ног на голову. Покрепче перехватив бутерброд, Чунмён устраивается на широком подоконнике в самом конце пустого, узкого коридора и уже собирается откусить первый кусок, как вдруг дверь напротив открывается и на ее пороге возникает Минсок. Чунмён зависает. – И в следующий раз, студент Ким, принесите мне как следует оформленный реферат, а не вот это вот, – доносится из аудитории голос преподавателя. – Да-да, господин Ли, – отзывается Минсок, даже не поворачивая головы. Он неотрывно смотрит на Чунмёна и губы у него растягиваются в хитрой улыбке. Мягко прикрыв за собой дверь, Минсок подходит к Чунмёну и рассматривает его, склонив голову к плечу. – Привет, – выпаливает Чунмён, чувствуя себя неловко. – Привет, – Минсок блестит глазами, и блеск этот привычный, влажный, но Чунмён впервые может видеть его так близко и так долго. Секунды тянутся и тянутся. Минсок моргает и делает еще один шаг вперед. Опирается одной рукой о подоконник и заглядывает Чунмёну в лицо, приподняв голову. – Ты прячешься от меня, – говорит он насмешливо и спокойно. – Я не… – Чунмён рефлекторно отодвигается, натыкаясь лопаткой на оконную ручку. Это отрезвляет и придает сил. – Вовсе я не прячусь. – Прячешься, не спорь, – Минсок неуловимо растягивает слова. – Только завижу твое лицо, как в ту же секунду оно превращается в макушку. – и добавляет низко, веско: – Чунмён. Чунмён открывает рот, чтобы сказать что-нибудь в свое оправдание, но слова не идут. А все тело слабеет от близости Минсока, так, что из дрожащей руки выпадает бутерброд и плюхается на пол. Чунмён опускает голову и ойкает, едва не сталкиваясь лбами с Минсоком. Минсок смеется. Спрашивает лукаво: – Ты всегда такой неуклюжий? Или это из-за меня? Потому что я рядом… Потому что могу сделать… вот так, например. Чунмён давится воздухом, когда Минсок кладет свою ладонь на его колено и легко сжимает. Ведет выше, вдоль бедра, гладит большим пальцем джинсовый шов с внутренней стороны. И это так интимно и немного слишком для впечатлительного Чунмёна, что он сбрасывает чужую руку раньше, чем успевает подумать. Вскакивает с подоконника, подхватывает рюкзак и готов бежать, но Минсок ловит его за запястье, тянет из коридора к запасной лестнице, заводит под нее, в полумрак. Прижимает к стене и спрашивает: – Я тебя напугал? – О-очень, – честно признается Чунмён. – И сейчас… Мне, пожалуй, все еще страшно. – Страшно, – задумчиво говорит Минсок. – Ты и правда так напряжен. Не бойся. Если тебе не понравится, можешь меня ударить, и я тут же прекращу. – Прекратишь что?.. – спрашивает Чунмён. – Эй, ч- Минсок не дает ему договорить: обхватывает ладонями его щеки и целует. Чунмён приоткрывает в удивлении рот и тут же испуганно мычит, чувствуя, как чужой язык касается собственного. Но это – Минсок. Блестящий. Красивый. И он знает его имя, хотя это казалось невозможным. Чунмён расслабляется и неуверенно кладет ладони Минсоку на плечи – доверчивый, искренний жест. Минсок спускает руки ему на пояс, обнимает крепче, целует настойчивее. Чунмён запрокидывает голову и шумно выдыхает, когда чужие горячие губы ведут вдоль линии челюсти и ниже, к незащищенной, бледной шее. Чунмёну никогда не было так хорошо от простых поцелуев, поэтому он хочет сделать приятно в ответ: слегка тянет Минсока за волосы на затылке, заставляя немного отстраниться, и целует за ухом, щекочет дыханием, трогает кончиком языка мочку… Минсок вздрагивает и отшатывается. Тут же снова прижимает Чунмёна к стене и шепчет: – Думаю, на этом мы сейчас остановимся. Я, знаешь ли, планировал сперва пригласить тебя на пару свиданий, и только потом… перейти к чему-то поинтереснее. Я за тобой давно слежу. – Давно? – Чунмён трогает припухшие губы и не поднимает глаз: уже не от страха, а из-за смущения. – Если бы ты сказал это минут пять назад, я бы испугался еще больше. – Какой ты все-таки пугливый, – улыбается Минсок. – Так что скажешь насчет похода в кино сегодня вечером? Чунмён… И от звука собственного имени у Чунмёна по спине бегут мурашки. Он поправляет сбившуюся толстовку и говорит: – Я согласен. И сейчас он как никогда уверен в себе и в своих решениях: Чунмён и правда согласен на все, что блестящий Минсок готов ему предложить.