Ещё не пробил наш час

      

Я медленно, шаг за шагом иду в кромешную тьму, не страшась никого и ничего. Оглядываясь, вдруг неожиданно замечаю, что по обеим сторонам от меня мелькают картинки из прошлого. Внимательно их рассматриваю, вспоминая те или иные моменты моего тернистого пути, начиная с самого детства.       Ни с того ни с сего в ушах начинает нарастать гул, который я не в силах выдержать. Падаю на колени, пронзительно крича от боли. А перед глазами замирает сцена с моими мёртвыми родителями. Не могу это остановить. Хочется быстрее вырваться из ужасного сна, но тело будто приковано к пространству…

      В холодном поту девушка резко открывает глаза и вскакивает с постели, тяжело дыша, как после долгой пробежки. Рука сама тянется к щеке, где остались мокрые дорожки от слёз. Взгляд слегка расфокусированный, а яркое освещение слепит глаза. Ноги и живот жутко ноют. Люси не сразу замечает около себя Лексуса с Макаровым. Она смотрит на них и начинает резко вытирать рукой недавно шедшие слёзы. — Люсичка, проснулась? Как твоё самочувствие? — ненадолго повисло молчание. Старик знал, что сейчас давит на больное. Спустя мгновение добавил, — Хотя, наверное, странно спрашивать это после того, как ты ревела во сне. Снова вспомнила родителей? — Думаю, Вам, — девушка нарочито тычет пальцем в плечо старика, — знать не обязательно. Кстати говоря, я что, в больнице нахожусь? — Да, в больнице. Ты была в отключке часов пять, — грубо ответил Макаров, оттолкнув руку Люси. — Понятно.       И снова это неловкое молчание. Часы громко отбивали секунды, а тем для дальнейшего разговора, как оказалось, не нашлось. Девушка легла на кровать и укрылась одеялом. Лексус сидел тихо, не проронив ни звука, лишь медленно пожирал беднягу ненавистным взглядом. — Внучок. Скажи хоть что-то, не молчи, — дружелюбно говорит Макаров.       Лекс отрицательно качает головой и отворачивается, выражая нежелание общаться. Макаров пытается угомонить нарастающее в себе раздражение, но оно выдаёт его с головой. Неожиданно старик выпаливает: — Люси, я просил тебя подумать насчёт свадьбы с моим внуком. Что ты решила? — Подумала и решила, что однозначно скажу нет. Я отказываюсь от навязанной Вами свадьбы, — не отрывая взгляда от Лексуса, произносит девушка. Макаров догадывается, в чём дело, поэтому поворачивается к внуку и говорит: — Лексус, выйди. Нам нужно поговорить наедине. — С удовольствием! — буркнул себе под нос блондин и громко захлопнул за собой дверь. — Люси, я всё понимаю. Но есть одна проблема. Когда ты была ребёнком, мы с твоими родителями подписали договор о браке. — Меня и этого п… Прекрасного человека. Я же не достойна его, — с сарказмом отвечает Хартфилия старику. — Люси. Будь серьёзной. Так вот, тебе исполнилось шестнадцать, а это значит, что настала пора выйти замуж. Понимаешь? — А что будет, если я не выполню условия? — Не советую тебе этого делать. Во-первых, лишишься допуска на Арену. Во-вторых, буду вынужден отобрать у тебя жильё. — Не продолжайте, я поняла, что вы испортите мне жизнь, — перебивает она. Мужчина искривил своё лицо в ухмылке. Гадкой ухмылке. Люси передёрнуло: настолько было противно её лицезреть. — Правильно поняла. Согласна? — А разве у меня есть выбор?       Макаров отрицательно качает головой. Они поняли друг друга. Хартфилия всегда знала, что этот старик лишь жалкое подобие человека. Но, несмотря на это, он обеспечил её всем необходимым после смерти родителей. Грех было жаловаться. Но замуж… Причём за кого! За Лексуса! За этого подонка! С этим смириться бедняга не могла. Хлопнула дверь — в палату зашёл врач вместе с Лексусом. — Как вы, мисс Хартфилия? — нежно говорит мужчина в белом халате. — Со мной всё хорошо, — произносит, улыбаясь во все зубы, девушка. — Я очень рад. Тогда поезжайте домой. Вашему здоровью ничего не угрожает, но впредь будьте аккуратнее, — сказал он и неспешно приблизился к девушке. Медленно снял капельницу, а после отошёл. — Следите за мисс, — сказал мужчина напоследок и скрылся за дверью. — Вставай, поедем к нам домой, — с нотками недовольства и раздражения говорит Макаров. Лексус презрительно хмыкнул, смотря на Люси. — Хм, а если я не согласна?