Ещё не пробил наш час

      Тишина давит, заставляя чувствовать себя неуютно. Златовласка в упор смотрит на лежащий в тумбе пистолет и не может понять то ли это игрушка, то ли настоящее оружие. Но как ни странно, удивление от увиденного довольно быстро сменяется интересом и нескрываемым любопытством, которые не по силам унять. Руки как по указаниям тянутся к нему и слегка ощупывают. Вдруг снизу слышится звонкий стук, такой, будто что-то разбилось. И в тот же момент Люси быстро хватает письмо, небрежно сминая его, и закрывает ящик. Оставив комнату также приоткрытой, она бежит по лестнице в холл. Внизу стоят две горничные и такое же количество дворецких около разбитой вазы, одной из тех, что стояли в холле. Хартфилия подходит ближе и сразу задаёт вопрос:        — Что тут произошло?          — Одна из горничных поскользнулась и, зацепив вазу, вместе с ней упала, госпожа, — ответил один из дворецких.          — Кто эта горничная?          — Я, — дрожащим голосом произносит девушка и выходит вперёд, становясь прямо рядом с Люси.     — Ты не поранилась? С тобой всё хорошо? — интересуется златовласка.          — Я порезалась стеклом, но это нестрашно, госпожа. Только, пожалуйста, не увольняйте ме…          — Увольнять тебя никто и не собирался. Обработай руку и все вы идите по домам. Люди быстро поклонились и поспешила забрать вещи и уйти из дома. Им наконец-то дали долгожданный выходной. Златовласка медленно зашагала на кухню, обойдя осколки предмета. Вдруг навалилась усталость и веки будто потяжелели, девушка с трудом могла открывать глаза. И всё же Люси смогла дойти до стола и сесть на стул, отодвинув его мгновениями раньше. Жутко начала кружиться и болеть голова. При попытке открыть глаза она видела перед собой лишь темноту. — Чёртовы побочные эффекты от лекарств, — шёпотом произнесла Хартфилия.

Вдох. Выдох.

      Когда воздух начал постепенно распространяться в организме, она уже смогла понемногу открывать глаза и смотреть. Уже не было той темноты. Но усталость никуда не исчезла. — А теперь время поразмыслить над тем, что я увидела, — вдруг нарушая тишину своим голосом, сказала девушка. — Итак, у Макарова есть пистолет и письмо, с содержимым которого я так и не ознакомилась. В его комнате, возможно, можно найти вещи, связанные с моими родителями. Правильно? Правильно. Отсутствие Лексуса как раз мне на руку.       Девушка замолкает, обдумывает всё ещё раз и составляет план того, как пробраться в комнату и скрыть следы своего присутствия. Она продумывает до мельчайших деталей, но знает, что в его комнате она может и не найти нужных вещей, тогда в чём будет смысл? Да ни в чем. Просто ни в чем. И если найти ничего не удастся, то придётся ждать Макарова, обещавшего поведать тайну смерти родителей. А что если она опять всё испортит… Нет, нет. Такого даже представлять не надо, всё получится, всё будет хорошо.       Люси медленно приподнимается и подходит к окну, локтями облокачиваясь на выступ. На улице поднялся ветер и гудел слишком сильно. На небе красовались чёрные тучи, предвещавшие сильную грозу и дождь, и Люси это чертовски сильно нравится. Кажется, что погоды лучше для неё и быть не может. И уже через минуту капли вовсю тарабанят по окнам, а небо вмиг чернеет полностью.

***

      Хартфилия стоит около двери Лексуса и размышляет, а стоит ли куда-то вообще идти, стоит ли бесцеремонно проникать в чью-то комнату без разрешения её владельца. Конечно, не стоит, но когда каждый в этом доме хранит тайны, то можно и нарушить принципы. Девушка достает нужный ключ и ловко за секунды открывает дверь с выведенной на табличке надписью «Лексус». Осторожно пальцами надавливает на ручку, и дверь открывается. Люси проходит в комнату и сразу видит бутылки из-под вина, виски и коньяка. Девушка переступает через них и идёт к фотографиям, в рамках стоящим на тумбе около телевизора. Подойдя ближе, она замечает до боли знакомое лицо. Она быстро хватает руками это фото и приближает к лицу. На нём рядом с Макаровым стоят два ребёнка, в одном из которых Люси узнает того мальчика, и себя, радостно обнимающую его. Девушка, не веря своим глазам, начинает хватать рядом стоящие фотографии, где они резвятся на лугу, где отец и мать стоят рядом с ней, улыбающейся ярко. Слёзы наворачиваются на глаза, губы начинают подрагивать… И всё просто выпадает из рук, когда, повернувшись, она замечает угрюмую гримасу Лексуса, стоящего в дверном проёме со своими вещами.       Стекло разлетается во все стороны.