***
С напором бегущего виндстрайдера стремительно приближалось время, когда надо будет в очередной раз менять броню. Ни броня Рока, ни доспехи Синего Волка мне не светили. Последние вообще имелись в мире в единственном числе, и носивший их гном продавать такую ценную вещь не собирался. Приходилось выбирать из того, что попроще. У меня имелся один козырь. Среди всех, окружавших меня девушек, количество которых по счастью поубавилось благодаря своевременному и крайне деятельному вмешательству Астора, была одна особенная. Её звали Танья. Мы познакомились ещё до того, как я попал в отряд Эльмареля. Маленькая гномка-кузнец, которой я уделял внимание больше чем все остальным. В конце концов, именно благодаря ей я узнал, что такое рейды… Я был многим ей обязан и называл её не иначе как «моя леди». В ответ она заразительно-звонко смеялась и краснела. И гордо задирала нос, когда проходила со мной вместе мимо всех наших повелительниц ветра, под их дружное возмущённое шипение. Один раз увидев эту картину, Астор обозвал меня извращенцем. Учитывая, что это один тёмный эльф говорил другому, я счёл возможным принять ругательство, как комплимент. На Танью теперь была вся надежда. Разговор состоялся на ипподроме монстров, ставшем местом сбора всех торговцев нашего мира. Точнее, я в очередной раз сдавал гноме все собранные ресурсы и только заикнулся о том, что мне необходим новый доспех, как она улыбнулась своей милой, детской улыбкой и показала мне уже выкованный нагрудник Авадона. - Всегда хотела, чтобы у меня был не просто рыцарь, а рыцарь в белых доспехах. Я готов был носить её на руках. Астор, наблюдавший за всем этим, облокотившись об ограду беговой дорожки, снисходительно-понимающе улыбнулся и возвёл глаза к небу. К счастью, Танья стояла к нему спиной и улыбки этой не видела. Иначе смертельно оскорбилась бы, и мне пришлось бы их разнимать. Она и так терпеть не могла моего друга, откровенно ревнуя, ведь теперь всё свободное от рейдов время я делил между ними двумя. Повелитель ветра следовал за мной тёмной тенью. Он бы странным. Порой даже пугал меня. Он мог прерваться посреди боя, опуститься у стены и начать рассказывать о таких вещах, которые я не понимал. Движущиеся сами по себе предметы, узоры трещин на стенах, складывающиеся в его воображении в жуткие уродливые маски, ощущение абсолютного всемогущества, сменяющееся приступами панического страха… Он говорил об этом всём чужим, отстранённым голосом, медленно, обрывающимися фразами, путая слова. Но образы, описываемые им, были слишком живыми. Такое нельзя было придумать. Я знал, что он всё это действительно видит и чувствует. Порой он, не боящийся самых страшных монстров нашего мира, ни с того ни с сего вскрикивал и прижимался ко мне как ребёнок. А после не мог толком объяснить, что же его напугало. Чаще всего он молчал. Но когда на него накатывали такие видения, бывал необычайно многословен. Хотя потом не мог вспомнить, о чём говорил. Один раз я рассказал обо всём Тьер. Она долго хмурилась, задумчиво покусывая нижнюю губу. Потом посоветовала мне держаться от Астора подальше и ни в коем случае не пробовать зелий из его рук, кроме известных, купленных в лавке. С тех пор она неохотно брала его на рейды. Если бы не мой решительный протест, наверняка вообще отказала бы магу, благо других кандидатур на свободные в отряде места хватало. Там, на ипподроме, я знал, как одёрнуть мага. - Ну, мне пора. - Ты куда? – нахмурилась гномка. - Прогуляюсь немного по лабиринту. – Пришлось опуститься на одно колено, чтобы поцелуй руки моей леди не выглядел совсем уж смешным. - О! Что брать с собой? – Астор вмешался в наш разговор, мгновенно выпрямился, явно собираясь составить мне компанию. - Не знаю, - мои слова сопровождала спокойная улыбка. – Я собирался прогуляться один, - я подчеркнул последнее слово. Маг вздрогнул, опустил голову, но отвечать ничего не стал. Теперь он не стеснялся принимать мою помощь и часто сам просил её. С моей лёгкой руки ему была куплена мантия Демона и добыты перчатки к ней (ещё одна очень редкая и трудно доставаемая в нашем мире вещь), дающие этому одеянию особую силу. Он понимал, что без меня ему не собрать средств на оружие. Ледяной лабиринт, в который я собирался сейчас отправиться, был «нашим» местом. Туда мы уходили, когда хотели побыть вдвоём. Ослепительная, холодная, как вечные снега вокруг, красота этого места действовала на Астора успокаивающе. Только там он никогда не возражал против того, чтобы не принимать участия в бое. И пока я разбирался с местными хищниками и сбежавшими из лаборатории големами, маг послушно сидел в безопасном месте у склона, рассказывая мне множество интересных вещей о мире, о своём прошлом. Только там, он, когда мы устраивались на отдых, сбрасывал маску насмешливости и холодности, а порой искал у меня защиты не только от белоснежных тигров, но и от пронизывающего ветра, будто промёрзшее железо моих доспехов могло согреть его лучше защитного заклинания, которое боги давали всем избранным ими героям, таким как мы. Сегодняшний мой отказ принять в отряд, Астора задел. Это должно было сбить с него спесь. Решительно отвернувшись от погрустневшего мага, я направился к телепорту.***
Белизна нетронутого таяньем снега слепила глаза. Хищник распластался в прыжке с оглушительным рыком. Я взмахнул тяжёлым мечом, крутанул его, по алому следу, на миг задержавшемуся в морозном воздухе, понимая, что удар достиг цели. Такой же белый, как всё вокруг зверь бился у моих ног в агонии, бестолково загребая мощными лапами воздух. Чудовищные клыки впивались глубоко в снег, меркла ярость в синих глазах саблезубого тигра, уступая место мутной завесе подступающей смерти. Я опустился рядом с добычей на колени, провел ладонью по серебристым полосам на шкуре. Неподалёку валялись туши четырёх таких же зверей. Даже мёртвыми, ими нельзя было не любоваться. Честное слово, иногда мне жаль было их убивать. Освежевав туши, я вырезал из шкур подходящие для кузнеца куски, которые потом пойдут на замшу и прочие части для брони. Потом огляделся и заметил тигриное логово, спрятанное между двумя глыбами льда. Чаще всего в таких местах можно было обнаружить куски адамантиновой руды и яркие самоцветы, с которыми играли тигрята, и которым была бы рада Танья. Порой попадались и полезные рецепты – всё, что оставалось от особенно неудачливых гномов. Пропитанный краской пергамент тигры не ели, оставляя на всё те же игрушки детёнышам. Каково же было моё удивление, когда в логове обнаружился относительно целый рюкзак. Большинство вещей из него тигры повытаскивали и привели в полную негодность. Но вот роба на дне была абсолютно целой. Редкая удача! Сразу становилось понятно, что забыл тут кузнец: воротник магической мантии был оторочен мехом тигров. Я пообещал себе, что вечером в таверне обязательно выпью стаканчик за безвременно почившего гнома, оставившего после себя такой замечательный повод заставить Астора забыть о моей недавней жёсткости.***
- Мне идёт? – в голосе Астора слышалось лукавство. Он подошёл ближе, поправляя белый с серебром камзол. Я ответил лишь восхищённым взглядом. Ему и вправду шло. Этот наряд не был так вызывающе откровенен, как мантия Демона, но куда больше шёл к серебряным волосам моего друга. Я снял рукавицу, протянул руку и осторожно провёл по меху воротника. Астор склонил голову набок, прижавшись к моей ладони щекой. Я замер, не решаясь пошевелиться. Порой я ловил себя на том, что такие случайные прикосновения заставляют меня хотеть намного большего, чем можно было бы желать от просто друга. Я не представлял себе, что с этим делать, пуская всё на самотёк. Поведение мага порой отчаянно сбивало меня с толку. - Чужак, ты знаешь, что ты слишком добр для тёмного? – Повелитель ветра иронично изогнул бровь. - Мне стоит по этому поводу бросить всё и уйти в монастырь, напросившись в мудрецы Шилен? – я ответил в том же тоне. - Зачем? – наигранно удивился он. – Ты строишь монастырь вокруг себя. Старательно, настойчиво и вполне успешно. Я не понимаю тебя, Чужак. Хочешь взять, так возьми. Подобный разговор заводился не в первый раз. Повелителю ветра не понять было некоторые пункты придуманного мной для самого себя кодекса. «Моему повелителю ветра», - поправил я себя мысленно, когда Астор шагнул ближе. Его руки обвили мою шею, а поцелуй получился легким, изучающим, немного дразнящим, но отнюдь не невинным. Мы оба не были наивными мальчиками и понимали, что сейчас делаем, окончательно перешагивая грань «просто дружбы». Не найдя ни одной причины, по которой мне следовало бы на этот поцелуй не ответить, я разжал руки лишь для того, чтобы стащить с себя доспех. «Консервная банка!» - ворчал про себя Астор, активно мне в этом помогая. Его новая мантия отправилась к груде моих железок минуту спустя.***
Два отряда стояли друг напротив друга рядом с местом лёжки старого кабана, обитающего в Лесу Зеркал. Местный маг-экспериментатор ухитрился вытащить из зверя душу и упрятать её в магическое зеркало. Кабан, и без того не отличавшийся добродушием, обрёл бессмертие и стал опаснейшим убийцей. Пока он отлёживался на влажной траве у реки, подставив рыжий бок под лучи полуденного солнца, не обращая внимания на обе группы, пришедшие сюда, чтобы временно отправить его на тот свет. Отряды выстраивались в боевом порядке. Уступать никто не собирался. Мы, не принадлежащие ни одному клану, решили дать отпор группе, собранной в двух сильнейших кланах нашего мира. Что повлечёт за собой эта битва, не знал никто из нас. Но Тьер приказала биться до последнего. Все мы верили ей безоглядно и собрались выполнить приказ. Я постоянно оглядывался на нашего командира, пытаясь понять, что мне делать. Одно дело, бои на арене или стычки с зарвавшимися кинжальщиками в катакомбах. Там было один на один. Сражаться вместе со своим отрядом против другого, мне предстояло впервые. Тьер беспечно улыбалась, поигрывая мечом Вальхаллы. Похоже, она не волновалась совсем и только шепнула мне: «Придержи их магов. Следи за рыцарем, чтоб не мешался». Серебрянка рвалась в бой. Астор вдумчиво изучал облака на небе, будто бы всё происходящее его совершенно не касалось. Часть его спокойствия передалась и мне. Рыцарь второго отряда принадлежал к нелюбимому мной племени светлоухих. Эльф задиристо оглядывал меня, ему явно не терпелось. Вечный спор: кто из нас окажется лучше. У меня в запасе был яд, у него - лечение. Я мог пить чужую жизнь, его кубик использовал силу шторма, чтобы причинить как можно больше неприятностей врагу. То, что мой доспех недавно зачаровали уже шестой раз, немного искупало тот факт, что противник был одет в более надёжную броню Рока. Тьер меланхолично выслушивала оскорбления, которыми как из рога изобилия осыпала её предводительница другого отряда, мудрец Шилен, Алая. Зная, что более опытные бойцы клана на помощь не придут, девушка старалась хоть так поднять боевой дух своего отряда. Тьер ещё в самом начале приказала нам молчать, и мы молчали, не вмешиваясь в перепалку. Всё началось неожиданно. Тьер дала условный сигнал, мы ударили первыми. Их маги ответили залпом по нашим жрецам. Они ошибись в одном. Пока Тьер болтала с вздорной Алой, наш отряд успел рассредоточиться по поляне так, чтобы маги не могли все вместе попасть под ауру ненависти чужого рыцаря, заставившую бы их на время позабыть заклинания. Цели были распределены заранее. Наши маги били все сразу по одному и тому же противнику. Я рванулся вперёд. Аура, призванная мной, заставила захлебнуться яростью и светлого рыцаря, и трёх магов противника, стоявших слишком близко друг к другу. Тьер предупредила, чтобы в этом бою мы на жрецов не рассчитывали. Я так и делал, прибегая к помощи зелий. Рядом оказался чужой некромант. Первым заклинанием, которое он вспомнил, отойдя от приступа неконтролируемого бешенства, был страх. За секунду до того, как он успел его дочитать, я принял стойку абсолютной защиты, удерживая на себе внимание рыцаря и двух остальных магов. Проклятые кости, на которые некромант не скупился, разбивались о щит, почти не причиняя мне вреда. Прежде чем я успел выйти из стойки, требующей слишком сильной концентрации, Тьер крикнула мне: «Молния!». И я начал читать заклинание, возблагодарив Паулину за то, что она потрудилась наложить на меня благословение, ускоряющее чтение заклинаний, положенное магам, а не воинам. Вестницу войны никто из наших врагов не принял всерьёз. До начала боя она вообще сидела на земле. А теперь фурией ворвалась в самую гущу врагов, щедро раздавая удары топора. Зная, что многие из её ударов будут оглушающими, она не останавливалась добивать жертву и сразу двигалась к следующей. Всё вокруг смешалось. Потоки воды высушивались порывами ветра, проклятья сыпались с обеих сторон. Выпущенная мной молния ударила некроманта, заставив его замереть в параличе. Подойти ближе, чтобы разобраться с магом самому я не мог – тут же пришлось сменить цель и заняться светлоухим. Вместо того, чтобы отвлечь на себя вражеских магов, эльфийский рыцарь вздумал биться со мной. Пока его удары не наносили много вреда – он забыл все свои умения, в очередной раз, поддавшись приступу ярости, спровоцированному мной. Но долго так продолжаться не могло. Стоит мне упустить момент, и чаша весов может качнуться не в мою пользу. Тьер была занята, догоняя одного из вражеских повелителей ветра, отошедшего слишком далеко. Когда прилетевшие один за другим смерчи отправили мешавшего мне эльфа полежать на травку, я быстро оглянулся. Астор показал большой палец, подмигнул и тут же принялся за очередного врага, которого я своевременно придержал. Все закончилось быстро. Куда быстрее, чем потом об этом рассказывали. Мы были лучше организованы, у нас был численный перевес на одну орочиху и одного епископа. Мы победили. Жрицы поспешно воскресили трёх павших. Следовало бы отправиться в город, восстановиться и отдохнуть. Но предводительница запретила нам это делать, приказав отдыхать на месте. Раздражённым тоном она пообещала нам устроить разбор полётов после того, как рейд закончится. Стоя рядом со мной, повелительница ветра постукивала носком туфельки о камень, глядя вдаль, мечтательно улыбаясь и что-то шепча про себя. Сначала мне показалось, что она отвечает на ругательства Алой, которые, я был уверен, доносило до неё ментальное поле и сейчас. Но потом расслышал в шёпоте два слова: «Будет война». И вспомнил, что как раз перед этим рейдом Тьер вручила мне полный комплект побрякушек, защищающих от магических атак, усиленный зачарованием так, что сам я о подобном мечтать не мог. Да и у остальных членов нашего отряда, благодаря заботам предводительницы, экипировка резко улучшилась. Она знала явно больше, чем собиралась рассказать нам. Астор присел на траву рядом. «Это было неплохо», - шепнул он мне. – «Я не откажусь повторить». Я не знал, что ответить. Война представлялась мне до сих пор чем-то странным, смутно страшным, оставляющим после себя на опустошённых землях кучу нежити.