***
— Итак, что мы имеем? — бодро интересуется Крис. Виктор окидывает взглядом настенную, пробковую доску, на которой сейчас вразнобой прикреплены фотографии с двух мест преступлений. В общем-то, эти два преступления схожи во многом. — Экспертиза показала, что состав бомб идентичен, — начинает Джакометти. Никифоров молча смотрит на фотоснимки. В голове никак не укладывается тот факт, что пять дней назад он снова видел Юри. И был ли это он или у русского полетели катушки? Думать о том, что парень был очень даже реален, не хочется только из-за того, что тогда придется признать много чего плохого о японце. А с его гениальным в кавычках планом, дальнейшее воровство Юри никак не играет ему на руку. И если в итоге весь город будет шуметь о массовых кражах и имя Кацуки где-то всплывет, Никифоров не сможет его отмазать. Виктор к такому раскладу не готов. Но и перспектива поехавшей крыши тоже не радует. Вроде бы и нет ничего особого в этом парне, но у русского только от одного упоминания о бывшем фигуристе в голове загорается «синий экран». Это как какое-то наваждение, болезнь, где вакциной выступает встреча с самим Кацуки. Кто знает, может, тогда его отпустит, и он вылечится? — Виктор, ты что думаешь? — Сложно, — честно говорит мужчина. — У нас нет веских доказательств того, что эта одна и та же банда. — Доказательств более чем достаточно! — Джакометти всплескивает руками. —Что, если их подставляют? — Виктор задумчиво чешет подбородок. — Кто?! — Крис практически кричит, но, резко замолкнув, удивленно смотрит на друга. — Погоди, мне сейчас кажется или ты их защищаешь? — Смотря кого ты имеешь ввиду. — А кого я имею ввиду? — Вот именно! Крис, мы даже не знаем, кого конкретно ищем, но при этом сваливаем все на одну единственную группировку. — Но улики… — Тебе не приходило в голову, что это просто план такой, нет? Пока мы будем искать двух супер-пупер, — Никифоров рисует кавычки в воздухе, — преступников, нас будет за нос водить добрая половина города. — Кому это нужно? — Намного большему количеству людей, чем ты можешь себе представить. Преступники, те, что первые, награбили итак на полжизни: из города они вывезти ничего не смогут, аэропорты, вокзалы и дороги тщательно проверяются. Да и сами они добычу не бросят, следовательно, они в городе. А если они в городе, то где, по-твоему, они будут прятать все это добро?! Кристоф смиренно выдыхает и уходит к своему столу. — Хорошо, даже если группировок несколько — все равно надо что-то делать, решать. Никифоров не хочет рассказывать свою идею о поимке одного вора с целью выявить остальных. Но, с другой стороны, Крис друг и должен поддержать. И, по-хорошему, дать какой-нибудь совет. Но что, если он не поймёт? Подумает, что его напарник свихнулся. Второй вариант кажется Никифорову более логичным, так как он и сам так считает. — Нужно больше улик — это раз, — строго начинает Виктор, — и во всех магазинах нужно дополнительное оборудование видеонаблюдения. Работающее не от сети магазина и, желательно, невидимое. — Где ж ты такое возьмешь, — присвистывает Крис, — да еще и в таком количестве? Русский знает, что никто ему столько оборудования не предоставит. Более того, еще и у виска покрутят. Но последние остатки совести полицейского заставляют его сказать об этом. Вообще это был хороший план, так они бы быстро поймали преступников. В тот вечер к общему выводу они так и не приходят.***
Наверное, если лет через десять Виктор будет вспоминать события этой недели и месяца, то будет очень долго смеяться. Однако вот конкретно сейчас ему вообще не смешно. После второго ограбления все пошло красивой русской фразой «по пизде», и Никифоров правда не может подобрать что-то более мягкое для описания ситуации. Теперь для них почти ежедневные крупные кражи именно ювелирных магазинов становятся чем-то обыкновенным. Что-то типа: утренний кофе, ограбление магазина, нагоняй от Якова, отчеты и попытки понять план преступников. И так по кругу. А еще есть Юри. На каждом чертовом задании присутствует Юри! Виктор видит его каждый день. И нет, ограбления не происходят каждый день, в конце концов, преступникам тоже нужны выходные. Кацуки преследует его и в обычной жизни. Будь то выгул собаки или поход в супермаркет. Японец присутствует абсолютно везде. И самое поганое, что полицейский никак не может к нему приблизиться. Стоит ему хоть на секунду отвести взгляд, хотя бы для того чтобы просто посмотреть на дорогу перед собой, как брюнет пропадает. Кацуки появляется буквально на считанные секунды, мимолетно. Так часто, что Никифоров уже думает, что тот его преследует. Или наоборот… В это же время, параллельно Никифорову, Юри ищет лекарство от сглаза, порчи и банального невезения в жизни. После того, как он приказывает себе быть осторожным, все идет с точностью наоборот. И с Виктором он встречается чуть ли не каждый день. Самое основное и главное — это то, что они видятся на местах преступления. Ну тут, во всяком случае, Кацуки в ответе за свои действия. Новости и остальные СМИ быстро распространили информацию о том, что в Нью-Йорке завелась группировка бандитов. Из взломанной базы данных департамента японец узнает, что по всем показаниям подозреваются они с Пхичитом. Имен они, конечно, пока еще не знают, но что делать, если их раскроют. И помимо одного, повесят еще десять дел. Это намного все усложняет, так как за воровство в особо крупном масштабе и срок намного больше. И теперь не встретиться с Никифоровым становится буквально всем, что нужно для, возможно, спокойной и долгой жизни японца на свободе. Только проблема заключается в том, что Юри является чересчур любознательным, а тут еще и играет дело принципа. По какому-то внутреннему предчувствию парню кажется, что их с Пхичитом пытаются подставить. Либо Джей-Джей от них что-то скрывает. Догадаться по какому признаку работают вторые преступники — легко. Схема «Два раза ближе, раз дальше». Заключается она в том, что, когда ты грабишь один магазин, полиция разделяется по всему городу, оставляя без внимания точки близ уже ограбленного места. И как только ты грабишь это место, полиция тут же скапливается в одной точке, а ты спокойно работаешь в другой части города. Если вспомнить похожую историю в Сан-Франциско, там года два назад по этой схеме воровали Пхичит с Минами и самим Леруа, то такую схему можно проворачивать где-то в районе месяца. Почему полиция до сих пор до этого не додумалась, для бывшего фигуриста большая загадка. Вот так и решается Кацуки провести свое собственное расследование и узнать, кто же эти новые, точь-в-точь похожие на них с Чуланонтом преступники. И все было бы хорошо, так как Юри умел хорошо притворяться невидимым. На крайний случай он мог притвориться до ужаса напуганным иностранцем, который просто не знал куда бежать. Мешали только сами преступники, которые действовали настолько быстро и умно, что даже японец со знанием этой кухни изнутри не может ничего понять. Еще мешает Виктор Никифоров. «У них что, больше полицейских нет?» — бьется каждый раз, когда он видит русского, мысль в голове. С Виктором ему вообще нельзя быть неосторожным. Один неверный шаг и здравствуй оранжевый комбинезон. И этот самый Виктор каждый раз встречается с ним взглядом, смотрит так, что у брюнета все внутри переворачивается и щеки загораются. И когда мужчина сквозь толпу пытается пробраться к нему, все внутри кричит о том, что совершенно не за тем, чтобы надеть на него наручники. Но убегать все равно приходится. И ладно бы встречались только на местах преступления, тут инициатива самого бывшего фигуриста. Однако, с человеком, с которым он в принципе не должен видеться, он видится везде. Пхичит посылает его в магазин, а там Виктор, в обычной одежде и пакетом молока в руке. И, боже, Юри не может не признать, что ему идет все! Он ослепителен как в полицейской, обтягивающей форме, так и в растянутой футболке и драных джинсах. Как бы японец не заставлял себя бежать со всех ног, все равно тупо пялится на полицейского до тех пор, пока тот его не замечает. И так везде. Утренние и вечерние пробежки, где он встречает русского гуляющего со своей собакой. Прогуливаются они с Пхичитом и снова Никифоров, тут проблема сложнее, так как каждый раз на ходу приходится придумывать оправдание, почему им срочно надо отсюда бежать со всех ног. И это все намного хуже, чем банальный закон подлости.***
— Выглядишь отвратительно, — констатирует Крис, заходя в кабинет. Виктор растирает и без того красные глаза и с благодарностью в усталом взгляде забирает стакан с кофе из рук напарника. У него болит голова, сводит желудок от чрезмерного потребления кофе и, кажется, температура и озноб. И он в таком положение, когда вот никак нельзя выйти на больничный или хотя бы отлежаться пару дней. — Георгий с остальными уже делают на тебя ставки: поймаешь ли ты преступников или уже меньше чем через месяц тебя уволят? Счет, кстати, не в твою пользу, — мрачно заканчивает Кристоф. Русский, наверное, уже и сам не верит в то, что сможет поймать воров. В том, что Кацуки не причастен к остальным ограблениям, кроме как к первому, он более чем уверен. У того бы просто не было времени следить за всем происходящим из-за угла ближайшего дома, когда надо быстро бежать с награбленным. А Никифоров всегда видит его неподалеку от места преступления. С другой стороны, может, он все равно как-то причастен? Вариантов по поводу преступников, на самом деле, несчетное количество. Но как только полицейский пытается впихнуть в это все Юри, то весь пазл тут же ломается. Кацуки вообще не вписывается в эту криминальную тусовку. Он слишком другой и непохожий на всех остальных. И в какой-то степени Виктор этому рад. — Ты какой-то странный в последнее время, — Крис разворачивается на стуле к другу. — Ну, наверное, потому что я на грани увольнения, а у нас ни сдвига в поиске преступников? — зло выпаливает русский. — Или потому что я устал? Или я, возможно, заболел? Или… — Из-за некого Юри Кацуки? — перебив, продолжил Джакометти. Виктор весь разом как-то напрягся. Губы мужчины складываются в тонкую полоску, и взгляд «приклеивается» к картонному стаканчику. Что-то внутри Криса закричало: «В яблочко!» — Ну и? У тебя есть какие-то подозрения на этого парня? Никифоров долго молчит, что-то обдумывает. Напарник практически слышит, как крутятся шестеренки у того в голове, но не решается давить на друга. Русский с тяжелым вздохом откидывается на спинку кресла. На и без того больные, слезящиеся глаза давит свет ламп. — Ну, вообще-то он один из преступников. У Криса шокировано открывается рот. Виктор всегда умеет удивить, однако сегодняшнее признание по праву и навсегда занимает первое место. Полицейский рассказывает всю историю, начиная от того первого ограбления и заканчивая сегодняшним днем. Иногда прерывается на паузы дабы дать напарнику время все осмыслить. — И понимаешь, Крис, он другой… Не такой, как все воры и преступники… — Ты не можешь знать наверняка, — строго говорит швейцарец. — Да, я знаю, — Никифоров стучит ладонями по столу. — Ты видел его фото? — друг утвердительно кивнул. — Вот скажи мне, может вот этот маленький, миленький, в своих этих очечках быть опасным преступником? — Тем не менее это так. Ну не заблудился же он в том магазине, в конце концов? — Знаешь, — Виктор невесело усмехается, — когда я его увидел, именно так и подумал… — А ты точно уверен, что это он? По фото он не похож-то особо на преступника… — Ну, процентов на девяносто девять… — полицейский пожимает плечами, — а я тебе, о чем говорю! Тогда в магазине он был совершенно другим: дерзким, грубым, да, похожим на ребенка, но все же. А на фото мы имеем парня, который априори боится темноты. Может у него есть брат-близнец? — Ага, или он как Ханна Монтана живет в две жизни, — Крис вздыхает. — А что, тоже вариант, — Никифоров черкает что-то в своем блокноте. — Виктор! — Ладно, хорошо, — Никифоров зачеркивает что-то в своем блокноте. — И кстати, один процент, что ты ошибся, все же есть? — Он всегда есть, — Виктор большими глотками допивает кофе. — И? В итоге-то что? Ну не сдашь ты его, через месяц тебя уволят. И что будешь делать дальше? Всю жизнь облизывать фото этого своего Юри? — У меня есть план. Я хочу предложить ему сделку: он сдает свою группировку в обмен на свою свободу. — Ну удачи, Румпельштильцхен, — хмыкает Джакометти. — Ты бы отказался от таких условий? — Я даже не хочу представлять себя в такой ситуации. — Крис, я не прошу одобрения, и со стороны понимаю, как это все убого звучит, — взгляд Никифорова становится нежным, — но я правда верю, что Юри не такой, он фигурист, понимаешь? — Неужели им так мало платят, что парень решился на такую подработку? — Бывший фигурист, — уточняет русский. — Мне просто интересно, что должно случиться в жизни, раз человек, занимающийся фигурным катанием, уходит в преступники? Может, его заставляют? Или держат семью в заложниках? — Напомни мне, чтобы мы больше не ходили в кино на сопливые мелодрамы. — В общем, я хочу хотя бы попробовать. А там уже видно будет, — закончив, Виктор выходит из кабинета. Вся эта ситуация совсем не нравится Крису. По-хорошему, он должен либо сдать Никифорова Якову, либо попытаться отговорить от такой безумной идеи. Но что-то в его друге изменилось после встречи с этим японцем. Хорошо или плохо, судить пока рано. И Джакометти остается лишь надеяться, что вся эта история закончится для всех них хорошо. — Уж не влюбился ли ты, Виктор? — зеленые глаза Кристофа потеплели, смотря на только что захлопнувшуюся дверь.***
В этот раз преступление было совершенно в вечернее время суток. И, выезжая на место, Никифоров ощущает невероятное чувство дежавю. Уже там, около ограбленного магазина, все как всегда. Яков орет на всех на русско-английском мате, Георгий носится рядом с трупами, Крис с Виктором чувствуют себя дураками. Они снова опоздали. У русского от всей этой какофонии звуков и света еще больше начинает болеть голова. Когда они подходят к Поповичу его немного ведет. — Да, будь у нас такие люди на службе, — Георгий застегивает черный пакет с телом, — была бы у нас лучшая полиция в мире. Никифоров второпях оглядывается, выискивая взглядом Юри. Точного времени, когда появляется японец, нет, обычно его появление происходит как-то внезапно. — Кого-то ищешь? — с дружеской издевкой интересуется Крис. Никифоров хмыкает. Ну, во всяком случае то, что Джакометти с ним шутит, означает, что обиды или ненависти к нему нет. — Иди уже, ищи свою Золушку. Виктор перелез оградительную ленту, огляделся. Дома идут ровно по улице, а угадать, с какой стороны появится Кацуки, не представляется возможности. Мир перед глазами снова плывет, мужчина закрывает глаза и хватается за виски. «Как же не вовремя» — зло шипит про себя русский. В этот раз Юри не собирался следить за ходом ограбления, и в этой части района оказался действительно случайно. Сначала его привлекли блики мигалок, отражающиеся от стен домов; подойдя поближе, он уже знал, что там произошло. Японец издалека осматривает здание, но там уже только орудуют полицейские. Внезапно взгляд бывшего фигуриста цепляется за копошение за домами, чуть левее от ограбленного магазина. И он уже машинально подается вперед, и тут же с размахом влетает в человека. Кацуки даже не успевает упасть, как мощная рука обвивается вокруг его талии. Бывший фигурист поднимает взгляд и пораженно замирает. — О, ты-то мне и нужен, — глаза Никифорова блестят, будто он не преступника поймал, а встретил кумира. Юри чувствует, как у него начали отниматься конечности. Он даже не ощущает, как на его запястье застегивается кольцо наручника, лишь слышит звон металла. И то, слышит, как через толщу воды. Виктор как-то странно шатается, и Кацуки боится, что они сейчас упадут. — Мне просто нужно с тобой поговорить. Резко глаза полицейского закатываются, бывший фигурист чувствует, как ослабла хватка на его пояснице. Они все же падают. Итак, Кацуки подводит итоги: он все же встретился с Виктором Никифоровым, тот сейчас лежит на нем без сознания, они скованы наручниками, и японец совсем не знает, что с этим делать. И если Юри думал, что до этого он находился в полной заднице, то просто был глупцом.