Замерзающее пламя

Этим утром мы с Лиссой позавтракали вместе. Я обещала ей весь этот день, но судьба распорядилась иначе. Когда мы смотрели фильм в её апартаментах, мне позвонил Ганс. Я громко выругалась - подруга расстроилась. Она уговаривала меня не идти, но я не могла, не потому что не хотела, потому что это было не дозволено. Я оставила её. Под окнами штаб - квартиры стражей собралась толпа мороев. Их было не меньше тридцати, а шума как от целой армии. Стекло приглушало крики, но недостаточно хорошо: если прислушаться, можно было разобрать их речь. Это был кабинет Ганса. Он сидел на своем месте за письменным столом, напротив него - дампир. Около двери стоял страж, чтобы перекрыть путь, если парень попытается бежать. Я стояла в двух шагах от последнего. У противоположной стены на табуретке, которую Ганс, как волшебник, нашел в своем кабинете - достал из ниоткуда, - сидел морой, мужчина лет сорока пяти - сорока семи. Ему разрешили находиться на допросе при условии, что он никоим образом не будет обнаруживать своего присутствия; глаза его были мокры, но щеки сухи. - Мы выехали ближе к вечеру, чтобы не было так жарко. Я, Гренн и она. Сначала все было хорошо, но когда мы вышли, было уже темно. Мы почти дошли до машины (её пришлось припарковать в соседнем дворе: ближе мест не было), когда он появился, на улице кроме нас никого не было, не знаю почему. Мы отошли к стене, чтобы он не смог зайти нам за спины, и атаковали, но он был слишком силен, и мы быстро начали проигрывать... - И что было дальше? - аккуратно спросил Ганс, когда голос умолк. - Мы поняли что умрём. Гренн толкнул девчонку к нему. Он отвлекся, мы добежали до машины, я сел за руль. Потом Грен попросил остановиться, он вышел и сказал, что нас посадят, если мы вернёмся. Он ушел. Ганс молчал, все были а шоке. - Но ты же страж... Ты произнес клятву... - я услышала собственный голос. - Жить то от этого меньше не хочется, - ответил он. - Моя жизнь дороже её жизни. - Они на первом месте, - я смотрела на него и не понимала, как так можно. Совсем молодой - хотя и старше меня - ему было девятнадцать. Как можно было толкнуть человека к стригою и убегать, пока тот его убивает? - Кто это решил? Они? Если они имеют право говорить, чья жизнь дороже, то и я имею на это право. И я не жалею о том, что сделал. Так всегда. Это порядок вещей. Кто - то умирает, чтобы кто - то жил. Я решил, что моя. - Уведите его.  Я подошла и застегнула наручники на его запястьях. По щекам мороя потекли слезы. Он ещё долго будет оплакивать свою дочь. Страж, до этого стоящий у двери, взял парня за предплечье и мы повели его сначала по коридору и лестнице, потом по улице. Толпа  взорвалась ругательствами, когда мы вышли, кто - то даже запустил в нас камень. Дюжина стражей живой стеной удерживала разъяренных мороев, давая нам возможность пройти. Дампир остановился, повернулся к ним и закричал во весь голос: - Я всего лишь сделал свой выбор! Почему вам можно решать, ЧЬЯ жизнь стоит дороже, а ЧЬЕЙ можно пренебречь? Какое право вы имеете решать, ВО СКОЛЬКО лет погибнут наши дети?! Кто вы такие, чтобы забирать у нас эти два года?! решать нужны они нам или нет?! Сегодня я сделал свой выбор! Моя жизнь дороже этой королевской суки! Посмотрим, как вы запоете, когда МЫ будем использовать ВАШИХ детей, словно пушечное мясо, прячась за их спинами, защищая свои прогнившие и ничего не стоящие шкуры! Я ударила его под колено, он чуть качнулся. Мы взяли его под руки и потащили в камеру. Он не сопротивлялся. Это было уже слишком! Одно дело, если бы он испугался и сбежал, бросив моройку. Конечно, это не оправдывает, но все таки... Но он не боялся. Это был холодный расчет. Он, действительно, верил в то, что говорил. Холодный расчет с запахом мести. Когда я вернулась к Гансу, он заявил, что я могу быть свободна, так как толку от меня всё равно не будет. Я, конечно, возмутилась, он был, явно, не в настроении, и поэтому заявил прямо что, успокоить толпу, которая тебя и в грош не ставит, хоть из шкуры вон лезь, не получится. Это было обидно. Но резонно. Лиссу я нашла там же, где и оставила, в компании двух её новых подруг, с которыми её свела Татьяна. Эта сука продолжала манипулировать Лиссой. Я бы и рада возненавидеть этих девчонок за то, что они стучат суке-королеве, промывают мозги моей подруге, уча её, что хорошо и правильно, а что плохо и неприемлемо для королевской особы вроде неё. В списке "неприемлевого" значилась и я. Лисса держала себя гордо и не обращала внимания на то, что они иногда болтали лишнее. Однако, я понимала, что не имею права винить её: она проводила с ними так много времени, потому что меня никогда не было рядом, да и не может же она общаться только со мной. Они были не так уж и плохи... только если бы не были подосланы сукой-королевой. Я пыталась сказать об этом Лиссе, но она решила, что я делаю из мухи слона, хотя и признавала, что доля правды в моих словах есть: Татьяна всего лишь хочет, чтобы она была у неё под присмотром. Судя по выражению их лиц, обратившихся ко мне, они уже знали о произошедшем. Учитывая то, что этот парень поставил на уши весь Моройский Двор, я удивилась бы,  найдя хоть одного неосведомленного человека. - Ну, что там? - спросила Лисса. - Псих, - отмахнулась одна из её подруг (я еще не запомнила, кто есть кто: были заботы и поважнее). - Да, нет, - протянула я. - Он как раз таки в своём уме. - Как здравомыслящий страж мог придумать такой бред? Я резко вскинула голову - пожалуй, слишком резко - и уставилась в глаза говорившей. Отчасти он прав, подумала я, большинство мороев действительно не ценят наши жизни, не уважают наше мнение. "Пушечное мясо". "Придумать бред". Да, мы же не хотим жить. А зачем? Дампиры нужны только для того, чтобы умирать за мороев. - Ты права, - сказала я. - Немыслимо. Однако я остаюсь при своем мнении: он не сумасшедший. - Интересно, это произошло спонтанно, или он изначально собирался убить её? - Я не верю, что кто - то способен на такое, - заявила Лисса. - Лисс, ты не слышала, что он говорил... - она собралась возразить, но я продолжила, - Я не знаю был ли это его план, или он струсил и воспользовался ситуацией, а затем выдал её в нужном свете. Но этот парень революционер - он не жертва обстоятельств. Быть может, это и произошло спонтанно, но в другой раз он бы не побрезговал сделать такое нарочно. Лисс, пойми, если бы он струсил, он бы не вернулся. А он вернулся! и заявил на весь мир о своем поступке. - Я устало выдохнула. - Он как Виктор. Цели оправдывают средства. Он поставил на кон и её, и свою жизнь. При упоминании о Викторе Дашкове у Лиссы всё сжалось, она больше не хотела защищать дампира. Я невольно задалась вопросом: а дошло бы до такого будь на престоле он, а не сука-Татьяна? Я почти пожалела, что на самом деле не так. "И я не жалею о том, что сделал. Так всегда. Это порядок вещей. Кто - то умирает, чтобы кто - то жил". Какими бы методами он добился обратного?